Глава 35 Часть II.♣♣♣♣♣♥♥♥♦♦♦♠♠♠~~♣♣♣♣♣♥♥♥♦♦♦♠♠♠
Время потекло с новой точки отсчета, обретя новую метку: один день от ночи на астрономической башне; два дня от ночи на астрономической башне…
Ожидание, как дьявольский туман, как морок, заполнило собой пространство и время, стирая все системы координат. И в голове и в душе стояла знобкая полупрозрачная пустота с размытыми границами, расползающаяся внутри вялыми выбросами новых клоков неопределенности. Словно гигантская амёба, выбрасывающая в разные стороны свои ложноножки и ложноручки, пустота ожидания переварила весь организм и превратила в такой же невнятный морок, серый и зябкий. Пустота ожидания породила безумный тупой почти животный страх, который теперь не покидал Регину ни на мгновение. Когда Эрик исчез в зеленом пламени камина, он словно щелкнул, уходя, выключателем, оставив за собой сумрак ожидания. Братец одарил ее яростным, уничтожающим взглядом, особенно болезненным, от того, что стоящая рядом мисс Грейнджер будто светилась от его теплого проникновенного ободряющего голоса. Никогда еще Рина не чувствовала себя такой потерянной. У них с Эриком и раньше случались серьезные размолвки, но она всегда была уверена в несомненной привязанности брата. Все это осталось неизменным, вот только в себе Рина теперь сомневалась. Нет, она нисколько не жалела о том, что сделала. Не было сомнений и в тех средствах, которые она использовала. Просто накатило гнетущее одиночество, которое не знает радостей, которому доступны только две формы бытия: ожидание и воспоминания. И Регина Ризергам спряталась в свое одиночество и затаилась в ожидании.
******
Как на зло, за окнами величественные и серьезные окрестности Хогвартса выглядели неуместно легкомысленно. Этот день блестел ярким солнцем, ликующей зеленью Запретного леса, зеркальной синевой озера вовсе не для похорон. Рина вспомнила унылый дождь в Ризергаме, когда хоронили бабушку, и наморщила нос, чтобы не подпустить слезы к глазам. Она подбадривала себя тем, что удалось пережить ожидание известий из Снивиллиджа, пережить ожидание «похорон» Дамблдора. Значит и эту скорбную процедуру она переживет, тем боле, что Эрик прислал Мэб с известием: Альбус пришел в себя и даже успел поспорить с рэбе относительно его методов врачевания.
На «похороны» директора Хогвартса собрался, кажется, весь мир. Рина была уверена, что она должна быть там, на месте, чтобы успеть вмешаться, если что, или смыться. Нормально дышать ведьма смогла, только после того, как «…яркий белый огонь охватил тело и стол, на котором оно лежало; очень скоро Дамблдора не стало видно за языками пламени. Белый дым поднимался спиралями, принимая странные очертания…; и в следующую секунду огонь погас. Взглядам открылась белая мраморная гробница, укрывшая стол с телом Дамблдора.» (с). Именно с этого момента Рина начала осторожно осматриваться вокруг. Она видела, как Поттера опять увела куда-то юная мисс Джинерва Уизли; как мисс Грейнджер, утирая слезы, старательно и спокойно утешала Рона Уизли, в очередной раз, наплевав на свое собственное смятение. Регина кивнула Хагриду, церемонно раскланялась со всеми знакомыми по министерству, и только от МагГонагалл малодушно спряталась. Машинально прощаясь со студентами и прочими знакомыми, она продолжала цепко вглядываться в приглушенно гудящую толпу, высматривая, выискивая кого-то. Когда детей усадили в вагоны Хогвартс экспресса, она все-таки собралась с духом и поплелась в кабинет МакГонагалл. Минерва, стояла у окна. Тихо кашлянув, совсем в духе Амбридж, Рина рискнула подойти к ведьме.
- У вас совершенно неслышная походка. Такая была только у … . У Снейпа. – глухо уточнила Минерва, не обернувшись. Рина усмехнулась: «Интересно, я бы больше обеспокоилась и расстроилась, если бы она обратила внимание на мое министерское покашливание а не напоходку?». – Профессор МакГонагалл, я перед отъездом хотела с Вами поговорить, но если Вы…
- Нет. Я не занята. – Минерва повернулась, и Регина чуть не отпрянула, увидев лихорадочно блестевшие глаза деканши. – Отчего не теперь? – словно сама себя спросила МакГонагалл. – Как раз самое время. Вы в курсе, о чем со мной беседовал Шаклболт? Так я вам расскажу. О непростительном, прозвучавшем в стенах Хогвартса в ту ночь. Ничего не хотите мне рассказать? – Рина вздрогнула и замотала головой. – В таком случае – скажу я. Это - вы?! Можете не отвечать! Я почти уверена, что вы! Я надеюсь, у вас хватило ума – воспользоваться одной из незарегистрированных палочек, коих у Абигайль, я знаю, была не одна и не две?
- Я всегда пользуюсь своей палочкой. – тихо ответила Регина.
- В таком случае, ты или глупее, или нахальнее своей бабки! – неожиданно выкрикнула МакГонагалл. – Рассказывай! – властно приказала она.
- Да нечего рассказывать. – ответила Рина. Она хоть и была удивлена, но такая Минерва была привычней и понятней. С такой МакГонагалл ее не мучила совесть. – Увидев, что профессор Снейп и «эти» собираются забрать Драко с собой, я применила Империо, потом отправила его в Ризергам, а там сняла с мальчика заклятие.
- Ясно. – сказала Минерва. – Неясно, как такая чушь пришла к тебе в голову и еще…
- Это не чушь, профессор! – возразила Рина. – Вы же знаете, его мать не чужая нашей семье. У меня не так много близких, чтобы ими разбрасываться.
- Не дерзить мне! – снова повысила голос Минерва, но теперь в нем не было гнева. – Не советую тебе встречаться с представителями министерства. Кингсли, возможно и поймет, как член Ордена, как нормальный взрослый мужчина, но … В общем, и в Ордене, не советую тебе об этом болтать.
- Я и не собиралась. – буркнула Рина. – Если у вас больше не будет никаких распоряжений…
- Не будет. Можете отправляться домой. Если что, я дам вам знать… Ну а о судьбе школы вы в попечительском совете узнаете все раньше меня.
- «Узнаю, как же!» - про себя подумала Рина, - «Хрен знает, кого теперь туда наберут. Скорее сами спросят….». Тогда, до свидания, профессор?! – собралась смыться Рина.
- Да, конечно… - рассеянно ответила Минерва, и глаза ее снова загорелись, как две свечи, почти осязаемо Рину сполохами боли. Молодая ведьма опустила голову и поплелась к двери.
- Кстати, интересно, как это тебе удалось на глазах у Снейпа пальнуть непростительным в его крестника? Ты определенно, ничего не хочешь больше мне рассказать? – настиг Регину голос МакГонагалл. Она замерла у порога, резко обернулась, но глаза деканши, словно свечки, затушенные порывом ветра, уже не пылали воспаленным блеском. – А кабинет директора не открывается. Думала, что после похорон… Там лежат отчеты… С меня требуют… - МакГонагалл подняла на Рину взгляд и словно очнувшись от кошмара, сказала устало, - Иди Регина. Иди.
«Вот она - проблема номер еще один!» - подумала Рина, спеша в свою комнату. Подхватив все, что нужно, она направилась к камину. Кинув щепотку летучего пороха в огонь, она четко произнесла: «Снивиллидж».
********
«Дом, милый дом... С трудом верится, что когда-то я радовалась таким смешным, таким пустячным событиям, как вернутся домой. Домой, где старина Ланс дремлет у камина. Домой, где вечно стучит спицами или шелестит страницами дорогая Присцилла. Домой, где теперь этот лохматый террорист Блэк постоянно скалится и ворчит на любое мое движение. Милый дом… Как же давно это было… Когда дома все друг друга ждали… А колючий, невозможный, язвительный, но самый родной Эрик считал день прожитым зря, если ему не удавалось, хоть разок «прищемить хвост» глупой белке. «Глупая белка», «малютка»! Надо же! Я-то дура злилась и вопила, что он совсем забыл как меня зовут! И правда – глупая белка! А что теперь? Молчаливое, знобкое ожидание….».
*******
Рина оглядела домочадцев, которые сидели в гостиной вокруг стола и молчали. На легкой удобной кушетке около камина полулежал Дамблдор, устроенный стараниями Присциллы и Мэб с максимальным комфортом. У ног его дремал лохматый нечесаный Блэк. Пес не отходил от директора, и мисс Прайс постоянно вздыхала, что собачка уморит себя голодом от тревоги и тоски.
Регина напряженно сцепила руки в замок, упершись взглядом в крохотную синенькую ниточку на бордовой бархатной скатерти. Мисс Прайс скорбно поджала губы, в любую минуту готовая встать и уйти. Эрик хмурился. Его лицо казалось Рине чужим. Только Лейб Айзекс выглядел беспристрастно сосредоточенным на той информации, которую его мозг тщательно обрабатывал. Казалось, старик полностью исключил эмоции, был суров и отстранен ото всего, кроме фактов.
- Значит, подведем итог. Ви, девочка, поведали нам, што к нашему уважаемому Дамблдору било применено заклятие, задуманное, как таки-Авада, и попавшее в него, как обичное оглушающее заклятие пролонгированного действия. Я-таки правильно излагаю? – высказался мистер Айзекс, смешным движением головы не то приветствую Альбуса, не то иллюстрируя свое утверждение.
- Да. – выдавила Рина. Брат по-прежнему сидел с каменным лицом.
- Так-так-так! – потер руки старик. – А потом ми дали ему зелье, которое по маггловски выражаясь, погрузило его в медикаментозную кому, так? – Рина кивнула, и старик снова потер руки. – Заметьте, я Лейб Айзекс не спращивал вас: ни откуда эти зелья; ни щто это за заклинание! – поднял он длинный тощий палец. – Пока все понятно и Лейб Айзекс винужден констатировать – правильно! Теперь, щто ми имеем? А имеем ми - таки вот щто! Я осмотрел пациента. – Лейб Айзекс теперь сделал недвусмысленный уважительный кивок в сторону директора и Дамблдор в ответ тоже склонил седую голову. – Деятельности мозга пациента ни заклятия, ни зелья таки не нанесли сколько-нибудь значительного ущерба. Имеет место, я прошу прощения, то, щто медики-магглы называют посткоматозной депрессией. – Он метнул быстрый взгляд на удивленно поднявшего брови Альбуса и продолжил, ехидно прищурившись. – Виражается это недомогание весьма-таки невириятно. Вполне, скажем, вменяемий пациент в некоторих вопросах проявляет неадекватность, скритность, агрессивное упрямство. – мистер Айзекс крайне неодобрительно глянул на Дамблдора, а всех остальных, тоном и манерами будто призвал поддержать его. Не услышав ни слова одобрения, старик нахмурился, пожевал губами, отчего его длинный крючковатый нос задвигался, как клюв грифа. – Я таки поясню! – значительно высказался он, подняв скрюченный палец и указуя им на Альбуса. – Щто по ващему должен испитывать больной, которий вместо чистилища угодил в тихое сытое и спокойное место, почти в Рай? Таки – радость!!! А щто же ми наблюдаем? Ми наблюдаем раздражительность, ми наблюдаем скритность, и наконец, ми наблюдаем уныние! Щтоб Лейб Айзекс не ощибся, поправьте меня, девочка! А то я таки подумаю, щто я неправ! Или ваш Иисус не запрещает вам пребывать в унынии? Таки как же? – победоносно оглядел он собравшихся. – А я таки вам скажу: старый Лейб знает, что эта за болезнь такая приключилась с пациентом! Этот недуг – гордыня! – торжественно изрек эскулап, победоносно потрясая жилистым кулаком. В комнате повисла довольно наряженная тишина, и слышно было только, как осторожно сопел черный пес, не решив, требуется ему вмешаться, или нет. Мисс Прайс, которая сидела тихо, как мышка и прямо, как дебютантка не первом балу, осторожно пошевелилась и коротко деликатно вздохнув, встала из-за стола.
- Джентльмены, я прошу прощения…. – прошелестела она, явно испытывая крайнее смущение, но сознавая свою правоту. – Пойдем, дорогая. – почти прошептала она, обращаясь к Регине. – Пора подавать чай. - Мужчины недоуменно уставились на даму, которая настойчиво вцепилась в локоть молодой ведьмы, увлекая ее из-за стола. Эрик собрался было вмешаться, да и Рина, не сопротивлялась, конечно, но особого проворства не проявляла. Обоих Ризергамов остановил неожиданно твердый голос Дамблдора.
- Спасибо, дорогая Присцилла. Как бы ни хороша была эльфийская стряпня в Хогвартсе, с Вашим дивным чаем и сластями ничего не сравнится. Ни у кого из знакомых, не доводилось мне ощущать такого уюта, такого расположения, такой открытой и кроткой надежности и достоинства. – изрек Дамблдор и улыбнулся леди усталой улыбкой больного. Мисс Прайс совсем смутилась, заморгала ресничками, и, прижав руки к груди, устремила на Дамблдора свой чистый и восторженно-благодарный взгляд. Затем, смутившись еще больше, она слегка склонила седую головку и засеменила к двери, на ходу доставая платочек из манжеты. Последовав за Присциллой, Рина спустя некоторое время, когда пожилая леди успокоилась, выслушала виновато-наставительную лекцию о том, что настоящая леди просто не может себе позволить находится там, где джентльмены разговаривают о мужских делах.
- Помилуйте, дорогая! – возмутилась было Регина. – Разве вопросы о здоровье близких нас не касаются?
- Ну что ты! – почти вспылила мисс. – О чем ты! Уж ты-то знаешь, что если от нас в чем-то и есть толк, так это в заботе о здоровье. В семье все касается женщины, особенно здоровье. Но в данном случае это здесь совершенно не причем! Как ты не понимаешь!? Если джентльмены затеяли разговор, в котором затрагиваются такие серьезные вещи, как мораль, совесть, долг…и уж тем более, когда обнаруживаются некоторые разногласия в этих вопросах и они переходят на личности…. леди просто не может, не должна этого слушать.
- Но, почемуууу??? – удивилась Рина, уставившись на мисс Прайс.
- Да потому, дорогая, что настоящая леди никогда не допустит, чтобы джентльмен мог выглядеть в ее присутствии недостойно! – шепотом ответила дама.
- Но если он действительно недостойный!!?? – глаза молодой ведьмы сузились в щелочки и опасно заблестели. – И таких мужчин, кстати – полным-полно!
- Да. – печально согласилась Присцилла. – Да, дорогая. Они встречаются. Но это происходит только от того, что им в жизни не довелось общаться с настоящими леди.
- И что же нам теперь делать? – ошеломленная простым откровением дорогой Присциллы, спросила Рина.
- Как что? Приготовим чай. И будем ждать…
*********
…И они подождали еще немного… А потом – еще немного…
*******
Из всех предложенных дорогой Присциллой занятий, подходящих настоящей Леди, Регина Ризергам отдала предпочтение вязанию. Вышивание ей было отвратительно и само по себе, и от того, что игла постоянно норовила воткнуться в палец, а не в ткань. Бессмысленное расписывание различных ненужных предметов розочками и птичками – вызывало у нее буйные приступы злости, так как из всех птиц, она видела полезность только верной совы Глазёны. Об остальных она могла думать только с гастрономической точки зрения. Попытки изображать цветы неумелой рукой Рина воспринимала исключительно, как издевательство над природой. В шитье она вообще не видела никакого смысла, так как ее вполне устраивало все то, что она могла купить. В вязании, по сути, тоже смысла не было, но звяканье спиц отвлекало от тоскливых неприятных размышлений. Рисунками и узорами Рина не заморачивалась, вязала просто: лицо-изнанка. Не имея в виду ничего конкретного, она просто монотонно не глядя и не задумываясь, стучала спицами, и ряд за рядом сооружала что-то бесформенное тускло-серое бесконечное и шерстяное. По-хорошему для полного счастья нужно было чем-то занять еще и мозги. С этим у ведьмы долго ничего путного не выходило: набегавшие неприятные мысли и воспоминания были так тяжелы и неотвязны, что она умудрялась путаться даже в примитивной формуле лицо/изнанка. Спасительный выход, как всегда, подсказала дорогая Присцилла, в один прекрасный момент произнесшая, прижав к груди зачитанный томик: «Ах! Как же это все-таки удивительно и чудесно! Представь, дорогая – читая творения великих наших соотечественников, мы можем стать чище, лучше, возвышеннее! Мы можем постигать прекрасное!» Добрая леди промокнула слезу и умильно устремила вдаль свой восхищенный и просветленный взор. Рина, издергавшаяся сама и изодравшая нитку трижды за последние несколько минут, с досадой отшвырнув вязание, встала. Постояв в раздумье и злости, она взглянула на старушку и направилась к ней. Мисс Прайс, словно отрешившись от суеты земной, грезила о чем-то приятном. Приятство это, вызванное не иначе, как томиком у нее на коленях пробудило в Рине некую завистливую раздраженность и она скосила глаза, чтобы разглядеть название и автора книжицы.
«Ну, ясное дело!» - мрачно заметила она про себя. «Лорд Гордон - наше о-го-го! Не считая нашего ВСЕГО, которого ей не нужно читать, так как все сто пятьдесят четыре сонета она знает наизусть! И, я подозреваю, вполне может из каждой пьесы продекламировать пару-тройку монологов! Вот ведь – неугомонная старушка!», - подумала Рина улыбаясь. Ведь «неугомонная старушка» натолкнула ее на спасительную мысль. Ведьма прилежно и чинно уселась на прежнее место и устроившись, принялась перебирать в уме авторов, чьи творения могла она вспомнить хоть строкой. Дело пошло веселей. И хотя к вечеру запас заученного когда-то, иссяк, связанного - заметно прибавилось. На следующий день Регина принялась за детские стишки и песенки и выглядела почти бодро. Но уже где-то через час-полтора, она поняла, что люто ненавидит и Робина-Бобина, и Джека с его Джил, и Хиккори Диккори Дока, и Шалтая Болтая и особенно весёлого кривого старикашку, который ко всем прочим его достоинствам, еще и привязался, как банный лист.
Жил-был кривой чудак.
Все делал он «не так».
Повезло ему в пути
Шестипенсовик найти
На щербатой мостовой.
И от счастья сам не свой
Кошечку купил он в дом,
Кривоватую. С горбом.
А весёлый тот зверёк
Изловить мышонка смог.
Теперь он с кошкой, мышкой
Живет в кривом домишке.*
«Везет мне в последнее время с выдающимися старичками», - ядовито подумала она. «Да что там – старички! Старушки – тоже не промах! Одна Дорогая Присцилла чего стоит! Заткнет за пояс всех старичков со своими представлениями о мироздании, а ее теория «настоящая Леди» - порой звучит, как утраченная книга Нового Завета». Нет, Регина конечно беззаветно любила добрую пожилую даму, ставшую родной безо всяких оговорок, но никак не представляла для себя соответствия высоким идеалам мисс Прайс.
Жил-был кривой чудак…
Да уж! Мистер Айзекс, покинувший Снивиллидж пару дней назад в крайне сердитом настроении, был очень странным стриком. Но к его странностям ризергамское семейство привыкло очень давно. А вот дражайший наставник, директор Хогвартса, величайший волшебник Британии, а проще говоря, Альбус Дамблдор, тоже не чужой для них человек, в части странности мог бы дать сто очков вперед кому угодно. Проще всех было Присцилле – она его если не боготворила, то очень уважала и считала настоящим Джентльменом (из той же книги, что и настоящая Леди). Эрик к Дмблдору относился настороженно.
*****
- Я уезжаю. – коротко бросил мистер Айзекс и Рина поразилась вдруг отсутствию его характерного говорка. Кузен тоже поднял на старика недоуменный взгляд, хотя такой нюанс его вряд ли смутил. – И-таки не надо меня пепелить глазами, молодые люди! – проскрипел старик, словно опомнившись, так как его голос уже звучал привычно сварливо. – Я, дорогие мои, хочу, скажем, с вами побеседовать. Поэтому – вы уж помолчите и послушайте старого Лейба Айзекса. – прогундел он, устраиваясь на краешке стула. Рина послушно отложила вязание, Эрик состроил сосредоточенное внимание на лице и оба они приготовились прилежно слушать. Старик зыркнул на них из-под густых бровей, и нахмурился: тихони с виду, оба Ризергама явно не впечатлили его своей покладистостью. – Скажем так: я доволен результатами. – с места в карьер сообщил он. Рина лишь слегка дрогнув ресницами, продолжала глядеть прямо перед собой. Мистер Айзекс снова заговорил, - Ваш гость – таки самый дрянной пациент, которого только может получить лекарь. Но, он, я вам скажу, и самый что, ни на есть удобный для врача пациент – он все знает. – Лейб поднял указательный палец вверх, призывая слушателей особенно сосредоточиться. – Я-таки не идиёт. Старый Лейб повидал на своем веку всяких! И он, межьду прочим, может понять – лезут ему в голову, или просто делают вид…. – многозначительно хмыкнул он. - Таки Дамблдор, чтобы он был здоров, в голову к Лейбу не лез. И вид не делал… Он знал! Он-таки знал шьто с ним приключилось. О чем-то он просто догадывался, но свое состояние он оценивает крайне объективно. В общьих чертах оно таково: пагубных последствий винужденного приема неблагоприятного препарата удалось избежать. Ви-таки вовремя предоставили необходимые сведения, а я вовремя начал соответствующее лечение. Побочных эффектов от примененного модифицированного по невыясненному алгоритму, - старик кинул колючий взгляд на Регину, - таки два: первое – я ни за что поручиться не могу, я-таки врач, а не целитель из вашей мунговской богадельни. Будет ясность – будут виводы! На щас я, допустим, вреда не вижу; второе – сломанное ребро. Ну, с этим ваш Дамблдор, скажем, справился сам и весьма успешно. Но, - мистер Айзекс вновь ткнул пальцем в пространство, - ви не торопись радоваться! Ваш Дамблдор медленно умирает. И он-таки так и сделает, если ви не уломаете этого упрямого вздорного старика принять единственное возможное решение. Его рука – это наглядное пособие для того, чтоби увидеть – во что-таки может превратиться величие, если оно не дружит с головой! Он таки висохнет и почернеет, как те трупы, которые магглы викапивают их древних захоронений. Ищут они! – сварливо выпалил старик. – Щто они ищут, несчастные? Знания, сокровища? Вздор! Смерть свою они ищут! Но что с них взять, ви же понимаете! – хихикнул он и тут же расстроился, - А тут, я же вас умоляю, тут совершенно невериятный случай! Чтобы такая голова, такой могучий мозг, такой изворотливый ум…. Нет! – решительно поднялся с места старик, - Лейб Айзекс уходит! Ви же понимаете, что старый Лейб таки вернется и сделает это с удовольствием! Но! – снова тощий палец проткнул воздух, - Пациент таки должен принять решение!
- Но, рэб Айзекс! – подал голос Эрик, тоже подскочив вслед за ним, - Вы хотя бы можете сказать нам, есть ли ….
- Таки да, молодой человек! – обернувшись в дверях, ответил колдун. – Простое, надежное, в данном случае, гениальное средство. Оба Ризергама выжидающе молчали и старик, старик изрек твердо и уверенно, - Ампутация! – не дожидаясь, пока его собеседники переварят услышанное, он добавил, - Вы знаете, как меня найти. И, кстати, имейте в виду, что любая, даже магическая операция – это операция! Что не ясно? – рассердился старик, глядя на брата с сестрой, - Кровь нужна! – проскрипел он и вышел из гостиной.
- Что ты думаешь по этому поводу? – спросил Эрик, когда все сказанное Айзексом уложилось у него в голове.
- По поводу крови? – рассеянно откликнулась Рина, - Да ерунда, найдем.
- Поподробней пожалуйста.
- Рик, не будь занудой, - отмахнулась она. – Ты не можешь, ясное дело. Кровь нужна родная, или около того. Значит я и старушка. Старушка отпадает. Стало быть…
- Ну, я так и думал. – нахмурился Эрик. – У Дамблдора, кстати, есть брат. Куда кровнее?
- Брат – это хорошо. – Кивнула Рина. – Дело за малым. – Невесело хмыкнула ведьма, - Уговорить Самого согласиться с Айзексом, и потом – уговорить на участие Аберфорда. Вот с последним – будет кисло. Насколько я в курсе, они не особенно близки. Так что…
- Так что по любому – ты! – раздраженно ответил Эрик.
- Но это же почти семья, Рик. – тихо и почти жалобно сказала Регина. – У нас с тобой…
- А тебе не приходило в голову, драгоценная Регина, что наша семья может увеличится каким-нибудь иным способом? – Рина недоуменно уставилась на брата, а тот окончательно разозлившись, выпалил, - Представь, дорогая, человеческие особи могут размножаться несколько иным путем, чем это делают простейшие. Если отбросить способы прямого деления и пасторали про пестики и тычинки, можно легко догадаться, о чем я тебе толкую. Мы с тобой примитивно, как нормальные homo sapiens, можем найти себе пару, и наплодить потомство!
Рина некоторое время сидела молча, лишь изредка хлопая глазами, и Эрику подумалось в наступившей тишине, что он слышит звуки и взмаха и удара ресничек об ее щеки. Ведьма кивнула несколько раз, как будто внезапно нашла правильное решение, и поднялась. – Знаешь, дорогой, - сказала она неожиданно спокойно, - ты прав. Я и не собиралась, собственно, плодить Ризергамов путем почкования. Вопрос размножения – важный и нужный, но мы обсудим его после, - улыбнулась она. – А пока – наведаюсь-ка я справиться о здоровье дорогого Дамблдора.
*******
Рина ждала. Ждала терпеливо, с несвойственным ей спокойствием. Она ждала, пока Дамблдор начнет задавать вопросы, или хотя бы даст возможность задать вопросы ей. А дорогой Альбус вот уже полчаса вел с ней умозрительную беседу «ни о чём», попивая чай с лимонными дольками.
- Так вот, - пробился сквозь ее сознание голос Альбуса, - Дорогая Присцилла была так любезна, так мила. Она читала мне вслух замечательные книги, ставила пластинки, даже показывала фильмы…
- Я очень рада, что она смогла поделиться с Вами своими развлечениями. Не сразу, но мисс Прайс вполне освоила всю доступную в доме технику и теперь использует ее очень активно. – ответила Рина. – Надеюсь, она Вас не утомила?
- Что ты, дорогая! Это так занимательно. К тому же Присцилла на редкость деликатная особа. – благодушно улыбнулся он. - Знаешь, моя девочка, с ней совершенно нет нужды себя контролировать. Абсолютная безмятежность. – мечтательно проговорил он. Рина уныло, почти машинально кинула взгляд на своего собеседника и ее словно обжег, жесткий блестящий изучающий взгляд.
«Вот как, значит?» - подумала она. «Все делал он «не так…», - мелькнула злобная мысль, - «Все верно: и домишко кривой, и все не так, и кошка…А уж мышек… для опытов – не счесть! Ну, вот и попробуем-ка мы тоже – «не так»! В конце концов – какой с мыши спрос?»
-Так ты кажется хотела мне что-то рассказать? – спросил осторожно Дамблдор, прихлебывая чай.
- Я бы сформулировала иначе, профессор. – выдержав паузу ответила ведьма. – У меня просто нет другого выхода. – Я расскажу Вам даже больше того, что хотела бы.
*****
Она выдержала разговоры с Минервой, смогла не кинуться к Дамблдору с проблемами. Ей даже удалось добояться пока Лейб Айзекс не объявил, что пациент идет на поправку. Она с трудом, но выдержала буравящий, промораживающий до костей взгляд голубых глаз директора, поломанный, словно призмами, очками-половинками. Беседа с директором, была изматывающей и тяжелой. Когда Рина обрушила на него информацию о том, почему пущенная Снейпом полноценная Ававда привела к столь странному, нетривиальному результату. Несколько секунд Дамблдор закрыв глаза, молча, «переваривал».
- Я не стану спрашивать, каким образом тебе удалось создать ситуацию, в которой ты смогла проделать с волшебной палочкой профессора Снейпа некие действия. Я лишь хочу знать: первое – в курсе ли он, что на него оказано воздействие и знает ли о последствиях этого воздействия; второе – отдавала ли ты себе отчет в своих действиях, когда осмелилась … Проще говоря – соображаешь ли ты, что натворила и представляешь ли, чем это может обернуться; и третье – кто еще, кроме твоих близких и Лейба Айзекса в курсе твоих художеств. Изволь отвечать.
Дамблдор говорил тихо, и казалось, совершенно спокойно. Но Рине представлялось, что над ее головой с треском раскололось небо – так просто и страшно сформулировал он вопросы.
Ответив на всё по порядку, ничего не сглаживала и не избегала сомнительных откровений, Рина подытожила, - Я не совсем достойным путем вступила, в некотором роде, доверительные отношения с профессором. Обстоятельства сложились так, что мысль воспользоваться ситуацией пришла сразу. Добавлю только, что сомнений и колебаний я не испытывала. Я не обдумывала нарочно и не строила планы заранее, вес произошедшее между нами, не оставляло сомнений в том, что я действовала сознательно, а не по порыву, или прихоти. – она перевела дух и продолжила, стараясь не прятать глаза от взгляда Дамблдора. – Я уверена, что он не в курсе того, что произошло потом. Также, я уверена, что он не знает о том, что случилось на Астрономической башне, после того, как он выполнил данное вам обещание. – Рина с вызовом глянула на Альбуса, и он неожиданно отвел взгляд.
- Об этом ты мне расскажешь после. – поморщившись, изрек старый волшебник. – Продолжай.
- Продолжать собственно нечего. – потупилась Регина. – Никто, кроме наших, не знает. О том, что будет дальше, я конечно думаю. Но мысли мои пока начинаются и заканчиваются на том, чтобы это завтра, для начала, просто настало. Для нас… Для всех. Для вас. Для МакГонагалл. Для Хогвартса. Для Малфоев… Да! И для них! – с вызовом вздернула она подбородок. – И для Северуса Снейпа… - тихо добавила она, про себя удивляясь, как легко удалось ей выговорить это имя.
********
Длительное молчание начало тяготить Регину. Ей думалось, что за время, проведенное в Снивиллидже, она научилась ждать и наждалась на сотни лет вперед. Однако новое ожидание снова вызвало тревогу. Мысли бились как птицы в силке: уйти тихо, сбежать, оставив Дамблдора свыкаться с действительностью; начать требовать, размахивать руками, провоцируя хоть какую-то реакцию с его стороны; разрыдаться, или грохнуться в обморок, вызывая унизительную жалость и снисхождение; или вспомнить, наконец, что она Регина Ризергам и вести себя, как настоящая леди.
- Для начала, мы сделаем вот что, дорогая, - неожиданно сказал Дамблдор, блеснув яркими в спустившихся сумерках, голубыми глазами.
«Похоже, пытка ожидания заканчивается», - подумала Рина.
* The Crooked Man
There was a crooked man,
And he walked a crooked mile,
He found a crooked sixpence
Against a crooked stile;
He bought a crooked cat,
Which caught a crooked mouse,
And they all lived together
In a little crooked house.
* Жил-был человечек кривой на мосту.
Прошел он однажды кривую версту.
И вдруг на пути меж камней мостовой
Нашел потускневший полтинник кривой.
Купил на полтинник кривую он кошку,
А кошка кривую нашла ему мышку.
И так они жили втроем понемножку,
Покуда не рухнул кривой их домишко.
Перевод С. Маршака
Жил на свете человек,
Скрюченные ножки,
И гулял он целый век
По скрюченной дорожке.
А за скрюченной рекой
В скрюченном домишке
Жили летом и зимой
Скрюченные мышки.
И стояли у ворот
Скрюченные елки,
Там гуляли без забот
Скрюченные волки.
И была у них одна
Скрюченная кошка,
И мяукала она,
Сидя у окошка.
Перевод К. Чуковского
