Глава 36Проснувшись, Алина скинула одеяло и улыбнулась новому дню. Наконец, после дождливой недели в окно светило солнце, и пикник, который планировали еще на прошлые выходные, сегодня мог осуществиться. Разве не повод для улыбок? С кухни вкусно пахло кофе и жареными тостами – похож, Саша встал раньше обычного и готовил ей завтрак. Накинув халатик на плечи, она спустилась вниз и остановилась на пороге кухни. За столом сидел и пил кофе Вадим!
- Доброе утро! – Алина поспешно запахнула халат на груди. – Ты откуда? Ой, ты же не слышишь…
Она обошла стол и встала перед братом и помахала рукой, приветствуя. Потом, отыскав карандаш на полке, вывела на салфетке: «Ты откуда?» и протянула ее Вадиму.
- Отец велел побыть с то-обой. Ему Са-аша ну-ужен, - растягивая слова, ответил он.
Алина торопливо написала второй вопрос: «Что случилось?» и двинула салфетку обратно. Вадим мотнул головой, давая понять, что все в порядке, и продолжил завтрак. Пикник отменялся. Алина, почти не расстроившись, пошла умываться. Предстояло набраться терпения и жить под одной крышей с Вадимом. Саша развлекал ее книгами, фильмами, настольными играми, разговорами о будущем, и дождь казался маленьким временным неудобством, которое надо просто переждать. Теперь даже поговорить будет не с кем. Не писать же Вадиму каждый раз все то, что хочешь сказать! И играть он с ней не будет. Надо придумать себе занятие, пока не вернется Саша.
Четыре дня они с Вадимом провели в тишине – вместе завтракали и ужинали, вместе лежали, загорая на лужайке перед домом, читали каждый свою книгу по вечерам, и все это время молчали. Нет, иногда Вадим говорил «доброе утро!» или «спасибо!» сильно растягивая гласные, а девушка писала ему в ответ «какой суп ты хочешь на обед?» или похлопывала по плечу, чтобы тот обернулся и увидел, что она подошла и может помочь – придержать раму или подать краску (Вадим даже одной рукой затеял мелкий ремонт), но это нельзя было назвать беседой. На пятый день Алина решила, что может прекрасно разговаривать с Вадимом, не нуждаясь в ответах. Теперь, когда они отдыхали в тени от солнца и зноя в послеобеденное время, она, не таясь, открывала ему все свои чувства и желания, не боясь быть осмеянной или неправильно понятой.
- Думаю, это от Солнца…эти противные красные пятна мало того, что на лбу и щеках, так теперь и на груди появились. И еще я вся чешусь, и руки, и щеки, и там, внизу особенно. Хотя, может, это аллергическая реакция? Знать бы на что! Как ты думаешь, если я стану по утрам умываться настоем череды – они пройдут? Я тоже так думаю. Еще не хватало, чтобы Саша меня такой увидел! Как хорошо, что тебе наплевать на то, как я выгляжу. Артур бы уже довел до истерики своими замечаниями. И как у него только так получается – насмехается, а ты еще ему остаешься благодарна за советы? Он – как змей, обовьет, нашепчет что-то приятное, усыпит, и ты сама рассказываешь ему все самое сокровенное… Хотя, не уверена, что в лексиконе Артура есть такое слово. Я после разговора с ним неизменно ощущаю себя обманутой дурочкой. И все равно, приходит время следующего разговора, и я добровольно рассказываю ему какого цвета на мне белье и как я вытащила деньги из твоего кошелька себе на новые серьги. Помнишь, ты еще тогда на Артура подумал, что тот тебя обокрал. А это была я. Ты ударил меня…не помню уже за что…вот я и отомстила. Глупо, наверное? А сережки до сих пор ношу. Красивые, правда? Ты не бей меня больше, Вадим. У тебя рука очень тяжелая, у меня потом неделю синяки не проходят. И унизительно очень. Я ведь уже не маленькая девочка. И девочек вообще бить нельзя. Но ты, наверное, не умеешь обращаться с нами. Тобиас мне говорил, что он может девушками только любоваться, как любуется картинами. А тебе и красота безразлична. Вадим, я была у Тобиаса, в Берлине. У него все хорошо, уже нашел себе кого-то другого. Ездит по разным городам, как вы с ним раньше. Выглядит счастливым. Хорошо, что ты всего этого не слышишь. Ты часто о нем думаешь? Думаю, что да. Он много для тебя значил. Если бы было можно, ты бы ушел к нему от нас. Вам было так хорошо вдвоем, что я даже завидовала, мечтала, чтобы быть на твоем месте рядом с Тобиасом. Это теперь дороже Саши у меня никого нет. А тогда верхом идеала казался Тобиас и его ухаживания. Может, поэтому я так плакала, когда уходила от него - он оказался самым обычным и нисколько ни порядочным. Стараюсь не думать, что больше никогда его не увижу, иначе разревусь. Вадим, не знаю, что твориться у тебя на душе, но мне его не хватает.
Как-то вечером по пути в город к ним заехал Артур и привез коробку шоколада и хорошее настроение. Алина, радуясь возможности пообщаться, ни на минуту не отходила от него, с одинаковым интересом слушая новости из замка и комментарии о свежевыкрашенных рамах на кухне.
- Вадим, надо было в два слоя покрывать, - говорил Артур, пробуя краску пальцем.
- Мне и так нравится, - протянул Вадим, как всегда игнорируя советы и продолжая красить.
Алина замерла с конфетой в руках и обернулась.
- Ты ему ответил? Ты слышишь? – выговорила она, запинаясь.
- Конечно, слышит! – ответил за брата Артур. – Ему еще в том месяце аппарат вживили в ухо. А ты что, не знала?
- Вадим, это…это уже ни в какие рамки! – закричала Алина, краснея. – Ты это специально, да? Так знай, что я тебя нисколько не жалею, и Тобиас…и пятна…
Не договорив, он бросилась прочь с кухни.
- Чего это она? – искренне удивился Артур.
- Понятия не имею, - Вадим подхватил баночку с краской и перешел к другому окну.
Артур уехал, не забыв сообщить куда и зачем, и Вадим с Алиной снова остались вдвоем. Девушка закрылась в своей комнате, и выходить не спешила, и Вадим ужинал в одиночестве. Алина перебирала в уме все то, что рассказывала Вадиму в эти дни, пользуясь его «глухотой», и ей все больше казалось, что теперь никогда она не сможет спокойно чувствовать себя в обществе Вадима. За окном уже стемнело, а она все никак не могла решить на кого злится больше – на себя, идиотку, или на брата - за обман.
Ей опять стало плохо, ослабев, он сидела на полу туалетной комнаты, пытаясь справиться с приступами тошноты и головной боли. Вадим - полуодетый, заспанный – появился незаметно и ухаживал за ней до утра, придерживал волосы, подавал салфетки, умывал и не о чем не спрашивал. Только утром, когда Алина добрела до кровати и легла, уткнувшись в мокрое полотенце, он сказал:
- Ты права, с девушками я обращаться не умею, и дело, может, в конфетах, которые ты уничтожила вчера, но я бы посоветовал сделать тест. Впрочем, решай сама…или посоветуйся с Артуром.
