Заложники чужих страстейЯ еще жива и пишу!
Больше некуда и незачем бежать,
Я судьбу возненавидел, как врага.
Ничего уже не страшно, только жаль,
Что, и мертвые, мы по уши в долгах.
Из фендома по WK.
Даже в полумраке прокуренного бара рыжая, по-женски длинная грива волос полыхала неприкаянным огоньком яростно и ярко, не смотря на то, что хозяину ее было явно не до веселья.
Барменша наблюдала за ним краем глаза уже довольно давно. Роберт еще полгода назад был частым посетителем, заходил через вечер, любил строить глазки пришедшим расслабиться девушкам. Все закончилось с появлением стервозного вида брюнетки, бесцеремонно утянувшей парня. Вот теперь вернулся. Рассорился с подругой?
- Что, девушка бросила? – женщина сочувственно улыбнулась.
Посетителей было не так уж много, и можно было чуть-чуть поболтать с завсегдатаями.
- Почти что. – Рыжеволосый поднял взгляд на нежданную собеседницу и со злой безнадежностью оскалился, пряча за усмешкой боль.
- Ушла к другому? – посетителей не особенно много, можно и поговорить.
- Умерла. – Все тот же безнадежно-озлобленный оскал, – налей еще.
- Ты ее любил?
- Нет, – мужчина мрачновато усмехнулся, – не думаю, что это можно было назвать любовью. Я просто готов был умереть за нее.
Во взгляде пьяного мелькнули странные, золотистые искры и барменша впервые за все время задумалась о том, сколько же на самом деле ему лет. Тридцать, наверно, не больше. Молод. Еще успеет и забыть, и влюбиться в другую. Время лечит.
- Это много, - глубокомысленно заметила женщина, подливая клиенту выпивку.
- Видимо, недостаточно. – Почти безразличная усмешка, маскирующая злую боль. - Я же ни разу не сказал ей, что люблю. Даже подумать не рисковал в ее присутствии.
Он устало вздохнул, выпивая свой виски одним глотком.
Не хотел думать, не собирался говорить. Просто стоял рядом – безумно надеясь, что однажды она позовет за собой. В итоге даже о последнем ударе Исс просила другого. Или это и есть истинная цена слепой преданности – отдавая все, ничего не получать взамен?
Северус выложил на стол подаренный Найетой амулет, и уставился на него тяжелым, пристальным взглядом, как будто кусок камня мог дать ответы на все его вопросы.
Значит, так он защищает от Ленты? Подставляя чужие воспоминания? Создавая фальшивые видения?
Пришедшая в голову мысль была вполне логичной и какой-то неожиданно обидной.
Беседы о крестражах не было. И быть не могло.
Воландеморт никогда бы не поверил в трусость женщины, рискнувшей бросить ему такой вызов и выиграть.
Она лгала.
Но… Кому?
Ему? Или… Или Дамблдору?
Ни на секунду не сомневаясь, что любое ее откровение станет достоянием чужих ушей, все же говорила. Показывала.
Подаренный амулет ожег ладонь каким-то потусторонним холодом.
Он лгал и сам – много, отчаянно, безуспешно пытаясь спасти ту, кто была ему дорога. Кого защищала Найета? Только ли себя?
Почему предлагала ему бежать из Британии, но не отослала подальше свою племянницу, о которой так пеклась?
Что же в истории о похищении Изабеллы было правдой?
Самым, пожалуй, неприятным было то, что Лорд передоверил ему обязанность рекрутировать мисс О'Танни. Северус был совершенно не уверен, что после того, чем закончилась их последняя встреча, женщина согласится его хотя бы выслушать. Да и уговаривать ее присоединиться к Воландеморту хотелось все меньше и меньше.
Не купить и не запугать – если Найета решится принять метку, это почти наверняка будет всего лишь деталь долгой, сложной интриги. И к тому моменту она уже найдет способ избавиться от чужого клейма, пусть это и считается невозможным.
Он сам нужен мисс О'Танни живым. Иначе она не заботилась бы о его безопасности. Или о своей? И уже тогда предполагала и возможность похищения и беседу? Но почему пустила все на самотек, вместо того, чтобы спасать племянницу?
Или… Или ей зачем-то было надо это похищение. И пути отступления были заранее просчитаны – девочка исчезла без следа из ставки Темного Лорда. Значит ли это, что среди Пожирателей у Найеты были серьезные союзники?
Но по-прежнему непонятными оставались причины. Ребенок. Весьма слабый магически. Почему могла быть важной его встреча с Темным Лордом?
Снейп вздохнул и устало потер виски. Кажется, он снова ищет глубокий смысл там, где его нет и быть не может.
Византийская принцесса. Воспитанница баронессы Черкасской. Почти русская.
Он попытался сосредоточиться, вспоминая их беседы, заново переоценивая все сказанное. Факты никак не хотели собираться в единый, ровный, понятный и логичный узор, вполне понятные поодиночке, но вместе образовывавшие полнейшую бессмыслицу. И за пестрой круговертью домыслов, двусмысленностей и фальшивых воспоминаний вставала мрачная и почти пугающая фигура невысокой, худощавой женщины.
О чем ему в конце концов стоит рассказать Дамблдору. И о чем лучше бы промолчать?
Изабелла надменно и горько фыркнула, устало глядя на подругу.
- Когтевранская верность становится нонсенсом.
Как и следовало ожидать, Сандра не утерпела, педантично пересказав все свои подозрения и наблюдения декану. Декан, осведомленный о тяжелой ситуации в семье девочки и некоторых неприятностях, произошедших на зимних каникулах, сообщил Дамблдору.
Директор предпочел в кои-то веки обратить внимание на кого-то кроме своего драгоценного Поттера, и потратил изрядное количество времени, чтобы выяснить все обстоятельства дела.
Белла гордо отмалчивалась. И собиралась молчать впредь. Хотя и понимала, что врятли ее оставят в покое окончательно и надолго.
- Неужели ты не понимаешь, что скрывать все и дальше могло бы быть опасным?
- Чем мне могут помочь в этой школе? – девочка презрительно фыркнула.
- Это преподаватели, они наверняка что-нибудь придумают.
- А ты подумала, надо ли вообще мне помогать?
Изабелла была в ярости и не собиралась это скрывать. Сама возможность того, что кто-то будет вмешиваться в ее дела и задавать вопросы казалась ей отвратительной. Как будто она слаба настолько, что не может справиться со своими проблемами.
Кто дал ее подруге право решать?
- В общем, Сандра, еще раз сделаешь что-нибудь подобное, и мы окончательно поссоримся, поняла?
Простейшее заклинание невидимости защищало от лишних взглядов слишком любопытных школьников, а Лиарола все равно не было в замке. Ульрих терпеливо наблюдал.
Он уже успел заботливо подтереть все ненужные воспоминания, так, чтобы даже Найета, пожелай она выяснить, кто копался в головах учителей, не смогла сказать ничего конкретного. А в эту ночь подкорректирует восприятие дуры, которую выбрала в подруги его сестра.
Сопливая девчонка была слишком похожа на Иссет. На тот образ, который Тайнирен заботливо хранил в памяти, на его младшую, любимую сестру.
Один раз Змей уже отрекался, но не собирался повторять ошибку. Даже лучше, что назойливый Феникс так демонстративно скорбит. Никто и не подумает лишний раз проверить или копнуть чуть глубже.
