Глава 37♣♣♣♣♣♥♥♥♦♦♦♠♠♠~♣♣♣♣♣♥♥♥♦♦♦♠♠♠
Бессилен, слеп, и глух, и нем…
Пред лицами своих проблем…
Событий разных круговерть:
И ночь, и день, и жизнь, и смерть…
В кружащем смерче - звери, люди…
Мы обвиняем, спорим, судим…
Где чья беда, а где вина…
Забыт, обижен, плохо понят…
И подсознание не помнит
Зачем душа обнажена…
Альбус Дамблдор уютно устроившись в специальном кресле, наподобие ученической парты, сосредоточенно выводил на пергаменте какие-то сложные формулы. По обе стороны кресла на высоких подставках располагались толстенные тома, в которые он периодически заглядывал. На просторной столешнице слегка в стороне лежала палочка – канадский клен, сердцевина – волокна драконьего уса, тринадцать с половиной дюймов. Отвлекаясь от пергамента, Дамблдор периодически неодобрительно поглядывал на палочку и снова возвращался к своим формулам.
Внезапно прямо посреди комнаты возник запыхавшийся домовик и пропищал: «От хозяина Эрика! От хозяина Эрика! Они идут сюда! Они идут сюда!» Выпалив все это на одном дыхании, домовик исчез, оставив в комнате сноп искр. Дамблдор от неожиданности, разве что не подскочил в своем кресле. После исчезновения лопоухого посланца, Альбус, помянув кого-то из Великих, отложил перо и собрался подняться. Потом передумав, он неохотно потянулся к палочке. Однако воспользоваться ею не пришлось. В дверь, едва не снеся ее с петель, вихрем ворвалась молодая леди с ворохом газет и толстой книгой.
- Доброе утро, сэр! – крикнула она, с ходу, шмякнув газеты и книгу на журнальный столик. - К Вам тут никто из ушастых не забредал?
- Забредал, как же! – с готовностью ответствовал Дамблдор, бросая косые взгляды на толстую книгу. – Странный молодой домовик с громким именем.
- Бармаглот? – охнула Рина. – Что его принесло? Что-то случилось? И где он?
- Он удалился, вероятно, туда, откуда приходил. И сделал это так стремительно, что расспросить его о подробностях не получилось. – с любопытством ожидая объяснений, ответил Альбус.
- Таааак! – протянула Рина, плюхаясь в кресло. – А он хоть что-то сказал?
- А как же! – многозначительно кивнул волшебник, - Возвестил, что он от Эрика и еще поведал, что ОНИ идут. Тебе это о чем-нибудь говорит? И кстати, откуда у приличного с виду домовика столь странное прозвище?
- Вот придут ОНИ, Вы у НЕГО и спросите, - не особенно вежливо процедила ведьма. – Говорит ли? А то! – хмуро продолжила она, вскакивая. - К нам гости сэр! И весьма вероятно, что с одним из них Вы не возгорите желанием увидится.
- В общем, я не особенно расположен принимать посетителей, - легкомысленно сказал Дамблдор. – Так что ты уж не обессудь, дорогая, если я попрошу тебя не знакомить меня со своим гостем.
- Не знакомить? – Рина подскочила на месте. – Сэр! Если тут был Бармаглот, то они идут из лондонской квартиры. Про лондонскую квартиру знают только Римус, Малфои, МакГонагалл, и мисс Грейнджер, - замешкавшись на мгновение на последнем имени, выпалила Рина. - Быстрее всего – это наш Серый Брат! Иначе Эрику не было бы смысла предупреждать.
- Римус? – слегка нахмурившись, спросил Альбус. – Это конечно крайне волнительно, но я и тут не вижу поводов для беспокойства.
- А я - вижу! – резко ответила Регина. – Он у нас, как у себя дома. И сразу почувствует, что от него что-то скрывают! И опять же пёс… - Рина покосилась на насторожившегося Блэка. – Короче, если это Рис, то тогда у нас полный шухер!
- Полный – что? – переспросил волшебник. Словно ответом на его вопрос в соседней комнате послышался характерный звук, и послышались мужские голоса.
- Полный …. Полный… Полная конспирация и мобилизация, профессор! – подобрав наконец толкование, пояснила ведьма, приглушив голос. – Я к ним! Надо еще нейтрализовать мисс Прайс и помочь Рику. А то он будет нервничать. Не любит он врать Серому Брату! – озабоченно направившись к двери, сказала Регина. На пороге ведьма обернулась. – Я знаю, как Вам некомфортно с этой палочкой, сэр, но вы уж, пожалуйста, помогите нам! Подстрахуйте, на случай, если Рис все-таки пойдет шляться по дому. – смущенно и почти виновато попросила молодая особа.
*********
- Ты меня, конечно, прости, Римус, но я не стану на твою сторону! – твердо сказала Регина и отвернулась, нетерпеливо постукивая носком туфли по полу. Эрик, во все время разговора ходивший по комнате, словно волк по клетке, давно вышел на террасу. Он стоял, засунув руку в карманы, а на плетеном столике в пепельнице валялось несколько недокуренных и смятых сигарет. Посреди гостиной на широком диване сидел, обхватив голову руками, почти совсем поседевший, всклокоченный и совершенно потерянный Люпин. Вид у него был еще более неважный и потрепанный, чем обычно. Выслушав заявление Рины, он поднял голову и посмотрел на ведьму. Регина передернула плечами и, топнув ногой, выкрикнула, – И не смотри на меня таким укоризненным и больным взглядом побитой собаки! Я согласна даже не с Эриком, а с мистером Поттером! Больше скажу: это не просто трусость! Это подлая, жалкая уловка бродячей собачонки! – Мистер Ризергам резко обернулся на выкрик сестры. Римус же, посидев некоторое время не меняя позы и выражения лица, вдруг напрягся. В его глазах загорелся неприятный желтоватый огонек, а руки сжались в кулаки. Эрик шагнул в гостиную, а Регина, заступая ему дорогу, встала между ним и сидящим гостем. Стоя лицом к Люпину, она сгруппировалась, и чуть подавшись вперед, продолжила тихо и жестко. - В угоду своим голодным бродячим сородичам, такая шавка, виляя хвостом и поскуливая, трется у ног человека, имевшего глупость уврачевать ее раны. А потом выбирает момент и кидается, чтобы вцепиться в горло. Она не станет убивать вместе со всей сворой, она будет тихо поскуливать в сторонке, глядя на это зверство больными виноватыми глазами. – Ведьма замолчала, тяжело дыша. За ее спиной в затылок ей так же взволнованно дышал Эрик. Люпин, посеревший лицом, с горящими глазами, с подергивающимися словно от судорог губами, пару минут сидел молча, глядя на Ризергамов. Затем он поднялся, медленно и напряженно, словно не верил в силу своих сведенных мышц. Исподлобья глянув на брата с сестрой, осторожно, словно боясь оступиться, он направился к двери. Рина почувствовала, как тяжело и одновременно расслабленно, выдохнул за спиной Эрик.
- Стоять! – взвизгнула она, срываясь за удаляющейся спиной Римуса. Тот замер, но не обернулся. Обе руки его были засунуты в карманы брюк. – Стой, Римус Люпин! – снова выкрикнула ведьма. – Ты знаешь, что я всегда терпеть не могла твою жену! И ты не можешь не знать, что ты для меня почти что брат! Так вот: если ты сейчас уйдешь из нашего дома и отправишься не к своей жене, которая ждет твоего ребенка…. – Рина захлебнувшись своими выкриками, стремглав кинулась к Римусу. Она вцепилась в его потертый пиджак и, прильнув к его спине тесно-тесно, зашептала, давясь слезами. – Рис! Рис! Я никогда не подам тебе руки! Ты никогда не войдешь в наш дом! Я никогда не вспомню о тебе, никогда не обращусь! Ты исчезнешь из моей жизни! Насовсем! Ты понимаешь, тупая твоя голова?
- Из нашей жизни! – произнес Эрик, который подошел к ним и встал рядом с сестрой. – Когда-то из твоей жизни ушли твои друзья: сначала Поттер, потом Блэк. Теперь из нее исчезнем и мы с Риной. Только нас, ты – считай, сам выгоняешь! Так-то, мой Серый Брат! – горько произнес Эрик и уверенно отодрал всхлипывавшую сестру от спины друга.
Они еще долго стояли обнявшись, после того, как Римус Люпин тихо затворил за собой дверь гостиной.
Так их и застал вошедший через террасную дверь Дамблдор. Старый волшебник двигался осторожно, опираясь на клюку, но держался очень прямо. За ним робко семенила мисс Прайс.
- Дорогая моя! Моя славная девочка! Регина! Не надо так расстраиваться. Пойдем-ка мы с тобой приготовим чай, хорошо? – затараторила старушка. – Ты, конечно, очень жестоко говорила с дорогим Римусом! Нам с мистером Дамблдором, не следовало слушать вашу беседу, не обозначив своего присутствия. Выходит, что я не особенно могу делать тебе замечания, дорогая. Но… - пожилая дама всхлипнула… - Но дорогой Римус…. Он нам как родной! Кто же если не мы, скажет ему, что так делать нельзя! Это недостойно его! Он поймет и вернется! Обязательно! – раскрасневшись, выпалила мисс Прайс, победно вскинув седую голову. – Пойдем, дорогая! Приготовим чай джентльменам и успокоимся. – обняв Рину, проворковала Присцилла. – И все-таки, то, что ты ему говорила – было ужасно! Настоящая леди….
Когда дамы скрылись за дверью, Дамблдор приблизился к Эрику и, положив ему на плечо искалеченную руку, тихо произнес, - Он вернется, Эрик! Я уверен в этом.
**********
На журнальном столике около камина в беспорядке валялись газеты. С одного листа игриво улыбалась и подмигивала Рита Скитер, тряся кудряшками. На одном из разворотов виднелся правый глаз Мальчика, который Выжил и теперь шлялся неизвестно где. Неприятное лицо нового Министра Магии – Пия Толстоватого вещало о чем-то. Казалось, что его стеклянный взгляд буравит читателю мозги, нацелившись прямо в лоб. На одной из страниц с колдографии ощетинился всеми башнями Хогвартс. Надпись под ней была частично прикрыта, но оставшихся слов вполне хватало, чтобы понять – речь в заметке идет о вероятных кандидатурах на пост директора. За еще одним небольшим столиком двое разыгрывали шахматную партию. Белые фигуры на поле передвигались, повинуясь едва слышным указаниям одного из игроков. Черные уверенно переставлял руками второй шахматист. Партия длилась около часа, и игроки увязли в игре, застрявшей на взаимном цугцванге.* Строго говоря, партию давно хотелось прекратить обоим, но они продолжали сосредоточенно пялиться на черно белые клетки. Любой из возможных ходов любым из них приводил к потере фигуры, однако партия в любом случае оставалась ничейной.
Оба сосредоточенно молчали. Видимо им было комфортней задержаться в бессмысленном равновесии ничьей, чем устремиться в омут обсуждения и решения вопросов, которые караулили их за пределами шахматной доски.
На полу рядом с шахматным столиком дремали рядышком два пса: один – светло желтого окраса с хвостом бубликом; другой – чёрный, лохматый и настороженный. Старший из игроков периодически испытующе поглядывал на своего соперника поверх очков, в то время как он абсолютно невозмутимо таращился на доску, не поднимая головы. По прошествии времени, старик досадливо наморщил крючковатый нос, очевидно, приняв решение.
- Похоже, мы зашли в тупик, друг мой. – осторожно следя за реакцией партнера, констатировал Дамблдор.
- Разве? – не поднимая головы, ответил ему Эрик. – Своеобразное толкование ничьей. – улыбнулся он, наконец оторвавшись от доски.
- А как вы трактуете подобный итог? – с лукавым любопытством спросил Альбус.
- Прежде всего, как результат. – пожал плечами Эрик.
- Согласен. – кивнул Дамблдор седой головой. – Но подобный результат является каким-то неоднозначным. Он не приближает к достижению той цели, которая, так или иначе, присутствует в любом поединке. – Эрик вопросительно приподнял бровь, глядя на гостя. – Каждое противостояние по сути своей имеет целью выявить сильнейшего. Будь это идея, способ, конкретная личность, или как у нас - игра. Не согласны?
- Да нет…. От чего же? Согласен! - снова улыбнулся Эрик. – Просто несколько иначе отношусь к количественному выражению результата. По сути – ничья, это ноль. Скажем так: абсолютная величина, не подверженная никакой эмоциональной белиберде. Беспристрастная, без оттенков и окраса. – пояснил он. Видя удивление Дамблдора, Ризергам продолжил рассуждения. – Вот, скажем Вы. Вы – стратег. Далее, Вы – практик, то есть человек, который постоянно принимает решения и воплощает их в жизнь. Не пассивный наблюдатель, а человек действия. Следовательно, Вы зависимы от результата реализации Ваших стратегий. И, опять же, вследствие этого – воспринимаете результат только с положительным завершением. Поэтому ноль кажется Вам нерезультативным.
- А вы любите проигрывать, Эрик? – с любопытством спросил Альбус.
- Терпеть не могу. – рассмеялся мужчина. – Но под проигрышем я подразумеваю несколько иную величину, чем Вы. Я не стратег и по этой причине избавлен от многих амбиций. Далее: я стараюсь, что называется, без причины не «возмущать системы». А это в свою очередь также избавляет меня от огромного количества опасных инициатив. Лично для меня «ноль» в какой-то степени является синонимом равновесия, нарушать которое я по большей части избегаю.
- Ты хочешь сказать, - оживился Дамблдор, - что готов мириться с неким положением вещей и не станешь его менять, даже если тебя не все устраивает?
- Без причины? Менять, только для того, чтобы установить мой личный порядок, который я для себя считаю более удобным? Конечно, не стану. – ответил Ризергам. – Просто меня научили, что иногда, возможно что-то логичнее изменить в себе самом. Или изменить свое к этому отношение. – Эрик замолчал, продолжая рассеянно глядеть на доску. Так и не дождавшись ответа Дамблдора, он поднял глаза и встретился с обжигающе холодным, прямо-таки кристаллическим взглядом Альбуса.
- Этаким изящным пассажем вы кидаете камень в мой огород, молодой человек? – спросил гость подчеркнуто безразличным тоном. Ризергам долго не отвечал, вертя в руках белого слона, затем кинув хитрый взгляд на собеседника, рассмеялся.
- И в мыслях не было, сэр! Даже будь я полным невежей, я не позволил бы себе забыть, что живущему в стеклянном доме камнями бросаться не следует.
- Вот уж не думал, - серьезно ответил Дамблдор, - что Абигайль, заботясь о вашем образовании, вовсе упустила вопросы воспитания приличных манер. – Эрик недоуменно уставился на него, а Альбус, улыбнувшись в усы, продолжил ворчливым тоном. – Это же надо было до такого додуматься! По твоим словам, мой дорогой Эрик, невежа здесь – это я! – Альбус сверкнул прищуренным глазом, - А как же? Все сходится! Живу, как и все, в стеклянном доме, швыряюсь камнями направо и налево в «возмущенную систему». – С удовольствием констатировал старый маг, наблюдая, как Эрик «спал с лица», как на скулах его заиграли желваки, а на щеках проступили красные пятна. Дамблдор снова усмехнулся, и удобнее устроившись, сказал, - Итак, Эрик, давай подведем логический итог. По-твоему ничья – беспристрастная констатация равновесия, нарушать которое ты без причины не склонен. Я же считаю, что ничья – безличный, нерезультативный исход. Если не принимать во внимание одного маленького нюанса: ничья тоже может быть «в пользу», мой мальчик!
**********
С каждым днем Дамблдор мрачнел все больше. Взгляд его, всегда такой лучистый и сверкающий, теперь неприятно обжигал холодным стальным блеском. Мисс Прайс острее всех чувствовала перемены. Она часто вздыхала, и почти не расставалась со своим нелепым вязанием. Иногда пожилая леди подолгу зависала с каким-нибудь потрепанным томиком Шекспира в гостиной, но всякий раз находила себе неотложное занятие где-нибудь в доме, когда приходилось оставаться с Дамблдором в одной комнате. А еще она почти совсем перестала улыбаться.
Регина не выдержала первой. В субботу она ворвалась в комнату Эрика и без лишних объяснений вынудила брата следовать за ней. Буквально силком таща его за руку, она привела его в гостиную, где как обычно хмурился над книгой Альбус.
- Джентльмены! - усевшись прямо, как школьница за партой, провозгласила ведьма. – Кажется, нам пора обменяться мнениями по поводу нынешнего положения дел. – стараясь говорить ровно, начала она. – Я готова высказаться первой. Думаю, будет проще, если вы для начала спросите все, что хотели бы от меня узнать. – Эрик, равнодушно пожав плечами, уставился в окно. Дамблдор, блеснув жестким взглядом, неторопливо закрыл книгу и устремил взгляд на молодую леди. Рина уже была готова нарушить тягостное молчание мужчин, когда Альбус ее опередил.
- Меня интересует - каков характер твоей магической связи с профессором Снейпом. Насколько она сильна? Является ли она односторонней? Каков алгоритм управления этой связью?
Эрик болезненно поморщился. Рина же, когда прозвучали вопросы Дамблдора, инстинктивно зажмурилась. Затем она вздохнула глубоко и заговорила твердо и спокойно. – Я отвечу, - кивнула она. – Вы ведь спрашиваете не из праздного любопытства, не так ли, сэр? – Пожилому волшебнику ничего не оставалось, как согласно наклонить голову. - Нас с профессором Снейпом связывает древний ритуал, которым Регина рода Ризергам устанавливает свои отношения с выбранным ею мужчиной. Таинство всегда совершалось при определенных обстоятельствах и целью своей имело укрепление связи духовной и магической. – Ведьма замолкла, чтобы перевести дух и в наступившей тишине явно услышалось, как Эрик скрипнул зубами. Вздохнув, Рина продолжила. – Изначально предполагалось, что Регина, становясь хозяйкой рода, призвана, заботится и оберегать всех. Ритуал позволял укрепить и расширить ее возможности в этом смысле. Все кровные члены семьи попадают под покровительство своей Регины по родству, но и для них возможен подобный ритуал в несколько облегченной форме. Это покровительство, по сути - соучастие Регины во всех делах каждого члена семьи. Выражается оно в повышенной чувствительности Регины к мыслям и поступкам родственников. Если же речь заходит о постороннем семье человеке – задействуются другие уровни связей. В отношении профессора Снейпа была задействована, если так можно сказать, магия доверия. Я не стану вдаваться в подробности колдовства, – жестко заявила ведьма, обведя обоих мужчин взглядом. Оба: и молодой и старый, смущенно кивнули. – В результате, - уже более спокойно продолжила она, - получилось следующее. Существует явная связь волшебных палочек. Это не только информация о творимом волшебстве, это в некотором роде управление магией, и, естественно, средство контроля. Оговорюсь сразу, что ритуал на протяжении всей истории рода претерпевал некоторые изменения. Я тоже кое-что изменила и добавила. В силу этого, а также того, что мой опыт и умения в области создания колдовства весьма посредственны…, - женщина замялась, подбирая слова, - Короче говоря, я еще сама до конца не в курсе, какие возможности стали мне доступны. И… какие обязательства я на себя в связи с этим приняла, - глухо закончила Рина. – Одно пока бесспорно: волшебная палочка профессора Снейпа связана с моей. Я чувствую, какое колдовство он ею творит, и могу повлиять на силу заклятия, а порой даже скорректировать его. Я не знаю наверняка, так как не было случая убедиться…. В общем: я уверена, что и профессор Снейп чувствует мое колдовство. Другое дело, что он, скорее всего, пока не понимает природу этих ощущений. Вот, собственно и все. – Ведьма умолкла, сложив руки на коленях. Эрик сидел, сгорбившись, и прикрывал глаза ладонью. Дамблдор молчал, задумчиво разглядывая лежащую перед ним на столике палочку. Молчание становилось невероятно тягостным и Регина, не смотря на ощущения крайней разбитости, собралась, что называется, «ответить за базар».
- Я бы хотел уточнить некоторые моменты, … - прервал ее мысли голос Дамблдора. Но ответить она не успела.
- Иди-ка ты, малютка, приготовь нам выпить! – оглушил ее тихий до шепота, голос Эрика, резко поднявшегося со стула. Брат стоял и смотрел на нее сверху вниз и взгляд у него был очень неприятный, даже угрожающий. Не отрывая глаз от лица Эрика, Рина, как завороженная, поднялась и без возражений бочком протекла к двери и тихо выскользнула из гостиной.
– Вы не вправе задавать ей такие вопросы, Дамблдор! – выдавил Эрик. – Видите ли, сэр, - насколько возможно было, смирил он бешенство,– Регине в нашем доме, да что там… Леди такие вопросы не задают! Их вообще нельзя задавать женщине! - обжег он взглядом Альбуса. - Я не в восторге от того, что она творит! Но, клянусь Мерлином, если она так решила строить свою жизнь, я не вправе требовать у нее объяснений! Не потому что она Регина, и моя сестра! Я никому не позволю принуждать молодую леди говорить на подобные темы. – сурово глянув на старика, закончил он.
-Ты зря беснуешься и видишь во мне врага, мой мальчик! – услышал Эрик, и от неожиданности подобного заявления, раскрыв рот, уставился на Дамблдора. – Не знаю, в курсе ли ты всего того, что обо мне теперь говорят и пишут… - медленно проговорил Альбус, тяжело поднявшись со своего места. – Я могу понять тебя, как никто другой! И твою боль. И отчаяние. И странное, разъедающее душу чувство брезгливого бешенства…. Не смотри на меня так удивленно… - невесело усмехнувшись, сказал старый волшебник. – Все это просто объясняется. У меня тоже когда-то была младшая сестра…. Но я, в отличие от тебя, не смог сделать для нее и десятой доли того, что делаешь для Регины ты. Я не смог ни защитить сестру, ни уберечь ее… Ариана погибла подростком. - тихо сказал Альбус. Эрик ошеломленно слушал откровения Дамблдора, с ужасом глядя на то, каким старым и больным сделался вдруг Альбус. – Я понимаю, что тебе тяжело поверить в то, что посторонний старик способен понять все то, что с вами происходит…. Но я прошу тебя, прошу тебя, мальчик мой…- с чувством проговорил Дамблдор, - поверь мне! Вы с Региной мне не посторонние люди! Ваша бабушка…
- Вот только не надо начинать от Адама! – неожиданно выкрикнул Эрик. Он сжал кулаки до хруста в пальцах. – Вы думаете, что воспоминания о заплесневелых романтических историях времен детства и юности барышни Абигайль смогут сейчас что-то изменить?
- Я не имел намерений что-то менять, Эрик. – сдержанно ответил Дамблдор и снова опустился в свое кресло. Взгляд его стал суровым и холодным. Но Эрика это не остановило, напротив, растравив еще больше.
- Вот только не нужно демонстрировать свое отстраненное презрение! – зло отрезал он.
- И в мыслях не держу ничего подобного. – серьезно ответил старый волшебник. – В свое время, Эрик, я не смог прижиться в своей собственной семье. Не смог защитить, сохранить…. – Дамблдор примолк, а затем заговорил снова. – Став старше и опытнее, я, однако, так и не сумел понять, что такое семья, а главное – ее отсутствие. Мне казалось, что подобного рода обязанности отвлекут меня от глобального великого предназначения. Ну вот! – невесело улыбнулся он, - Теперь ты демонстрируешь «отстраненное презрение». Поверь мне, судить других – неблагодарное занятие. Оно конечно отвлекает от своих собственных несовершенств, и создает иллюзию того самого равновесия, о котором мы как-то спорили. Но сейчас я, собственно, не об этом хотел сказать…. Регина и ты – третье поколение Ризергамов, выросшее у меня на глазах. Иначе говоря, по возрасту я вполне мог бы быть вашим дедом. Я знаю, Эрик, что ты возможно даже лучше меня разбираешься в вероятностных тонкостях, но и на этом вопросе мы сейчас останавливаться не станем. Я хочу, чтобы твоя сестра, и ты не воспринимали меня, как врага и не думали, будто я намерен использовать вас для достижения своих целей. Погоди, Эрик! Не торопись возражать, - остановил мужчину Альбус. – Постарайся просто поверить… А потом… Потом можно будет подумать и о равновесии, гармонии и вероятностях.
*********
Альбус не знал, кто из Ризергамов вызвал в Снивиллидж Айзекса. Но кто бы он ни был, Дамблдор не готов был рассыпаться в благодарностях за подобную инициативу. В лице старого эскулапа ему виделся ни много ни мало - Неотвратимый Рок. И теперь этот «рок» буравил его глубоко посажанными глазками, недобро сверкавшими из-под сросшихся на переносье бровей. Альбус не ждал ничего хорошего от беседы с Айзексом потому, что прекрасно понимал: ждать, собственно, нечего. Нужно было принимать решение. И вот они сидели, сверля друг друга неприязненными взглядами: два старика-волшебника, два седых опытных хитрована.
- Уважаемый рэб Айзекс!.... – многозначительно изрек Дамблдор. – Вы должны понимать, что моя позиция продиктована крайней необходимостью.
- Ай бросьте! Дамблдор, ви же тоже, таки-понимаете, што я не просто так тут сотрясаю атмосферу! – сварливо и рассерженно ответствовал эскулап. – А вот ви, скажем, совершенно не желаете понимать ничего! Только старый Лейб видимо совсем вижил из ума! Он никак не может взять в толк: что же такое может бить важнее жизни?
- Ничего, пожалуй! – ласково улыбнулся Альбус. – Разве что жизнь других людей?
- Щто ви говорите!!??? – взвился мистер Айзекс. – Ну-таки я вам расскажу одну притчу:
Шли по пустыне Негев два странника иудея, один постарше, другой – молодой совсем. Старик устал, но плелся из последних сил, безропотно принимая тяготы пути. Молодой – злился, бесился, расходовал силы и от этого слабел еще больше. Вода у них кончилась, а впереди был неблизкий путь. Когда идти стало невмоготу, укрылись они от палящего солнца неподалеку от кумранских пещер. Не хватило у них сил забраться на гору. Лежали они, ловили кипящий воздух обожженными губами. И тут старый иудей вспомнил, что во фляге еще остались пара глотков воды. Захотел он ее выпить, но посмотрел на своего молодого спутника и подумал: «Он молод, он сильнее меня. Отдам-ка я ему глоток воды. Он подкрепит силы и взберется на гору. А там, говорят, в пещерах есть колодец. Он принесет воды, я напьюсь, отдохну, и мы вместе доберемся домой. А то, еще, может быть, он там встретит кого-нибудь из паломников или мудрецов. Тогда они придут за мной и помогут и мне взобраться на гору. Да и молод он, ему наверное страшнее моего, я-то уже пожил…» Так он и решил. Отдал спутнику воду. Тот выпил, отдохнул еще немного и исчез за выступом скалы с обещанием вернуться. Долго ждал старик. День, другой… А на третий – впал в забытье и замерещились ему видения: вода, семья, сад… А потом он увидел ЕГО….
- За что, Господин мой? Я жил праведно, я соблюдал твои заповеди…. Я хотел спасти наши жизни…. Я отдал ему свою воду, чтобы он тоже спасся и привел помощь…. Я хотел, как лучше…
- Кто ты, несчастный!? Разве ты – это Я? – ответил ему ОН устало. – Я подарил тебе жизнь, когда твои родители вознамерились тебя зачать. Я одарил тебя способностями к ремеслу, чтобы ты мог жить, и кормить семью. Я наградил тебя счастливой внешностью и нравом, и ты нашел себе красавицу жену. Я благословил ее чрево, и она родила тебе детей. И, наконец, когда в трудную минуту ты ослаб, Я послал тебе спасение, чтобы ты не погиб от жажды. А что сделал ты? Как ты распорядился всеми этими дарами? Ты отдал свое спасение, выбросил свою жизнь, осиротил детей и обездолил жену. И все для того, чтобы спасти недостойного… Ты взял на себя право распорядиться даром, который Я тебе преподнес. И чего же ты хочешь теперь? Ты получил по заслугам…
- Поучительно… - нехотя откликнулся Дамблдор после продолжительного молчания. – Но только я не стремлюсь….
- А мне не нужно знать, к чему ви стремитесь, упрямый старик! – взвизгнул Лейб. – Да! Да! Я тоже старик, но мне не все равно, что скажет про меня ОН! Я таки получил дар! И я отвечаю за то, как, для кого и на что я его расходую! Я, скажем уже соверщил глупую ощибку: я взялся за ваш случай! Но будет-таки еще больщей глупостью – отпустить теперь вас умирать.
- Но я не собираюсь умирать! – теперь, казалось, и Дамблдор не на шутку рассердился. – Просто сейчас не самое подходящее время для того, чтобы выйти из строя на продолжительное время.
- Не будет подходящего времени. – жестко и совершенно без акцента ответил ему Айзекс. – Ваше время таки вищло! – перешел он на свою обычную манеру разговора. – И вищло оно давно. Скажите мне по совести, великий ви человек: неужели для вас ничего не стоят усилия того неведомого мне бедолаги-зельевара, который отпаивал вас после проклятия? Или, скажем, глупая детская наивная настирность этой избалованной девочки, с ее ненормальным родственником? Ви же умный и хитрый человек, Дамблдор! Ви же видите всех насквозь! Неужели эти неразумные дети стоят для вас так же мало, как все те, кто не вписался в ващи гениальные планы? – пытливо вглядываясь в лицо собеседника, вопросил старик. – Молчите? – ехидно добавил он, обнажив в улыбке, маленькие остренькие, как у зверька зубки. – Ви-таки правильно молчите, - противно хихикнув, сказал Айзекс. – Вам нечем крить! Лейб Айзекс – старик, но он не шлемаззл* какой-нибудь! Я-таки знаю, что говорю, Дамблдор! Сейчас у вас, скажем, есть самое время, чтобы обдумать все, согласиться со мной и попитаться уговорить старого Айзекса випригнуть из мантии и заняться ващим состоянием!
- Вы, дорогой друг, по-моему несколько сгущаете краски. – добродушно улыбаясь, сказал Альбус.
- Вот как?!!! – взвился эскулап. – Ну, раз ви так правильно все понимаете, Дамблдор, я-таки стану говорить с вами, прямо! Ваще время не просто вищло! Его, считайте, не было никогда с той самой минуты, как ви получили то проклятье! Я не знаю, какое колдовство вас хранило, что ви не отправились сразу повидаться со своими усопщими родственниками! – Взгляд Дамблдора потемнел, и он опустил голову. А Лейб Айзекс между тем, продолжал обличать, - Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, а я-таки понимаю! Вы в своей жизни кому-то еще были небезразличны. Вот ви и приплюсуйте их к тем, кого я уже упомянул. Как, скажите мне, я вас умоляю, ви собираетесь ТУДА с таким багажом долгов? – Альбус продолжал молчать, а Айзекс, оживившись, подытожил. - Таки – вот вам мой совет: не доводите этих детей до греха! Они-таки не позволят вам тихо скончаться в кругу семьи… Девчонка придумает очередную глупость и таки ее осуществит. Ее брат, возможно, захочет ее за это прикончить, но прежде, он вывернется наизнанку, чтобы помочь своей фейгеле*.
***************
На террасе, кутаясь в шаль дремала Присцилла. Рядом, завернутая в плед словно в кокон, сидела Регина. Эрик читал газеты, рассеянно почесывая за ухом Ланса, прижавшегося к его ноге. Хмурый совсем не летний день нехотя переполз в состояние хмурого вечера. Тихий Снивиллидж дремал, отдыхая после перенесенных волнений, совсем как добрый британец после традиционного файвоклока. Рина намеренно прикрыла глаза, чтобы не провоцировать повода для очередного нудного разбора полетов. За несколько дней все обитатели дома, начиная от хозяев и гостей, и заканчивая домовиками и собаками, пережили такую палитру эмоций, такую гамму переживаний, что теперь по молчаливому соглашению старались без нужды не касаться в разговорах спорных вопросов и неоднозначных ситуаций. Робкий домик успел побыть и лазаретом и лабораторией и адовыми кругами. Теперь всем казалось, что они переместились в преддверие райских кущей. Они блаженно молчали, отдыхая от пережитого, словно накапливали силы для грядущих катаклизмов, которые по-прежнему маячили на горизонте. Только теперь, это не столько пугало, сколько озадачивало и заставляло по максимуму использовать временное затишье для того, чтобы собраться с силами.
- До сих пор не могу понять, как это случилось такое чудо, что Дамблдор принял в расчет чужие доводы. – ворчливо буркнул Эрик, не поднимая головы от Ежедневного Пророка.
- Вот уж совершенно этим не интересуюсь. – в тон брату ответила Рина.
- Силы небесные!!!? – поднял взгляд Эрик. Брови его взлетели вверх, а губы скривила ироничная ухмылка. – Неужели у этого бессмысленного существа все-таки есть мозги? – вопросил он пространство. Сестра не отреагировала на издевку, и мужчина нахмурился. - Не верю, что тебя совершенно не волнует, как произошла «битва Титанов»! – уверенно заявил Ризергам.
- Не волнует. – спокойно ответила она. – Ковыряться в чужих тайнах, пытаться проникнуть в суть чьих-то побудительных мотивов – дело глупое. Либо ты получишь по ушам, либо когда-нибудь окажешься перед необходимостью отбиваться от чужого любопытства.
- Мир сошел с ума. – печально изрек Ризергам. – Безмозглый зверек глаголет истины! Ладно. Возможно, ты и права – не стоит переливать воду из одного стакана в другой. Скажи-ка лучше, малютка, не слыхала ли ты чего от нашего Серого брата?
- Слыхала, как же! – с готовностью ответила ведьма. Довольно регулярно вещают, кстати.
- Да я не об этом… - нетерпеливо перебил ее брат.
- Не об этом – ничего не знаю. – понуро ответила Рина. – Возможные источники – МакГонагалл да Уизли. Ни с кем из них мне, честно говоря, встречаться неохота.
- Здрассьте! – всплеснул руками Ризергам. – А как же Билл?
- Мерлин!!! – глаза Регины так вытаращились, что она стала похожа на сову Глазену с раскрытым клювом. Уже через секунду она вылетела вон с воплем : «Рик – ты гений!»
- Хоть что-то осталось неизменным! – усмехаясь, пробормотал Эрик, - Я же говорил – дурёха!
*************
- Не густо! Хотя…. При нашем информационном дефиците – определенно кое-что! – бодро подытожил Дамблдор. – не расстраивайтесь, друзья мои. По-моему, все не так плохо! – улыбнулся он Ризергамам.
- Я понимаю, сэр, что это не повод для отчаяния. – бесстрастно кивнула Рина. – Всего-то ничего – Минерва просто-напросто хочет со мной пообщаться. Ей видимо поболтать не с кем. А еще в школу вот-вот нагрянет новый директор. Интересно, кто это будет? У Вас есть какие-нибудь предположения?
- Дорогая, твоя ирония ни к чему. – мягко ответил Альбус. – У меня есть не просто предположение. Представь себе - уверен, что знаю, кто это будет. Да, кстати, что-то мне подсказывает, что и ты это знаешь не хуже меня.
- Допустим… - вызывающе вздернув нос, ответила Регина, а ее брат сдвинул брови.
- Тут и допускать нечего. – спокойно констатировал Дамблдор.
- Так, какого же…- взвилась женщина, но тут же взяла себя в руки. – Видимо, я права и мы думаем об одном и том же человеке. – Дамблдор кивнул ей, улыбаясь. – И Вы вероятно знаете что-то, чего не знаю я про кабинет директора Хогвартса. Например, что есть какой-нибудь никому не известный ход…. Никому, кроме действующего директора, разумеется. – Дамблдор удивленно посмотрел на нее поверх очков. – Да все просто! – Охотно, даже слегка театрально воскликнула Рина, - Помнится, МакГонагалл сетовала, что не может попасть в Ваш кабинет и недоумевала по этому поводу. Тогда все сошлось на том, что она официального назначения не получила. Но теперь-то оно будет! Отсюда вывод – Вы не сомневаетесь, что профессор Снейп сможет попасть в Ваш кабинет. Значит, Вы побеспокоились об этом заранее или собираетесь сделать это.
- Блестяще, дорогая моя! – искренне восхитился Альбус. Он даже постукал здоровой рукой о протез, все еще подвешенный на перевези, на манер той, что делают для маггловского гипса. – Эрик, определенно твои занятия пошли Регине на пользу. Ты очень одаренная молодая особа, Рина! – радостно возвестил ей Дамблдор. Сестра и брат взирали на него с угрюмым неодобрением. – И твои выводы верны практически на сто процентов! – резко перешел на серьезный тон Дамблдор. – Я действительно предпринял кое-какие меры, чтобы Северус мог при необходимости проникнуть в мой кабинет. И, как говорит наш друг Лейб Айзекс – таки-да! Я собираюсь наведаться в Хогвартс, так как нынешние обстоятельства требуют некоторой корректировки прежних распоряжений и действий. И, раз уж так вышло, что мы теперь – одна …. – волшебник замялся, подыскивая слово, - … команда…. Я хочу попросить вас о помощи…
********
- Никогда не чувствовал себя таким придурком! – прошипел Эрик, плюхнувшись в кресло. Коротенькие ножки надутого и взъерошенного домовика не доставали до пола, и это привело их хозяина в состояние активного бешенства. – Честное слово – трупом я чувствовал себя намного достойнее! А все ты! – рявкнул он, но, не учтя своего нынешнего облика, изменившего голос, досадливо и брезгливо скривился. Еще более разозлившись, он резко отвернулся и замолчал, забавно шевеля лопоухими ушами. Сидевший на спинке его кресла зверек забавно потюпал носиком и моргнул глазками-бусинками. Эрик фыркнул, - Твой вид, наконец-то соответствующий твоей истинной природе, слава Мерлину, хоть немного, примиряет меня с действительностью! – Бельчонок закрыл лапками мордашку. Обычный в принципе для любого грызуна жест. Но Эрику показалось, что нахальный зверёк подглядывает за ним сквозь сомкнутые когтистые пальчики. – Нечего на меня пялиться! – снова разозлился он. – Я-то, по крайней мере, даже в этом виде хоть на что-то способен. А вот ты, дорогая малютка, как есть – глупая белка! И если этот зельеваришка, которого вы с Дамблдором считаете гением, слегка ошибся со своими рецептами…. Я хочу сказать, что домовиком – еще можно жить, а вот ты, вертихвостка…. – ехидно заявил Ризергам. - Нет! Ну а стратег-то наш - каков!? – вновь разнервничался он. – Страшно подумать, что все свои гениальные планы он реализует с таким своеобразным чувством юмора. Правду говорили, что он не совсем в себе! – Эрик сполз с кресла и потопал к соседней комнате, откуда доносились приглушенные голоса. – Ну, вот скажи мне, – воскликнул он, поворачиваясь к зверьку, следившему за каждым его движением. – Скажи, к чему это позерство дешевое? На кого рассчитан этот спектакль? Нет бы просто поставить заглушающие чары! Ясное ведь дело, что он нам не расскажет о чем там сейчас идет война с портретами. Таки-нет! Интересничает…!!!! Применил заклятие невнятности! – Бельчонок, помахав хвостиком, спружинился, и в один прыжок переместился поближе в ворчащему домовику. По прежнему неодобрительно зыркнув на белку, он пробурчал, - Безмозглая ты у меня все-таки! Чего, скажи на милость, скачешь? А если бы промахнулась? Тоже мне – выпендрежница! – Зверек снова махнул хвостом и перескочил на каминную полку. С нее моментально грохнулся какой-то бессмысленный вазончик и разбился вдребезги. – Допрыгалась, рыжая! – эльф засеменил к осколкам, наклонился и стал терпеливо собирать. Белка прыгнула и примостилась рядом, явно стараясь обратить на себя внимание. Когда ей это удалось, она схватила лапкой один из осколков, длинный тонкий и узенький и принялась потешно им размахивать. – Самая умная, да? – видимо Эрик хотел, чтобы его голос прозвучал грозно. Поняв, что с громовым возгласом у него не вышло, он, потупившись достал из кармана очень необычную палочку. Если он что-то и произнес, то этого слышно не было, если он и делал палочкой какие-либо движения, то их нельзя было заметить. Спустя мгновения на полу стоял абсолютно целый вазончик. Хмурый домовик взмахнул ручками, вазончик взмыл вверх и устроился на прежнее место на полке. Сердитый Эрик собрался вернуться к креслу, но внимание его вновь привлекла белка, которая продолжала скакать на каминной полке. – Больше я палец о палец не ударю. Сама будешь разбираться! – проворчал он. Однако настырный зверек, явно его не слушая, сделал еще один прыжок и уже намеренно спихнул с полки рамку с фотографией. Эрик рванул с места и подхватил рамку почти у самого пола. Прежде чем обругать сестру, он мельком взглянул на снимок и замер с открытым ртом. На него весело улыбаясь, смотрели шестеро молодых людей, и троих из них Эрик Ризергам знал: это были его бабушка и дедушка – Абигайль Ризергам и Лоуренс Тоттенхэм, а рядом сними, чуть поодаль стояла Минерва МакГонагалл.
***********
- Ну что ж мои дорогие! – устало, но весьма позитивно заговорил Альбус, - Будем считать, что на сегодняшний день задача номер один выполнена!
- Надеюсь, задача с номером один того стоила! – буркнул Ризергам, потирая руки так, словно хотел убедиться, что с ними все в порядке.
- Брось, Рик! – хихикнула сестра. – А то я подумаю, что это модифицированное оборотное зелье нуждается в доработке. – Брови Эрика нервно дернулись, и он украдкой скосил глаза на пузатую серебряную сахарницу, ловя свое отражение. Рина опять хихикнула и успокоила брата, - Не беспокойся, ты по-прежнему импозантен и выглядишь самим собой. – Эрик невольно выдохнул, а ехидная ведьма добавила, - Правда изменения могли произойти на более глубоком, скрытом уровне.
- Противный зверёк! – зло процедил Эрик сквозь зубы, невольно сжимая кулаки. Ризергам вообще выглядел сумрачным и взъерошенным. Поджатые губы нервно подергивались и придавали его красивому лицу крайне неприятное мстительно – зловещее выражение. Эрик резко поднялся и, полоснув сестру косым неприятным взглядом, направился к двери.
- Подождите, мой друг! – остановил его голос Альбуса. Эрик замер, не оборачиваясь, а старый волшебник заговорил снова. – Задача номер один – это необходимое, но недостаточное условие для реализации нашего плана.
- Нашего? – Ризергам круто развернулся к говорящему, и вздернул бровь.
- Нашего. – веско акцентировал Дамблдор. – Коль скоро мы оказались связанными общими знаниями и умениями…. А также, в некотором роде, совпадающими интересами…
- Восхитительно! Волшебно! Просто неподражаемо! – Театральным жестом всплеснув руками, воскликнул Ризергам. – Потрясающе! Дамблдор, Вы действительного гениальный стратег! И не придерешься! Все во благо! Скажите, Альбус… - мужчина сузил глаза и заговорил вкрадчиво и тихо, - Вы никогда не трудились представить, каково тем, кто оказывается вовлеченным в сферы Ваших интересов? Вижу, что не трудились. – констатировал Эрик, перехватив заинтересованный взгляд Дамблдора. – Ну и не трудитесь! Я Вам расскажу, как чувствую себя я, а Ваша гениальность поможет Вам догадаться об остальных. Так вот: я чувствую себя замотанным в пестрый рыхлый клубок, из тех, которых всегда полно в корзинке Присциллы. Они с виду такие безобидные, даже милые: разноцветные пушистики, навевающие уютные мысли о покое и теплой заботе. Вы, кстати, никогда не присматривались к выражению лица страдальца, замурованного великим Леонардо в его канон с восьмью сферами? Не напрягайтесь, посмотрите на меня…. Я опутан этими теплыми, разноцветными, ласковыми и мягкими нитями, пугающе прозрачен, обнажен и беззащитен. Я не стеснен, но несвободен. Потому как эти нити проходят через мой мозг, мое тело, и, что самое страшное – через мою душу.
- Вы очень образно и драматично обрисовали свои ощущения Эрик. – задумчиво проговорил Дамблдор. – Вот только непонятно, отчего вы считаете, что эти ваши ассоциации абсолютно неведомы мне? Конечно, я понимаю, что такая постановка вопроса нисколько не меняет вашу ситуацию, но, возможно, она хотя бы способна вам кое-что прояснить в отношении окружающих вас людей. Поверьте мне, друг мой, каждый из нас находится скорее в плену своих собственных сфер. – Эрик неприветливо глянул на старого волшебник, а тот, улыбнувшись, ответил на его невысказанный вопрос, - Конечно, мой мальчик, на каждом из нас накручены еще и чужие «круги адовы». Но количество и сила их полностью зависит лишь от личных, собственных цепей.
- Меня вот какой вопрос интересует… - неожиданно раздался задумчивый голос Регины. – Ну, допустим, с портретами Вы договорились. Мощь интеллекта, знание законов и Хогвартских правил наверняка позволили Вам обойти то обстоятельство, что все прежние директора обязаны служить и помогать назначенному директору Хогвартса. С магией замка Вы, я думаю, тоже слегка поработали…. Скажем, заклятие замещения…. Для этого ведь не нужна палочка, если я правильно понимаю? – Дамблдор хитро и даже слегка самодовольно блеснул очками и кивнул. – Я так и думала, - хмуро возвестила Рина. – Но как вы намерены поступить со своим собственным портретом? С одной стороны, очень многим наверняка захочется сказать пару слов Вашему изображению…. И это даже к лучшему, что Вы этого не услышите. Но, очень многие, и в первую очередь новый директор и его заместительница, возгорятся желанием что-нибудь услышать от Вас….
- Ты умеешь задавать нужные вопросы, дорогая. – улыбнулся Альбус. – Более того, ты очень грамотно формулируешь. То о чем ты беспокоишься, и будет задачей номер два. И завтра, когда мы все отдохнем, как следует, мы соберемся и попытаемся справиться и с этой задачей.
* шлемаззл – неудачник, недотёпа (идиш)
фейгеле – деточка, птичка (возможны варианты) обычно является выражением крайней привязанности ( к родственнику, другу, любимой), (идиш)
