Глава 4- Поправь галстук, - придирчиво оглядев статную фигуру Малфоя, велел Блэйз и с досадой прищелкнул языком. – Вообще-то лучше мне пойти, у меня язык получше твоего подвешен…
- Ну так иди, - предложил Малфой, расправляя воротник свежей белоснежной рубашки. – Уверен, вы с ней нашли бы добрую сотню способов применения твоему несравненному языку…
- Думаю, что мы с мисс Энджелл нашли бы гораздо больше способов, - невозмутимо отозвался Блэйз. – Но к ней пойдешь ты. И ради этого, хочу тебе напомнить, мы прогуляли травологию. Тебе все равно не было бы от этого занятия никакого проку. Раньше вы с Пэнси тайком обжимались за каждым кустом, а сегодня на зельеварении ты отобрал у нее последний глаз тритона и даже не сделал попытки облапать ее за коленку под столом. Это, конечно, не мое дело…
- Точно, Забини – это не твое дело, - нахмурился Малфой, зализывая гелем волосы. – И не ты тащил Пэнси под чертовой мантией, которая воняла одеколоном Поттера!
- Ладно, не кипятись, - примирительно сказал Блэйз. – Кстати, об одеколоне. Ты заметил, что мисс Энджелл пользуется довольно терпким парфюмом? Аромат твоей туалетной воды может показаться ей слишком резким.
- Забини, я иногда очень рад, что у меня отдельная спальня, - заметил Малфой, с подозрением глядя на слизеринца.
- Я сделаю вид, что не понял твоего намека, и тогда не придется бить тебе морду, - зло бросил в ответ Блэйз.
- И потом, я же не на свидание собираюсь! – Малфой критично оглядел свое отражение в зеркале, которое томно вздыхало, любуясь его отражением.
- Стоило бы так готовиться к какому-то там свиданию! – хмыкнул Блэйз. – Просто ты должен произвести на мисс Энджелл самое благоприятное впечатление…
- Ну да, тебе проще, - придирчиво осмотрев свои блестящие ботинки, заметил Малфой. – Надел свои счастливые трусы – и благоприятное впечатление тебе обеспечено… Кстати, жаль, что мы так ничего и не придумали с подарком – как-то странно идти с пустыми руками.
- Понятно тогда, почему твой отец все время ходит с тростью – ему тоже неловко появляться в обществе с пустыми руками, - необдуманно сострил Блэйз и, заметив, что Малфой угрожающе сжал кулаки, поспешно добавил. – Это тебе за твой намек.
- Ну, я пошел, - наконец решился Малфой, не забыв оценить юмор Блэйза ощутимым тычком ему под ребра. Впрочем, тычок был не сильным – Блэйз имел полное право обидеться на шутку Малфоя о его ориентации.
- Ты точно не хочешь пойти вместо меня? – уточнил Малфой на всякий случай.
- Давай еще Крэбба пошлем, он так рвался, - предложил с сарказмом Блэйз.
Понимая, что дальше оттягивать визит к профессору Энджелл не имеет смысла, Малфой одарил Блэйза довольно неубедительной усмешкой и вышел из гостиной Слизерина. Свернув направо по коридору, Малфой очень скоро оказался у лестницы, ведущей в башенку, где Пэнси безмятежно проспала эту ночь.
У двери комнаты Анны неловко топтался большеухий домашний эльф с подносом, на котором дымился аппетитный обед. Из одежды на домовике были атласные мужские трусы, подвязанные веревочкой под грудью, и довольно милая соломенная шляпка, которая была украшена мелкими живыми цветочками.
Увидев поднявшегося по лестнице Малфоя, эльф испуганно взвизгнул, вытаращив громадные глазищи цвета молочного шоколада, и чудом не выронил поднос. Стараясь двигаться как можно более плавно, чтобы не вызвать очередной приступ страха трясущегося эльфа, Малфой осторожно протянул руку и постучал в дверь.
Анна открыла почти сразу, и реакция девушки, когда она увидела Малфоя, была очень схожа с реакцией эльфа – Анна в ужасе вытаращила глаза. Впрочем, и Малфой стоял перед ней, тщетно пытаясь не покраснеть, потому что впервые увидел профессора Хогвартса не в мантии, а в довольно легкомысленной пижаме. К тому же у профессора были босые ноги, а пижамная рубашка предательски сползала с голого плеча, потому что некоторые ее пуговицы не были застегнуты.
Ткань пижамы была просто изумительной – словно и не ткань вовсе, а самая настоящая морская вода, в которой плескались длинноволосые русалки. От грациозных движений их хвостов, покрытых блестящими чешуйками, по бирюзовому фону ткани начинали расходиться круги. Волосы русалок, будто повинуясь невидимому движению водных потоков, струились светящимися волнами. Одна из русалок, светловолосая красавица с фиолетовыми глазами и гибким лазоревым хвостом, задорно подмигнула Малфою и беззвучно захихикала, прикрыв рот маленькой ладошкой.
- Леди Анна, Уилма принесла обед! – заверещал эльф. Малфой и Анна почти одновременно вздрогнули, перестав изумленно таращиться друг на друга, и Анна улучила момент, чтобы наглухо застегнуть пижамную рубашку.
- Да, Уилма хорошая, Уилма принесла леди Анне обед! – польщенный всеобщим вниманием, затараторил эльф. – Уилма приносила леди Анне завтрак, но леди Анна спала, и Уилма не стала ее беспокоить! Уилма хорошая, ведь так? – забавно наклонив большеухую мордочку, эльф с надеждой посмотрел на Анну.
- Ты все-таки увязалась за мной, маленькое ушастое недоразумение?! – с негодованием воскликнула Анна. – Я же велела тебе остаться дома и позаботиться об отце!
- Уилма – свободный эльф! – с достоинством выпятив щуплую грудь, перевязанную веревочкой, чтобы не спадали слишком большие по размеру мужские трусы, заявил эльф гордо. – И заботиться о том, о ком считает нужным!
- Но ты не должна больше обо мне заботиться! – забирая у эльфа поднос, напомнила Анна. – Я же освободила тебя, подарила одежду, а ты продолжаешь повсюду за мной таскаться!
- Уилма не смогла сопровождать леди Анну в Дурмштранг, к леди Файерли, - педантично заметил эльф. – И я уже наказала себя за это, прогладив свои уши горячим утюгом через мокрую тряпку! И если леди Анна снова скажет Уилме «спасибо» за ее работу, Уилма пойдет и сунет голову в унитаз! И будет не дышать столько времени, сколько сможет, а потом непременно упадет в обморок!
- Никакого тебе спасибо, Уилма! – заверила эльфа Анна, тщетно пытаясь сдержать улыбку и придать своему голосу суровость. – Убирайся на кухню и не высовывайся оттуда, пока я тебя не позову!
- Я свободный эльф! – гордо повторил эльф, подтягивая свои громадные трусы. И тут же почти шепотом уточнила, обеспокоенно вытаращив глаза. – А леди Анна точно позовет Уилму?
- Убирайся, я кому сказала! – теряя последние крупицы серьезности, Анна с трудом сдержала предательскую улыбку. Малфою уже давно приходилось прикрывать смеющийся рот ладонью – уж очень комично выглядел эльф в соломенной шляпке и в мужских трусах.
Поминутно кланяясь бывшей хозяйке, Уилма задом засеменила вниз по лестнице и, споткнувшись, покатилась по ступенькам кубарем. Через мгновение раздался звук сочного шлепка тщедушного тельца эльфа о каменный пол, а затем писклявый голос Уилмы:
- Пусть леди Анна не беспокоится, с Уилмой все в порядке! Ваш отец, пиная Уилму на Рождество и Пасху, всегда повторял, что у Уилмы чугунная задница! Уилма уже идет на кухню, Уилме не нужно повторять по два раза, Уилма очень хороший домашний эльф… - постепенно удаляясь, голос эльфа смолк.
- А ты что застыл на пороге? – обратилась Анна к Малфою, так и не решившемуся войти без приглашения. – Ждешь, пока я закрою дверь перед твоим носом?
- Вот уж не думал, что у вас может быть домашний эльф, – ядовито отозвался Малфой, проходя в комнату.
- Я бы предложила тебе выпить на брудершафт, чтобы перейти на ты, - заметила Анна. – Но, наверное, после вчерашнего события это будет не слишком педагогично. Впрочем, я могла бы просто тебя поцеловать, но пока я не узнала, совершеннолетний ли ты, так что и эту процедуру придется отложить.
- Я совершеннолетний, - заверил Анну Малфой и непроизвольно переглотнул. Профессор в пижаме вела себя на редкость странно.
- О, ну тогда ладно, - кивнула Анна и очень быстро, почти не касаясь, чмокнула Малфоя в губы, ничуть при этом не смутившись. Это касание губ было не более похоже на поцелуй, чем рукопожатие – на жаркие объятия, но Малою все равно стало не по себе.
«Его целовала босая профессор Хогвартса в пижаме» - отличный заголовок для журнала «Придира», потому что в реальность подобного явления смог бы поверить разве что постоянный читатель этого издания.
- Теперь мы на ты, - предупредила Анна ошарашенного ее поведением Малфоя. – По крайней мере, пока мы не на уроке. И, кстати, да – это действительно мой домашний эльф. Бывший. Я попыталась дать ей свободу, но Уилма с детства ко мне привязана и ничего не хочет слушать о том, чтобы оставить меня наконец в покое.
- Значит, вы… то есть ты… - сбился Малфой. – Ты – леди?
- Придурь старого эльфа, - отмахнулась Анна, устроив поднос с обедом на комоде. – На твоем месте я бы не слушала все глупости, которые бормочут домовики.
- У нас тоже был домашний эльф, Добби, - сказал Малфой, пытаясь незаметным взглядом оценить обстановку в комнате профессора Энджелл. – Но подружка Поттера, грязнокровка Грэйнджер, просто одержима идеей дать свободу всем домашним эльфам, она даже какой-то там клуб организовала… «Б.Л.Е.В.А.Н.И», кажется… В общем, Поттер, чтобы порадоваться свою подружку, украл носок моего отца, когда он гостил в Хогвартсе, и подарил Добби. Я думал, отец их обоих убьет... К счастью, до этого у нас как раз завелась еще пара домовиков, но эти эльфы пока еще очень маленькие и бестолковые, от них никакого проку. Теперь моему отцу приходится тратить массу времени на дрессировку домашних эльфов, а дел у него и так невпроворот.
- Вот почему ты так ненавидишь Поттера, - понимающе отозвалась Анна. – Кстати, одеколон у него просто отвратительный! Я пыталась сбить его запах с плаща-невидимки с помощью заклятий, но это все равно что целовать дементора в щечку!
- Кстати, насчет вчерашнего… - Малфой помянул про себя недобрым словом Блэйза с его подвешенным языком. – Я хотел от имени моих друзей поблагодарить вас…
- Я даже боюсь представить, что мне придется сделать, чтобы ты называл меня по имени, - хихикнула Анна, и Малфой тут же сбился, прервав свою речь.
- Не переживай, - улыбнулась Анна Малфою. – Меня тоже вчера занесло. Нужно было сразу сказать вам, что я ваш новый профессор, но вы так забавно сердились… Это был слишком большой соблазн для меня. В конце концов, я не такая древняя, как Дамблдор, и пока еще не забыла, как училась в школе. А придумать, как выручить твою подружку, было проще простого – на пятом курсе в такую же переделку попал мой друг, Дэвид Флинт. Его младший брат, Маркус, сейчас тоже учится на Слизерине.
- Да, он капитан нашей квиддичной команды, - подтвердил Малфой.
- Но меня очень задело, что ты назвал меня вруньей, - Анна нахмурилась. – Мой отец всегда говорил, что проще всего человеку запутаться в собственной паутине лжи, поэтому ложь относится к длинному перечню человеческих слабостей. А в нашей семье нет слабых, и мы не оскверняем себя ложью.
Впервые Малфой услышал, как кто-то с не меньшим пафосом, чем он сам, излагает постулаты своего отца с весьма гордым и напыщенным видом. Пожалуй, со стороны это смотрелось не так уж и круто.
- А в… твой отец – он кто? – полюбопытствовал Малфой, снова споткнувшись на обращении.
- То, что я не собираюсь тебе лгать, вовсе не означает, что я отвечу на каждый твой вопрос, - заметила Анна.
- Домашние эльфы живут только в особняках знатных семей, - Малфой горделиво приосанился. – Таких, например, как наша. Значит, ты тоже принадлежишь к знатному роду?
- Еще вчера я была грязнокровкой, которая по собственной глупости заняла чужое купе, - насмешливо напомнила Анна. – Будем придерживаться это версии. Хотя за твои знания о домашних эльфах Слизерин вполне заслужил пять баллов.
- Ты ведь тоже училась на Слизерине? – вспомнил Малфой тот роскошный шарф, в котором Анна появилась на праздничном ужине по случаю начала нового учебного года.
- Да, и это было довольно забавно, - усмехнулась Анна и указала на большой герб Хогвартса, который висел в изголовье ее кровати. Видимо, герб был только недавно повешен на стену, потому что еще вчера, когда Пэнси беззвучно храпела на этой постели, герба над изголовьем не было.
Приглядевшись, Малфой заметил, что в изображении герба Хогвартса есть весьма значительные неточности. Вместо того, чтобы свернуться кольцом в правом верхнем углу, окрашенном зеленым цветом, слизеринская змея занимала все четыре части герба, вытянув свое длинное тело. На красно-бордовом и желтом фоне змея душила в своих кольцах гриффиндорского льва и хуффльпуффского барсука, а в синей части герба она вонзала ядовитые зубы в беспомощную тушку ворона Рэйвенкло. Малфой поймал себя на мысли, что смотрит на усовершенствованный герб с одобрительной усмешкой.
- Мой отец хотел, чтобы я поступила на Слизерин, потому что он сам там учился, - говорила Анна, пока Малфой с интересном рассматривал герб. – Да и на какой еще факультет я могла поступить? К счастью, на умственно отсталую я не тяну, поэтому на Хуффльпуфф мне путь закрыт. Рэйвенкло тоже не для меня – я люблю читать, но только не учебники, и не отличаюсь примерным поведением заученной отличницы. Да и Гриффиндор мне не подходит – у меня слишком хорошо развит инстинкт самосохранения, чтобы всюду демонстрировать свою никому не нужную смелость. Остается только Слизерин. На этот факультет я и поступила.
- Мои родители тоже учились на Слизерине, - оторвав наконец взгляд от герба, сообщил Малфой. – Шляпа и секунды не думала, куда меня отправить.
- Тебе повезло, - серьезно кивнула Анна. – Кстати, когда я училась здесь, существовала еще одна классификация по факультетам: Хуффльпуфф думать не способен; Рэйвенкло только и делает, что думает; Гриффиндор слишком много о себе думает…
- …А Слизерин думает, что все они идиоты, - закончил за Анну Малфой. – Это изречение написано в мужском туалете на минус втором этаже подземелий. Сколько я помню, Филч пытается свести эту надпись, но у него ничего не выходит.
- Это заговоренные чернила кашалота, - усмехнулась Анна. – Их так просто не смоешь.
- Так это вы написали?! - вытаращил глаза Малфой, забыв об уговоре говорить Анне «ты».
- Да-да, самое время меня отшлепать за плохое поведение, - засмеялась Анна и великодушно отвернулась, увидев, как Малфой в очередной раз смутился.
Но Малфою было уже не до смущения – когда Анна отошла к своему раскрытому чемодану, он заметил на большом столе у окна великолепное поле для настольного квиддича. Барселона, 1980 год - точная копия поля, на котором состоялся матч «Барсов Барселоны» и «Кельтских Китов». Стараясь не дышать на это великолепие, Малфой подошел поближе.
Поле занимало всю поверхность стола. По периметру засыпанной желтым песком спортивной арены стояли скамейки с молчащими в данный момент крошечными болельщиками. В руках у болельщиков были белые транспаранты – тексты появлялись на них, когда начинался матч между двумя командами, выпущенными на поле. Стадион окружали совершенно настоящие, но уменьшенные в размере пальмы, на которых видны были длиннохвостые попугаи величиной в четверть ногтя и беспокойные мартышки, качающиеся на свисающих с пальм лианах.
- Там рядом, в коробке, моя команда, - сказала Анна, увидев заинтересованность Малфоя. – Выпусти их на поле, пусть разомнутся.
Малфоя не нужно было просить дважды. Открыв лакированную коробку из красного дерева, Малфой увидел внутри семерых игроков команды. Каждому из них отводилось свое отделение в коробке, а их мётлы хранились отдельно в специальном отсеке. Был в коробке и набор мячей для настольного квиддича, и даже набор для ухода за действующими моделями мётел.
Игроки мигом повскакивали на ноги, увидев, что кто-то открыл крышку коробки. На каждом игроке величиной с палец была надета форма бежевого цвета с золотым кантом.
- У меня тоже есть команда, - сгорая от зависти, сообщил Малфой.
Его игроки тоже приехали в Хогвартс в коробке, но не в такой роскошной, как эта. Да и тащить из дома свое поле для настольного квиддича Малфой не посчитал нужным. Во-первых, отец запрещал выносить из дома раритетную модель 1947 года, а во-вторых факультетский Турнир проводился на специально купленном для этих целей поле, чтобы ни у кого из участников не было лишних преимуществ.
- «Мокрицы Малфоя»? – хихикнув, предположила Анна.
- «Метеориты Малфоя», – отчеканил Драко.
- А моя команда называется «Эльфы Энджелл», - сказала Анна. – Я думаю поучаствовать в Турнире по настольному квиддичу в этом году, а ты?
- Я каждый год участвую. В позапрошлом году мои «Метеориты» заняли третье место, но могли занять и первое, если бы у моего охотника в самый неподходящий момент не сломалась метла, - Малфой взял на ладонь довольно упитанного вратаря в защитных щитках. Вратарь отвесил Малфою церемонный поклон.
- Это Хейз Лейн, из американских «Рысей Ричмонда», - Анна осторожно подтолкнула Хейза пальцем, чтобы тот повернулся спиной и показал вышитое на бежевой спортивной мантии имя. – Он летает на «Чистомёте», но и на этой метле умудряется не пропустить ни одного мяча. «Рыси Ричмонда»…
- …дважды выигрывали Чемпионат мира в 60-х годах, - Малфой вручил Хейзу «Чистомёт» и поставил игрока на песок поля. – Я знаю. Лейн отличный вратарь. У меня вратарём Конноли, он играет в Ирландской сборной... А это Грегори Маккинли, из «Лосей Ливерпуля», самый классный загонщик сезона 1990 года, - блеснул Малфой своими знаниями, вытащив из коробки очередного игрока. – В матче против Уганды он сбил с мётел всех противников, кроме ловца. У него «Нимбус 2000».
- Точно! – восхитилась Анна познаниями Малфоя о квиддиче. Малфой самодовольно ухмыльнулся и взял на ладонь новую фигурку.
- Нил Нильсон, последнее приобретение «Грохочущих Гарпий». Охотник, метла – «Молния», - сообщил Малфой и с удивлением обернулся к Анне. - Только зачем он тебе, он же еще никак себя не проявил?
- По-моему, он симпатичный, - призналась Анна, закусив губу.
Малфой довольно грубо сунул в руки Нильсону «Молнию» и отправил его на поле вслед за вратарем и загонщиком.
- Портер Эйзерби был одноглазым, но благодаря ему «Неуловимые Нетопыри» получили Кубок мира, - холодновато напомнил Малфой. – А этот твой красавчик наверняка даже не знает, с какой стороны к квоффлу подойти... А кто у тебя ловцом? Питер Мурр?
- Эй, Мурр – худший игрок в Лиге! – возмутилась Анна. – Он ни одного раза в своей жизни снитча не поймал!
- Зато девчонки его обожают, - мстительно заметил Малфой. – Он же такой красавчик! Пэнси себе купила целых две его фигурки, хотя она и не играет в настольный квиддич.
- Ну, это и понятно! – повысила голос Анна. – Достаточно посмотреть на тебя, чтобы понять, что у твоей подружки отвратительный вкус!
- Поосторожнее с выражениями, профессор! – Малфой выпрямился и со свирепым видом уставился на разъяренную Анну.
- Прекрати меня так называть, мы не на уроке! – рявкнула Анна.
- Ха, да ведь ты и есть профессор! – издевался Малфой. – Не хотела бы такого обращения – сидела бы в своем Дурмштранге! Как там у вас профессоров называют?.. Ой, я и забыл – в такой глуши наверняка и языка-то нормального нет!
- Ах, так значит я - профессор?! – подбоченилась Анна. Белокурая русалка на ее пижаме одарила Малфоя укоризненным взглядом и, махнув хвостом, уплыла куда-то по диковинной ткани.
- А раз я профессор, - бушевала Анна, - то тогда пять баллов со Слизерина! А лучше десять! За то, что ты говоришь профессору «ты» и вообще ведешь себя по отношению к профессору неподобающим образом!
- Эй, так не пойдет! – Малфой оторопел от такой наглости. – Но вы же сами просили говорить вам «ты»…
- Вот именно! – отрезала Анна. – А ты опять мне «выкаешь»! Еще пять баллов долой за то, что не выполняешь просьбу профессора!
- Но это же нечестно! – возмутился Малфой.
- Ты еще и пререкаешься с профессором?! – торжествовала Анна. – Минус пять баллов Слизерину!
Малфой внезапно почувствовал себя Поттером на уроке профессора Снейпа. Оказывается, самому оказаться в такой ситуации было не так уж забавно, не то что наблюдать ее со стороны.
Впрочем, спор Малфоя с профессором Энджелл мало походил на противостояние профессора Снейпа и Поттера – Снейп никогда не позволял эмоциям властвовать над собой, а Анна вся была во власти эмоций. И, надо сказать, это ей очень шло – бледные щеки порозовели, а зеленые глаза, горевшие яростью, потемнели и стали похожи на изумруды, утопающие в черном бархате.
Залюбовавшись преобразившейся Анной, Малфой пропустил последнюю ее реплику и оказался в дурацком положении. Анна воинственно смотрела на него, ожидая ответа, а Малфой понятия не имел, что ему говорить.
- Э-э-э… - наконец выдавил Малфой. – Может, я пойду?
- Я бы на твоем месте до обеда отсюда не высовывалась, - ядовито заметила Анна. – Понимаю, конечно, как тебе осточертело мое общество, но придется потерпеть еще как минимум пятнадцать минут, если не хочешь отрабатывать у Филча взыскание за прогул, -и, потеряв всякий интерес к Малфою, Анна вернулась к своей миниатюрной команде. Украдкой наблюдая за ее действиями, Малфой увидел, как один за другим на песчаном поле оказались остальные игроки.
- Родерик Пламптон, - не смог сдержаться Малфой, увидев ловца. Тот задорно отсалютовал Малфою крошечной ладонью. – Он играл в «Торнадо Татшилла» и двадцать два раза выступал за сборную Англии. Ему принадлежит рекорд в поимке снитча – три с половиной секунды, матч 1921 года с «Катапультами Керфилли».
- Будь у меня твой ум, гордость Слизерина, я бы вместо того, чтобы блистать своими знаниями о квиддиче, пошла на урок травологии, - яду, которым сочилось каждое слово Анны, позавидовала бы любая змея.
- А меня обязательно так называть? – помолчав, спросил Малфой. Молчание было вызвано тем, что он пытался составить в уме фразу, в которой отсутствовало бы обращение, чтобы Слизерин не лишился по его вине еще нескольких баллов.
- Как? – невинным тоном поинтересовалась Анна.
- Гордость Слизерина, - скрипнув зубами, ответил Малфой.
- Но ты же и есть гордость Слизерина, - пожала плечами Анна. – Ты учишься лучше всех в школе после грязнокровки Грэйнджер!
- Профессор, вы сказали «грязнокровка»? - не поверил своим ушам Малфой.
- Да! Причем уже во второй раз за разговор! А ты опять сказал «профессор»! – фыркнула Анна. – И что? Упечь тебя за это в Азкабан?
Несколько секунд Анна с Малфоем смотрели друг на друга вполне свирепыми взглядами, но потом губы Анны дрогнули и она рассмеялась первой. К ней присоединился и Малфой. Захлебнувшись смехом, Анна покачнулась и уткнулась лбом в грудь Малфоя и, чтобы самому не упасть, ему пришлось придержать ее за плечи. Ткань пижамы наощупь оказалась на удивление холодной – Малфой словно опустил ладони в ручей, полный прозрачной шелковой воды, от которой ломит зубы, если ее выпить.
Касаясь этой необычной ткани, Малфой полностью упивался новыми ощущениями и не сразу понял, что в комнате повисла давящая тишина. Анна упиралась ладонями в грудь Малфоя, а он так крепко держал ее за плечи, что она просто не могла высвободиться.
К изумлению Малфоя, немедленной расплаты за его действия не последовало. Вместо этого Анна серьезно посмотрела в его серые глаза и спросила:
- А ты точно совершеннолетний?
- 5 июня исполнилось семнадцать, - заверил Анну Малфой, так и не выпустив ее плечи из своего захвата.
- А, ну тогда ладно, - рассеянно отозвалась Анна и, придвинувшись к Малфою еще ближе, доверчиво потянулась к его губам.
Этот поцелуй был совершенно непохож на предыдущий. Он длился и длился, вовсе не собираясь прерываться, и за время этого ошеломляющего поцелуя даже изумление Малфоя подобным поведением профессора постепенно сошло на нет. Только услышав довольно громкий свист и подбадривающие крики, Анна наконец оторвалась от губ Малфоя и повернула голову в сторону источника шума.
Вопили зрители на поле для настольного квиддича – они подбадривали игроков, вышедших на тренировку. Плакаты были испещрены надписями вроде «Эльфы лучшие!», «Эльфы, расправляйте крылышки!» или «Маккинли – повелитель бладжеров!».
Анна безошибочно нащупала волшебную палочку Малфоя во внутреннем кармане его мантии и, направив палочку на модель стадиона, велела: «Silencio!». Снова стало тихо. Вернув палочку на ее законное место, Анна вновь обвила шею Малфоя руками и так же непринужденно, как иные люди продолжают случайно оборванный на полуслове разговор, возобновила так несправедливо прерванный поцелуй.
Когда пижамная рубашка Анны упала на каменные плиты пола, белокурая русалка, внимательно наблюдавшая за парочкой, стыдливо прикрыла глаза ладошками.
