Глава 4Глава 4.
Гарри не осознавал, что закрыл лицо руками, пока Фоукс не уселся ему на плечо и не начал клювом приглаживать волосы. Задрожав, юноша опустил руки, стараясь не двигаться слишком резко, чтобы не вывести феникса из равновесия. Фоукс не был тяжелым, но он был большим. Гарри всегда считал, что его основную массу составляют перья, но теперь, когда феникс был в очень плохом состоянии, столь легкий вес казался странным. Он пошатнулся, когда птица уселась на него, - не столько от веса, сколько от жара, который всегда исходил от феникса. Птица была не тяжелее Хедвиг, а тепло, шедшее от нее, успокаивало. Было видно, как колышутся потускневшие золотые перья хвоста. Голова птицы была наклонена, но она все равно возвышалась над головой Гарри.
- Фоукс, - снова прошептал он. - Почему ты вернулся?
От Фоукса под редкими каплями дождя исходил пар. А его глаза, теперь, когда Гарри видел их вблизи, казались старыми. На секунду он подумал, что снова смотрит в глаза Снейпа: тусклые черные глаза, от которых волосы на затылке встают дыбом. Но, присмотревшись, Гарри увидел в них безграничную печаль и… и что-то еще, чему Гарри не мог подобрать определения. Какое-то бремя, может быть, но бремя, достойное феникса.
Птица в последний раз ласково почистила грязные волосы Гарри своим клювом и перелетела на дольмен, усевшись на труп Снейпа. Она посмотрела на Гарри в последний раз, и Гарри - то ли из-за наклона головы птицы, то ли из-за пара, который поднимался от торчащих клочьями, обвисших перьев (впоследствии он так и не мог сказать это с уверенностью) - повернулся и изо всех сил бросился бежать.
Он нырнул в щель между окружавшими камнями, едва успев перекатиться за маленький валун, как раздалось громкое «БУМ!»
Огненный столб с ревом устремился в небо.
Свет пламени отражался от низких облаков, освещая все вокруг золотым сиянием, которое было одновременно и мягче и сильнее вспышки молнии.
И когда свет погас, что-то в Гарри тоже погасло.
Он и прежде видел Фоукса в день сгорания. Видел, как он горел. Но он никак не ожидал такого вулканического, прометеева огня, от которого дождь испарялся до того, как успевал упасть с облаков.
Неужели Фоукс так сильно скучал по своему хозяину?
Он знал, что должен убраться отсюда. Он знал, что возвращаться глупо.
Он знал, что любой уважающий себя Пожиратель Смерти придет, чтобы определить источник огня.
Он знал, что не должен протискиваться обратно через щель в камнях.
Он знал, что не должен ничего ожидать.
Он знал…
Он не знал, что хочет найти, но нашел.
Сначала он услышал это: высокий, тонкий крик, который перешел в булькающий звук, а потом сменился едва слышным писком.
Затем в угасающем свете шара-светильника Снейпа Гарри увидел… их.
Пепел покрывал новорожденного цыпленка и ребенка, такого маленького, что пуповина все еще была цела. Пепел, поднятый ветром, летал над лицом младенца.
Испугавшись, что он его задушит, Гарри бросился вперед и поднял младенца с цыпленком на руки. Юноша вытер пепел с лица малыша, очень осторожно, хотя руки жутко тряслись, и заметил мимоходом, что глаза младенца были бледными, молочно-голубыми. Это было странно. На миг он подумал, что Снейп как-то возродился. Но если это не Снейп, тогда откуда, черт подери, взялся этот ребенок? Гарри осторожно завернул обоих крох в мантию, наклонившись, чтобы укрыть их от дождя, который теперь шел урывками. Одна капля попала ему прямо в ухо, и он вздрогнул, тряхнув головой.
- Какая знакомая картина, - растягивая слова, произнес голос.
Из щели в скале вышел Пожиратель Смерти и, откинув капюшон, продемонстрировал гладкие светлые волосы.
Гарри не удивился, когда под упавшей маской обнаружилось лицо Драко Малфоя.
***
Палочка Драко указывала прямо на него. Гарри застыл - он знал, что если пошевелится, то Малфой, скорее всего, попадет заклинанием в младенца и Фоукса. Лицо Малфоя было еще больше искажено ненавистью, чем в тот день в поезде, когда он сломал Гарри нос. Может быть, он не смог убить Дамблдора, но были неплохие шансы, что он найдет в себе силы убить Гарри.
Этого нельзя было допустить. Особенно теперь, когда у него есть новости, которые нужно сообщить другим. Гарри сжал руки. Не сильно, но младенец захныкал.
- Молния не должна была ударить в такое низкое место, - Малфой говорил достаточно громко, чтобы было слышно за воем ветра. – И она не должна была бить в одно и то же место снова и снова…а тогда… а тогда я не знаю, что означал этот свет, - бледные губы Драко сжались. – Что, черт возьми, ты с ним сделал? – прошипел он.
- Я… - Гарри поразился столь явной вселенской несправедливости.
Затем он поразился столь же явной нереальности происходящего, когда глаза Драко расширились и остекленели, а из-за его спины вышел второй Пожиратель в маске и капюшоне.
Молодого человека ждала еще одна неожиданность, когда он откинул капюшон и… – нет, осознал Гарри: она. Длинные светлые волосы мерцали в тусклом свете шара, и ветер колыхал их туда-сюда, как пламя свечи. А когда бледные, элегантные пальцы потянулись, чтобы снять маску, Гарри прошептал: - Миссис Малфой, какой сюрприз.
Нарцисса кивнула, пряча маску в мантии. Волосы ниспадали на ее лицо и плечи, но это не мешало ей быть настороже - ее палочка была наведена на Гарри.
- Мистер Поттер. – Взмахом палочки она воздвигла прозрачный купол, который укрыл их от дождя. Стоило ветру ослабнуть, ее волосы вернулись на место, как превосходный шелк. Гарри позавидовал бы, но он был слишком занят, вычисляя, какие у него шансы.
Он решил быть вежливым, но едва открыл рот, как превратился в камень. Оставалось только надеяться, что не в буквальном смысле, поскольку заклинание было невербальным.
- Прости, Драко, - нежно сказала Нарцисса, пригладив волосы сына. Загипнотизированный другим заклинанием, которого Гарри также не слышал, Драко даже не моргнул, когда мать приложила палочку к его голове и вытянула ниточку серебристого воспоминания. Оно намоталось на ее руку, и она тоже спрятала его внутри мантии, - но я не могу позволить тебе это запомнить. Не сейчас. Позже, может быть… Я сберегу его на будущее. – Затем взмахом палочки Нарцисса отлевитировала младенца к себе.
Удерживаемый на месте обездвиживающим заклинанием, Гарри мог лишь наблюдать и злиться.
На мгновение она утратила выражение заносчивого презрения ко всему миру и криво улыбнулась младенцу, который сморщил лицо.
- Северус, - вздохнула Нарцисса. – Даже сейчас никто не назвал бы тебя очаровательным. Неприятным, да, но не очаровательным. – Она ласково подбросила ребенка и снова посмотрела на Гарри. Если бы заклинание не держало его так крепко, он бы вздрогнул от холодного расчета в ее бледных глазах. Он всегда считал, что Драко унаследовал свои глаза от отца, и, наверное, так оно и было. Драко, при всех его недостатках, явно был нормален, как и Люциус. А под ледяной поверхностью Нарциссы пылал огонь более жаркий, чем огонь Фоукса. Оказавшись с ней лицом к лицу, нетрудно было вспомнить, что ее сестра - Беллатрис Лестрейндж.
Гарри очень, ну, очень, не хотел, чтобы такая, как она, копалась в его мозгах, но она подошла ближе и подняла палочку. В прошлом году он был одного с ней роста, но, должно быть, с тех пор вырос на пару дюймов. Почему-то высокий рост не мешал ему чувствовать себя напуганным, а по спине пополз холодный пот.
Юноша попытался про себя сказать: «Окклуменс», но без палочки не было способа остановить Нарциссу от проникновения в его разум, а затем он и сам почувствовал ее мысли.
Нарцисса исключительно хорошо прятала собственные чувства, но она так глубоко забралась в его разум, что Гарри ощутил отголосок того, как кто-то однажды напугал ее до смерти, до самой глубины души. Гарри надеялся, что это не был он сам, потому что этот ужас, в свою очередь, здорово взбесил женщину.
По сравнению с тем, что бурлило под ее спокойной поверхностью, Кракатау казался мелочью.
Она быстро просмотрела его воспоминания и снова со вздохом взглянула на младенца.
- Ах. Значит, ты и впрямь был шпионом. Милый, милый Северус… И зачем столько сложностей? Ну, теперь это уже неважно… - она покачала головой, наклонилась и поцеловала бровь младенца. Затем, к изумлению Гарри, Нарцисса взмахнула палочкой и освободила его.
- Итак, - сказала она. – Ты знаешь.
Гарри согнул затекший локоть.
- Я знаю очень мало. И это не Снейп – посмотрите на его глаза, - он подумал было, не использовал ли Фоукс каким-то образом смерть Снейпа, чтобы возродить Дамблдора, но идея эта была настолько ужасна, что разум Гарри шарахнулся от нее подальше. Но тогда откуда появился этот голубоглазый младенец? Нарцисса по-прежнему называла его Северусом, и часть Гарри отчаянно хотела, чтобы это оказалось правдой - это доказало бы, что в мире еще сохранилось какое-то равновесие. Но надежда могла сыграть грязную шутку, и Гарри решил, что лучше обойтись без нее.
Губы Нарциссы изогнулись – это напоминало улыбку, но она почти не затронула ее глаз.
- Ты знаешь о важных вещах. Ты знаешь, что только что потерял шпиона, но не знаешь, что у всех новорожденных детей голубые глаза.
- Это Снейп?
Нарцисса фыркнула. Элегантно, разумеется.
- Конечно. Я чувствую след его магической подписи. Она меняется, и скоро станет неузнаваемой, но еще несколько минут она будет отчетливой.
- Отдайте его.
- Нет, - она улыбнулась.
Не время было вести себя грубо: Гарри постарался сдержать свои раздражение и ужас. Странно, что он так хотел защитить того, кого ненавидел последние семь лет. И не потому, что он сейчас был беззащитным ребенком. Если бы этим ребенком оказался Волдеморт, Гарри не раздумывая, втоптал бы его в землю. Может, дело в том, что это был последний шанс доказать себе, что Дамблдор не был полным идиотом, доверяя одному тощему мальчишке, вся слава которого заключалась в странном шраме… или не был самоубийственно неправ, безоговорочно доверяя самому злому человеку, какого знал Гарри. Это был также, может быть, последний шанс доказать, что Дамблдор не принимал жестоких решений с легкостью. Таких, как Дурсли. Или неправильно наложенное Смертельное проклятье.
- Пожалуйста.
- И все-таки нет, - на лице Нарциссы застыло напряжение, как у кошки, наблюдающей за полумертвой мышью в ожидании, куда она дернется в следующее мгновение.
Гарри решил ее ублажить. Молчание может лишь разозлить мать Драко. Он решил подбросить ей небольшую приманку, чтобы посмотреть на ее реакцию.
- Я… я знаю, что большая часть хоркруксов уже уничтожена.
Нарцисса снова поджала губы в привычном отвращении.
- Скатертью дорога риддловским отбросам.
Да, такой реакции Гарри не ожидал. Она вытянула руку и резким взмахом палочки того же цвета, что и ее волосы, накрыла Драко плотным черным облаком.
- Что – секреты от собственного сына?
Нарцисса сузила глаза.
- Не дерзи. Ему семнадцать, и он считает, что достаточно взрослый, чтобы править миром. Почти как кто-то, с кем я говорю в это самое мгновение. Но, как и этот кто-то, он не достаточно взрослый, чтобы разобраться в тонкостях и понять, кто друг, а кто враг. Вот.
Гарри взял младенца, которого она осторожно положила ему на руки.
- И закрой рот. Может, здесь нет подвоха, а, наоборот, именно в этом суть. Я заключу с вами сделку, юный мистер Поттер.
- О? И что получу я?
- Твою жизнь. Сейчас и в будущем.
- Думаете, вы можете меня убить?
На этот раз ее глаза улыбались, но Гарри был не слишком этому рад. Его словно рассматривали под микроскопом.
- Ох, Гарри, - промурлыкала она. – Разумеется, я могла бы тебя убить. Теперь, когда в тебе не осталось хоркрукса, Темный Лорд снял ограничения на твою охоту. Но я надеюсь, что пришло время, когда ты сможешь доказать, что достаточно вырос, чтобы понять разницу между врагом и врагом, с которым можно работать вместе ради общей цели.
- Какой цели? Покончить с Волдемортом?
Нарцисса улыбнулась еще шире, показав идеальные зубы и почти скрыв свою дрожь при использовании имени Волдеморта. Она смутно напомнила ему Джинни, когда она доведена до белого каления. Колени Гарри затряслись, но он не думал, что от страха. И что такого в опасных женщинах, из-за чего у него трясутся колени?
- Он посмел угрожать моему сыну, - прошептала она. – Люциус и Драко могут добиваться власти, но единственная истинная ценность в моей жизни – мой сын.
Вспомнив, как несколько раз чуть не размазал Малфоя по стенке, Гарри нервно облизал губы и бросил беглый взгляд на укрывавший Драко столб тьмы.
- Уж ты-то, - продолжала Нарцисса тихо, не выказывая признаков того, что поняла направление его мыслей, - должен был научить Того-Кого-Нельзя-Называть, что угрожать детям в присутствии их матерей может быть опасно для жизни. – Ее глаза мерцали, и Гарри решил, что у них с Беллатрис безумие определенно было общей чертой. – Он угрожал моему ребенку, а никто – никто! – не имеет на это права. Северус это знал. Он знал, что должен мне помочь. Думаю, - она снова сузила глаза, но на этот раз не столько от ярости, сколько задумчиво, одновременно посмотрев на младенца, который спал у Гарри на руках, - он сделал это из искренней привязанности к Драко, но Северус, будучи Северусом, скорее всего, понимал, что грядет. И знал, что тебе понадобится другой источник информации. Ох, да закрой рот, - раздраженно сказала она, когда Гарри открыл его, собираясь сказать ей, что она, должно быть, сошла с ума, если думает, будто он доверится ей хоть в чем-то. – Ты и сам скоро поймешь. Но, - добавила она, подняв изящный палец, - ценой этому будет неприкосновенность - моя и Драко. И Люциуса, если он окончательно себя не опорочит.
- Но не дражайшей Беллы? – Гарри мысленно пнул себя. Но Нарцисса только посмотрела на него, словно он сказал что-то забавное, и она сейчас погладит его по головке за эту милую шуточку.
- Думаю, только Мерлин мог бы вытащить ее из неприятностей, и она была счастлива, по уши впутав в них Драко. Нет. Я реалист. И более того, мне нужно твое слово, что ты сделаешь для Северуса все возможное. Я могу лишь надеяться, что Люциус проведет в Азкабане еще некоторое время и не будет замешан в этой мерзости. Но Драко не убийца, - у Гарри были сомнения на этот счет, но он был уверен, что озвучивать их сейчас совсем не время, - и я не позволю, чтобы он им стал. Если бы не Северус, Темный Лорд использовал бы моего сына, чтобы сделать следующий хоркрукс. Драко… он много совершил… но он не убийца.
Гарри кивнул.
- Тогда клянитесь жизнью Драко, что информация, которую вы дадите мне и тем, кто противостоит Волдеморту, будет верна и не использована для обмана меня и тех, кто противостоит Волдеморту.
- Говоришь, как истинный адвокат, - улыбнулась она. – Думаю, ты нашел свое призвание, - она протянула руку.
Поправив ребенка и поразмыслив, не счесть ли ее слова оскорблением и не отказать ли ей, Гарри протянул свою, и они пожали друг другу руки. По рукам пробежала легкая волна магии - сделка была заключена.
- Но вы же не думаете, что я поверю, будто Драко будет нам помогать, - сказал он.
Нарцисса покачала головой.
- У него задатки великого окклумента, как у Северуса, но он еще мальчик. Он не сможет защититься от Темного Лорда. И я бы не стала его просить. Я… буду вынимать информацию из его разума. Осторожно. Он не охоты ради служит Темному Лорду, знаешь ли. Это все для меня упрощает. И Темный Лорд никогда не узнает, - она оглянулась на своего сына.
Гарри мог бы заклясть ее в этот момент и сбежать, но не стал.
- А у вас сейчас есть информация для меня?
- Через девять дней Темный Лорд будет посвящать новых членов.
- Я… уже узнал об этом от Снейпа. Но я не знаю, где.
- Старое поместье Риддлов. Точнее, где-то поблизости. Думаю, какой-нибудь старый дом, имеющий для него определенное значение, - она скривилась. – Боюсь, тебе придется выяснить это самостоятельно.
Гарри кивнул.
- Это дом, где выросла его мама. И он забрал медальон у своего дяди и превратил его в хоркрукс, - сейчас этот медальон был заперт в старом доме Сириуса… рядом с фальшивым, из-за которого умер Дамблдор.
Казалось, младенец почувствовал мрачные мысли Гарри, или, может быть, Гарри слишком сильно его сжал. Он заплакал.
Нарцисса взглянула на Гарри, словно сомневаясь в его умственном и душевном состоянии, затем поводила рукой под воротом мантии и извлекла длинную шаль.
- Дай мне его.
Она взяла ребенка и обернула его в шаль, которая струилась, как жемчужный шелк… или как воспоминание в Омуте памяти.
- Из кашмирской шерсти, принадлежало моей бабушке, - бормотала Нарцисса, подоткнув края мягкой материи и устраивая хнычущего ребенка поуютнее. – Сделан из бород йети. Нет ничего мягче, ничего теплее… и никогда не было более дорогого подгузника, - закончила она с искренней улыбкой, которая нанесла легкий румянец на ее алебастровые щеки. – Ты сможешь проникнуть в дом? Охранные заклинания будут исключительно сильны. Мы… - Пожиратели Смерти, то есть – аппарируем через них благодаря силе наших Меток. Я раздобуду для тебя информацию от Люциуса, какую смогу, но его почта в настоящее время несколько запаздывает.
Гарри кивнул, помня о том, что лежало у него в кармане:
- Я уверен, что справлюсь. Попытайтесь дать мне знать, где соберутся все Пожиратели Смерти, и на что способен каждый из них.
- Думаю, это я могу устроить. Я дам тебе знать о том, что будет важно и не повредит мне или Драко. – Еще один поцелуй успокоил ребенка. – В самом деле, Северус, что только я для тебя не делаю.
Она вручила ребенка Гарри и постучала Фоукса по клюву. Цыпленок посмотрел на нее мутным взглядом: - Фоукс, полагаю. Хмм. Интересно, почему Дамблдор не…? Неважно. Ты уже нашел себе нового хозяина, феникс?
- Дамблдор не что?
- Дамблдор мог бы использовать феникса для себя. Но, может быть, часть той легенды правда – ты можешь попросить только о возрождении другого, и только если этот другой достоин дара феникса. И этот человек должен умереть, не ожидая вмешательства феникса. Это давнее предание, мистер Поттер – оно древнее, чем волшебники, древнее, чем речь; это древнейшая магия из всех. Дамблдор… полагаю, это твой способ искупить себя… - казалось, она забыла, что говорит с Гарри.
- Авада Кедавра? Так это правда? Снейп умирал от нее? – Гарри не знал, почему, но ему стало легче от дополнительного подтверждения того, что Снейп выбрал медленную смерть.
- Да. Скверная смерть. Думаю, она стала для него облегчением, - мимоходом добавила она, будто иметь находящихся на грани самоубийства друзей совершенно обычное дело. Гарри напрягся. Нарцисса, казалось, не заметила, или, возможно, заметила, но сочла чувства Гарри несущественными. – Я всегда считала, что это окончательно доказывает жестокость Дамблдора. Но, возможно, я была неправа. Возможно, Дамблдор сделал Северусу последнее одолжение. Если так, благослови его бог, - она слегка поджала губы и провела кончиком пальца по щеке Северуса. Младенец инстинктивно повернул головку в ее направлении, и губы Нарциссы расслабились, а ее глаза стали пронзительнее. – Если тебе для него что-то понадобится, что угодно, обращайся ко мне через Гринготтс. Если тебе нужны будут деньги, ты получишь все, что попросишь. В пределах разумного, конечно. Ибо деньги, мистер Поттер, не выход. Если бы я хотела, чтобы ему купили дом, я бы сделала это сама. Но ему нужны любящие родители. И они должны без предубеждений относиться таким домашним любимцам, как птицы, которые время от времени спонтанно воспламеняются. Присмотри за этим.
Она что, думает, что Гарри наколдует их из воздуха?
- Я сделаю, что смогу.
Она стиснула зубы, а в ее глазах засверкал лед.
- Делай то, что лучше для него. Это часть сделки.
- Конечно. Э-э, может, вы и не заметили, но идет война, и в данный момент все немного неопределенно.
Она подняла подбородок и холодно осмотрела его, словно он был слишком молод для сарказма… да еще такого убогого. В этом она была экспертом - не удивительно, учитывая, ее знакомство со Снейпом.
- Именно поэтому советую тебе найти ему семью за границей. Зачисли его в Бобатон. Не Дурмштранг. И определенно не в Хогвартс. Пусть он англичанин, но это не принесло ему ничего хорошего. Я бы предпочла, чтобы он оставался живым и счастливым… или стал им.
Гарри кивнул.
- Мы договорились?
- Да, - коротко ответил Гарри, ее высокомерие начало его раздражать. – Но не потому, что вы будете шпионить на нас. А потому что…
- Потому что ты - гриффиндорец, и понимаешь, что такое долг? О, пожалуйста. Гриффиндорцы понятия не имеют, что такое обязательства и возврат долга, - она отбросила волосы за спину. Нарцисса Малфой склонилась над ребенком, чтобы убедиться, что его лицо защищено от шторма, и оказалась так близко к Гарри, что он ощутил запах ее духов.
- Как вам угодно, - Гарри не был настроен заводить старый спор «Гриффиндор против Слизерина». Не был он настроен также терпеть снисходительное отношение мамы Драко. Однако его тревожило сильное желание поцеловать ее… просто, чтобы понять, сможет ли он. И, возможно, чтобы увидеть, позволит ли она ему.
Будто он мог поцелуем измерить ее силу.
Опасные мысли. Если бы он поцеловал змею, то смог бы, по крайней мере, убедить ее не кусать его за самоуверенность. И змея не выдала бы его Джинни.
Должно быть, это ее духи.
Нарцисса отвернулась, и момент (если таковой и был) был утерян. Молния на миг осветила все вокруг белой вспышкой, и она посмотрела вверх. И засмеялась, но ее смех потонул в последовавшем мощном раскате грома, от которого затряслись камни, а ребенок заплакал.
Гарри тоже посмотрел вверх. Сначала он решил, что заметил что-то. Что-то… он так и не узнал, что это было. Он покачал ребенка, пока тот не успокоился. Затем юноша снова уставился вверх, но там уже ничего не было. Лишь облака мчались по небу, да дождь стучал по прозрачной волшебной крыше.
Нарцисса опять засмеялась низким, мелодичным голосом. Гарри снова подумал, насколько сильно она прокляла бы его, если бы он ее поцеловал.
- Северус, - сказала она. – Только ты мог послать своего Патронуса в шторм. Как, черт возьми, тебе это удалось? Я думала, молния бьет только в одну сторону?..
Гарри снова украдкой покосился на серые облака. Дождь теперь зарядил всерьез, брызги летели с купола, который возвела для защиты Нарцисса. Да – на секунду ему показалось, что он уловил нечто.
- Что это было? – ему пришлось повысить голос, поскольку шум дождя усиливался.
- Это секрет Северуса, а не мой. Кроме того, я не знаю подходящего имени для этого явления, и не унизила бы его описанием. Но, по-моему, нам больше не нужно волноваться о той маленькой программе по разведению дементоров, над которой работал Темный Лорд.
Она взмахнула палочкой, и окружавшее Драко черное облако рассеялось.
- Напомни мне поблагодарить твоих друзей Уизли, - задумчиво проговорила она, изогнув верхнюю губу. – Их магазинчик шуток оказался очень полезен. Насколько я помню, именно они засунули Монтегю в ту комнату… а он позже рассказал Драко, что там две соединяющихся комнаты. И Драко решил, что сумеет, используя их, обойти защиту Хогвартса, и, как только комнаты обрели устойчивость, выяснилось, что он прав. И он использовал комнаты, чтобы провести в замок сторонников Темного Лорда. Воистину ты должен иногда благодарить тех мальчишек и напоминать им, что «caveat emptor» - «покупатель, берегись» - следует в их случае читать как «caveat venditor» - «продавец, берегись», - она гадко улыбнулась, и Гарри решил, что совсем не хотел целовать ее на самом деле. Затем выражение ее лица смягчилось, и она коснулась щеки сына, не обращая внимания на Гарри. Дело было не в том, что она сказала что-то против Фреда и Джорджа – дело было в том, что в ее словах был смысл. И тонкий намек, что против Уизли можно использовать шантаж, стоит только захотеть.
Если Гарри правильно разыграет комбинацию, это время не наступит.
- И как вы заставите Драко нам помогать?
- Вот так, - она наклонила голову и зашептала сыну в ухо. Выражение лица Драко не изменилось, но он часто заморгал.
Нарцисса выпрямилась, приложив палец к его темени.
- Когда ты сюда пришел, Поттер заклял тебя и сбежал. Ты сумел достать немного пепла, - она собрала с дольмена щепотку пепла и ссыпала его в карман рубашки Драко, - достаточно, чтобы доказать, что это был Северус Снейп, который здесь умер и… ах, да: перед тем, как убежать, Поттер прокричал что-то возмутительно-банальное, вроде «Таким будет конец всех предателей, ха, ха, ха»…
Гарри вздрогнул. Не столько потому, что она так небрежно взяла прах мертвеца, а скорее оттого, что сочла его способным сказать нечто столь избитое.
- … а потом сюда пришла я, расколдовала тебя, и мы преследовали Поттера до границы антиаппарационного поля. Мы как раз успели увидеть, как он исчезает.
Она провела указательным пальцем по середине лица Драко от вдовьего пика через нос до края подбородка. Драко моргнул, словно старался выплыть с глубины в несколько метров.
Нарцисса оглянулась через плечо.
- Ну? – проворчала она, поворачиваясь так, что ее мантия взметнулась вокруг колен. – Почему ты еще здесь? Бери Северуса и беги. О, и дай ему новое имя, умоляю! С этого времени любой, кого зовут «Северус», будет вечно иметь врагов… и не важно, на чьей стороне он будет сражаться.
Гарри сглотнул, сильнее прижав к себе ребенка.
- Верно. Значит, Гринготтс… Я оставлю для вас записку, подписанную «Каминус».
Глядя на опаленную каменную кладку, Нарцисса сказала: - «Горнило»? Логично. Я буду отвечать под именем «Лета».
- Ха. Простить и забыть?
- Может быть. Но не нам, - она задумчиво посмотрела на спящего малыша.
- Значит, Лета, - согласился Гарри. – Подождите. Ваш муж был на Гаити. Он привез с собой сувенир – куклу. Я хотел бы ее получить.
- Ты… хотел бы ее получить.
- Пожалуйста.
- Если я соглашусь, для Каминуса будет оставлен некий маленький пакет.
- Если для Каминуса будет оставлен некий маленький пакет, это послужит хорошим доказательством, я уверен. В пользу Леты и ее сына, - она сузила глаза, а Гарри шагнул мимо нее, проскользнув между камней в шторм.
Он бежал, наполовину согнувшись, чтобы прикрыть ребенка от дождя и ветра. Когда Северус захныкал, сердце Гарри упало – плачущий ребенок привлечет внимание, а он не знает заклинаний достаточно безопасных, чтобы их накладывать. Но тут Фоукс заворковал, и Северус успокоился, уютно лежа на руках Гарри. Северус… Больше нет. Новое имя, сказала Нарцисса.
Это подождет.
Гарри бежал. Дождь хлестал по лицу, заливая очки, пока Гарри не снял их. В любом случае, заклинание, позволявшее видеть в темноте, уже не действовало. Дождь бил по глазам, но, по крайней мере, он мог видеть… не то, чтобы в этой почти чернильно-черной темноте было что видеть. Молнии были отчасти благословением: на краткие непредсказуемые секунды она освещала все вокруг, оставляя потом Гарри еще более слепым. Но они хотя бы давали возможность мельком разглядеть окрестности. Этого было достаточно, чтобы сориентироваться, как идти от утеса в сторону антиаппарационного барьера. И было кое-что еще: дождь уносил прочь груз, который давил на Гарри так давно, что он забыл о его присутствии, и постепенно у Гарри становилось легче на сердце. Он открыл рот, чтобы вздохнуть, и влага коснулась его языка. Дождь пах весной и обещанием щедрого лета.
- Ох! – юноша споткнулся о камень, но удержал равновесие. Приглушенно выругавшись и внезапно вспомнив чары, которым научила его Гермиона для того, чтобы играть в Квиддич под дождем, Гарри вытер очки, наложил чары и снова надел их.
Намного лучше.
Лишь раз он оглянулся и увидел, как вспышка молнии осветила Нарциссу один, два, три раза в полсекунды: ее волосы струились по бокам, а руки были сложены так, словно она держала перед собой белого голубя. Ее волосы колыхались, как колдовской огонь, но бледные руки были тверды.
Эта картина снилась ему спустя долгое время после окончания войны.
