Глава 4Огромное спасибо Эсперансе за терпение и бетинг. :)))
Внимание: целиком и полностью фемслэш.
Название: я буду ждать тебя.
Пейринг: Лаванда Браун/Парвати Патил
Для Цыцы, за ее волшебный голос.
Знаете, я совсем ведь глупенькая.
Ну, как будто голову ватой напичкали или опилками, нет, лучше чем-то воздушным и сладким, например, карамелью клубничной или вроде того. Я сладкоежка страшная. Обожаю шоколад. У меня на кровати валяется гора фантиков и шуршащих оберток, так смешно: падаешь в них, как будто в маггловской рекламе, цветные бумажки разлетаются по всей комнате, падают на лицо, волосы, руки…
Дурочка. Нет, вы меня не слушайте. Просто иногда так хочется кому-нибудь это рассказать.
Вот, например, когда я слышу ее голос, зажмуриваюсь крепко-крепко, потому что… такая ведь красотища, словно птички поют, мелодия волшебная. Сказка. Я Парвати говорила, что с таким мелодичным голоском ей только мальчишек кадрить. А она возьмет и засмеется. Вот глупая.
Я вообще ее немножко стесняюсь. Ну да, до сих пор. Конечно, долго вместе проучились, только вот все равно… внешность у нее необычная. И глаза. Цвета корицы, с янтарными крапинками вокруг зрачка. Беру ее всегда за руки, по-дурацки обнимаю за талию и соблазнительным голосом говорю: «Я так тебя люблю. Мы отличная пара, правда?» И она смеется в ответ, откидывает назад черные кудри, сверкает белозубой улыбкой, прижимается ко мне еще теснее. Я чувствую, что проваливаюсь куда-то. Вот как будто вас за ногу тянут вниз, преступник или идиот какой. А еще чувствую, что не могу взгляда оторвать от ее тела, от ее груди, глаз, губ…
Странно, правда? Я же не лесбиянка, нет?
Наверное, схожу с ума просто. А-МО-РАЛЬ-НО так думать о своей лучшей подруге, мечтать о… нет, этого я вам точно не скажу. Глупые вы. Совсем ничего не понимаете. Она ведь сказочная фея, красавица моя, цветок лотоса в волосах и ярко-малиновое сари. Смотрю на нее и не могу оторваться. Не могу.
Дрожу так сильно, слизываю с губ капельки дождя, а мокрые волосы прилипают к лицу, словно пакля. Смеюсь. Раскидываю руки в стороны – я ведь видела настоящего ангела и теперь могу летать. Крылья – хрупкие, серебристые и одновременно ломкие как стекло. Она может оттолкнуть меня, но я всегда буду рядом. И… если вдруг что:
Милая Парвати, я так сильно люблю тебя.
Название: мое к тебе письмо
Пейринг: Парвати Патил/Лаванда Браун
Посвящается Аэли, без которой эта история никогда бы была написана.
Привет.
Я совсем не знаю, что сказать.
Столько мыслей в голове, а самую важную никогда не произнести, да? Так глупо…
Вообще-то я скучаю. Вспоминаю твою улыбку, лицо, руки, когда смотрю на запотевшее стекло (за окном дождь, пахнет сыростью и чем-то цветочным, кажется, магнолией).
Мне так одиноко.
Лаванда… ты словно часть меня. Вторая половинка, не знаю даже. Кажется, я похожа на Луну, да? Со всеми ее «странностями» и «нелепостями». Я смотрю на фотографии и не могу вспомнить тебя настоящую. Забыла. Прости меня.
Ох.
Я не понимаю, зачем пишу все это.
За окном светит солнце, но я задергиваю шторы – как будто играю в детскую игру. Сама с собой. Одиночество не угнетает, нет. Это всего лишь один способ… не важно, я расскажу тебе позже.
Все передают тебе привет. Но они не знают тебя так, как я. Они… такие яркие, головокружительный вихрь эмоций – угнетает немножко. И голова болит. От постоянного предчувствия праздника. Они чудесные, но с ними по-другому. Не лучше и не хуже. Просто по-другому.
А еще я влюбилась. Понимаешь, Лаванда? Твоя маленькая крошка Парвати по-настоящему влюбилась.
И… ни о чем меня не спрашивай, ладно?
Я хочу, чтобы все было как в тот раз. Хочу сигаретный дым, жестяные банки пива, распахнутые окна на балконе и ледяной ветер, сбивающий с ног. Хочу тебя, такую невозможно прекрасную и незнакомую. Хочу урбанистические конструкции, дорожную магистраль и одинаковые коробки домов за окном.
Ты вернешься.
И мне будет хорошо.
Я теперь фея. И больше совсем-совсем не лесная. Фея с размазанной тушью на глазах и чашкой горячего кофе, судорожно зажатого в озябших пальцах. С глупыми мыслями и вишневым блеском.
Лаванда…
Я думаю, что забыла сказать что-то очень важное.
И… возвращайся поскорее.
Ведь я так тебя люблю.
Парвати.
Название: немножко непонятная история.
Пейринг: Луна Лавгуд/Джинни Уизли
Посвящается: для чудесной Hiisiilla, с любовью и нежностью.
Ты никогда не читаешь книги. Мне это кажется фальшивым и надуманным, совершенно неестественным. И тогда я спрашиваю у тебя: Почему? А ты только смотришь (прохладные голубые глаза напротив) и пожимаешь плечами: а зачем?
Вообще ты очень странная, Джинни. У тебя мысли какие-то… наперекосяк. Не настолько, как у всех остальных, но все равно. Совершенно невообразимые вещи чудно переплетаются с абсолютной банальностью, о которой я и не задумывалась ни разу. Аксиома. А ты видишь какой-то смысл и даже объяснить что-то пытаешься. Вот глупая.
Я мотаю головой, так, что челка падает на глаза, пытаясь «очистить сознание». Ничего не получается. Понимаю, что странным образом привязалась к тебе.
Тогда все и началось. С дополнительных занятий по Зельям.
Не знаю, почему профессор именно меня попросил тебе помочь. Да нет, не попросил. Просто сказал: «Лавгуд, если мисс Уизли не освоит эту тему до конца месяца, это отразится на ваших полугодовых оценках». А потом ушел – и полы мантии как змеи развевались (ты так сказала, помнишь?) – а я стояла с разинутым ртом посреди класса.
Ты барабанила пальчиками по столу. По старой обшарпанной столешнице с въевшимися чернильными пятнами. Как у меня на руках. Как… как что-то совсем знакомое, но почему-то неизученное, а оттого совершенно далекое.
Потом много всего было, но говорить об этом не очень-то и хочется. И слезы были, и крики. И все, все, все, только точно наоборот. Наоборот не как сейчас, а противоположно. И чего тут понимать? По-другому просто было.
Ненавижу, когда ты плачешь. У тебя ведь глаза красные сразу, веки опухшие, как у детеныша мыслешмыга. Или… не важно, в общем. Ты красавица. Все равно.
Я могу часами гладить тебя по волосам, Джинни, а ты можешь сидеть тихо, как мышка, совсем крошечная такая и незаметная. Даже несмотря на огненно-рыжие волосы и веснушки на носу. А сейчас ведь все равно темно на улице, а от дождя все серое, как дымка предрассветная или туман. Не одно и то же? Не знаю. Просто в голову пришло, вот и все.
Гарри твой вернется, я верю. И Гермиона. И Рон. Они смогут, они обязательно-обязательно постараются, это я тебе обещаю.
Не плачь. Не нужно. Эй, слышишь, у тебя волосы из прически выбились? Так красивее, конечно. А я ведь все, кажется, могу для тебя сделать. Не знаю, отчего такие глупости в голову лезут… наверное, предгрозовой воздух кишит нарглами. Или еще чем-нибудь. Я папе письмо напишу, длиннющее, на целых два пергамента, лишь бы он сказал, как сделать, чтобы тебе было хорошо.
Джинни. Имя по губам перекатывается, такое пронзительно-яркое и легкое, как знойный августовский вечер. А сейчас ноябрь. И холодно. Под ногами листья шуршат, а тучи тяжелые – вот-вот, кажется, тебя к земле придавят, и все. Ничего дальше не будет. Но ведь все не так, правда? Ты рядом, от свитера пахнет печеными яблоками и хвоей, и какое-то странное чувство внизу живота. Я не хочу больше говорить. Ти-ши-на.
Иногда мне не хватает всего лишь нескольких слов. Таких простых, таких удивительных и совершенно незнакомых. Я напишу их на запотевшем стекле пушистой варежкой. И пусть всего лишь осень. Зимой, когда наступят холода, окно замерзнет и сквозь витиеватые белоснежные узоры проступит робкая надпись: «Я люблю тебя».
Ты только сохрани ее обязательно. И пусть она будет не слишком важной и не слишком нужной, но я буду знать, что ты знаешь тоже.
И буду верить, что бы ни случилось.
