Глава 3 Терпеть удушье оказалось удивительно просто. Драко не терял сознания, хотя должен был, и больше не греб к поверхности, прекрасно понимая, что это бесполезно. Он силился придумать, найти выход, и старался двигаться как можно меньше, не тратить остатки воздуха в легких. Откуда в нем взялось такое хладнокровие - непонятно, но на раздумья времени не было.
"Должен быть выход. Должен. Думай, Драко, думай, - подстегивал он себя. - отсюда можно выбраться". Но в голову приходило только разочарованное лицо отца, когда ему скажут о пропаже сына, и представлялась плачущая мать.
Драко никогда особенно не любил родителей. Они были чем-то естественным, необходимым, без них он не представлял своей жизни, но любить он их не любил. И вот, поди же, вспомнил, медленно задыхаясь в безвестном болоте...
"Нет. Я, Малфой, не могу умереть так, не могу просто задохнуться, наглотавшись тины, я ДОЛЖЕН выплыть. Иначе чего я тогда стою?"
Эта мысль стала неожиданностью. Раньше он думал, все вокруг должны ему, потому что он Малфой. А теперь вдруг понял другое: он сам должен. Должен своей семье, своему роду, которые должны гордиться любым отпрыском. Должен маме, которая будет плакать после его смерти...
Он словно понял небывалую истину, понял только сейчас, медленно идя ко дну, тратя то время, которое у него еще оставалось . Горло сдавили каменные когти. "Вдохни", - настойчиво забилось в мозгу.
"Я не могу, я должен выплыть". - Руки неуверенно дернулись, нащупывая рядом зыбкий торфяной берег.
Вдохни...
"Я должен маме".
Пальцы скользили и срывались, цеплялись за постоянно рвущиеся корни.
Вдохни же, давай...
"Я должен им. Хотя бы тому лосенку, который наверняка ждет меня на берегу". - Кисть запуталась в цепких водорослях, но Драко рывком выдернул ее. Наконец рука нащупала скользкий, гибкий корень, который не рвался под пальцами.
Вдо...
Драко не сразу понял, что голова уже выскользнула из крепких, скользких объятий. Он судорожно вздохнул, втягивая в рот и грязь, и воздух. Потом на негнущихся руках подтянулся и повалился на берег.
Пришел в себя он только тогда, когда что-то мокрое и холодное дотронулось до его щеки. Сфокусировав взгляд, Драко увидел рядом с собой большой, коричневый глаз, явно принадлежащий тому самому спасенному лосенку.
Драко сел и небрежным жестом оттолкнул от себя лосиную голову. Теперь, когда он выбрался из трясины, где рисковал утонуть, его распирала гордость. Он восхищался собой. Он не просто выплыл, он еще и героически спас несчастное животное... Жаль, что его доброта все равно окажется неоцененной грубыми дурмстранговцами.
Радостный лосенок прыгал вокруг, терся головой о тоненькие осинки и разбрызгивал налипшую на шерсть грязь. Многие капли попадали на Драко, и мальчик кривился. Когда же он перевел взгляд на собственные руки, то просто застонал. Белая, аристократичная кожа, гладкая и ровная, была покрыта толстым слоем медленно засыхающей грязи. Сверху жижа уже успела подсохнуть и теперь желтоватую поверхность покрывала сеть мелких трещинок, в которых виднелась почти черная масса.
Драко, забыв о том, что он вроде как устал, рванулся к озеру, к той его части, где не было никаких топей. Зато поверхность слишком хорошо отражала все, включая лицо...
...Малфой вышел на берег только тогда, когда у него начали стучать зубы. Лосенок все это время крутился вокруг него, постоянно мешая, толкаясь и вообще невозможно досаждая потомку древнего рода Малфоев.
– Да прекрати ты, а? Должен быть мне благодарен, а ты мешаешься...
Но лосенок голосу разума не внял и забеспокоился пуще прежнего. В конце концов, он схватил Драко за штанину и буквально поволок куда-то с такой невероятной силой, какой Драко от него никак не ожидал.
Кое-как поднявшись с земли и заковыляв за настойчивым животным, Малфой настолько погрузился в переживание собственных мучений (таки разодрал себе ноги об сучья), что не заметил, как лес сменился болотом. Из пучины жалости к себе мальчика вывели не очень-то вежливо: что-то мягкое толкнуло его в затылок и отправило лицом в мокрую, холодную траву.
Когда Драко перевернулся, он едва удержался, чтобы не закричать. Над ним стояло нечто большое и мохнатое. Широкие копыта были совсем близко от головы мальчика. На полметра в сторону и только успел бы хрустнуть череп... Под зверем мох прогибался, но ноги стояли крепко и ровно. Широкий нос, покрытый мягкими короткими волосами, нависал над самым лицом мальчика.
В принципе, это была вполне миролюбивая лосиха, пусть в холке и гораздо выше Малфоя. Спасенный лосенок терся головой о ее живот и прижимался боком к ее ногам.
– Расскажи, что произошло, человек? – Драко даже не удивился, что животное заговорило вполне приятным женским голосом, так похожим на голос Нарциссы Малфой.
– Ничего... Лосенка вашего из трясины вытянул... – Малфой не пытался анализировать абсурдную, нелепую ситуацию. В конце-концов, успокоил он себя, дома и не такое было. Подумаешь, разумное животное?
– Благодарю тебя, ученик ведуна. Пусть твой меч разит врагов так же, как будут разить их рога лося. – Широкая морда наклонилась ниже, почти касаясь мягкими губами лба мальчика. Потом лосиха отвернулась и медленно побрела в сторону. Драко слышал удаляющееся хлюпанье под широкими копытами..
– Поднимайся, вояка. – Драко вздрогнул. Это был другой, но, несомненно, знакомый голос - Мстивоя.
В следующее мгновение Драко был уже на ногах – и откуда силы взялись?
– Что ты тут делаешь? – Драко вскинул голову, высокомерно смотря на парня.
– Вас ищу, первоклассников... После испытания всегда где-то здесь появляются, – пробурчал Мстивой. – Ну ты, давай, иди. До дороги, потом направо. Встретишь кого-нибудь по пути, спросишь, доведут.
– А куда я попал? На какое отделение?
– Северное, Воины.
– Что?! Это какая-то ошибка! – Драко застыл на месте, напрочь забыв куда ему надо идти.
– Я бы тоже так сказал. К сожалению, наше с тобой мнение ничего не изменит. – Мстивой усмехнулся.
– Да вы что, с ума все сошли? Какой Воин?! Я потомок английского магического рода, а не дурак,
бегающий с железкой! Да я в руки эту гадость не возьму! Вы спятили все, что ли! – Драко уже почти кричал. Лосенок (Хаулер*, как про себя называл его Драко) чувствовал возмущение хозяина и соглашался с ним громким трубным ревом.
– Слушай так, парень. Я со всем вашим классом нянькаться не намерен. Если тебя что-то не устраивает – не надо было и ногой сюда ступать, а теперь уже поздно. Ты ученик Дурмстранга и будешь им до конца, что бы ты ни делал и чего бы ты ни хотел. Это уже не твое решение, и даже не правила школы. Так уж это место заколдовано. Все, не отнимай мое время.
Уже через полчаса кипящий праведным гневом Драко вышел на дорогу. А потом и к самой крепости, где невольно замер, презрительно разглядывая стены. Малфой был разочарован. Он ожидал гораздо большего.
Сама крепость не поражала размерами и не притягивала взгляд изысканностью архитектуры. Стены, с десяток метров толщиной, были сложены из плохо отесанных камней, которым только придали необходимую форму. Недалеко от Драко были распахнуты во всю ширь массивные ворота, открывавшие взгляду постройки внутри. Одна из них была как таковым замком – высоким и занимающим большую часть места внутри крепости. Он тоже был построен из камней и заканчивался высоченной круглой башней. Второй и последней постройкой было трех этажное деревянное здание, довольно большое, однако ни о каком изящество говорить не приходилось - единственным украшением был конек и резные наличники на небольших окнах.
Следующее потрясение ожидало Драко сразу после того, как он зашел в крепость. За этот ужасный день он проголодался до невозможности (постоянно что-то делал, куда-то бежал) и теперь планировал как следует поесть на праздничном пиру. Но как бы не так. На столах опять не было ни одного блюда, к которым Драко привык. Еще относительно знакомо смотрелась печеная рыба в каком-то красном соусе, да хлеб. А вот многочисленные кадки с капустой и опять же огурцами, огромный чан с кашей, горки ягод в берестяных емкостях, яблоки, соты с медом вызывали у Драко огромное чувство сожаления: "И зачем я не поехал в Хогвартс, - крутилась в его голове мысль, - там хоть кормят нормально..."
– Эй, мальчик! – вывел его из задумчивости чей-то голос, – иди-ка сюда.
Драко обернулся и увидел в нескольких метрах средних лет женщину, которая с улыбкой на него смотрела. "Это еще кто..." – подумал Драко и, вскинув голову , подошел к ней, сохраняя на лице несколько презрительное выражение.
– Что вам нужно? – неприязненно спросил Драко. Он был голодным и уставшим и ему было наплевать, что он ведет себя невежливо. Да и вообще, с кем это он должен быть вежливым? С этой плебейкой? Драко не знал, что означает слово "плебей", но отец зачастую использовал его, когда говорил о крайне неприятных ему людях, так что здесь это слово казалось весьма уместным.
Вопреки ожиданиям Драко, женщина усмехнулась:
– Да мне то от тебя ничего не нужно, дорогуша, а вот тебе нужна плошка для еды. По традиции. Держи. – Она протянула ему деревянную миску.
Драко неверяще посмотрел на нее. Ему, Драко Малфою, предлагают есть из какого-то деревянного уродства? Да он никогда не ел из тарелки, если она не была фарфоровой или серебряной!
– Да держи же ты, я долго так стоять буду? А! подожди, тебе еще ложка нужна... – К миске добавилась ложка. Тоже деревянная и совершенно безобразная на вид.
– Я обязан потреблять пищу с помощью этих, с позволения сказать, столовых приборах? – наконец выдавил из себя Малфой.
– Да никому ты ничего не обязан! Можешь вообще ничего не кушать, заставлять не станут. Можешь кушать рукам. – С непонятной Драко усмешкой она поставила плошку на небольшой столик, стоящий рядом с ней.
– А нормальных тарелок у вас тут не имеется? – Драко поднял одну бровь. До него доносился запах мяса и каких-то ягод, что делало речь немного нервозной, а акцент особенно сильным.
– У каждого ученика своя ложка и миска, и они все одинаковые. Это – традиция! А традициями Дурмстранг жив. – Женщина наставительно подняла палец.
– А... – Драко сглотнул слюну. Желудок едва слышно заворчал, сетуя на судьбу и хозяина, будь он трижды неладен, не евшего целый день. – А как-то обойти эту традицию нельзя? Не очень-то она хороша, я бы сказал...
– Ну прости, тут уж никак. Есть правила школы, которые ты обязуешься выполнять, переступая ее порог. Хотя, опять же, ни к чему не принуждаю. Ты свободный человек, можешь есть руками...
Драко раздул ноздри, с возмущением смотря на женщину. Он даже открыл рот, чтобы высказать ей все, что думает, но в этот момент за его спиной раздался громкий, леденящий душу хруст. "Так могут хрустеть кости", - с ужасом подумал Драко, медленно поворачиваясь...
За ним стоял Хаулер и блаженно жевал капустный лист. Большой бело-зеленый край прикрывал нижнюю часть морды и шею лосенка, быстро исчезая. Полуприкрытые глаза были совершенно глупы.
А еще за Хаулером обнаружился Серов, который самозабвенно рж... хохотал, смотря на лицо Драко.
Малфой позеленел от злости и, быстро схватив со столика свою миску с ложкой, рванулся подальше. За ним, с неразборчивым постаныванием, теряя на бегу кусочки капусты, устремился лосенок.
***
Мстивой Ярый сидел на глинистом берегу вдали от крепости и смотрел на воду. Влажная грива темно-русых волос рассыпалась по плечам, закрыв от пронизывающего ветра голую спину. Он так и не озаботился надеть рубашку, хотя все, включая его одноклассников, закутались, мало что шубы не надели. Но ему-то что? Он не заболеет в любом случае. Еще только сентябрь, а он и зимой в расстегнутом полушубке ходит.
Друзья, конечно, проводили уходящего Мстивоя взглядами, но, к счастью, промолчали. Они бы промолчали в любом случае, полагая, что он сам знает, что ему лучше делать. Надо сказать, справедливо полагая.
Рука размеренно двигалась, кроша кусочек хлеба. Крошки потом летели в воду, где мгновенно съедались рыбами.
Мстивой ни о чем не думал. Все уже давно обдумано, все давно известно. Осталось подождать. Немного подождать...
– Мстивой? – голос из-за спины. Такой знакомый и, пожалуй, родной.
– Здравствуй, Мирослава, – ответил он, не оборачиваясь. Она не обидется, он знает. Мирослава понимала его всегда. Поймет и сейчас. Поймет, почему он сбежал от остальных...
Мирослава вздохнула и подошла, сев на траву чуть позади. Синица на ее плече едва слышно чирикнула, словно не могла сдержать какого-то возгласа.
– Я тебе принесла поесть. Ты же убежал как всегда... Да и сегодня тебя особенно замотали... – ее голос прозвучал как-то жалобно.
Староста обернулся, встретившись с ней глазами. И с горечью увидел на бледных щеках слезы. Он не удивился. Он знал почему. Ладонь, не дожидаясь команды разума, сама легла на плечо девушке.
– Слава... Не надо. Может, еще и не сбудется ничего. – Собственный голос показался ему каким-то несуразным..
Мирослава закрыла лицо руками.
– Если бы только... если бы он сгинул сам... Может, и не нападет... Хотя бы в этом году... – срывающимся шепотом. Мстивой вздохнул и обнял ее.
– Нападет. Я – знаю. – От его слов Мирославу затрясло сильнее, и Мстивой подумал, что иногда даже вопреки собственным убеждениям, правду говорить не следует.
– Будет тебе. Я еще не покойник, чтобы обо мне плакать. – Не умел он утешать. Особенно Мирославу, которая всех видела насквозь. – Ты лучше скажи, что о первоклассниках думаешь. Странный в этом году набор, правда?
– Да уж... – девушка вытерла слезы. Отстраняться она, правда, не спешила. – Два нечеловека, куча девчонок, сопливый парниша из Англии и еще двое с весьма сомнительной биографией и родословной.
Мстивой вздохнул.
– Вот и я о том же... Веселый год будет.
***
*От английского "haul" – тянуть.
