Глава 4От автора:
В одну главу я таки не уложилась, чего и следовало ожидать. Извиняюсь за долгий перерыв – сессия не особо вдохновляет на литературные подвиги. Вот сейчас выдался небольшой перерыв перед матаном (математический анализ) – добила этот кусок и начала следующий. Он будет где-то после 23-го, потому что между матаном и физиологией мне точно будет не до того.
Ахтунг! Смерть канонического персонажа (ну, в смысле не предусмотренная этим самым каноном на данном этапе повествования). Хотя, ИМХО, вряд ли кого-то она расстроит.
Слова, выделенные звёздочками *…* произносятся персонажами на русском языке.
Глава 2. (Продолжение). Господин министр.
"Король умер. Да здравствует король!"
///шесть месяцев спустя. Июнь 1981.///
Министр Магии Корнелиус Фадж сидел в своём уютном глубоком кресле с высокой спинкой перед огромным письменным столом, казавшимся полупустым, несмотря на горы требующей личного внимания министра документации, и потягивал крепкий чай из дорогой фарфоровой чашки. Чай был несладким и обжигающим, но кого это интересовало? Самому Корнелиусу было наплевать, неприятные ощущения хоть как-то позволяли отвлечься от работы, а работа не радовала. Когда он выдвигал свою кандидатуру на пост министра, он не думал, что на его долю выпадет что-то подобное тому кошмару, который творился в стране последние годы. Кто тогда слышал о Вольдеморте, о Пожирателях? Мерлин, он вовсе не создан для подобной работы! Простой удачливый чиновник, пригревший свою задницу в тёплом министерском кресле, а не великий маг или безрассудно храбрый герой… Стратег и интриган из него тоже аховый. На что он рассчитывал? На некоторую долю власти, на обеспеченную старость и уважение: ничего невозможного, если разобраться. А получилось то, что получилось… Нервы, нервы и нервы. Каждый день, каждый час на взводе в ожидании новых страшных известий. И страх, обессиливающий, выматывающий. Он цель, он мишень… Даже если не первый в чёрном списке Тёмного Лорда, то уж наверняка в десятке лидеров. А вокруг неизвестность, каждый шаг как по лезвию бритвы, как бег с завязанными глазами по краю пропасти. Здесь нужна решительность, которой у Фаджа никогда не было, а не трусливая осторожность, которая, пожалуй, была главным его качеством…
Додумать Корнелиус не успел: в приоткрывшуюся дверь стремительно влетел бумажный самолётик служебной записки. Красная кайма на листе свидетельствовала о том, что послание прибыло из канцелярии Аврориата. Записка зависла над столом и самостоятельно развернулась, демонстрируя единственному читателю своё содержание, написанное крупным разборчивым почерком. Однако каллиграфические экзерсисы неизвестного секретаря пропали даром: Фаджу потребовалось минут пять, чтобы осознать единственную строку текста, точнее её смысл. Чашка стремительно выскользнула из ослабевших рук, попутно обливая министра горячим чаем, и разлетелась на мелкие осколки, достигнув пола. Фадж не обратил на всё это ни малейшего внимания - в мозгу горела единственная мысль: «Дементоры покинули Азкабан».
Через пятнадцать минут Фадж уже мялся на пороге кабинета Аластора Грюма. Он, конечно, мог вызвать его к себе на ковёр в любое время, но никаких ценных указаний по поводу случившегося дать был не в состоянии и здраво рассудил, что не стоит отрывать от работы того, кто знает, что делать. Из-за двери доносились короткие рявкающие команды: кого-то подгоняли, кого-то распекали за непонятливость. Авроры один за другим вылетали из негостеприимного кабинета и молниеносно принимались за воплощение в жизнь полученных инструкций. Наконец, поток «посетителей» иссяк, и Фадж решился проникнуть в святая святых Грозного Глаза Грюма.
- А, явился – не запылился… - проворчал старый аврор, завидев на пороге эту низкорослую, сбледнувшую с лица пародию на министра, обряженную в полосатую мантию с чайным пятном в весьма пикантном месте. – Не позорился бы хоть. Обделался, так сиди в своём кабинете и не маячь – авось не заметит никто, - Грюм рассмеялся коротко и зло; предстоящий разговор не вызывал у него никакого прилива трудового энтузиазма.
- Что? – Фадж был не в том состоянии, чтобы достойно ответить на издёвку.
- Purgatio! (п.а. лат. очищение) – вместо ответа Аластор махнул на министра палочкой. – Можешь не благодарить.
Фадж провёл дрожащей рукой по жидким волосам, не решаясь задать мучивший его вопрос.
- Садись, а то ещё войдёт кто, так потом скажут, что я министра на пороге держу и вообще редкостная сволочь… И прекращай вибрировать, в глазах от тебя рябит. Можешь расслабиться: всё уже случилось, и исправить ситуацию мы не в силах. Я даже рад…
- Рады? – тупо повторил Фадж, обессилено свалившись в кресло для посетителей.
«Как куль с говном, прости Мерлин,» - подумал Грюм, наблюдая за этим ходячим недоразумением.
- Ну, не то чтобы я готов скакать от счастья при мысли о неминуемом столкновении с дементорами во время следующей заварушки с Пожирателями, но теперь появилась хоть какая-то ясность. В соответствии со своим положением ты должен знать, что дементоров в Азкабане удерживает заклинание времён Основателей. К настоящему времени оно достаточно ослабло, чтобы при определённых усилиях со стороны они могли преодолеть его действие. Артефакт, делающий это возможным, попал Тому-Кого-Нельзя-Назывть в руки шесть месяцев назад. Как полагает Дамблдор, который в некотором роде эксперт по магии такого типа, этот артефакт мог быть использован и по-другому, но теперь всё стало проще: никаких неожиданностей. Задействовать силу, содержащуюся в нём, можно только в каком-то одном направлении.
Министр вытер платочком вспотевший лоб и рассеяно изучил бумажные завалы на столе главы Аврориата. Он молчал с минуту, пытаясь переварить полученную информацию и принять сложившееся положение вещей.
- Шесть месяцев назад? – Фадж, наконец, начал подавать признаки жизни. – Но почему ОН использовал его только сейчас?!
Грюм пожал плечами:
- Разумная осторожность. Амулет работает на принципах совершенно другой магии, в которых Тёмный Лорд не разбирается. Пожалуй, кроме Дамблдора в Британии больше вообще никто не разбирается в этой так называемой магии фэйри. Тот-Кого-Нельзя-Называть провёл все возможные проверки, чтобы убедиться, что игрушка не опасна для жизни, и только после этого пустил её в дело.
- И чего нам теперь ждать?
Начальник Аврората заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла.
- Ну, на ЕГО месте я бы сначала провёл какую-нибудь мелкомасштабную операцию, чтобы убедиться в качестве подчинения. Потом, скорее всего, дементоров будут использовать для устрашения простого населения и в крупных акциях. Думаю, скоро нас ждёт нападение на Хогсмид, Хогвартс и Министерство, возможно и на Косой переулок и Мунго. Хотя, Хогвартс, наверно, отложат до начала учебного года: какой смысл атаковать пустое здание?
- Вы так спокойно об этом заявляете!.. – Фадж поёжился.
- Распоряжения об усилении охраны, кстати, и твоей в том числе, я уже отдал. А попусту дёргаться, не зная целей противника, бессмысленно и даже вредно.
На этой оптимистичной ноте разговор благополучно загнулся. Фадж всё ещё пребывал в прострации от внезапно свалившейся на него новой проблемы. К тому же он заранее «предвкушал» то море вопросов и обвинений, которые посыплются от журналистов, а затем и от обывателей, когда страшную новость опубликуют. Грюм же не имел желания вытирать министру сопли, поэтому демонстративно взялся за разбор бумаг. Невнятно пробормотав слова прощания, Фадж таки вымелся из кабинета начальника Аврората, и отправился к себе.
***
Фадж вернулся домой совершенно разбитым и, чтобы не выслушивать причитаний жены, сразу же завалился спать, наплевав на ужин. Завтра предстоял трудный день: общение с журналистами, совещание с главами отделов, на котором ему было решительно нечего сказать, отдельно намечались тёрки с Краучем, так как Азкабан был в его юрисдикции, и надо было что-то решить с охраной тюрьмы. Корнелиус заснул с малодушной мыслью о возможности добровольно уйти в отставку и слинять из страны.
Проснулся он среди ночи – было как-то подозрительно тихо: ни шороха деревьев за окном в саду, ни тихих переговоров авроров из личной охраны, ни дыхания жены под боком – абсолютно ничего, как будто министр внезапно оглох на оба уха. Фадж сел в кровати и настороженно огляделся. Его не покидало смутное ощущение, будто в комнате был кто-то ещё, кто-то могущественный и страшный. Он таился в темноте и тишине, он лениво наблюдал за трепыханием беззащитной жертвы, как змея, затаившаяся среди ветвей и терпеливо ожидающая, пока добыча подойдёт достаточно близко.
В дальнем углу комнаты, у забранного шторой окна что-то шевельнулось. Словно невзначай, порыв ночного ветерка из открытой форточки всколыхнул плотную ткань, дав серебристому лунному свету на миг ворваться в тёмное помещение. В этом неверном свете Фадж различил высокую фигуру в чёрной мантии с надвинутым на глаза капюшоном, вальяжно расположившуюся в удобном кресле у журнального столика. Из-под густой тени капюшона холодно сверкнули красные глаза с вертикальными зрачками. Фадж в ужасе закричал, узнав ночного посетителя, но гость недовольно взмахнул волшебной палочкой, и крик застрял у министра в горле.
- Не с-стоит по напрас-сну напрягать голос-совые с-связ-ски; нас-с всё равно никто не ус-слыш-шит, - тихий свистящий голос отдавал холодом горных ледников. – Тем более что ваш-ша охрана и так з-санята… - в голосе проскользнуло какое-то задумчивое удивление, мужчина в кресле неосознанным жестом прикоснулся к медальону на груди. Тот полыхнул тусклым багровым свечением под тонкими бледными пальцами владельца.
Вольдеморт действительно был несколько удивлён тем, как безукоризненно действовал подарок неизвестных «доброжелателей». Он не слишком понимал их мотивы, что настораживало. Очевидное объяснение подсовывалось на блюдечке с голубой каёмочкой, оттого и казалось неправдоподобным. Дамблдор встал кому-то поперёк дороги, следовательно, ему сделали ответную гадость, усилив его врага. Но, испробовав медальон в действии, Риддл всерьез задумался о том, почему же прежний владелец не стал использовать такое мощное оружие лично? Возможно, был какой-то побочный эффект, но… Сначала Тёмный Лорд вовсе не поверил в то, что сила артефакта реальна. Он никогда не слышал о возможности подчинения дементоров. Когда-то в юности он ими интересовался, затем занимался данной проблемой в связи с особенностями своей нынешней деятельности, точнее её противозаконным характером, и потому знал, что никакие из известных разновидностей чар подвластия на стражей Азкабана не действовали. С другой стороны, ведь Министерство как-то заставляло их подчиняться… По слухам, в Азкабане их удерживал не какой-то договор с властями, а древнее проклятие, наложенное то ли Годриком, то ли вовсе самим Мерлином. Какой-то тёмный кровавый ритуал, а может магия крови – разные источники давали противоречивые сведения. Долгое время Азкабан считался проклятым местом, дементоры убивали всякого, кто осмеливался ступить не то что за ворота крепости, но и просто на остров. Лет триста назад Льюису Пруэтту, главе Магического Совета Британии, как-то удалось с ними договориться, не зря же он носил прозвище Дипломат, заслуженное ещё во времена заключения последнего мирного соглашения с гоблинами. Так Азкабан стал самой страшной и надёжной магической тюрьмой с неподкупной и неусыпной стражей.
Итак, Лорд не поверил словам Долохова, но любопытство было ему не чуждо. Начал он с того, что перетряхнул воспоминания Пожирателя, начиная с разговора Крауча с Дамблдором. Действительно, там шла речь о неком талисмане, дающем власть над стражами Азкабана. Странно было то, что директор рассказывал главе отдела магического правопорядка о нём столь подробно, можно сказать давал академическую справку, потрясая историческими документами. Кроме того, случайно ли Долохов это услышал, или всё было нарочно спланировано и разыграно? Вольдеморт проверил заодно и подлинность воспоминаний – чем чёрт не шутит, и наткнулся на нечто необычное: тайник, карман – называйте как хотите – короче, заблокированный от самого Долохова участок памяти. Вольдеморту пришлось изрядно постараться, чтобы его вскрыть – работал Мастер. Обнаруженное повергло Тёмного Лорда в лёгкий шок: кто-то запрятал в голове Пожирателя не что иное, как краткую инструкцию по обращению с найденным артефактом. Как утверждал Люциус, этот кто-то вполне мог оказаться одной из старших фэйри – Морригу, потому что «подарочек» достался Пожирателям вместе с её гербом. На взгляд Риддла, это ещё ни о чём не говорило, мало ли какую тряпку можно подсунуть. Не имея возможности узнать личность тайного доброжелателя, Вольдеморт был вынужден тщательно изучить находку, так как в её безопасности у него имелись серьезные сомнения. Тут крылось множество подводных камней: магия артефакта была Лорду не известна. Он не понимал не то что смысла наложенных заклинаний, но даже самой основы, принципа действия данного вида волшебства. Подобно какому-нибудь хогвартскому первогодку, он был вынужден закопаться в книги. Нужные сведенья нашлись с трудом, да и те обрывочные. Большая часть знаний о магии нелюдей канула в Лету много веков назад и восстановлению не подлежала. Тем не менее, общий смысл рун на медальоне и вложенных в него чар Вольдеморт смог расшифровать. Ничего подозрительного он не выявил, но всё равно колебался. Однако, предложенная сила была столь заманчива… Плюнув на смутные и в общем-то беспочвенные опасения, он воспользовался медальоном и пока не жалел о сделанном выборе.
Дементоры преподнесли Лорду сюрприз. Как оказалось, общепринятые представления об их возможностях были куда как неполными. Во-первых, эти странные существа могли контролировать ауру страха их окружающую, при желании вовсе её подавляя, или наоборот, мгновенно доводя неосторожно приблизившегося человека до разрыва сердца. Во-вторых, умели перемещаться в пространстве, подобно эльфам-домовикам, и антиаппарационные барьеры не были им помехой. В-третьих, несмотря на отсутствие речевого аппарата (одной дыры для всасывания чужих душ было откровенно маловато для воспроизведения осмысленных звуков), двустороннее общение с ними всё же было возможным, благодаря прямому мысленному обмену. Учитывая невосприимчивость к большей части палочковой магии и фактически бессмертие, всё это превращало дементоров прямо-таки в идеальных солдат. Проверить свою новую армию в деле Вольдеморт решил на министре. Не то чтобы Фадж был какой-то значимой фигурой, но представлял официальную власть, поэтому из его убийства могла выйти замечательная акция устрашения.
Лорд отвлёкся от размышлений и понял, что несколько затянул паузу. Это трясущееся, утратившее всякий разум тело не вызывало ничего, кроме отвращения. Вольдеморт любил внушать ужас окружающим, полагая это признаком уважения, но не до такой же степени… Когда человек начинает пускать слюни и марать одежду, уподобляясь какому-то трусливому животному… Мерзость. Интересно играть с врагом, в сердце которого горит пламя ненависти, который будет сопротивляться до последнего, и, даже умирая, постарается хотя бы проклясть напоследок. Развлекаться же с безвольной тряпкой – скучно, да и недостойно Тёмного Лорда.
Вольдеморт задумчиво покрутил в пальцах палочку. Нет, он даже не будет мараться об это недоразумение. Приняв решение, Лорд прикоснулся к медальону, отсылая мысленный приказ. Дверь медленно и бесшумно отворилась, пропуская в комнату дементора.
***
До конца рабочего дня Грюм успел выслушать тройную порцию рапортов, провести несколько допросов и пообщаться с директором по поводу плана дальнейших действий. Он уже собирался домой (благо, было почти два часа ночи), чтобы как следует выспаться, пока всё не завертелось в таком бешеном темпе, что на отдых времени уже не будет, когда из его камина вывалился абсолютно невменяемый Кевин МакГайден – глава личной охраны министра.
- Дементоры… нападение… - успел выдохнуть он прежде, чем потерять сознание.
На выяснение всех обстоятельств ушло часа полтора: спешный вызов колдомедиков из Мунго, отправка резервной группы магов на место происшествия, затем самоличное обшаривание разгромленной квартиры Фаджа, выслушивание нудного до колик заключения судмедэксперта… и после всех этих мытарств – неотложный визит к Дамблдору. В довершении всего Грюму пришлось отправляться в Хогвартс пешком. Ну, не из министерства, конечно. Просто директор, как все нормальные люди, ночью спал. Дозваться его через камин не удалось, а в целях безопасности по-другому в Хогвартс было нынче не попасть. Главе Аврориата пришлось аппарировать на максимально близкое расстояние к замку, а затем мёрзнуть в предрассветном тумане у ворот в ожидании завхоза, который был уже далеко не мальчик и, следовательно, скороходностью не блистал.
Дамблдор ждал Аластора в своём кабинете, немного всклокоченный со сна, в мантии, накинутой прямо на пижамный костюм, но уже готовый к конструктивному диалогу.
- Судя по твоему спокойному виду, новости до тебя ещё не дошли… - пробурчал аврор с порога. – Надеюсь, у тебя найдётся что-нибудь выпить?
Директор невозмутимо пожал плечами и вытащил из стола бутылку огневиски, после чего наколдовал два гранёных стакана. Грюм приземлился в кресло напротив и потянулся было налить себе порцию, однако Дамблдор накрыл стакан ладонью и строго, как на нашкодившего мальчишку, посмотрел на старого аврора.
- Сначала новость, - отрезал он.
В лице Аластора можно было прочесть в этот момент всё что угодно, кроме приязни.
- Фадж мёртв, - коротко бросил он и таки отвоевал у директора стакан; немного подумав, всё же добавил к своему лаконичному заявлению свиток с отчётом.
Пока Дамблдор оценивал полученную информацию, Грюм успел немного расслабить нервы с помощью подручных средств.
- По-моему, у нас есть только один выход в сложившейся ситуации, - разглядывая жидкость на просвет, заявил он.
- Дружно повеситься? – вяло отшутился директор.
- Не прикидывайся, ты понял, о чём я. В настоящее время мы не можем провести на место министра какую-нибудь послушную серую мышь: общественность жаждет сильного лидера, да и кто из этих трусов согласится на подобную авантюру, имея перед глазами такой печальный пример, как участь Корнелиуса. Пусть не все они знают, что Поцелуй дементора – это не только утрата души, но и полное лишение посмертия… Но смерть, какой бы она ни была, не слишком привлекательная штука. С другой стороны, если министром станет кто-нибудь из активистов, мы не сможем им вертеть, как хотим. Слишком много секретов придётся разгласить, чтобы заставить нового министра самостоятельно признать нашу правоту. А делиться тайнами ты ненавидишь, я ж тебя не первый год знаю. Поэтому с большой долей вероятности мы получим конфликт с официальными властями. При всём моём уважении, война на два фронта – не слишком удачный расклад при текущей расстановке сил. Так что, Альбус, по моему скромному мнению, тебе настало время выйти из тени и официально занять пост министра, вместо того, чтобы искать новую марионетку.
В комнате повисло тяжёлое молчание. Дамблдор всегда предпочитал оставаться за кадром событий и спокойно дёргать за ниточки. Плюсы были на лицо: во-первых, это позволяло контролировать сразу ряд ключевых должностей, во-вторых, избавляло от рутинной текучки, ну а в-третьих, любые провалы списывались на рядовых исполнителей. Однако в сложившемся положении другого выхода действительно не наблюдалось.
- Ладно, - наконец проговорил он. –Но после окончания войны переиграем всё по-старому.
Грюм безразлично пожал плечами. Что там будет после, ему, честно говоря, было глубоко плевать – до конца войны ещё дожить надо.
- Помянем Фаджа? – с лёгкой насмешливостью предложил хозяин кабинета, наливая в свой стакан.
Аластору сразу вспомнилась присказка одного из авроров… вроде парень был откуда-то с севера - не суть важно… что «было бы что выпить, а повод найдётся».
- Может тогда сразу за нового министра? – меланхолично отозвался он. – Мне ещё работать, так что такой роскоши, как напиться, я себе позволить не могу…
***
///Начало августа 1981.///
Было темно – хоть глаз выколи. На этой занюханной окраине городских трущоб было не найти ни одного целого фонаря, что играло только на руку Пожирателям. Долохов брезгливо поворошил носком ботинка груду какого-то тряпья, сложного в конце тупика, и невольно ухмыльнулся своим мыслям: авроры, подобно помоешным крысам, норовили поглубже зарыться в отбросы, в надежде, что их не найдут, а найдут – так побрезгуют. Антонин немного отвлёкся, поэтому непроизвольно вздрогнул, когда ему на плечо легла чья-то рука.
- Он в начале улицы, приготовься, - на пределе слышимости прозвучал глубокий низкий голос у него над ухом.
Долохов поспешно отступил в густую тень дальней стены и применил заклинание прозрачности, став практически неразличимым на фоне старой кирпичной кладки. Ждать пришлось недолго, всего через минуту в тупике послышались осторожные шаги. Аврор подозрительно огляделся по сторонам, но никого не заметил. Он достал волшебную палочку и совершил несколько замысловатых пассов: в монолитной на вид стене появилась добротная дубовая дверь. Сняв ещё несколько охранных заклинаний, мужчина решительно взялся за дверную ручку, намереваясь войти, однако напарник Долохова не стал зря терять время: аккуратно огрел министерского работника по голове обрезком трубы, подобранным в этом самом тупике несколько минут назад. Трубу он сразу же выбросил, брезгливо оттерев руку полой мантии.
- Кончай свои гигиенические процедуры, Рей. Если ты такой щепетильный, мог бы не мучиться и использовать Ступефай, вряд ли здешняя магическая защита среагировала бы на простой оглушитель, - проворчал Долохов, отворяя дверь и левитируя бесчувственное тело аврора внутрь.
Он зажёг свет в холле и оценивающе оглядел обстановку: жилище аврора было обставлено более чем скромно, по-спартански, хозяин явно проводил тут минимум времени – на большинстве горизонтальных поверхностей толстым слоем лежала пыль. Пошуровав в платяном шкафу и на полке у зеркала, Пожиратель не нашёл ничего интересного и двинулся дальше. Кухня встретила Антонина девственной пустотой и клочьями паутины не только по углам под потолком, но и в многочисленных плошках и кастрюлях. Долохов по достоинству оценил арсенал разнокалиберных ножей, но реквизировать их пока не стал. Зато спальня преподнесла ему неприятный сюрприз: на одной из стен были любовно прибиты белые маски… маски Пожирателей Смерти. Антонин в бешенстве сжал кулаки – не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что случилось с их владельцами. Он скрежетнул зубами и постарался взять себя в руки: ничего, сегодня Боунз заплатит за всё. Долохов взмахнул палочкой, и боевые трофеи хозяина квартиры осыпались невесомыми хлопьями пепла. Реймунда он нашёл в кабинете: тот рылся в бумагах, раскладывая их по двум стопочкам – содержащие интересующую Пожирателей информацию и бесполезные для них. Видимо, Долохов был всё ещё бледен, так как Яксли на миг отвлёкся от своего занятия и вопросительно на него посмотрел. Антонин мотнул головой, показывая, что ничего не случилось. Он наколдовал верёвки и надёжно привязал до сих пор пребывавшего в отключке аврора к стулу. Пока Реймунд заканчивал с бумагами, Долохов взгромоздился на подоконник и невидящим взглядом уставился в темноту за окном. На душе было как-то одновременно радостно и погано. Примерно такие же чувства он испытывал и при нападении на Пруэттов месяц назад. С одной стороны, он мстил за пережитые боль и унижение, за Азкабан в конце концов… Но… Мало толку уничтожить рядовых исполнителей, а до Дамблдора ему не добраться. И ничего не измениться от того, что он их убьёт: ни то, что из него вышел хреновый Хранитель Тайны, ни то, что его лучший друг погиб из-за этого… Антонин со злости саданул кулаком по стеклу. Осколки со звоном брызнули в стороны. Большинство из них благополучно осыпалось в промежуток между рамами, однако парочка острых кусочков стекла застряла в глубоких царапинах на руке Пожирателя. Антонин, тихо матерясь себе под нос, вытащил их оттуда. Младший Яксли смерил его сочувствующим взглядом и отвернулся к столу. Долохов не обратил на это внимания: он с интересом юного садиста, отрывающего бабочкам крылышки, наблюдал, как царапины на глазах затягиваются. С тех пор, как он вернулся из Азкабана, с ним творилось что-то странное: синяки и порезы заживали практически мгновенно, Круциатус вызывал боль, но вполне терпимую, даже жжение в Метке, сопровождающее вызовы от Лорда, ощущалось теперь как едва заметное покалывание. С другой стороны, ему стали лучше удаваться невербальная и беспалочковая магия. Всё было бы замечательно, но он не был наивным гриффиндорцем, чтобы поверить, что все эти «подарки» ему сделали за красивые глаза. Кто бы ни стоял за всеми странными событиями в Азкабане – Морригу или другие неизвестные силы – но они преследовали собственные цели, и Долохов, видимо, ещё должен был сыграть в их замысле определённую роль. Он не поленился изучить все доступные материалы, связанные с предполагаемой третьей стороной, и ему стало по-настоящему страшно. Если правдой была хотя бы четвёртая часть, то он крупно вляпался…
- Я закончил, - Реймунд свернул отобранные бумаги трубочкой и убрал во внутренний карман мантии, остальные тут же сжёг, чтобы пропавшие документы нельзя было вычислить по оставшимся.
- Подожди, - Долохов перехватил руку напарника с зажатой в ней палочкой. – Сначала надо чем-нибудь закрыть окно, вспышки заклинаний могут привлечь внимание магглов или коллег этого, - он кивнул на аврора.
Антонин не поленился сходить за одеялом, заодно захватив с кухни приглянувшиеся колюще-режущие предметы. Яксли дождался, пока он укрепит импровизированную занавеску над окном, и лишь потом привёл аврора в сознание:
- Enervate!
Аврор завозился на стуле и со стоном поднял голову. Комната плыла перед глазами, силуэты Пожирателей различались смутно в свете единственной свечи. Первый стоял рядом, направив на него палочку, второй больше походил на излишне густую тень у окна. На миг аврору показалось, что глаза этого второго горят пронзительным фиолетовым. Он сморгнул, и странное видение пропало.
- Ну здравствуй, Боунз, - насмешливо произнёс этот второй, подходя ближе и присаживаясь на край стола. Он неторопливо снял маску и капюшон, позволив аврору узнать себя.
Боунз в ужасе отшатнулся, едва не опрокинув стул.
- Н-не м-может быть! Ты же мёртв! – истерично взвизгнул он.
- Как невежливо, Боунз, - Долохов погрозил аврору пальцем. – Ничему-то своих верных шавок Дамблдор не учит, даже элементарным правилам хорошего тона.
Выражение лица связанного мага сменилось с испуганного на непримиримо-гордое.
- Я ничего вам не скажу, - надменно уронил он и вздёрнул подбородок.
Антонин нехорошо улыбнулся. Аврор был на редкость забавен, разыгрывая этот чисто гриффиндорский спектакль про героя, попавшего в плен к врагам, но даже под пытками не сдавшего своих. Конечно, бульварные романчики всегда скрашивают жестокую действительность, но такая неподдельная вера вполне взрослого человека, что нечто подобное может прокатить в реальности, просто умиляла.
- На твоём месте я бы не был столь самонадеян, - доверительным тоном сообщил Боунзу Пожиратель, жёстко поймав того за подбородок и многообещающе глядя в глаза. Аврору снова почудился фиолетовый отсвет в глубине тёмных глаз Долохова. – Рей, наложи, пожалуйста, заглушающие чары на комнату, мы же не хотим разбудить несчастных соседей-магглов нашего дорогого мистера Боунза его криками…
***
Долохов оттёр испачканные в крови руки куском тюли и придирчиво осмотрел одежду. Кажется, чистая, хотя на чёрном так сразу и не заметно. Можно было, конечно, обойтись и одними заклинаниями, но ощущения от личного участия в процессе были бы не столь острыми. С некоторых пор он стал неравнодушен к виду чужой крови, и неосознанно потакал этому своему желанию. Словно скульптор, довольный своей работой, он оглядел обвисшего в путах аврора, пребывавшего в полубессознательном состоянии. Выглядел тот, прямо скажем, отвратительно: синяки, кровоподтёки, несколько свежих ножевых ран, из которых продолжала сочиться кровь, тёмными пятнами расплываясь по изорванной мантии, на руках не хватало нескольких пальцев, лицо разбито в кровь, дышит тяжело, неровно. Антонин мрачно усмехнулся: несмотря на всю свою показную браваду, Боунз разговорился очень быстро, так что было не заткнуть потом. Наивный, неужели он думал, что этим сможет купить себе жизнь?
Долохов низко склонился над пленником, так что тот смог даже ощутить горячее дыхание Пожирателя на своей щеке.
- Вот видишь, а ты мне не верил, - тихо, с какой-то издевательской нежностью в голосе, произнёс он.
У Боунза не нашлось сил, чтобы ответить. Сознание мутилось, погружая своего обладателя в пучину боли и безысходности. Долохов был разочарован: сломленный враг был более не интересен, издевательства над таким не приносили особого удовольствия. Пора было уходить, тем более что на завтрашнюю ночь было намечено крупное нападение. Всё что хотели, они выяснили, даже немного больше. Реймунд с плохо скрываемым нетерпением топтался в дверях.
- Можешь идти, я тебя догоню, - обратился к нему Долохов.
Когда Яксли покинул помещение, Антонин вновь обернулся к Боунзу. Постоял несколько мгновений в задумчивости, затем криво улыбнулся и сдёрнул с изуродованной руки аврора фамильный перстень. Тот дёрнулся и глухо застонал.
- Пожалуй, я оставлю это себе в качестве сувенира на память, - издевательски протянул Пожиратель, демонстративно любуясь трофеем. – А теперь, не обессудь, но пора прощаться. Был рад знакомству, - Долохов зло расхохотался, доставая волшебную палочку, помедлил секунду, вглядываясь в глаза аврора, полные смертной тоски пополам с ненавистью, и жёстко закончил: - Авада Кедавра.
Антонин убрал палочку в карман и рассеяно огляделся. На минуту ему показалось, что рядом находится кто-то ещё, не считая свежего трупа, конечно. Но комната была пуста. Долохов сердито мотнул головой, отгоняя наваждение, и стремительно удалился: следовало поторопиться, Министерство строго отслеживало применение третьего Непростительного – авроры могли нагрянуть в любой момент. Выйдя на улицу, он кивнул поджидавшему его Яксли и дезаппарировал, предварительно запустив в небо над домом Чёрную Метку.
Морригу откинулась на спинку кресла. Довольная улыбка блуждала по её лицу, придавая ему какое-то мечтательное отрешённое выражение. Фэйри нежно провела кончиками пальцев по ободу каменной чаши, стоявшей перед ней, рассеивая остатки чар дальновиденья. Изображение зелёного светящегося черепа со змеёй, выползающей изо рта, медленно, неохотно растаяло. Маленькая победа, конечно, не была столь уж веским поводом для радости, но пока всё шло по плану. Она приложила достаточно усилий, исподволь вкладывая дельные мысли в голову своего протеже, чтобы завтрашняя акция Пожирателей увенчалась успехом. А потом… «О да, Годрик, твоя предусмотрительность отлично послужит моим целям!» - с этой мыслью женщина поднялась на ноги и отправилась в библиотеку, где её дожидалась внушительная стопка древних фолиантов. Морригу не слишком часто за последние века прибегала к столь мощным чарам, как большое заклятие полного подчинения, так что следовало освежить в памяти ключевые моменты. Магия Крови высших разделов, в отличие от современного палочкомашества, не прощала ошибок – малейший промах, и заклинатель рисковал угробить не только объект чар, но и себя самого.
Закончив копаться в книгах, фэйри погрузилась в раздумья. Следовало тщательно осмыслить информацию, полученную от Боунза. Орден Феникса – личная армия Хогвартского директора, самые доверенные люди, к тому же очень неплохие маги в большинстве своём… С ними следовало что-то решать. Они были лишними козырями на руках у противника, способными помешать осуществлению её замыслов. Лучшим выходом, естественно, являлась их ликвидация, только вот как? Действовать напрямую было нельзя, учитывая ряд договорённостей между оставшимися представителями волшебного народа и магическим сообществом, убирать руками Пожирателей поодиночке хлопотно: пойди убеди Тёмного Лорда, что напасть надо именно на этого мага, особенно когда она лишится своего «агента» в рядах его слуг. Следовательно, остаётся завтрашняя диверсия. Конечно, не всех погребёт под завалами, но на безрыбье, как говориться, и рак – рыба. Главное, заманить их в ловушку, и при этом не сорвать нападение.
Морригу вооружилась пером и бумагой и быстро набросала короткое письмо начальнику британского Аврориата. Несколько долгих минут она придирчиво любовалась своей работой, оценивая качество подделки чужого подчерка, затем вывела в нижнем углу послания замысловатый вензель, изображавший переплетённые буквы И и К, и растолкала дремавшего на одном из стеллажей Тэссула.
- Отнесёшь это нашему заклятому приятелю Аластору Грюму. Но смотри, не раньше, чем за полчаса до полуночи, - фэйри ласково провела рукой по жёстким перьям птицы, и привязала к услужливо подставленной лапе письмо. – А сейчас придётся немного поколдовать над твоей внешностью, у магов не принято держать почтовых воронов, так что наши излишне подозрительные знакомые могут заподозрить подвох.
Под недовольное карканье Тэссула, Морригу совершила несколько пассов. С её рук слетали цветные искры. Силуэт птицы поплыл, преображаясь, и вот перед женщиной уже сидит нахохлившийся ушастый филин. Филин одарил хозяйку укоризненным взглядом и громко каркнул. Морригу чертыхнулась, помянув фоморов и прочих доисторических монстров, и вплела в заклинание дополнительную константу. Когда карканье сменилось уханьем, фэйри растворила окно, намекая птице, что пора отправляться в путь. Тэссул обиженно отвернулся.
- Давай-давай, нечего капризничать. Чем быстрее обернёшься, тем быстрее я сниму с тебя чары облика, - заметив, как заинтересованно встрепенулась птица, Морригу поспешила добавить: - Только не смей доставить письмо раньше срока!
Затворив за крылатым посланцем окно, фэйри подхватила книги и отправилась в подвал замка. Там, глубоко под землёй, скрывались тюремные казематы, пыточные, лаборатории, склады, а также помещение, отведённое под ритуальную магию. Заклятие, которое она собиралась использовать, требовало предварительных приготовлений, а спать пока не хотелось. Почему бы не провести время с пользой?
***
Ночь спустилась на Хогсмид, тёмная и душная. В воздухе пахло грозой, стада мрачных тучь дополнительно сгущали темень, грозя вот-вот пролиться на землю нескончаемыми потоками холодной воды. Жители магической деревушки не рвались слоняться по улицам по такой погоде и рано заперлись в своих уютных домиках. Никто не видел, как три фигуры в чёрных мантиях и белых масках скользнули к покосившейся хижине, стоявшей на отшибе.
Пока один из Пожирателей осторожно отдирал неплотно приколоченные доски от двери, другой настороженно оглядывался по сторонам.
- *Ты уверен, что проход действительно существует, и, главное, не охраняется*? – у говорившего был приятный баритон.
- *За кого ты меня принимаешь, Игорь*? – отозвался второй. – Мы проверили историю Снейпа в тот же день. Иначе какой смысл столько возиться с разработкой плана операции? – продолжил он по-английски, заметив косой взгляд отдиравшего доски.
- Пошевеливайтесь, *товарищи*, - буркнул последний, закончив с дверью. – Милости просим.
- Из тебя вышел бы неплохой швейцар, Яксли, - вставил ответную шпильку Каркаров, проходя внутрь, и тут же разразился приглушёнными ругательствами на обоих языках, споткнувшись обо что-то в темноте.
Проход отыскался быстро, но был столь тесен для взрослых мужчин, что Игорь выдал новую порцию отборнейшего мата. Хуже всего пришлось Реймунду, который габаритами не уступал среднестатистическому медведю.
Грязные и злые, Пожиратели выбрались из-под Гремучей Ивы, едва успев дезактивировать дерево, прежде чем оно отвесило бы кому-нибудь из троицы увесистый тумак.
- Пошевеливайся, специалист по защитным заклинаниям, - подтолкнул Реймунд Каркарова в сторону ворот.
Директор Дурмштранга одарил англичанина мрачным взглядом, но изощряться словесно не стал: рядом стояла хижина лесничего-полувеликана, у которого к тому же была собака, так что шуметь не следовало. Всё же Игорь задержался: он решил зачаровать дверь строения, чтобы с Хагридом и в дальнейшем не возникло никаких проблем.
- Тогда уж укрепи и окна со стенами и крышей. Слыхал я, что силой полувеликаны не обделены, - посоветовал ему Долохов.
Закончив с избушкой, Каркаров отправился к воротам Хогвартса. Снять защиту изнутри было куда как проще, чем снаружи, чем и воспользовались Пожиратели. Узкий туннель был не приспособлен для переброски крупных сил, так что остальные нападавшие должны были попасть на территорию школы через ворота.
Игорь принялся колдовать, расшифровывая составные части охранной системы, Долохов с Яксли встали по бокам от ворот, следя за окрестностями. Пока всё было тихо.
Каркаров провозился около пятнадцати минут. Затем разбил о ворота флакон с каким-то зельем, и на поверхности мощных дубовых створок проступили светящиеся контуры магического рисунка, дополненного рунами и какими-то заклятиями. Перенаправив часть потоков и вписав несколько новых символов, Игорь довольно осклабился и отступил на пару шагов. Ворота, повинуясь взмаху палочки Пожирателя, распахнулись.
- Я замкнул управление внешней защитой на себя, - похвастался колдун, наблюдая за Пожирателями, проникавшими на территорию Хогвартса группами по пять человек и устремлявшимися к замку.
- Каминную связь заблокировал, гений ты наш? – поинтересовался Яксли, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу.
- Обижаешь, - фыркнул тот. – Ну я пошёл, моего участия в штурме, насколько я помню, не требуется.
Каркаров вышел за ворота и, пройдя метров пятьдесят, дезаппарировал.
- Нам пора, - Рей тронул напарника за плечо. – Иначе всё веселье пройдёт без нас.
Долохов не отозвался. Он стоял, тяжело опершись о створку ворот одной рукой, а другой судорожно схватился за лоб. Перед глазами у Антонина всё плыло и мерцало; дикая боль, накатившая совершенно внезапно, вгрызалась в мозг. Она становилась всё сильнее, лоб жгло огнём, будто кто-то взялся сверлить в этом месте череп без наркоза.
Яксли не знал, что делать: напарник со стоном сполз по стенке, схватившись за голову уже двумя руками. Сказать, что Рей испугался, было бы некоторым преуменьшением. Его словно парализовало, и он тупо наблюдал, как Долохов принялся кататься по траве, подвывая от боли.
Внезапно всё закончилось: странное оцепенение отпустило Яксли, Антонин замер, тяжело дыша.
- Ч… чего это было? – выдохнул Рей, не решаясь дотронуться до Долохова.
- Без понятия, - глухо отозвался тот, не торопясь подниматься. – Возможно, накрыло остатками защиты.
Реймунд осмыслил ответ товарища и счёл разумным поинтересоваться:
- Ты как? Идти-то сможешь?
Долохов ответил после короткой паузы:
- Иди один, я догоню, как оклемаюсь немного… Каркарова придушить мало!
Яксли помедлил, но всё же развернулся и размашистым шагом отправился в сторону замка. Краем глаза он успел заметить подозрительный фиолетовый отсвет в глазах Долохова, но счёл, что ему просто показалось. Нервы ещё не совсем успокоились после странного казуса с защитой - неудивительно, что мерещится всякая бесовщина.
Стоило Яксли скрыться из виду, Долохов плавно, по-кошачьи, перетёк в вертикальное положение. Глаза его действительно стали из тёмно-серых ярко-фиолетовыми.
***
Грозный Глаз Грюм напряжённо расхаживал по своему кабинету: его деятельная натура старого бойца протестовала против штабной волокиты, Аластору хотелось вступить в бой в первых рядах, а не координировать действия авроров, находясь в относительной безопасности, но дело было слишком серьезным, чтобы позволить себе подобное ребячество. Они давно ждали крупного нападения на Министерство – дождались. Откуда ни возьмись в атриуме материализовались несколько десятков дементоров. Никто не ожидал, что эти твари способны пробиться сквозь антиаппарационный барьер. Плотная волна распространяемого ими ужаса не дала вовремя приблизиться и заблокировать камины. В здание ворвались Пожиратели Смерти. Подручные Вольдеморта старались пробиться на нижние этажи, видимо, прознав о полной версии Пророчества, которая там хранилась. Сам Тёмный Лорд пока что не показывался, но было ясно, что бывших стражей Азкабана направляет именно его воля. Авроры медленно, но верно отступали под натиском противника, хотя Грюм уже бросил в бой все доступные резервы. Ситуация была критической.
Аластор сыпанул в камин горсть дымолётного порошка и связался с министром – с Дамблдором.
- Мы не справляемся, - мрачно проинформировал Альбуса глава Аврориата. – Если бы не дементоры, мы уже выкинули б Риддловсих прихвостней из здания, но проклятые твари не поддаются даже заклинанию Патронуса.
Директор сверкнул глазами из-за своих фирменных очков-половинок и задумчиво огладил бороду.
- Нельзя допустить, чтобы предсказание стало известно Риддлу полностью.
- Без тебя знаю, - огрызнулся Грюм.
Альбус не обратил на реплику собеседника никакого внимания.
- Раз такое дело, я займусь дементорами самостоятельно. Обычной крови фэйри не хватит на то, чтобы их подчинить, но уж прогнать-то получится. Однако во время ритуала я не смогу следить за ситуацией. Все возникшие проблемы тебе придётся решать без моего участия.
- Разберусь, - буркнул старый аврор, прерывая связь.
Через пять минут глава Аврориата уже не был столь уверен в своих силах. Крупный филин, ворвавшийся в кабинет, принёс послание, в корне менявшее расклад сегодняшней битвы. Автор, не пожелавший назваться полным именем, сообщал, что одновременно с атакой на министерство Пожиратели собираются завладеть Хогвартсом. Грюм мог бы отмахнуться от ненадёжного источника, но неизвестный достаточно подробно изложил план нападения, указал способ, которым захватчики собирались обойти защиту замка… Реальный способ. Глава Аврориата похолодел: очень, очень правдоподобно. Аластор попытался связаться с Хогвартсом и наткнулся на прочный магический барьер. Самые худшие опасения подтвердились: письмо не шутка и не отвлекающий манёвр врага. А послать в школу некого: пока Дамблдор не нейтрализует дементоров, все силы авроров необходимы в Министерстве. Что же делать?
Аврору потребовалось всего несколько секунд, чтобы принять решение: Орден Феникса. Часть его членов была аврорами по совместительству, но не все же! Им не обязательно уничтожить врага, но хотя бы выяснить ситуацию и выиграть время, а там освободится часть задействованных в обороне Министерства волшебников. Единственное: необходима связь. Камины, как он выяснил на собственном опыте, блокированы, а совы летают слишком медленно… К счастью, Аластор припомнил, что у команды Поттера были забавные магические штуковины – зеркала связи. Их вполне можно использовать в создавшейся ситуации.
Грюм связался со штабом Ордена и объяснил задачу. В Хогвартс в качестве связиста предстояло отправиться Питеру Петтигрю, как единственному из Мародёров, не участвовавшему в отражении атаки на Министерство Магии. Конечно, был ещё Люпин, но оборотень ещё не отошёл от позавчерашнего полнолуния и был слишком слаб для подобной вылазки. Зато у Ремуса удалось конфисковать второе зеркало и выяснить принцип его работы.
- Не лезь на рожон, ты должен остаться в живых при любом раскладе и держать меня в курсе событий, понял? – строго напутствовал Грюм Петтигрю. Он ещё не знал, во что выльется это его пожелание…
***
Морригу решительно ступила в центр рунического круга – время пришло. Сила фэйри, направляемая сквозь жезл, оживила линии, начерченные кровью на полу, и они засветились ровным рубиновым светом. Под мерный речитатив заклинания призрачный контур магической фигуры поднялся в воздух и застыл где-то на уровне глаз Морригу.
Последние слова заклятия слетели с губ фэйри, породив широкую воронку магической силы, поднявшую женщину в воздух. Тело Морригу медленно перевернулось, оказавшись в горизонтальном положении, будто бы вписанное в пятилучевую звезду, являвшуюся одним из элементов светящегося контура. Руны в углах и по внешнему кругу вспыхнули ярче, отправляя сознание заклинательницы в чужую телесную оболочку.
Боль утихла так же внезапно, как и началась, и Антонин рискнул открыть глаза, точнее попытался это сделать. Так или иначе, возможность воспринимать действительность к нему вернулась, но… Долохов ощущал себя странно бестелесным, он словно смотрел на своё тело со стороны и одновременно находился в сознании. И в этом самом сознании был кто-то ещё. Чья-то могущественная воля взяла на себя управление его телом, поработив разум.
Долохов попытался вернуть себе контроль над ситуацией, но у него ничего не вышло: он не мог ни двинуться, ни заговорить.
Отчаявшись изменить хоть что-нибудь, он вернулся к роли простого наблюдателя. А что ему оставалось?
Долохов был неприятно удивлён тем, как легко таинственный некто спровадил Яксли. Теперь надеяться на помощь со стороны больше не было смысла.
Дождавшись, пока Реймунд скроется из виду, вероломный захватчик поднял тело Долохова на ноги и двинулся к замку.
Оказавшись внутри, они свернули в сторону подземелий, всё дальше удаляясь от звуков магической битвы. Коридоры сменялись один за другим, становясь всё более узкими и заброшенными. С потолка свисали целые полотнища паутины, ботинки оставляли чёткие отпечатки на толстом слое пыли и грязи.
Целью путешествия оказался ничем не примечательный тупик: ни тебе картин с гобеленами, ни рыцарских доспехов или статуй. Тем не менее, Морригу вела свою марионетку именно сюда. Не один Дамблдор промышлял взломом сознания захваченных врагов ради ценной информации.
Долохов услышал, как его голос произносит длинную фразу-пароль на неизвестном языке. Стена послушно отъехала в сторону, открывая тёмный провал потайного хода. Стоило Антонину ступить под своды таинственного туннеля, как по стенам зажглись яркие магические светильники.
Потайной коридор оказался прямым и коротким. Он вывел Долохова в небольшой круглый зал, лишённый каких-либо архитектурных излишеств: голые серые стены, каменный пол и потолок. Единственной здешней достопримечательностью был белый камень – видимо, ошлифованный кусок известняка – похожий на треугольную колонну, испещрённую загадочными пиктограммами.
На обращённой к Долохову поверхности камня были вырезаны углубления по форме человеческих ладоней. Управляющая его телом воля заставила Антонина положить руки на камень. Он почувствовал короткий болезненный укол невидимых игл – белый монолит окрасился кровью.
Морригу мысленно ухмыльнулась: перенастройка чар с Годрика на Долохова прошла успешно. Теперь ключ подействует из любой точки земного шара. Однако судьба не оставила фэйри времени на то, чтобы вывести из-под удара её марионетку. Мышка грозила вот-вот выскользнуть из мышеловки невредимой… Что ж, это не слишком высокая цена.
Долохов вновь услышал свой голос. На этот раз он произносил что-то вроде напевного заклинания, и с каждым словом рисунки на камне наливались зловещей чернотой. По залу пролетел неизвестно откуда взявшийся сквозняк, с потолка начала сыпаться штукатурка, пол под ногами пошатнулся. Тьма продолжала сочиться из камня, пока не сделала его весь угольно-чёрным, затем перекинулась на плиты потолка и пола, стремительно проникая в стыки между массивными блоками кладки. Замок дрогнул от верхушки Астрономической башни до самых глубоких подземелий. Тьма торжествующе взвыла, вырвавшись из тысячелетнего плена, и пронеслась тяжёлой волной по древней цитадели, сметая всё на своём пути.
Дальнейшего Долохов уже не видел.
***
Кроваво-красный диск солнца медленно, неохотно выползал из-за неровной щётки деревьев Запретного Леса, придавая и без того безрадостной панораме совершенно апокалиптический колорит. Директор, которого после всего случившегося уже не было резона так называть, в сопровождении Аластора Грюма прибыл на место трагедии полчаса назад и с тех пор пребывал в состоянии лёгкой прострации.
Развалины производили гнетущее впечатление: обугленные глыбы камня, раскиданные по округе силой чудовищного взрыва, мало напоминали величественный замок, частью которого были всего несколько часов назад. Территория Хогвартса была полностью обезмажена: многовековая, сложнейшая система защитных и магглоотталкивающих чар была полностью разрушена. Спешно вызванные отряды авроров блокировали все близлежащие дороги, чтобы не допустить к развалинам школы посторонних: как магглов, так и магов, а особенно – журналистов.
Грюм был мрачен, как грозовая туча. Он гневной тенью метался среди руин, одним своим видом распугивая экспертов и Невыразимцев. Глава Аврориата бесился, осознавая, что попался в хитроумную западню врага, и что жизни членов Ордена во многом на его совести.
Немного поостыв, старый аврор уделил часть своего драгоценного внимания развалинам. Камушки действительно представляли собой интересное зрелище: чернота оказалась не копотью, а остаточным магическим эффектом. Эксперт, отловленный Аластором, долго восторгался столь необычным явлением, но не смог внятно ответить на вопрос, что же могло вызвать подобный эффект. Осознав бесполезность дальнейших расспросов, Грюм решил вытрясти информацию из наиболее осведомлённого источника – из господина директора… бывшего.
Аластор нашёл Дамблдора на прежнем месте. Похоже, случившееся сильно выбило директора из колеи. Естественно, кого ж обрадует столь сокрушительное поражение. Они недооценили Вольдеморта и поплатились за это. А Альбус очень болезненно воспринимал собственные просчёты.
Грюм встряхнул дире… министра за плечи, пытаясь вывести из ступора. Единственное, чего он добился, так это мутного отрешённого взгляда, обращённого куда-то сквозь него. Аластор сплюнул и, достав свою знаменитую фляжку, решительно сунул её в руки Дамблдора:
- Держи уж, мечта психоаналитика. Пребывая в таком состоянии, ты ничем делу не поможешь, - видя, что «пациент» не реагирует, Грюм призвал на помощь свой командный голос: - Пей давай! – рявкнул он.
Убедившись, что дело сдвинулось с мёртвой точки, аврор сбавил громкость, чтобы не привлекать лишнего внимания.
- Так-то лучше, - заметил он, когда Дамблдор вернул ему сосуд с гремучей смесью огневиски, успокаивающих и тонизирующих зелий. – И вообще, надо уметь проигрывать.
Альбус скривился, как будто съел полкило лимонов, но ничего не сказал.
- Может, хоть ты мне объяснишь, что здесь произошло?
Дамблдор помедлил, прежде чем ответить. Он до сих пор воспринимал происходящее, как затянувшийся кошмар. Свыкнуться с мыслью о реальности случившегося было ох как нелегко.
- Ладно, - голос Альбуса напоминал хриплое карканье, а не нормальную человеческую речь. – Слушай…
Эксдиректор поведал главе Аврориата следующее: как известно, Хогвартс был построен четырьмя Основателями, но потом между Годриком Гриффиндором и Салазаром Слизерином возникли разногласия по поводу чистокровности учеников. Дело шло к открытому конфликту, победивший в котором получил бы власть над школой. Но Годрик оказался человеком предусмотрительным и хитрым, не хуже Салазара. Он заложил в магическую структуру Хогвартса одно сложное заклятие, активация которого привела бы к полному уничтожению замка. По легенде где-то в подвалах школы был скрыт краеугольный камень, на который Годрик и замкнул чары самоуничтожения. Активировать заключённую в нём магию могли только тайные слова, известные лишь создателю. Снять чары было невозможно: Магия Крови – вещь надёжная.
Итак, Годрик пригрозил Салазару, что в случае неблагоприятного для себя исхода поединка он успеет забрать того с собой в могилу вместе с Хогвартсом. Слизерин, несмотря на все свои убеждения, не был готов рискнуть школой, что бы там ни болтали о его беспринципности и коварстве. Обозлённый, он покинул Хогвартс, оставив Годрика торжествовать. Гриффиндор собирался передать ключ активации потомкам, чтобы они не допустили возвращения Салазара в случае гибели его самого. Однако, Слизерин скончался ещё при жизни красно-золотого, и Годрик предпочёл унести свою страшную тайну в могилу. По крайней мере, такова официальная версия. Но, судя по всему, кто-то всё же знал фразу-пароль. Результат на лицо.
Грюм по-новому взглянул на окружающую разруху. Да уж, умели раньше колдовать – ничего не скажешь.
- И откуда же такие важные сведения могли попасть к Риддлу? – задал он напрашивавшийся сам собой вопрос.
- Откуда мне знать? – огрызнулся министр, буравя блёклое рассветное небо неприязненным взглядом. – Могу с уверенностью утверждать, что по линии прямых потомков Годрика такого не передавалось.
- Может перед смертью…
Дамблдор оборвал старого аврора взмахом руки.
- Создаётся впечатление, что ты не учил истории, - с плохо скрытым раздражением заметил он. – Годрик умер в застенках магической или, как её ещё называли, истинной инквизиции. Вряд ли он стал бы откровенничать на данную тему со святошами.
- Мда… тупик, - протянул Грюм.
Они надолго замолчали. Наконец, Дамблдор выдал то, что его волновало с самого начала:
- Меня интересует другое. Насколько я знаю Риддла, а я неплохо успел его изучить за годы хм… знакомства, он бы никогда не пошёл на уничтожение школы.
Аластор пожал плечами: такая убеждённость была ему не слишком понятна.
- С чего ты взял? – вставил он для поддержания разговора.
Министр усмехнулся:
- Видишь ли, у Риддла было тяжёлое детство, а Хогвартс – его первый настоящий дом, место, где он обрёл свою сущность, возвысился над маггловским отродьем и осознал свою «избранность». Он стремился его захватить, воплотить идеи своего великого предка, но не уничтожить…
- Но уничтожил же! – с нажимом напомнил Грюм.
- Это-то меня и смущает… Что-то не сходится, - Дамблдор погрузился в свои мысли.
***
Просторное помещение было погружено в мягкий серый полумрак. Рассеянный свет падал в комнату из высокого стрельчатого окна, изящная люстра под потолком не горела. Стены, обшитые дубовыми панелями, и пол, устланный толстым ворсистым ковром, надёжно поглощали все посторонние звуки. На широком письменном столе чёрного дерева стояло малахитовое пресс-папье в форме свернувшейся клубком змеи. Её тёмные агатовые глазки насторожено посверкивали, словно наблюдая за высоким мужчиной в чёрной мантии, напряжённо вышагивавшим из угла в угол кабинета. Только стеклянный шарик, стоявший рядом со змеёй, продолжал, как ни в чём не бывало, демонстрировать пасторальную зимнюю сценку.
Вольдеморт был в бешенстве. Бесила его не столько гибель слуг, сколько потеря одного из хоркруксов и слизеринского чудовища – василиска. Он готов был рвать и метать, убить любого, кто рискнёт приблизиться к нему в ближайшее время, однако, когда из-за дверей кабинета в Малфой-мэноре показалась голова Люциуса Малфоя, он сдержал себя. Не стоит лишать себя верных сторонников ради того, чтобы просто выместить злость. Злость должна быть обращена в оружие против истинных виновников случившегося.
Тёмный Лорд перестал нарезать круги по комнате и обернулся к Люциусу.
- Заходи, - сквозь зубы процедил он и сделал несколько глубоких вдохов – помогало слабо, но лучше, чем ничего.
- Мой Лорд, - Малфой склонился в почтительном поклоне, опасливо протиснувшись в помещение. – Вы просили доложить об итогах… - он резко оборвал себя, заметив нехороший блеск в красных глазах Вольдеморта.
Стеклянный шар с зимним пейзажем внутри, над которым кружили декоративные блёстки-снежинки, разлетелся в дребезги, люстра с оглушительным грохотом рухнула с потолка – Люциус едва успел отскочить.
Вольдеморт нервно провёл рукой по лицу: ну вот, докатился до спонтанных выбросов магии, как какой-то подросток.
- Извини, нервы совсем ни к чёрту… - рассеяно обронил он.
Малфой удивился: извиняться было не в привычках Лорда, - но благоразумно смолчал.
- М… так докладывать, или я зайду позже? – на всякий случай уточнил Люциус.
Вольдеморт сделал неопределённый жест рукой, который Малфой-старший счёл за разрешающий, и отвернулся к окну, за которым разгорался болезненно-алый рассвет.
- Мы потеряли Амикуса и Алекто Кэрроу, Антонина Долохова, Луиса Баксберри, МакКонала-младшего и группу Уолли в полном составе – они зачищали подземелья. Потери не слишком велики – большинство успело аппарировать, когда началось… начался… - Люциус замялся, пытаясь охарактеризовать произошедшее с Хогвартсом.
- Аппарировать? – удивлённо откликнулся Вольдеморт, на время отвлёкшись от пейзажа за окном. – На территории школы нельзя аппарировать.
- Теперь, видимо, можно, - сбился с мысли Малфой. – Я был там после взрыва… успел полюбоваться до того, как подтянулись авроры. Конечно, я не эксперт, но никакой защиты там, вроде, не осталось. Ни против аппарации, ни против нападения. Нда… Те, кто был в замке, забыли про эту маленькую загвоздку – оно и к лучшему. Успели переместиться из зоны поражения. Дамблдоровским прихвостням повезло меньше – большую часть завалило, некоторых ударной волной выбросило в окна. Видимо, они помнили про невозможность аппарации и не пытались ей воспользоваться. Мы взяли нескольких в плен. Трое в сознании, один присмерти, вряд ли даже колдомедики смогут ему помочь… Что прикажете делать с остальными?
Тёмный Лорд в задумчивости потёр подбородок. Ярость внезапно ушла, оставив ощущение тупой усталости. Можно было заняться пленниками лично, развлечься, но сейчас эта мысль не вызывала у него особого энтузиазма.
- Допросить, а там видно будет, - наконец решил он. – А что удалось выяснить по поводу причин взрыва? Кто-то из оборонявшихся активировал внутреннюю защиту замка, а та сработала неправильно?
Люциус развёл руками, потом сообразил, что Лорд на него не смотрит и продублировал вслух:
- Тут ничего доподлинно неизвестно. Ни одно из современных заклятий не способно нанести такой ущерб.
Вольдеморт, казалось, потерял к Малфою всякий интерес. Он опустился в мягкое кожаное кресло за письменным столом и устало прикрыл глаза. Когда хозяин доиа уже собирался удалиться, его настиг холодный голос:
- Никто из участников нападения не заметил ничего необычного?
Люциус помедлил. Само по себе происшествие было хм… мягко говоря, «необычным».
- Нет. Хотя… Яксли обмолвился, что у ворот замка с Долоховым случился странный приступ: он упал, схватился за голову. Говорит, его накрыло остатками внешней защиты. Яксли не стал дожидаться, пока напарник придёт в себя окончательно и пошёл один. Больше Долохова никто не видел.
Малфой постоял ещё минуту на пороге. Ожидая дальнейших расспросов, которых не последовало, потом вышел.
- Как просто… как и всё гениальное, - обратился Риддл к закрывшейся двери. – Надо было сразу догадаться…
Теперь Вольдеморт кое-что понял в мотивах неизвестного, любезно подарившего ему медальон. Игрушка была не только оружием против Дамблдора, она была прикрытием для агента в рядах Пожирателей. Он же знал, что Долохова знатно обработали в Азкабане, но не придал этому особого значения. Идиот! Развесил уши, когда Антонин излагал свои аргументы в пользу нападения на Хогвартс. Всё было так логично, продумано; отличный план, который обещал полный успех… Интересно, какие чары подчинения использовал загадочный кукловод? Не банальный Империус точно… Риддл подумал о том, каким могуществом нужно обладать, чтобы разнести Хогвартс по камушку, и невольно передёрнулся. Очень опасный игрок, и неизвестно, что за цели он преследует.
Вольдеморт дотронулся до медальона на груди. Случившееся зародило в нём нешуточные сомнения по поводу безопасности данной вещицы. Возможно, подарочек сродни Троянскому Коню. С другой стороны, очень может быть, что неизвестный даритель уже достиг, чего хотел, и больше не преподнесёт сюрпризов. В таком случае, глупо отказываться от столь могущественного артефакта…
Терзания Лорда прервал вернувшийся Люциус Малфой, который доложил, что двое пленников отказываются говорить, и он приказал запереть их в подземелье замка – если Лорду будет угодно, он может распорядиться о пытках, - а третий готов к добровольному сотрудничеству.
Риддл был рад отвлечься от неприятных блужданий в потёмках собственных предположений.
- И где же этот доброволец? – с холодной насмешкой протянул он, выпрямляясь за столом и возвращая на лицо маску ледяного спокойствия.
Малфой подал знак кому-то за дверью, и в кабинет втолкнули человека в пыльной изорванной мантии со связанными за спиной руками. Человек был низкого роста и хрупкого, если не сказать хлипкого, телосложения. Жидкие серые волосёнки, маленькие, глубоко посаженные глазки, острый нос и костистое лицо придавали ему неприятное сходство с крысой.
- Имя? – ледяным тоном осведомился Вольдеморт.
- Пи… Питер Петтигрю, милорд, - дрожащим голосом ответил пленник.
