Глава 4 - Некролог был бы лучшей визитной карточкойОставалось всего два дня до того, как замок опустеет. Не уезжают домой на рождество только неудачники… И, по иронии судьбы, в этот раз к ним относились мы с Блэк. К отцу должны были приехать важные гости, и наличие двух семнадцатилетних молодых людей в Малфой-Мэноре было весьма некстати. Можно было бы остановиться у кого-нибудь из знакомых или, в крайнем случае, в гостинице, но отец выступал категорически против подобных мер. А без его письменного разрешения Филч Вегу из Хогвартса никогда бы не выпустил.
Был только один способ – бежать. Мы прекрасно знали, какими это грозит последствиями, но оставаться в этой тюрьме и дальше было выше наших сил. Значит, побег… И ключ к выходу из этого замка был в глупой саге о Мальчике-со-Шрамом. Никогда бы не поверил, услышав, что я когда-нибудь заинтересуюсь маггловской книжкой. Тем более, книжкой про Поттера. И если бы я узнал, что кто-то об этом говорит, убил бы распространителя таких слухов самым извращенным способом.
И все же, читая первую главу, я почувствовал, будто так все и должно было быть. Должны были быть несколько лет напряженной войны, и этот праздник, так настороживший магглов. Даже родственники Поттера, к которым я испытал истинное отвращение, должны были воспитывать этого очкастого идиота. Это было бы правильно, хоть и жестоко. Расти со столь посредственными магглами - такого и врагу не пожелаешь!
- О чем задумался? – улыбнулась Вега, коснувшись своими ледяными пальцами моей руки. Она частенько поступала так, чтобы привлечь мое внимание. И, к ее чести, это еще ни разу не дало осечки. Руки у нее всегда были очень холодными.
- Книга… - выдохнул я. - Ты и вправду думаешь, что все это могло быть?
Блэк кивнула.
- Но… как? - я был обязан задать этот вопрос.
Девушка достала небольшой блокнот и шариковую ручку – не смотря на попытки моей матери образумить это создание, страсть Веги к маггловским вещам была неизлечима.
- Помнишь, бабушка рассказывала о своей молодости? – спросила она и, дождавшись моего кивка, продолжила. – Об организации, выступавшей за запрет магглорожденным учиться в Хогвартсе…
Я помнил. Не столько по рассказам Вальпурги, сколько из курса истории. Тех магов было немного, но за каждым из них стоял известный чистокровный род. Они предъявили Министерству свои условия и, услышав отказ, пообещали отомстить.
Несколько ночей после этого город провел очень беспокойно. Стояла безветренная погода, лаяли собаки, скрипели двери домов, и даже магглы… даже эти тупые создания, казалось, чувствовали, что по улицам в ненастной тьме дождливой ночи бродят люди, прячущие свои лица за уродливыми масками и готовые уничтожить любого, кто встанет у них на пути. Город, понимая, что в сердцах этих людей живут ненависть, злость и презрение, пребывал в смятении и с нетерпением ждал развязки…
Они уничтожили сами себя. Красивая идея, витавшая в воздухе еще со времен Салазара, не могла удержать импульсивных амбициозных магов. Каждый хотел быть лидером, но ни один не был в состоянии держать остальных в своих руках. Серия дуэлей уничтожила троих магов и отправила в больницу Святого Мунго еще пятерых. Еще двое пали от рук авроров, почувствовавших слабину чистокровной организации. Те, что остались в живых, предпочли сдаться и принять сторону победителя.
Мой отец был одним из первых, кто отказался от всех претензий к магглам. Раньше была только многоликая жаба Амбридж. Отец рассказывал, что она с юности кичилась своей чистокровностью, но, почуяв неладное, тут же сообщила всем о своем дедушке-маггле, которого она безумно любила.
Видимо, на моем лице отразилась ненависть, которую я испытывал к этой женщине, потому что Вега, подбадривая, хлопнула меня по плечу и улыбнулась:
- В той реальности у них был лидер, окрестивший себя Волдемортом. Это был темный маг – потомок самого Слизерина, долгое время державший в страхе Англию.
Я понимающе кивнул. Моя тетя Беллатрикс, когда мы ее навещали в больнице Святого Мунго (в битве с министерскими крысами она лишилась рассудка, хотя отец говорил, что она всегда была слегка не в себе), причитала, что все должно было быть не так. Я тогда был очень мал и любил слушать, когда, бывало, Беллатрикс, прислонившись к холодной стене, начинала рассказывать страшные истории о красивом человеке с тяжелой судьбой. Его звали Том, он приходил к ней во сне и обучал темным искусствам. Услышав о нем, медведьма попросила родителей изолировать меня от сумасшедшей, дабы обезопасить мою психику. Впрочем, это не помешало нам с Вегой самим придумывать сказки о Темном Лорде, когда мы оставались в детской одни или бродили по подвалам родового замка Малфоев.
- Значит, Том Риддл существовал? В той… другой реальности? – спросил я задумчиво.
- Похоже на то, - ответила девушка.
- И Поттер его победил? – усмехнулся я – может очкастый урод лучший ловец Хогвартса и любимчик директора, но на героя он не похож.
- Победил, - с трудом сдерживая смех, произнесла Блэк. – Ему помогла любовь и преданные друзья - обязательные атрибуты сказочного доброго персонажа.
Выпалив это на одном дыхании, Вега вздохнула, а глаза ее наполнились грустью.
- А мы... мы хорошие? – спросила она, интонациями напоминая пятилетнего ребенка, для которого мир окрашен только в черный и белый цвета.
- Конечно, - прошептал я и, подойдя к сестре, прижал ее к себе.
Это всегда помогало. Но не сейчас. Блэк отстранилась и, стараясь не смотреть мне в глаза, произнесла:
- Драко, я… убийца… - сказала она, и, готов поклясться, что в этот момент на ее глазах блестели слезы.
***
Меня с малых лет звали странной, никчемной и так часто укоряли в разных дурных наклонностях, что я и сама прониклась этим убеждением. Наверное, отец также поверил этому и, бросив попытки заняться моим воспитанием, уехал за границу. Вскоре мать совершила свое первое преступление, превратив меня из бесполезного создания в дочь убийцы.
Тогда ее оправдали, списав этот поступок на самозащиту. Как мне потом рассказал Люциус, маггл пытался ее изнасиловать. Впрочем, я до сих пор не знаю, стоит ли доверять его рассказам. Как бы то ни было, этот случай изменил жизнь мамы. Она уже не могла остановиться, и через несколько дней совершила еще одно преступление. В тот день она оставила меня у Малфоев, а сама отправилась «развеяться». Нарцисса была кузиной моего отца, а ее муж, как я узнала много лет позже, спал с моей матерью. Не знаю уж, любил он ее или нет, но после того как маму арестовали – в тот день она сожгла маггловский клуб вместе с находившимися внутри людьми – Люциус принял меня как родную дочь.
Получив письмо из Министерства, он вошел в детскую, где мы играли в принцессу и дракона, и попросил меня выйти. Увидев строгое, угрюмое лицо мужчины, на котором лежала суровая печать неизлечимого горя, я чуть было не заплакала. Мне было шесть, я стояла перед ним, переминаясь с ноги на ногу и теребя длинные темные волосы, и озиралась по сторонам. Когда он сказал, что я не скоро смогу увидеть маму, сердце отчаянно застучало. Глаза защипало… мне захотелось, чтобы он обнял меня, по-отечески посадил меня на колени и приласкал. Тогда я прильнула бы к его груди, и мы вместе заплакали бы - маленькая девочка и суровый мужчина - о нашей общей утрате. Но он, сообщив мне эту новость, развернулся и ушел, оставив меня наедине с моей болью.
Я ждала ее. Мечтала, как, просыпаясь ночью, смогу отыскать в темноте ее нежные руки, смогу прижаться к ним, прошептать о своей любви. Я помнила ее взгляд, когда ушел отец, и она сидела перед открытым окном и грустно разглядывала чудную весеннюю картину, словно прощаясь с жизнью.
Она не выдержала… Через три года заключения, усталая от тюремной жизни и изможденная болезнью она попыталась бежать. Поцелуй дементора навеки лишил меня матери.
Малфои были ко мне очень добры. Особенно Нарцисса. Хотя за нами должны были присматривать домовые эльфы, она приходила ночью, когда мне снились кошмары, и я начинала плакать. Нарцисса с материнской нежностью касалась моей щеки, успокаивала, убеждала, что все это мне просто снится. Я открывала глаза и называла ее мамой. Я действительно думала, что это она со мною, а не Миссис Малфой.
Проблемы начались, когда нам с Драко исполнилось одиннадцать. По иронии судьбы, мы родились с ним в один день – пятого июня. Близнецы, похожие друг на друга, как филин на зебру. Люциус привел нас в Косой переулок, чтобы приобрести все необходимое – в этом плане наша «семья» была почти нормальной. Когда все уже было куплено, а Драко потащил своего отца к магазину с метлами, меня позвал миловидный дядя. Он держал в руках очень красивую куклу, похожую на Миссис Малфой. Он пообещал мне подарить ее, если я пойду с ним. Когда я отказалась, он схватил меня за руку и потащил в Ночной переулок. Я кричала, пыталась вырваться, но никто не обращал на меня внимания. Тогда я вытащила из кармана палочку и взмахнула ей – как это делала двумя часами ранее в магазине мистера Оливандера. Каюсь, мне хотелось сделать ему очень-очень больно…
- Я убийца, Драко, черт побери… - прошептала я, задыхаясь от боли.
Мне столько лет пришлось держать это в себе, что слова давались мне с трудом.
- Да что ты несешь, Блэк, - улыбнулся он, сделав еще одну неудачную попытку меня обнять.
Малфой, я сумасшедшая…
- Помнишь тот год? Перед поступлением в Хогвартс? – сказала я, сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик.
Он кивнул. Хвала Мерлину, он знает, когда лучше промолчать.
- Твой отец спрашивал, откуда у меня кукла. Тогда я ответила, что нашла ее… Это была ложь.
Рассказывая Малфою это, я чувствовала, как отступает боль. Как душа очищается от грязи, накопившейся за шесть с лишним лет, которые мы учились в Хогвартсе.
- Я взяла эту куклу у мертвеца. Я… я убила его и забрала куклу.
- Это невозможно, Блэк.
Недоверие во взгляде Драко смешивалось с желанием успокоить меня, привести в чувство. Мы оба были достаточно противоречивыми созданиями, чтобы во всем поддерживать друг друга. И тем страннее было то, что у меня были секреты от пусть и не совсем родного, но все же брата.
Я закрыла лицо руками и покачала головой.
- Как это получилось? – спросил он, и в его голосе послышалось неподдельное удивление.
Да, я плохая и заслуживаю смерти.
- Не знаю… - честно ответила я. – Я взмахнула палочкой и он отлетел к стене.
Мне было сложно говорить. Я часто видела этот момент в кошмарах. Как мужчина падает на землю. Как из его рта идет кровь. Как на землю падает кукла.
Тогда я подхватила игрушку – все-таки она была невероятно красивой – и бросилась бежать. Остановилась я лишь около магазинчика Мадам Малкин. Села прямо на землю, прижав к себе перемазанную кровью куклу. Какой-то добрый человек отвел меня к Малфоям, где я соврала…
В школе я заметила к себе особое внимание, и тут же решила, что они знают, кто убил того мужчину.
- Ты говорила об этом кому-нибудь? – произнес Драко.
- Нет, - ответила я.
- Хорошо…
Не говоря больше ни слова, Малфой откинулся на кровать и несколько минут пролежал без движения.
- Нам надо бежать, - решил он.
Я кивнула, испытывая благодарность по отношению к Драко. По правде говоря, я не могла и мечтать, чтобы он, зная о том, что я преступница, решил не покидать меня. Он был слишком эгоистичен для этого.
- Что ты там узнала на счет замка? – спросил Малфой.
Давно я не видела его таким – со времен Трехмагового Турнира, когда он увлекся придумыванием своей тактики в каждом из испытаний. Возможно, он вел себя так же с командой по квиддичу с тех пор как стал ее капитаном (все-таки каждый турнир был шансом переплюнуть Чудо-Мальчика), но я этого не видела, так как попросту не посещала тренировки.
В такие моменты он словно преображался. Из обычного парня с известными предками, страдающего от недостатка внимания и подростковых комплексов, Малфой превращался в целеустремленное создание, готовое свернуть горы, чтобы достичь своей цели.
