Глава 4. Послезавтра.На стол директора школы чародейства и волшебства Хогвартс медленно опустились перо феникса и свернутый в несколько раз клочок пергамента. Несмотря на то, что было далеко за полночь, Дамблдор не спал. Он прожил на редкость трудный день. Возможно, самый трудный день в своей жизни.
Обдумывая все, что произошло, прокручивая в голове события последних двенадцати часов, он испытывал боль. Сегодня по вине дряхлого старика, которого все называли великим волшебником, погиб еще один человек.
Он дословно помнил последнюю беседу с Гарри. Глядя в окно, он говорил с серым небом, не имея сил взглянуть юноше в глаза. Это было своеобразным проявлением слабости с его стороны, впрочем, слабость - естественное чувство, которое время от времени свойственно даже лучшим из нас.
Так или иначе, Дамблдор мог только предположить, как с каждым словом менялось лицо мальчика, и ему было трудно представить, каково это, услышать от мудрого столетнего старика о необходимости своей гибели в неполных восемнадцать лет.
Гарри, помнится, не сказал и слова. Когда Дамблдор услышал за спиной шорох мантии и оглянулся, юноша был уже у двери. Их взгляды встретились, и немало повидавший волшебник в очередной раз поразился внутренней силе, которая жила в его ученике. Зеленые глаза смотрели спокойно, запрятав горечь и боль в глубину души. Глаза прощали.
Молчаливый диалог продолжался пару мгновений, но Дамблдор долго еще не мог вспоминать эти секунды без внутреннего содрогания.
А потом он увидел Гарри мертвым, мертвым, но не покорившимся. Только позднее, аппарировав с бездыханным телом на площадь Гриммо, директор узнал, что перед смертью мальчик так никому ничего и не сказал.
Прощание с героем прошло в узком кругу, где присутствовали только друзья и близкие. Говорили мало. Каждый был поглощен своими мыслями: кто-то просил прощения, кто-то сам прощал. Это был тот редкий случай, когда Альбус Дамблдор ничем не отличался от остальных, в тайне надеясь, что мальчик слышит его мысленный монолог.
Похоронили Гарри на территории Хогвартса, у Запретного леса. Ремус предложил переместить тело юноши в Годрикову Впадину, к родителям, но сам директор был уверен, что Гарри хотел бы покоиться здесь, рядом с замком, который стал для него единственным настоящим домом. Могила выглядела неприметной среди зарослей буйно растущей травы. Может быть, после войны на этом месте воздвигнут памятник.
Отогнав горькие воспоминания, Дамблдор аккуратно развернул появившийся пергамент. В послании мелким убористым почерком было написано одно слово: «Послезавтра». Разумеется, директор знал, от кого это письмо, и о чем в нем идет речь. Он давно догадывался, что сразу после победы над Гарри Волдеморт предпримет попытку захватить Хогвартс.
Послезавтра… В открытую признать, что ему известно о планах Тома, Дамблдор не хотел. Это подставило бы под удар Северуса, а шпион в рядах Пожирателей был необходим. Поэтому директор решил обыграть ситуацию так, будто из опасений за безопасность своих учеников он собственноручно усилил защиту стен. Эвакуация детей могла привлечь лишнее внимание, и для них было отведено специальное помещение в подземной части замка, откуда, в случае прямой атаки, можно было быстро и относительно безопасно выбраться.
Времени оставалось мало, и нужно было как следует все проверить. Этим директор решил заняться сам. К сожалению, в мире оставалось слишком много дел, которые он не смог бы доверить даже самым близким людям. Устало вздохнув, Дамблдор отправился обходить школьную территорию, проверяя мощность наложенных чар.
***
В это время в самой дальней комнате третьего этажа Малфой-Мэнора Волдеморт так же устало опустился в кресло, сжимая в руках спящего ребенка, и посмотрел на часы. Четыре ночи… Проклятое свойство человеческого тела! Глаза слипались, но головная боль прошла на удивление быстро. Лорд, разумеется, не собирался приписывать это сопляку на своей груди.
Было бы неплохо поспать несколько часов: на полдень было назначено очередное собрание. Волдмерорт поднялся на ноги, трансфигурировал кресло в жесткую деревянную кровать, которая запомнилась ему с детских времен, и опустил на нее сопляка. О лишних удобствах вроде теплого одеяльца с глупым рисуночком думать было противно.
Уже в постели Лорд попытался убедить себя, что все произошедшее – всего лишь глупое недоразумение. Лелея радужные мечты, незаметно для себя он погрузился в сон, и уже через пять минут в комнате раздавалось только тихое детское сопение.
***
В личный кабинет Пожирателя смерти Северуса Снейпа постучали.
Уже второй час он работал над планом для Темного Лорда. И ему крупно повезло, что он начал заниматься этой проблемой задолго до того, как поступил непосредственный приказ. Годы шпионской деятельности научили всегда быть готовым к поступлению сразу двух срочных заданий, а о стремлении Волдеморта захватить Хогвартс было известно давно. Смерть Поттера послужила этому основным толчком. И снова, снова этот проклятый мальчишка, который даже после смерти умудряется приносить проблемы!
До окончания работы было далеко. Следовало тщательно продумать, на какие группы разделить Пожирателей, и, разумеется, снабдить доклад сведениями об известных ему мерах защиты.
- Войдите, - устало потерев переносицу, сказал Снейп.
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел хозяин поместья. Северус удивился и немного помедлил, прежде чем заговорить:
- Что же привело тебя сюда в этот поздний час, Люциус? Неужели ты решил по доброте душевной помочь мне выполнить задание Темного Лорда?
Малфой подошел поближе к столу, и тусклый свет упал на его бледное лицо.
- Я пришел по поводу Драко, - тихо заговорил Люциус. - Он слишком молод, чтобы участвовать в таком масштабном мероприятии. Уговори Лорда не втягивать сына в это.
- И почему же ты сам не обратишься к нему с этой просьбой? Почему просишь помощи у меня? Темный Лорд милостив, - криво усмехнулся Снейп, вспомнив, как его милостивый Лорд исполнил просьбу не убивать Лили.
- Ты прекрасно осведомлен о моем положении, Северус, - продолжал Малфой с едва заметной паникой в голосе. - Несмотря на то, что меня вернули в ближний круг, я по-прежнему в немилости. А тебя, ценного шпиона, он, может быть, послушает.
- Мне откровенно не хочется рисковать своим положением ради благополучия твоего семейства, Малфой, - покачал головой Снейп, – но я подумаю, что можно сделать для Драко.
Люциус выпрямился, сухо поблагодарил за проявленное беспокойство и вышел, гордо вскинув голову. Снейп глубоко вздохнул. Исправить положение, в котором оказалось семейство Малфоев, было непросто. Самому Северусу Драко был глубоко симпатичен, но он решил повременить с действиями и снова склонился над пергаментом, чтобы продолжить прерванное занятие.
