Глава 4. Я знаю женщину молчанья...«Мери-Сью забеременела и не знала, от кого. Пришла к профессору Снейпу:
- Профессор Снейп, как определить, от кого я забеременела?
- А какие кандидаты?
- Ну, это либо Гарри, либо Вольдеморт...
- Ну, родится ребёнок, научится говорить, спросишь у него: ты злой или добрый? Если добрый, то от Поттера, а злой - от Вольдеморта.
Прошло несколько лет. Мери-Сью спрашивает у сына:
- Сынок, ты добрый или злой?
- Я хитрый, - усмехнулся маленький черноволосый крючконосый мальчик...»
(Из анекдота.)
- Гермиона, ты беременна, - произнесла мадам Помфри, как будто не понимая, что говорит, и тут же округлила глаза. На секунду наступила тишина. Девушка побледнела:
- Как так - беременна?! Я же не…. – она беспомощно обвела глазами комнату.
- Гермиона, - выдохнул Рон. – А я тебе верил.
Он сел на пол. Ошеломлённый взгляд, устремлённый в пустоту. Гарри прислонился к косяку двери. Слизеринец в ужасе смотрел на Гермиону.
Сама девушка была белее смерти. Она уставилась на мадам Помфри.
- Вы что-то напутали, - начала она срывающимся голосом. – Я не могу быть беременна. Я ни с кем не… спала.
Наступила тишина.
Мадам Помфри первой оправилась от шока:
- Гермиона, но ведь…. Дай-ка я ещё раз проверю.
Повторное произнесение заклятия. Свет, девушка в нём, белый листочек.
- Ерунда какая-то, - произнесла целительница. – Может, я что-то делаю не так?
Такой неуверенной мадам Помфри никто ещё не видел. Она подошла к шкафу, достала книжку, нашла нужную страницу….
- Минерва, мне нужна твоя помощь, - сказала мадам Помфри в камин.
Спустя пару секунд в больничном крыле возникла профессор МакГонагалл.
- Что случилось? – спросила ведьма.
- Пожалуйста, примени вот это заклинание на Гермионе, - попросила врач.
Профессор трансфигурации удивлённо огляделась. Странное окаменение всех, присутствующих в палате, заставило её нахмуриться. Ничего не понимая, МакГонагалл выполнила то, что от неё просили.
- И для этого требовалась моя помощь? – произнесла учительница трансфигурации, пока к ней плыл листочек. – Это всего лишь…. Боже!
Брови Минервы МакГонагалл удивлённо приподнялись, рот приоткрылся в беззвучном вскрике.
Наступила тишина. Пока остальные изумлённо разглядывали Гермиону, та смотрела в никуда, а Рон судорожно кашлял. Наконец, мадам Помфри опомнилась и, усадив юношу на кровать, напоила его успокоительным зельем.
- Мисс Грейнджер, объяснитесь, - раздался голос декана Гриффиндора. Он был необычайно суров и строг.
Гермиона побледнела. Она начала нервно ходить по комнате, раскачиваясь из стороны в сторону.
- Этого не может быть! – выкрикнула она. – Я не с кем…. Мне не от кого…
Мадам Помфри остановила её, заставив выпить чуть-чуть успокоительного зелья.
- Всё ясно, – хмуро произнесла МакГонагалл. – Мадам Помфри, что тут делают посторонние? Все вон! – это было обращено к Гарри, Рону и слизеринцу. Те поспешили покинуть больничное крыло, но идти на зельеварение не торопились. Слизеринец направился в сторону подземелий на крейсерской скорости. Рон же и Гарри…. Они шли молча, не чувствуя ног. Эмоций было так много, что язык словно атрофировался. Наконец, Рон сказал:
- А я, идиот, думал, что Гермиона меня дождётся….
И сполз в нервном смехе на пол коридора.
- Рон! – Гарри, казалось, не заметил состояния друга. Его тоже прорвало, но на иной лад. – Рон, как она могла? Почему она ничего нам не сказала?
Гарри опустился на пол рядом с приятелем в скорбной позе, обхватив голову руками.
-Мистер Поттер, опять голова болит? Наслали на мистера Уизли веселящие чары? Минус тридцать баллов за прогул урока с каждого, - парни и не заметили, как из-за угла появился Снейп. Беззвучная чёрная мышь.
Но об оскорблениях никто из парней и не думал.
- Гермиона беременна, - истерично рассмеялся Уизли.
- Вы спятили? И прекратите смеяться! – поползла вверх бровь профессора Снейпа.
- Рон не шутит, - в отчаянии произнёс Гарри. – Она беременна.
Снейп замолчал.
Наступившую тишину нарушили шаги: это был профессор Дамблдор, иногда появляющийся в самый нужный момент.
- Северус, ты уже в курсе? – грустно спросил Дамблдор у Снейпа. – Боюсь, тебе нужно идти варить зелье… Вы, двое, - обратился он к Гарри и Рону, когда зельевар послушно удалился. – Кто ещё знает о… проблеме мисс Грейнджер?
Друзья переглянулись.
- Там был слизеринец, сэр, - промямлил Рон.
Дамблдор нахмурился. Он отвернулся к стене, словно просчитывая что-то, затем быстро посмотрел на юношей:
- Вы не знаете, от кого может быть беременна мисс Грейнджер?
- Нет, сэр.
- Странно, очень странно… - протянул Дамблдор. Он заметался по коридору. Потом, остановившись, он обратился к гриффиндорцам и одновременно к себе самому:
– Впервые с основания Хогвартса у нас подобный инцидент! Ребёнок без отца в магическом мире – это нонсенс! Что скажет общественность?! Я с таким трудом удерживаю школу от массы ненужных нововведений, рекомендуемых
министерством, а мне втыкают нож в спину мои же ученики! И кто? Мисс Грейнджер!
- А что будет дальше? – спросил Гарри, как только директор затих. Тот вновь дёрнулся и быстро подошёл к ним очень близко, чуть наклонился вперёд и заговорил тихим, доверительным и убеждающим голосом:
- Гарри, сейчас главное – чтобы никто не узнал. Потом мисс Грейнджер выпьет абортное зелье и, если никто не узнает, останется учиться тут. Узнают – придётся ей перейти на домашнее обучение, - Дамблдор нервно мерил коридор шагами.
- Абортное зелье? – переспросил Рон. – Но разве…
-Нет, мистер Уизли, - нахмурился Дамблдор. – Волшебное общество консервативно. Если аборты запрещены в семьях как ведущие к уменьшению числа магов, то подростки... Мисс Грейнджер – магглорождённая, ей будет крайне непросто и без незаконного ребёнка на руках.
- А если она захочет его сохранить? – спросил Гарри. Действительность казалась ему странным, нелепым сном.
- Гарри, о чём ты?! Ты представляешь, какой скандал поднимут все наши злопыхатели, вездесущее министерство и журналисты? В этом замешана не мисс Грейнджер, а учащаяся Хогвартса! Против нас начнётся война ещё хуже, чем война с Вольдемортом: это будет война сплетен и клеветы! Это будет началом конца!
Директор замер, поднял указательный палец вверх. Он говорил, отчеканивая каждое слово:
- Пока я директор Хогвартса, никто не сможет сказать, что в нашей школе допускается аморальное поведение учащихся.
И Дамблдор удалился в сторону подземелий.
Гарри ошарашено посмотрел на Рона:
- То есть Гермионе придётся убить ребёнка? – спросил он, недоумённо моргая глазами.
После родов Петуния Дурсли не могла иметь детей. Гарри смутно помнил, как она по вечерам говорила с дядей Верноном: «Вернон, этот врач совсем не помог, совсем!» Муж поглаживал её по голове: «Петуния, милая, успокойся. Я люблю тебя, ты же знаешь? И потом, у нас есть Дадли. Чего ещё желать?» Как иногда думал Гарри, будь у четы Дурслей двое детей, ему жилось бы гораздо лучше. А однажды тётя Петунья обмолвилась, что Лили была более сильная, чем она. При мысли о том, что у него могли быть братья или сёстры, Гарри становилось как-то особенно тоскливо.
И тут – решение об аборте. Точнее, приказание.
- Да, Гарри, - вздохнул Рон. – Так у нас принято, родить от неизвестно кого – хуже некуда. Тем более, магглорождённой. Люди, особенно слизеринцы, завоняют так, что мы учуем даже у себя в башне.
- Это неправильно. Это убийство, - Гарри невидяще смотрел на каменную стену.
- Почему убить? Разве ребёнок
уже есть?
- А разве нет? – удивлённо поднял брови Гарри.
- Есть только зачатки ребёнка, - пояснил Рон. Он не мог сердиться на вероломную подругу и пересказывать что-то одновременно, так что его лицо на какое-то время приняло нормальное выражение.
– Мне мама рассказывала, что это как идея книги. Ну, сначала автор придумывает, а потом уже – пишет. Чем больше срок беременности, тем воплощённей идея. Там, план книги, первая глава… А когда происходят роды – как будто книгу издают.
- Оригинальная идея, - фыркнул Гарри. – А ребёнка нет? Совсем? А если он есть?
- Есть идея, - упрямо повторил Рон. И вдруг совсем уж грустно добавил:
- Значит, Гермиону лишат значка старосты.
- Какой такой значок старосты? – изумлённо поднял брови Гарри. – Ты шутишь? При чём тут значок старосты? Это такая мелочь… по сравнению с… абортом.
Он остановился, потому что сообразил: Рон прав. Могут пойти слухи: за что лишили Гермиону Грейнджер значка старосты?.. Это будет крайне неприятно, а если станет достоянием «волшебного общества»?!
- Но она сама пошла на это, - в глазах Рона начали собираться злые слёзы, - пусть и расплачивается.
- Рон?! – Гарри уставился на друга. Определённо, того чем-то опоили. – Ты что?! Гермиона – наша подруга! И аборт… ребёнок это! Есть ребёнок! И всё, понимаешь?! И его убьют!
- Гарри, - закричал Рон, - не заводись! Я не такой тугодум, каким кажусь! Да, я люблю Гермиону! Но разве ты не понимаешь, что она себя повела как… не хочу ругаться, уж извини! Это грязно! И мерзко! Мы живём в
волшебном обществе, и надо исполнять его законы, если не хочешь оказаться на помойке!
- Рон, ты что? – удивлённо проговорил Гарри. Происходящее продолжало казаться ему страшным сном. – Рон, а если это плохие законы? Убить Клювокрыла, например? Или без суда и следствия… Сириуса?
Рон дёрнулся, как от пощёчины.
- Есть нравственные законы, Гарри. Не министерские, а такие, что у всех нормальных волшебников в крови. Убивать – позор. Быть беременной от неизвестно кого – позор. И, прости меня, разве у магглов нельзя разводиться просто так, потому что не сошлись характерами? Волшебников разводят в двух случаях: если супруг направляется в Азкабан или в Св. Мунго! Преступление и сумасшествие, и всё! А магглы… - и Рон махнул рукой. – В общем, я испытывал к Гермионе некоторые чувства, но после того, что она… Знаешь, это как предательство, только хуже.
Гарри наморщил лоб:
- Рон, а что, если она говорит правду? Помнишь, она сказала, что не с кем… а?
Рон рассмеялся:
- Гарри, но просто так этого же не бывает! Просто так взять и забеременеть? Нет, Гарри, она обманывает!
- Ты думаешь? Но ведь… - и Гарри потёр переносицу. Какая-то мысль не давала ему покоя. – Рон, а если Гермиона захочет оставить ребёнка и родить?
Рыжеволосый посмотрел на друга как на сумасшедшего:
- Гарри, ты что? Ты же слышал, Дамблдор сказал, что ей надо будет выпить абортное зелье.
- Ну и...? – не понял Гарри.
- Раз сказал, значит, Гермионе придётся пить, - лишённым эмоций голосом проговорил Рон. - Гарри, да не бледней ты так! Относись к этому как к идее ребёнка, а не к ребёнку, слышишь! У Гермионы не должно быть детей сейчас!
Гарри вспомнил, что хотел сказать другу.
-Слушай, Рон, - нехорошим голосом начал он, - ты говорил, что беременность – планирование новой книги, так?
- Да, - недоумённо нахмурился рыжеволосый.
- И что роды – это как издание такой книги, да ведь?
- Да, Гарри, но я не пойму, к чему ты клонишь…
- А что ты скажешь, если происходят преждевременные роды? Скажем, на седьмом месяце? Или двойня? Фред и Джордж?
- Я тоже уточнял у мамы про них, - спокойно сказал Рон, - и она сказала, что это не книга, а каталог метёлок и мячей – два в одном, - парень усмехнулся. - А вот про преждевременность… Не знаю.
-Рон, да ты спятил? – бушевал Гарри. – И на седьмом месяце – ребёнок! И на восьмом! И на девятом! Потому что он есть! А то, что вы хотите – это убийство!
Рон сжал ладони в кулаки.
- Нет, Гарри, - сквозь зубы проговорил он, - это не мы хотим. Это Гермиона. Она могла и подождать до конца учёбы, - и Рон, развернувшись на каблуках, пошёл по коридору от друга. Гарри бросился вслед за ним:
- Рон! Подожди, Рон!
Тем временем в Больничном Крыле бушевала буря. Гермиона рыдала на стуле, рядом с ней стояли профессор МакГонагалл и мадам Помфри. Директор Хогвартса Альбус Дамблдор метался по комнате:
- И кто бы мог подумать, что это будет Гермиона Грейнджер? Милая, чудесная, заботливая, наивная гриффиндорка Гермиона Грейнджер! Нет, это как удар ножом в спину. Нет, это стократ хуже! И, что самое ужасное, что мне теперь говорить Попечительскому Совету? Почему у слизеринцев такие длинные языки… - он остановился. – Но ты, Гермиона! Мисс Грейнджер, как вам только в голову могло придти… Вы ведь не пуффендуйка, нет! Могли подумать и о противозачаточном зелье! Кто ваш любовник, мисс Грейнджер? Мисс Грейнджер, отвечайте! Я вас спрашиваю: с кем вы спите?
Гермиона разразилась рыданиями:
- Профессор, я ни с кем не спала! Я…
- Не смешите нас, мисс Грейнджер, - не выдержала МакГонагалл, - или вы что, хотите, чтобы я поверила в непорочное зачатие?
Мадам Помфри отвернулась к стене. «Бедное дитя», - прошептала она довольно-таки громко.
Вошёл профессор Снейп. Альбус Дамблдор обратился к нему:
- Северус, как зелье?
- Оно будет готово завтра утром, к семи.
- Вот и отлично, - повернулся к Гермионе директор. – Чтобы были тут в семь тридцать, мисс Грейнджер, и ни минутой позже! Вы успеете не поезд, которой выходит из Хогсмида в десять. Минерва, вы уже предупредили родителей мисс Грейнджер?
- Да, Альбус, - ответила декан Гриффиндора. – Я им написала, что она нарушила школьные правила и будет продолжать обучение на дому… если захочет, конечно.
- Вот и отлично, - выдохнул директор. – Идите, идите, мисс Грейнджер! Обед вы пропустили, так посетите ужин. И собирайте чемоданы, от дальнейших уроков я вас освобождаю!.. – и Альбус Дамблдор стремительно покинул Больничное Крыло. Профессор Снейп последовал за ним. Минерва МакГонагалл, уже бывший декан Гермионы, посмотрела на девушку укоряюще. «Ах, мисс Грейнджер, мисс Грейнджер, - казалось, говорил её взгляд, - за что вы с нами так поступили? Неужели это было так необходимо?»
Не гордая шотландка, а стареющая женщина покинула комнату. В уголках её глаз начали собираться слёзы, а открывать их она не хотела.
Мадам Помфри наморщила нос. Казалось, она вот-вот расплачется.
Гермиона подошла к ней.
- Мадам Помфри, - начала она робко, - а нельзя оставить ребёнка?
