4. Будем танцевать на линии огня– Что вы сделали? – переспросил Гарри, не веря собственным ушам, когда за завтраком донельзя гордая троица принялась делиться подробностями ночных приключений, и сам не понял, чего в его голосе было больше – восхищения или ужаса.
Должно быть, верхом наивности с его стороны было полагать, что хотя бы в особенный для них день близнецы откажутся от своих проказ, но нет – романтический вечер они додумались разбавить очередной громкой выходкой, тогда как Джейн, вместо того, чтобы обвинить их в пренебрежении, с увлечением пересказывала хронику событий. Напротив нее Гермиона яростно месила вилкой картофельное пюре, и Гарри хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять, что ей история совсем не понравилась.
– ... облетали круг, и как-то так вышло, что оказались прямо у окна Филча – ну, и не удержались. – Глаза у Джейни сияли не хуже новенького кулона на шее, и она казалась на удивление бодрой – во всяком случае, для той, что всю ночь провела на ногах. – Закинули ему туда Отвлекающую Обманку, как раз у Фреда с собой была, а на стекле... такой шедевр нарисовали, краской светящейся… в темноте аж за милю видно! Можете вечером выйти посмотреть, если доживет.
– Что именно? – уточнил Рон.
Гермиона закатила глаза и со звоном отложила вилку.
– И вот для этого ты одолжил им «Молнию»? – со вздохом уточнила она у Гарри.
– Нет. – Он украдкой наблюдал за Джейн: Фред передал ей яблоко, и она звонко поцеловала его в щеку. – Не для этого.
Гермиона поглядела на него с сочувствием и чуть заметно качнула головой, но комментировать не стала, и за это Гарри был ей благодарен.
– Им слишком уж это нравится, – пробормотала она, кивая в сторону троицы. – Ходить по краю. Как будто для них все – игра какая-то.
– Но ведь они всегда такими были, разве нет? – осторожно заметил Гарри. – Просто раньше нас это так не касалось.
– Зато теперь касается, – возразила подруга. – Всех нас, и ты сам знаешь, что на кону. И нельзя, чтобы из-за них…
Договорить она не успела. Двери в Большой Зал со скрипом распахнулись, и влетел разъяренный завхоз, держащий на руках истошно орущую кошку: оба выглядели так, будто их только что ударило током. Здорово так ударило, ощутимо.
Зал грохнул, но смех резко оборвался, когда вслед за Филчем вошли Снейп и Макгонагалл с суровыми не на шутку лицами – оглядели столы и оба, не сговариваясь, повернулись к гриффиндорскому.
– Тот, кто это сделал, – ледяной голос профессора зелий чеканил каждое слово, – может сегодня же начинать собирать вещи. Виновные ответят по всей строгости… за все свои выходки. – И Гарри готов был ручаться, что на этих словах Снейп смотрел точно на их компанию, и плечом ощутил, как напряглась рядом с ним Гермиона; пальцы ее до боли стиснули край скамьи.
Прошло несколько минут, прежде чем Джейн, уже без улыбки или привычной бравады, склонилась к ней и сбивчивым шепотом принялась уверять:
– Не бойся: они так каждый раз говорят. И тем не менее, мы все еще здесь, и даже до последнего курса дотянули.
Ответный тон Гермионы по холоду не уступал снейповскому:
– Если из-за этого они найдут
его – вас здесь же и похоронят.
***
Весь день Гермиона не находила себе места. Слова преподавателей не давали ей покоя, и она ужасно боялась, что ночная выходка Джейн и близнецов обернется трагедий и поставит под угрозу безопасность Сириуса, и от одной мысли об этом хотелось своими руками выставить невыносимую троицу за ворота замка: раз уж им так не терпится вылететь – пусть, лишь бы его за собой не утащили. Неужели и правда не понимают, что рискуют в первую очередь не своими головами, а чужой, той самой, которую Министерству так не терпится записать в трофеи? «Будь проклят тот день, когда мы с ними связались», – бесновалась она, окружаясь, как щитом, баррикадой из книг, до того внушительной, что даже мадам Пинс, обходящая свои владения, старалась держаться поодаль. Поделом, если их вычислят и выставят вон: они-то ведь даже и не расстроятся, зато в Хогвартсе станет не в пример спокойнее. Но затем в памяти всплывало другое: Выручай-комната, которую Фред с Джорджем готовили для Блэка не одну неделю, новенькие рубашки, заказанные Джейн по каталогу («И слышать ничего не хочу, Сириус, это твой размер, ты не можешь ходить в одежде, на которую даже моль не позарится!»), и хриплое, на выдохе «Ну придурки!» сквозь бесценный лающий смех, – и ярость отступала, сменяясь тревогой, усиленной вчетверо, вынуждая признать тот факт, что не только без Джейн, но и без близнецов ничего уже не будет по-прежнему.
И Гермиона никому на свете не призналась бы в том, как похолодело у нее все внутри, стоило по возвращении в гостиную обнаружить непривычно тихую Джейн, полулежащую на диване с книгой – без намека на рыжие макушки в радиусе видимости.
– В чем дело? – подчеркнуто равнодушным тоном поинтересовалась она, опускаясь рядом: пусть не думает, что она так легко сменила гнев на милость.
– Фред с Джорджем схлопотали наказание. Чертов Снейп! Специально на нас отыгрывается. Вот клянусь, специально! У меня не получилось зелье – и черт бы с ним, Мерлин, это просто оценка... Но этот ублюдок подходит и заявляет: «Мисс Льюис, ваши результаты свидетельствуют о том, что вы не умеете ничего, кроме как целоваться с Уизли». Прикинь, а? Какое его дело? Ну, мы все вспылили, змееныши ржут, а Джордж возьми да спроси, откуда он знает, что я это действительно умею, мол, неужели подглядывал. Тот аж позеленел, стал выяснять, кто из них это сказал: Фред или Джордж, но так ничего и не добился. И назначил отработку обоим.
– Ясно. – Гермиона предпочла не развивать тему, дабы не провоцировать ссору. Близнецы ведь и вправду нарвались на конфликт сами, а в случае со Снейпом давным-давно пора было привыкнуть к его скверному характеру. – Что ты читаешь?
– Медленно начинаю подготовку к ЖАБА, – подруга продемонстрировала «Высшую Трансфигурацию». – Очень медленно. На самом деле, и дальше бы не взялась, если бы не наша анимагия.
– Вы начали?..
– Сразу после каникул, – призналась Джейни. – Просто загадывать не хотелось, больно медленно продвигается, может, и толку не будет... А ты из библиотеки?
Гермиона кивнула.
– Если даже ты уже вернулась, то времени уже… – Джейн приподнялась на локтях и обернулась на часы. – Ох, черт! Снейп с ума сошел, что ли, что он там с ними делает?.. – Точно отзываясь на ее возмущение, снаружи донеслись голоса, и портретный проем раскрылся, являя на пороге растрепанных близнецов. – Наконец-то! Чем вы там у этого изверга занимались?
– Драили подземелье. – Фред изобразил приступ тошноты. – А он аккомпанировал ворчанием, какие мы бесполезные. Ничего нового, – резюмировал он, присаживаясь рядом и притягивая Джейн в объятия. – Специально задержал почти до отбоя – видно, чтоб Филч на обратном пути прицепился. И чтоб на домашку уже сил не осталось.
– А без нее и Хогсмид накроется, – мрачно добавил Джордж.
– Да списывайте, кто вам мешает, – подавив зевок, Джейн махнула рукой в сторону кучи свитков на столе, – а я пойду спать, – но вместо этого дернула его на себя и впилась в его губы жарким поцелуем.
Наблюдая, как они сползают с дивана, Гермиона с неожиданной тоской подумала о Сириусе, скучающем в Выручай-комнате.
***
Следующий день для Гарри Поттера не задался с самого начала. Первыми, кого он увидел, спустившись в гостиную, были Джейн с Фредом, покрывавшие друг друга страстными поцелуями и не замечавшие вокруг никого и ничего, кроме друг друга. Настроение было безнадежно испорчено, напрочь отпало всякое желание с кем-либо говорить, но неприятности на этом не закончились. На последний урок, историю магии, неожиданно явилась Макгонагалл:
– Мистер Поттер, пойдете со мной.
Безразличный ко всему Гарри схватил сумку и молча последовал за деканом.
Путь до кабинета Макгонагалл прошел в абсолютном молчании, которое он, погруженный в свои мысли, даже не подумал нарушить. Профессор же предпочла перейти сразу к сути:
– Вы в последнее время одалживали кому-нибудь свою метлу? – поинтересовалась она, едва Гарри опустился на стул напротив.
Ага, понятно теперь, в чем дело.
– Никому.
– Поттер, в кабинете завхоза был обнаружен обломок прута «Молнии». Насколько я знаю, больше ни у кого в школе нет такой метлы.
Гарри молчал.
– Значит, это вы залезли в кабинет мистера Филча?
Выбора не оставалось.
– Да.
– Зачем? – выкрикнула Макгонагалл, явно не ожидавшая столь быстрого и легкого признания. – Чего вы хотели добиться?
Ответа не последовало. Гарри сидел, буравя взглядом чернильницу на столе, и оправдываться не собирался.
– Минус пятьдесят баллов Гриффиндору, плюс две недели будете помогать Филчу. Ах да, и никакого Хогсмида в этом месяце.
– Я могу идти, профессор? – осведомился он как ни в чем не бывало, словно назначенное наказание никоим образом его не касалось.
– Идите, – холодно отозвалась та.
Урок к этому времени уже закончился, и Гарри неспешно направился в гостиную, хотя знай он, что его там ждет, ускорил бы шаг раза в три, не меньше. Как только за ним закрылся портретный проем, навстречу высыпала троица настоящих виновников.
– Как ты?
– Что там было?
– Что ты ей сказал?
– Все нормально, – взглянув в их обеспокоенные лица, Гарри не удержался от улыбки. – Неужели думали, я вас сдам? Признался, конечно.
– И это, по-твоему, нормально? – Джордж схватился за голову. – Нет, мы сейчас пойдем к ней и скажем...
– И что дальше, вылетите отсюда? – Ни одно взыскание не вогнало бы его в такую тоску, как мысль о том, что в Хогвартсе больше не будет Джейн с ее лукавым прищуром, пестрыми платьями и дробным перестуком каблуков. – Вы трое и так на волоске. А меня отсюда никто не выставит. Точно не сейчас.
– Да, но…
– «Молния» – моя, – оборвал Гарри. – И признание – тоже. И я от него не откажусь, а если что, скажу, что вы просто меня выгораживаете. Так что проехали, ладно? Считайте за подарок на годовщину.
– Гарри… – зазвенел справа звонкий голос, и сердце в груди сделало кульбит. Джейни протиснулась между близнецами, шагнула к нему и обняла, увлекая в облако сладкого ягодного аромата. – Боже, Гарри, прости нас, – зашептала на ухо, стискивая его руку, и он замер, остолбеневший, завороженный, как под Империо. – Обещаю, мы придумаем что-нибудь, поможем с Филчем, найдем способ... Мы в долгу у тебя... Спасибо, – мягкие губы прижались к щеке, и в этот миг Гарри готов был принять вину за все их проступки, прошлые и будущие, – лишь бы его потом благодарили так щедро. – Ты – сокровище.
Он выигрывал матчи, выписывал виражи под облаками, выходил живым из неравных схваток – но ни одна победа еще не отзывалась в груди такой теплотой, как этот легкий, почти невесомый поцелуй. Джейни озорно взглянула на него из-под ресниц, еще раз улыбнулась виновато – и отступила обратно к близнецам, а он все стоял, уставившись ей вслед, и след ее помады огнем горел на коже – даже после того, как Гермиона, утащив его с прохода, вытерла отпечаток салфеткой.
Гарри знал, что он там был.
И этого хватало, чтобы под ребрами поселилась щекочущая легкость.
***
– Если я скажу, что есть много чего похуже завала перед ЖАБА, вы поверите? – усмехнулся Сириус и, подцепив свиток с эссе, пристроил его на верх уже сложенной стопки.
– Не особо. – Фред выглянул из-за «Продвинутого курса трансфигурации». – Но спасибо, что напомнил.
После того, как Гарри их стараниями попал в опалу к декану, близнецы, преисполненные муками совести, поутихли – впрочем, свою роль здесь сыграло и то, что триместр понемногу набирал обороты. Нагрузки в преддверии выпускных экзаменов росли не по дням, а по часам, и теперь даже тем, кто обычно не утруждал себя учебой, не оставалось ничего, кроме как опуститься до зубрежки. В первый раз, когда они явились к нему с книгами вместо отборной порции шуток, Блэк даже не пытался скрыть удивления, но по истечении трех недель уже успел привыкнуть к виду рыжих макушек, склоненных над учебниками, и сам старался помогать по мере сил. В отличие от друзей, у него свободного времени было в достатке, и он с готовностью хватался за любую возможность себя занять: сначала просто проверял за Фредом и Джорджем их сочинения, выискивая ошибки; затем как-то раз вызвался составить план – и в процессе неожиданно для себя увлекся так, что к возвращению близнецов их ждали готовые работы – оставалось только переписать на чистовик своим почерком.
– Тебя нам судьба послала, – твердил Фред, в восхищенном неверии качая головой. Блэк в ответ только отмахивался, довольный тем, что наконец может быть полезен – кроме того, возвращение к школьной программе пробуждала в нем и воспоминания, и азарт лучших лет, так что впору было еще поспорить, кто кому оказывал большую услугу.
– Главное, Гермионе скажи, что это твоя идея, – предупредила Джейни, – а то она с нас головы снимет, когда узнает.
Однако Гермиона, обнаружив его новое хобби, смеялась чуть ли не до слез:
– Я думала, ты на меня влияешь, а оказывается, наоборот!
Пару раз довелось выручать и Гарри с Роном: крестник открещивался от помощи всеми силами, но когда Сириус вручил ему готовое задание, просиял не хуже квиддичного кубка. Рон же не решался обратиться до последнего, пока Блэк сам не сжалился над ним и не предложил помощь – а назавтра оба едва не рухнули от хохота, получив обратно лист с припиской «Здравая мысль, Уизли» и крохотным «В» в уголке страницы. И все же главным образом командная работа сблизила его со старшими братьями – настолько, что те завели привычку готовить домашние задания у него, а Джейн повадилась шутить, что еще немного – и заревнует.
– Вот что я тебе скажу, дружище, – объявил Джордж, заклинанием высушивая чернила на пергаменте, – если кто в этом месяце и заслужил поход в Хогсмид, то это ты, – и любовно разгладил свиток. – Серьезно, это меньшее, что мы можем для тебя сделать.
– Сначала до выходных дотяните без последствий, – припечатал Сириус, – тогда и поговорим.
– Обижаешь! – Фред изобразил оскорбленный вид. – Мы уже сколько времени в подполье, тише воды, ниже травы: даже не помню, когда в последний раз что-нибудь нарушили!
– То есть, в ванную старост вы трое сегодня не идете?
– Ванная старост не в счет, – возразил Джордж и, потянувшись, закинул руки за голову. – Это наш социальный протест против элитарности. Старост мало, а место зря пропадает.
– Кому ты рассказываешь, – засмеялся Блэк. – Мы с Джимом там почти каждую ночь торчали на пятом курсе. Тренировались превращать воду в ром. Когда сработало, до башни потом ползком добирались – хорошо, Рем с Питом навстречу вышли…
Сердце отозвалось тяжестью прежде, чем настигло осознание: словно разум до сих пор пытался защитить от правды, отказываясь соотносить неуклюжего мальчишку, их друга детства, с предателем, обрекшим Поттеров на смерть, – и воспоминание враз потеряло четкость, отравленное, испорченное. Будто бы все это не имело значения, раз привело к такому концу. Сириус прикрыл глаза, ощущая, как грудь сдавливает невидимыми тисками, – и вздрогнул от неожиданности, когда на плечо вдруг легла крепкая рука.
Близнецы не говорили ни слова, но он и без того услышал все между строк. «Мы – не они, мы – другие. Но мы здесь, с тобой. Пишем новую историю новыми красками». Прошлого не исправить, но у будущего еще есть шанс.
У него есть шанс – и в глазах напротив читалась готовность напоминать ему об этом день за днем. Год за годом, если потребуется.
Он сжал ладонь Джорджа и с усилием кивнул.
И мысленным взором увидел Джима, улыбающегося ему с одобрением.
***
Профессор Макгонагалл была в ярости. С начала триместра не прошло и месяца, а ее подопечные уже столько всего успели вытворить. Чего стоил один Поттер, устроивший хаос в кабинете завхоза – а сейчас еще и эти на ее голову. С близнецами Уизли невозможно было справляться, даже когда их было двое, а уж с тех пор, как к ним присоединилась еще и девчонка, разрушительный потенциал этого союза достиг своего апогея. За последний год эта компания выпила у декана немало крови, но их нынешняя выходка окончательно переполнила ее терпение: Уизли и Льюис шумели в школьном коридоре после отбоя – кроме того, от всех троих явственно пахло алкоголем. Макгонагалл поджала губы, припомнив, как при виде нее братья первым делом попытались закрыть собой девушку и дать ей шанс скрыться, но та и не подумала никуда убегать – только подбородок вскинула с вызовом. Теперь же каждый из троицы перетягивал вину на себя, пытаясь выгородить остальных. Уставшая от этого спектакля, профессор уже намеревалась отправлять их собирать чемоданы, как вдруг в кабинет без стука ворвались Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер – оба раскрасневшиеся и задыхающиеся от быстрого бега.
– Профессор…
– Поттер? Грейнджер? Что вы здесь делаете? Почему не в кроватях?
– Пожалуйста, профессор, – заговорила Гермиона, переводя дух, – не исключайте их… Под мою ответственность…
– Последний курс же, – вторил ей Гарри. – Полгода осталось...
Фред собрался было вмешаться, но Джейн толкнула его ногой.
– Неслыханно! – изумилась Макгонагалл. – Молодые люди, вы слишком много на себя берете! Мало того, что сами нарушили правила, покинули свои спальни, так еще и указываете мне, как делать мою работу? Только я вправе решать, какое наказание им назначать!
Нарушители попытались изобразить виноватые лица, но избавиться от улыбок так и не смогли.
– Прошу вас! – взмолилась Гермиона. – Такого больше не повторится.
– Это с ними-то? – Профессор с сомнением оглядела троицу.
– Они постараются, – уже менее уверенно подтвердила староста.
Декан Гриффиндора медленно выдохнула, из последних сил справляясь с подступившей головной болью.
– Что ж, – устало проговорила она, выдержав паузу, – возможно, исключение и впрямь не самый эффективный метод в данном случае.
Просиявшие Гарри и Гермиона переглянулись, не веря своим ушам. Троица же, наученная горьким опытом, замерла в ожидании продолжения.
– Но я, как декан, вынуждена принять решительные меры. Минус сто пятьдесят очков Гриффиндору. Будете оставаться после занятий. Каждый по отдельности. Я предупрежу всех профессоров, чтобы вас троих спрашивали на уроках как можно чаще. А также отправлю письма вашим родителям. Можете идти – в свои спальни и никуда более. Мисс Грейнджер, я могу быть уверена?..
– Да, профессор, конечно… – засуетилась Гермиона и, подцепив ближайшую к ней Джейн за рукав форменной блузки, дернула к выходу. – Спасибо вам, спасибо огромное… Спокойной ночи! И простите еще раз… – Однако улыбка ее погасла ровно в тот же миг, когда захлопнулась дверь кабинета. К близнецам и Джейн вместо вежливой и дипломатичной старосты развернулась разъяренная фурия и зашипела, дрожа от гнева: – А что касается вас… С этого дня я сама буду следить, чем вы занимаетесь! Мне давно не было так стыдно перед профессором Макгонагалл! Вы здесь теперь под моей ответственностью, и я не зря клялась, что с вашей стороны ничего такого не повторится! Надеюсь, вам еще и родители мозги вправят!..
В ответ близнецы переглянулись и обменялись улыбками.
– Парни, честное слово, – растерянно пробормотал Гарри, выдвигаясь вперед, чтобы в случае чего защитить их от расправы: Гермиона выглядела так, словно сдерживалась из последних сил, – ну сейчас-то чего смешного?
– Дружище, – Джордж стиснул его плечо, – про Хогсмид-то она ничего не сказала! Может, еще проскочим?..
– Если вы сейчас же не поспешите, – ледяным тоном произнесла Гермиона, – проскакивать будет некому и некуда.
И троица, в кои-то веки решив не спорить, под ее испепеляющим взглядом двинулась в сторону гриффиндорской башни.
***
Не успел обессилевший Гарри плюхнуться на собственную постель, как полог соседней кровати зашевелился, и раздался голос Рона:
– Где тебя носило?
– Спасали твоих братьев от исключения, – пояснил Гарри, откладывая очки на тумбочку. Ноги все еще гудели от быстрого бега, сердце только начинало выравнивать темп – но радостный трепет, как от полета на метле, по-прежнему переполнял изнутри и исчезать никуда не собирался.
– Чего-о-о? – Рон рывком сел в постели.
– Я по Карте увидел, как они Макгонагалл попались, и мы с Гермионой...
– А она-то при чем? – На лице друга промелькнула тень обиды. – Они же мои братья.
Гарри осекся на полуслове: чувство вины остро кольнуло в груди. В тот миг, когда взгляд выхватил точку с именем декана, движущуюся наперерез трем другим, он не думал ни о Роне, ни о родственных связях Уизли – вообще ни о чем, если честно; и к Гермионе метнулся инстинктивно – просто потому, что она
знала, вновь поняла все сама и не пришлось ничего объяснять.
– Тебя разбудить не смог. – К счастью, в это поверить было нетрудно.
– А она не спала?
– Нет. – И только недавно вернулась от Сириуса, но об этом Гарри тоже решил не распространяться. – Мы сразу туда побежали, и она… Это было нечто: она влетела и просто… заболтала Макгонагалл, упросила, и если бы не она… даже не знаю.
Рон на своей кровати заворочался, засопел, и Гарри, посчитав разговор оконченным, уже приготовился задернуть полог, когда лучший друг ни с того ни с сего поинтересовался:
– А чего ты за ними смотрел-то?
– Что?
– Нет, я благодарен и все такое, – замялся друг, – просто не понимаю...
Гарри в который раз за вечер порадовался, что спальня погружена в темноту, скрывающую его предательский румянец. Вспомнился ягодный аромат духов Джейн, ее губы на его щеке и заветное «Ты сокровище» шепотом на ухо.
– Так вышло, – ответил он. – Случайно заметил.
А уже на краю сна, перед тем, как окончательно им забыться, подумал, что с прозвищем для Джейн близнецы угадали на все сто процентов – и неудивительно, что оба тоже влюбились в нее без памяти. В конце концов, когда для тебя светит солнце – только дурак отвернется.
