Глава 3. У мадам МалкинМожно ли было назвать жизнь Тома «нормальной жизнью ребенка»? Вряд ли. Осознавал это и сам мальчик. Нет, он не жаловался, он был доволен этим: одиночество его вполне устраивало. В какой-то мере его беспокоил переезд в Хогвартс, так как вне сомнений ему придется много времени проводить там в обществе, к которому он был совершенно непривычен. Раньше отец и крестный пытались его подружить его со сверстниками, с которыми придется учиться в будущем, но мальчик упорно отказывался. Когда же ему просто пытались это навязать – взрывались предметы, люди меняли цвет волос, кожи, глаз, одежды… как минимум. Итог: Тому позволили делать то, что он сам хотел, и жить так, как нравилось самому мальчику.
Не то, что бы он никогда не испытывал скуки в одиночестве, но он вполне успешно избавлялся от нее раз за разом, исследуя особняк и найденные предметы. Это и было любимым развлечением Тома: находить что-то новое, изучать доселе неизвестное. Он испытывал какой-то странный, несравнимый ни с чем восторг от этого. Он чувствовал, что владеет тайнами, о которых никому больше не известно. Это будоражило!
Теперь все должно было измениться.
Но никогда не нужно забывать о том, что во всем есть свои плюсы!
Первым делом на Косом Переулке его повели в Гринготтс, где ему открыли его личный счет! Подумать только: у него появились собственные деньги, которые он мог тратить так, как ему вздумается! Отец с крестным выделили сразу сорок галеонов и обещали пополнять счет каждый месяц еще на десять – это был подарок к поступлению в Школу Магии и Колдовства. И теперь Том разрывался между желанием накупить сладостей и приобретением чего-то действительно роскошного – того, чем владел бы только он!
Следующим пунктом стал магазин Оливандера, который мальчик мечтал посетить уже давно: не найти в волшебном мире ни одного ребенка, который не хотел бы себе волшебную палочку. Это было поистине волнительно.
Однако стало неожиданностью (приятной для Тома, а вот для отца с крестным – не особо, как приметил мальчик) то, что палочка, выбравшая его как хозяина, оказалась близнецом палочки Римара.
– Любопытно, весьма любопытно, – беспрестанно повторял старый продавец.
Теперь эта самая палочка покоилась в кармане мантии Тома, зажатая в кулаке.
Будет ли он великим волшебником? Теперь мальчик в этом не сомневался: он непременно станет могущественным, иначе это будет просто оскорблением для его палочки!
Когда дело дошло до учебников, ингредиентов и мантий, Том настоял на том, что сам купит последние – все-таки там нужно снимать мерки с него, а вот за прочим отправил отца и Сириуса. Родители, разумеется, важная часть его жизни, но ему очень хотелось побродить немного здесь самому – без провожатых. Было бы удивительно, если бы взрослые не спорили с ним, но все же они сдались: и Джеймс, и Сириус прекрасно знали Тома. Если мальчишка что-то решал – он решал, и переубедить его было невозможно.
– Рискни потеряться, – усмехнулся крестный, прибывая в уверенности, что с мальчиком будет все в порядке: Том еще за много месяцев до поездки сюда изучил все, что мог про Косую Аллею, включая путеводители по ней, которыми его снабдил сам Сириус.
***
Тонкий перезвон разнесся в помещении, когда мальчик открыл дверь. Сейчас Том был немного смущен своей самостоятельностью, поскольку проявлять ее дома – это одно дело, а вот в незнакомом месте и с незнакомыми людьми – иное. Он почти жалел, что отказался от компании отца и крестного. Почти.
– Здравствуй, маленький, меня зовут мадам Малкин, ты тоже за мантиями для первого курса? – обратилась к нему полноватая женщина, подбежав, запыхаясь. Кажется, Том нашел еще одно обращение к себе, которое ему не понравилось… Какой он «маленький»? Он вырос за последний год на целых три сантиметра и уж точно не был «маленьким»! Возмущенный, он сумел только кивнуть, с отчаяньем понимая, что краснеет, как от легкой злости, так и от смущения. – Иди сюда, – потянула она его вглубь помещения, заставленного манекенами в мантиях по последнему писку волшебной моды и множеством рекламных плакатов, которые, сменяя изображения, показывали самые новые и изысканные фасоны как мужских, так и женских одеяний. – Вот так, сюда. Подожди, пока я принесу тебе твою мантию, хорошо, солнышко?
Том послушно поднялся на невысокую и широкую лавочку, на которой уже стоял какой-то блондин, на вид одного с ним возраста. После этого мадам Малкин скрылась за ширмами, оставив детей наедине.
Незнакомый мальчик выглядел весьма ухоженно, в осанке чувствовалась «порода», как любил говорить Сириус (в нем она, кстати, тоже чувствовалась, как давно решил для себя мальчик, а вот отец его был… простоват); на нем уже была надета почти готовая мантия: как понял Том, осталось только подол еще немного укоротить – рукава были приемлемой длинны. Едва заметив еще одного посетителя, мальчик окинул его внимательным взглядом серых глаз, словно оценивая, а едва портниха покинула помещение, он поздоровался:
– Привет, тоже в Хогвартс? – вполне обычный на первый взгляд вопрос был произнесен настолько высокомерно, что Том сначала оторопел.
– Разумеется, – ответил он после небольшой задержки и отвернулся от блондина.
– Меня зовут Малфой, – продолжил собеседник, представляясь и не обращая совершенно никакого внимания на то, что от него отвернулись. – Драко Малфой.
– Поттер. Том Поттер, – скривив губы в усмешке, повернулся к нему Том, копируя тон и его манеру растягивать слова. Теперь была очередь Малфоя удивляться: он так же, как стоящий рядом, не любил, когда кто-то считал себя выше его. После этого повисла тяжелая тишина – каждый считал личным оскорблением продолжить диалог первым.
От нечего делать Том уставился в зеркало, которое висело неподалеку. Если судить по фотографиям, то мальчик был больше похож на мать, нежели на отца, но в целом, он не походил ни на одну, ни на второго. Черты лица были скорее материнскими, а глаза и брови – отцовскими. Иногда Том завидовал ярко-зеленым глазам Лили Поттер и сетовал, что у него самого они темно-карие, как у Джеймса. Но вот такую шевелюру на голове, как у отца, он явно себе не хотел! Пусть волосы Тома и были черными, но они вполне спокойно себе лежали, немного вились, но не топорщились во все стороны, что весьма нравилось мальчику. А вот несколько бледноватый цвет кожи он заработал скорее не в наследство от родителей, а от того, что много время проводил внутри стен особняка, нежели вне их.
Закончив осмотр себя и придя к выводу, что для наследника чистокровного семейства и будущего великого мага он выглядит довольно-таки неплохо, Том бросил через зеркало взгляд на Малфоя и чуть не упал со скамейки: так пристально за ним следил еще один мальчик, стоящий рядом с блондином.
На вид он был так же лет одиннадцати, не старше. Черные, совершенно прямые волосы спускались до плеч, где были ровно отстрижены. На совершенно бледном худом лице (так что собственная кожа показалась Тому покрытой загаром) в обрамлении темных ресниц до невозможности яркие зеленые глаза словно сверкали, уставившись прямо в глаза Тому немигающим взглядом, в котором не было ни ярости, ни ненависти, но он пугал своей внимательностью. Одет мальчик был в какую-то одежду, явно не подходящую ему по размеру, так как кисти рук были просто-напросто скрыты длинными рукавами чего-то бесформенного грязно-коричневого цвета.
– Ты что? – от дальнейшего изучения незнакомца его отвлек голос удивленного Малфоя. Том вздрогнул и резко повернулся к Драко, бросая на него ошарашенный взгляд.
– А… – потянул он, и тут же соскочил со скамейки, оббегая ее немного – незнакомого мальчика не было! Но так же… это невозможно! Он ведь секунду назад был здесь! Том обернулся к зеркалу: в нем отражались только он и Драко. – Быть не может! – воскликнул Том.
– Эй! Ты о чем? – спросил Малфой, которого напугали непонятные действия Поттера. Кто знает, чего ждать от психа? А именно сумасшедшим сейчас казался ему Том.
– Мальчик! – вскричал тот в ответ. – Рядом с тобой! Сейчас только что стоял и вдруг – нет его!
– Поттер, здесь никого не было кроме нас!
– Но я…
– Вернитесь, пожалуйста, на скамейку и наденьте это, – приказным тоном произнесла вернувшаяся мадам Малкин, протягивая Тому черную мантию, которую предстояло ушить по фигуре мальчика.
Бросив последний взгляд в зеркало, где по-прежнему больше не было незнакомца, он повиновался, несмотря на то, что единственным его желанием сейчас было сбежать из магазина.
Том слышал о живых зеркалах, но это… «он» явно не был частью зеркала. И мальчику, от осознания этого, было страшно, невероятно страшно! У него никак не шли из головы эти глаза: огромные, зеленые, палящие взглядом… так что возникало ощущение, что их хозяин тонким ножом, какие бывают для нарезки ингредиентов, слой за слоем срезал кусочки с душа Тома, чтобы позднее изучить их, рассмотреть, поставив перед свечей, разглядывая их на свету.
Мальчика передернуло. Он почти бегом покинул магазин, расплатившись за покупки, не замечая, что из-за ширмы за его спиной выходит тот самый незнакомец в мешковатой одежде и провожает его взглядом.
– Что-то ищешь, дорогуша? – приветливо поприветствовала его мадам Малкин. Зеленоглазый мальчик обернулся к ней.
– Здравствуйте, мадам, мне нужна мантия. Я… в Хогвартс, – спокойно произнес он и настолько медленно, как будто тщательно подбирал каждое слово.
– О! Прекрасно. Становись сюда, пожалуйста.
Еще через несколько минут в магазине прозвучало заклинание «Обливиейт», и, со звоном двери, на улицу Косого переулка выскользнул мальчик с низко опущенной головой, из-за чего лица его было почти не рассмотреть.
