Глава 4Письмо шлепнулось на стол в тот самый момент, когда Драко допивал свой сок и собирался уходить из Большого Зала. Слегка помятый голубой конверт с печатью Малфоев угодил прямо на блюдо с пирогом, но испачкаться не успел – Драко тут же схватил его и торопливо засунул в карман. Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил его странного поведения и письма, наткнулся на вопросительный взгляд Блейза и покачал головой – Блейз хороший парень, но Драко ему не доверял.
Патриция вышла из Зала сразу за однокурсником. Ею двигало любопытство – не то ли это письмо, в котором Люциус Малфой предает Темного Лорда? Не то ли это письмо, после которого Драко захочет задать ей несколько неудобных вопросов? Если так… Что ж, тогда Люциус Малфой уже мертв, а она знает, что отвечать на все вопросы. Даже если Драко осмелится ее шантажировать, успокоить его будет несложно.
Она вошла в гостиную, прокручивая в голове все возможные варианты своего поведения, и крепко сжимая в руке палочку, на случай, если гостиная не будет пуста. И, как оказалось, не зря – как только она переступила порог, со стороны послышалось:
-
Петрификус Тоталус!
-
Протего! – Патриция рефлекторно взмахнула палочкой и выкрикнула формулу Щитовых Чар. –
Экспеллиармус!
- Хочешь убить меня? – поинтересовался Драко, наблюдая, как его палочка исчезает в кармане чужой мантии. Он старался говорить спокойно, но ощутить его страх было несложно.
- Наоборот, - возразила Патриция, накладывая Заглушающее Заклятье. – Если я захочу убить тебя, - она подавила желание сказать «когда я захочу», - наша гостиная будет последним местом, где я сделаю это. Мне ни к чему лишние проблемы.
- Вот как, - протянул Драко, и насмешливо прищурился. – А ведь ты уже по горло в них. Или, скажешь, не так?
- И о чем это ты, позволь узнать? – спросила Патриция, складывая руки на груди. Происходящее начинало ее забавлять – Драко боялся, но отчаянно пытался сохранить лицо, доказать, что перевес на его стороне. И в чем-то он был прав – она действительно ходила по краю.
- Разве? - удивился Драко. – А что будет, если я скажу… что я знаю твою маленькую тайну, а, Лестрейндж? Или мне называть тебя Ри…
-
Силенцио, - лениво взмахнув палочкой, произнесла Патриция. – Ты ведешь опасную игру, Малфой. Да, я не отрицаю – ты прав. Но я тебе вот что скажу: ты можешь разыгрывать из себя кого угодно, можешь делать вид, что ничего не боишься… не стоит разглашать чужие секреты. Ты не можешь знать, чем это закончится.
Она сняла заклятье, и Драко тут же выплюнул:
- Ты мне не указ, что хочу, то и делаю. Я не твой слуга, и единственное, что ты можешь сделать – это устранить меня.
- Ты прав, ты не мой слуга, но устранять тебя я не буду, - заметила Патриция. – Видишь ли, для этого еще слишком рано. И ты будешь жить до тех пор, пока будешь представлять для нас ценность.
- Для вас? – с презрением переспросил Драко. – Для кого это? Для тебя и твоей безумной мамаши?
Патриция негромко рассмеялась, медля с ответом. Она надеялась, что добилась нужного эффекта, внушила Малфою достаточный ужас.
- Возможно, - сказала она. – Время покажет. Ты меня понял?
Драко помолчал, видимо что-то обдумывая. Потом кивнул.
- Верни палочку, - потребовал он. – Или я позову Снейпа.
- Это тебя не спасет, - пожала плечами Патриция. – Он все знает. Ты же не думаешь, что он встанет на твою сторону? На кону стоят гораздо более важные вещи, чем твое уязвленное самолюбие. Забирай свою палочку, и еще раз уясни: не пытайся применить ее против меня. Добром это не кончится.
Драко схватил свою палочку и сжал ее в кулаке. Патриция была готова поклясться, что в его глазах зажглась ненависть, а зная Малфоев, можно было быть уверенной – Драко будет мстить. Так его наверняка еще никто не оскорблял – его унизили, втоптали в грязь и пытались запугать. Его, Драко Малфоя! Старосту факультета и наследника чистокровного рода!
На подлокотнике кресла все еще лежал исписанный лист пергамента, и Патриция взяла его в руки прежде, чем Драко бросил его в камин. Слизеринец рухнул в кресло и вцепился в собственные волосы, что-то бормоча себе под нос. Он окончательно потерял контроль над ситуацией.
- Нарцисса, - констатировала Патриция, глянув в самый конец письма. Да, Люциус всегда умел находить способы выхода их безвыходных ситуаций. Но откуда Нарцисса узнала? Кто мог ей рассказать? – Интересная формулировка, - Патриция усмехнулась, прочтя последнее предложение. – «
Драко, милый, важный для нашей семьи гость будет в Малфой-мэноре в средине осени, и ты должен обязательно повидать его перед Хэллоуином…». Чтобы это могло значить?
Драко поднял голову. На его лице виднелись следы ногтей, волосы были растрепаны, почти как у Поттера.
- Думаю, ты понимаешь, что это значит, - прошипел он. – Думаю, ты знала все с самого начала!
Патриция медленно кивнула.
- Мне кажется, ты не рад, - произнесла она, тщательно следя за своим голосом. Нельзя, чтобы Драко решил, будто она над ним издевается. Раз уж он обо всем разузнал, нужно привлечь его на свою сторону, а для этого нужно хорошенько все рассчитать.
- Чтобы тебе там не казалось, я не собираюсь отказываться! – воскликнул Драко, вскакивая с кресла. – Я всегда знал, что буду служить Ему, я с гордостью приму Метку! Это моя судьба!
Но прозвучало это вовсе не воодушевленно, скорее, с отчаянием, словно Малфой самого себя пытался убедить в том, что думает именно так, как сказал. Что ж, все ясно. Драко боится своего будущего, боится смерти и крови, боится, что когда-нибудь его постигнет та же участь, что и многих других Пожирателей, имена которых не вошли в историю – Азкабан, и зеленый свет Убивающего проклятья… И его страхи обоснованны – ему ли не знать, как Темный Лорд наказывает провинившихся? Не сыну ли Пожирателя Смерти, который живет, как на пороховой бочке?
Получить Темную Метку – это вовсе не честь, Патриция знала это лучше всех. Это всего лишь татуировка, всего лишь знак, выжженный но коже. Да, это только знак – но знак, несущий боль и позор. Твой собственный позор, когда ты стоишь на коленях перед господином и несешь ответственность за ошибки, многие из которых произошли и не по твоей вине. Когда тебе изо дня в день доказывают, что ты ничтожество и твоя жизнь не стоит ничего, что ты просто слуга, исполняющий каждую прихоть своего хозяина. Когда ты понимаешь, что будешь жить до тех пор, пока еще можешь быть ценным. А потом выбрасывают, словно ребенок – сломанную игрушку, потому что ты больше никому не нужен.
Патриция видела это каждый день. Она каждый день слышала крики тех, кого пытали Круциатусом, молодых Пожирателей, на коленях умоляющих о пощаде и прощении у Темного Лорда, хриплый смех, доносящийся из подземных камер, где палачи Темной стороны развлекались с узниками… Быть может, она должна быть жестокой и наслаждаться чужой болью, но все было не так. Да, она могла убить, если понимала причину, по которой это нужно сделать, могла и убивала. Но она не могла наложить на человека пыточное проклятье просто для того, чтобы узнать, сколько он продержится. Наверное, для того, чтобы стать такой, нужны были годы и определенные условия, а ее воспитывали в нормальной семье, с нормальными отношениями. И пусть она знала, что она для Блэков почти чужая, пусть провела полжизни в заточении - она умела отличать любовь от фанатизма, а дружбу от лести. И никакой Волдеморт не заставит ее забыть, чего все это стоит.
У нее не будет Метки, Темному Лорду не нужна еще одна безвольная марионетка или орудие убийства. Ему нужен человек, полностью разделяющий его взгляды и понимающий причины его поступков. И Патриция была именно таким человеком. И если когда-нибудь она почувствует, что отец хочет ее видеть, у нее будет право выбора. А у Драко этого права нет, и уже никогда не будет. Может, стоит дать ему шанс?
Именно поэтому Патриция ничего ему не ответила. Оттолкнув с дороги какого-то младшекурсника, она покинула гостиную, понимая, что это был не последний разговор.
***
«Этой ночью произошло нападение на Алфорд - небольшой городок в Шотландии, населенный в основном магглами и магглорожденными волшебниками. Двухмесячное затишье подошло к концу, и теперь можно с уверенностью заявить - Тот-Кого-Нельзя-Называть действительно вернулся и начал действовать.
Алфордская битва принесла немало жертв среди магглов и волшебников, а также грозила магическому миру обнаружением. Все боевые действия происходили на глазах немагического населения, и прибывшим на место происшествия аврорам пришлось в спешном порядке стирать магглам память, а также отлавливать тех, кто в панике покинул город. Как часто бывало в последнее время, авроры прибыли с опозданием и им осталось лишь ликвидировать последствия и опрашивать свидетелей.
Итак, что нам стало известно? Нападавших Пожирателей Смерти было около двадцати человек. Их численность была почти втрое ниже, чем проживавших в городе волшебников, но в их пользу был эффект внезапности и несомненный опыт в ведении боевых действий.
- Да, их было мало, - говорит жительница Алфорда Марион Уильямсон. - Но они не оставили нам ни единого шанса. Они действовали так четко и слаженно, словно читали мысли друг друга.
По нашим подсчетам этой ночью было убито тридцать шесть магглов и девятнадцать волшебников. Еще тринадцать магов было доставлено в больницу Св. Мунго. Над десятью домами оставлена Темная Метка.
- Вот уж не думал, что прихвостни Сами-Знаете-Кого придут в себя так быстро после нашего последнего рейда, - говорит Август МакФайлет, один из авроров. - Очевидно, их больше, чем мы думали...
Также есть предположение, что в нападении участвовали несовершеннолетние волшебники – те, кто в скором времени собираются присоединиться к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Пока нет данных о том, насколько эта информация достоверна, но представители Министерства утверждают, что ответные действия с их стороны не заставят себя долго ждать…»
Субботним утром в Большом Зале было непривычно тихо. Учителя сидели, углубившись в «Ежедневный Пророк», ученики тихо перешептывались между собой, обсуждая новости. За хаффлпаффским и равенкловским столом молчали – среди родственников студентов были те, кто погибли в эту ночь. Гриффиндорцы мрачно поглядывали на слизеринцев, а те, как ни в чем не бывало, завтракали.
Панси все утро сверлила Патрицию взглядом, Нотт сидел, уткнувшись в газету, делая вид, что ничего особенного не происходит, Драко смотрел в свою тарелку с самым независимым видом, на который был способен. Блейз первым из слизеринцев-шестикурсников покинул зал, под пристальными взглядами студентов других факультетов. Следом за ним потянулись и остальные.
Подходя к лестнице, ведущей в подземелья, Патриция услышала чьи-то шаги позади себя. Это оказались гриффиндорские студенты – среди них она узнала только Гарри Поттера.
- Как ты ночь провела, Лестрейндж? – неприязненно поинтересовался рыжеволосый гриффиндорец. Малфой, идущий рядом, нахмурился.
- Мне не кажется, что подробности ее личной жизни тебя касаются, Уизли, - произнес он. – Как и дела нашего факультета в целом. Иди и продолжай позорить свою… чистую кровь, или что там у тебя.
- Что ты сказал, Малфой? – возмутился Уизли, и если бы однокурсники его не держали за локти, он бы кинулся на Драко с кулаками.
- Ну, Уизли, если твой слух подводит тебя, тебе следует обратиться к мадам Помфри, - усмехнулся Драко. – Если не ошибаюсь, она лечит подобные вещи.
Сказав это, он развернулся и начал спуск по лестнице. Патриция отправилась вслед за ним, а Нотт и Кребб с Гойлом смерили гриффиндорцев презрительными взглядами.
- Что-то ты сегодня поразительно немногословен, Малфой, - негромко заметил Поттер. – Бессонная ночь?
- Дела нашего факультета тебя не касаются, - повторил Нотт слова Драко. – Я могу утверждать, что тебя не было в спальне этой ночью – может, ты что-то… нарушил?
На препирательства с гриффиндорцами не было времени – слизеринцы торопились в свою гостиную, им было что обсудить. Там никого не было – только шестикурсники покинули Большой Зал в середине завтрака, даже не приступив к десерту, так что можно было поговорить без помех.
- Чего вылупилась, Паркинсон? – спросила Патриция, которой уже надоели эти странные взгляды.
- Скольких ты убила этой ночью? – едко произнесла Панси, даже не пытаясь скрывать свою неприязнь к новой студентке. Все разговоры тут же стихли, все взгляды устремились на то, как разгоралась ссора.
Патриция прислонилась к стене, с интересом разглядывая лицо Паркинсон. Она до сих пор не понимала, чем вызвано такое отношение, но ее это уже не волновало ее.
- Я уже говорила тебе, что я не убийца, - произнесла она. – Если ты снова забудешь об этом, я буду напоминать столько раз, сколько потребуется.
- Тогда где ты была? – продолжала Панси. – Уж я-то знаю, что тебя не было в спальне всю ночь!
- Заметь, Паркинсон, я не сказала, что не участвовала в нападении, - усмехнулась Патриция. – Я всего лишь сказала, что никого не убила. Тебе этого недостаточно?
- Перестаньте! – повысил голос Блейз, взмахивая рукой. – Сейчас не время ссориться, у нас есть более важные вопросы! Нас будет подозревать вся школа, преподаватели, директор, авроры и министерские чиновники! Всего лишь за то, что мы те, кто мы есть! Чем мы можем себя защитить?
- Снейп будет на нашей стороне, - сказал Драко. – Уверен в этом.
- Может быть и так, - пожал плечами Блейз. – Но и мы должны знать, как себя вести. Согласен, некоторые из нас могли там быть, и этих людей не было ночью в замке! Может, стоит выяснить, кого именно?
- Только дурак признается в этом, - сказала Дафна Гринграсс, усаживаясь на подлокотник кресла. – Здесь нет таких.
- Ну почему же, - возразила Панси. – Лестрейндж уже почти призналась. Почему бы ей просто не сказать, что она там была? Или… или ты боишься открыто признать, что поддерживаешь Темного Лорда?
- Все слизеринцы так или иначе его поддерживают, и все знают об этом, - ответила Патриция. – А если кто-то из нас признает это открыто, за пределами гостиной, то он не задержится в этой школе ни минуты. Ты должна это понимать, Паркинсон.
- Блейз прав, перестаньте скандалить, - поморщилась Лиза Турпин. – Если мы узнаем, кто из нас принимал участие в нападении, мы сможем обеспечить их алиби. Этого хватит нашим профессорам. А до министерской проверки мы придумаем что-то еще.
- Ладно, - махнул рукой Теодор. – Тут нет ничего особенного, и скрывать тут нечего. Я был там вчера. И я, и Патриция.
- И я тоже, - сообщил Гойл. – Но мы не делали ничего особенного, просто наблюдали за событиями.
- Мы не пользовались палочками, - подтвердил Кребб. – Не было нужды. Это была просто проверка на твердость характера.
- И вы прошли ее? – поинтересовался Драко, в упор глядя на Патрицию.
- Это не было большой проблемой, - усмехнулся Нотт. – Верно, Малфой?
- Теодор, - предупреждающе произнесла Патриция. – Замолчи немедленно.
Не хватало еще, чтобы Нотт наговорил лишнего Малфою при всех – не нужно окружающим знать о планах Пожирателей Смерти.
- Что ты хотел этим сказать? – переспросил Драко, не замечая направленных на него подозрительных взглядов.
- Ничего, - ответила за Нотта Патриция. – Вы не можете выяснить отношения как-нибудь в другой раз?
- Так что мы будем делать? – напомнила Дафна. – Предположим, с деканом проблем не будет, он за нас. Возможно, даже сможет защитить нас от остальных. Но другие профессора будут восстанавливать события этой ночи по секундам… А у некоторых из нас нет алиби.
- Нет - так будет, - заявила Миллисента Булстроуд, задумчиво вертя в руках яблоко. – Скажем, что они не покидали подземелий, делов-то.
- И кто поверит в это? – насмешливо поинтересовался Малфой. – Ты не сможешь лгать под сывороткой правды, а легиллименция окончательно выдаст твою ложь.
- Чушь! – перебила Лиза. – Все это нельзя применять к ученикам, даже в подобной ситуации. По крайней мере, без санкций Министерства.
- А эти санкции директор не получит раньше следующей недели, - Блейз медленно кивнул. – Так что все получится. А там нам всем придется придумывать новый план.
- Всем? – тут же переспросил Нотт. – Кого-то еще не было в замке ночью?
- Потом, - шепотом произнес Блейз. – Нужно согласовать, что мы будем отвечать на вопросы.
- Только сначала нам нужно заткнуть Паркинсон, - Дафна кивнула на надутую Панси.
- Что?! – возмущенно заорала Панси. – Гринграсс, ты в своем уме? Да вы… Да я единственная из нашей спальни никуда не отлучалась! Что ты на это скажешь, а?
- Скажу, что это тебя не касается, - невозмутимо ответила Дафна. – Хочешь действовать против всех – твое дело. Но от нас помощи потом не жди.
- Ладно! Ладно же… - Панси стукнула кулаком по колену. – Пусть будет по-вашему…
Она вскочила и выбежала из гостиной. Драко с сожалением посмотрел ей вслед.
***
Весь день никто не тревожил слизеринских шестикурсников, и они занимались вполне обыденными делами – домашними заданиями, прогулками вокруг озера, игрой в шахматы и в карты… Но перед ужином, когда весь класс был в сборе, в гостиную вошел их декан, Северус Снейп.
- Я хотел вам кое-что сказать, - произнес он. – Директор очень обеспокоен последними событиями, и тем, что кто-то из наших студентов может быть причастен к этому. Поэтому в понедельник каждый из вас будет вызван к директору для… разговора.
- Иными словами – для допроса, профессор? – поинтересовался Драко.
- Боюсь, что так, мистер Малфой. И вы с мисс Паркинсон будете вызваны первыми, как старосты. Есть что-то, что мне нужно узнать прежде, чем наступит понедельник? Что-нибудь такое, чего директору вы не скажете?
Снейп обвел учеников пронзительным взглядом. Ему никто не ответил, словно все ждали, когда Снейп сам поймет, как обстоят дела.
- Ясно, - сказал декан. – Мисс Гринграсс, мисс Лестрейндж, мистер Забини и мистер Нотт – я хотел бы видеть вас в своем кабинете после ужина, с вашими палочками. И с мисс Паркинсон я тоже хочу побеседовать.
- Ясно, профессор, - кивнул Блейз. – Мы придем.
- Замечательно, - кивнул Снейп и покинул помещение.
За ужином Драко впервые сел рядом с Патрицией, но выражение его лица говорило о том, что вести светские беседы он не настроен. Он был чем-то встревожен и расстроен – но явно не количеством жертв.
- Это было то, о чем я думаю? – спросил он.
- По-твоему, я знаю, о чем ты думаешь? – огрызнулась Патриция, мысли которой были заняты куда более важными делами, чем глупые вопросы Малфоя.
- Это было то самое нападение, о котором вы с Ноттом говорили пару дней назад? – Малфой был настолько взволнован, что не заметил, как опрокинул стакан сока.
- Малфой, ты совсем разум потерял? – прошипела Патриция. – Здесь люди вокруг! – она помолчала, потом добавила: - Говори, что хочешь о нападении, но если из-за твоих слов меня заподозрят…
- Зато какой компромат… - ухмыльнулся Малфой, хотя в глазах его было нетерпение – словно он хотел задать какой-то вопрос, и одновременно не желал узнавать ответ.
- Это угроза? – отложив вилку, Патриция сложила руки на груди и посмотрела Малфою в глаза.
- Нет, всего лишь шутка, - пожал плечами Драко, хотя выражение его лица говорило об обратном. – Иногда бывает полезно внушить немного страха, ты так не считаешь?
Нет, Патриция так не считала. Во всяком случае тогда, когда дело касалось Малфоя. Особенно сейчас.
- Немного страха, говоришь? – переспросила она. – А слово «Хеллоуин» тебе о чем-то говорит? Наводит на размышления? Такой компромат… Сын министерского чиновника – и замешан в таких грязных делах…
- Я уже говорил тебе, что ничего не боюсь, - заявил Малфой и отвернулся к Гойлу, хотя ложка в его руке заметно дрожала.
***
Во что он ввязался? Как такое могло произойти? Почему отец ничего не сделал? Неужели он считал, что шестнадцатилетний подросток психологически готов к принятию Метки? А может быть, он и не считал так, просто не мог воспротивиться Лорду, чтобы не попасть под подозрение в предательстве и не навлекать на семью неприятности?
Впрочем, разбираться в причинах не было нужды. Все уже случилось, этого не изменить ни раскаянием в прошлых грехах, ни мольбами о помиловании. Да и зачем? Зачем пытаться что-либо менять, если можно просто смириться и признать себя побежденным? Если можно просто делать то, чего от него ждут и не сопротивляться? Но если бы все было так просто… Если бы можно было забыть о том, что он – Малфой, что ему нельзя сдаваться, что он привык бороться до конца и побеждать, и никогда не признавать свое поражение! Но прошли те времена, когда он получал то, что хотел, по первому своему слову. Теперь он оказался в ситуации, когда никого рядом нет, когда придется сполна отвечать за свои ошибки. Когда придется убивать! И ни за что не показывать, насколько ему противен ужас в чужих глазах, и что даже от мыслей об убийстве его бросает в дрожь. Причем вовсе не от страха – он, почему-то, совсем не боялся того, что ему в скором времени предстоит сделать, - а скорее от осознания того, что он когда-то станет таким же, как и остальные Пожиратели Смерти. И когда-нибудь чей-то предсмертный крик уже не впечатлит юношу, и не будет являться в ночных кошмарах. Но ведь людям в серебряных масках хорошо, верно? Быть может, и ему тоже, просто он еще этого не понимает…
Он не хотел становиться таким. Знал, что должен был бы гордиться той честью, которую ему оказывали, но не мог. Он понимал, что это тот страх, который он всегда подавлял в себе. Но чего он будет стоить, если этот страх не будет удерживать его от опрометчивых действий и неосторожных поступков? Если придет момент, когда безрассудство заменит здравый смысл и он забудет обо всем, кроме одного: сделать все, как надо, чтобы господин был доволен, чтобы не счел нужным наказать бездарного слугу…
Ну нет! Уж этого-то никогда не будет! Он не хотел. Не желал. Чёрт побери, Малфои имеют право на... на достоинство! Слово всплыло откуда-то из детства, когда отец усаживал Драко на колени и учил быть достойным. Достойным имени, достойным рода...
Сейчас всё ушло. Но Драко Малфой хотел быть достойным. А значит – не нужно бояться. Будь, что будет. А он постарается не совершить ничего такого, за что перестанет сам себя уважать.
Патриция Лестрейндж была живым напоминанием того, что его ждет. Может, именно поэтому он ее боялся?
Боялся? Нет, не так. Скорее, опасался и относился к ней с подозрением, не зная пока, можно ли будет в будущем считать ее своим союзником. С одной стороны – она та, кто она есть, от наследственности никуда не деться, но с другой – воспитание тоже означало немало. Наверное, она еще сама не определилась, на чьей она стороне, и действовала, опираясь на свои ощущения и побуждения своей души. И Драко не знал, какое место в ее планах он занимал.
Может быть, именно из-за того, что Патриция была слишком непохожа на Беллу, которую Драко знал весьма неплохо, он позволял себе разговаривать с кузиной в таком тоне и говорить ей подобные вещи. Потому что чувствовал – она воспринимает происходящее, как игру. А учитывая фамильную высокомерность Блэков, можно было сказать, что она относится к окружающим почти так же, как и сам Драко.
Чьи-то шаги оторвали его от размышлений. Патриция прошла мимо дивана, на котором сидел Драко, даже не посмотрев на однокурсника. Либо она была зла на него, либо – просто делала вид. Драко не знал, какой из вариантов более вероятен.
- Ты злишься? – вырвалось у него. И тут же задумался – действительно ли для него настолько важен ответ? Ему не хотелось портить с ней отношения – она права, совсем скоро она получит все права на него. Если только он не убедит ее встать на его сторону.
«Куй железо, пока горячо», велел себе Драко и обернулся. Патриция стояла позади него, а ее горящие глаза заставили Драко вздрогнуть. «Я неправ», понял он, «Они слишком похожи».
- Я не терплю угроз в свой адрес, - холодно произнесла она. – Я не Кребб с Гойлом, что бы меня припугивать. Меня не волнует то, что ты «Великий Малфой», а раз уж речь зашла о твоем поведении… Мог бы проявить хоть каплю уважения, я твоя кузина, ты еще не забыл?
- Дорогая моя, почти все студенты этого факультета мои родственники, в большей или меньшей степени, - Драко начинал злиться и уже почти не контролировал то, что говорит. – А если бы не мой отец, ты бы в эту школу вообще не попала. Да по документам тебя вообще не существует! Так что сиди, и помалкивай.
- Официально, по документам, я – Лестрейндж, идиот, - прошипела Патриция. – Если бы меня «не существовало», как ты изволил выразиться, я бы здесь не находилась. Так что не говори о том, чего не знаешь. А насчет моих родителей… Последнее предупреждение, Малфой. Ты же не хочешь повторить судьбу Дориана Розье? Я уверена, если бы его предупредили о возможных последствиях, он был бы осторожен.
Драко вспомнил, что отец летом говорил что-то о кузене давно погибшего Пожирателя Смерти, которого убили за какую-то серьезную ошибку. Не об этом ли говорит Патриция? Он на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки.
- Незаконнорожденная, - прошипел он, и только спустя секунду понял, что произнес это вслух. Наверное, это было самое большое оскорбление, которое можно было нанести в высшем магическом обществе. Это было даже хуже, чем слово «грязнокровка» в адрес Грейнджер.
Малфой замер. Он не мог даже предположить, что будет дальше, а могло быть все, что угодно – она могла с равной степенью вероятности как убить его на месте, так и просто разрыдаться… Второе менее возможно.
Патриция побледнела. Она глубоко вдохнула, потом медленно произнесла:
- По крайней мере, я здесь на своем месте. В отличие от тебя.
- Что ты несешь? Ты нечего обо мне не знаешь!
- Тебе уже доступна вся информация, но ты все еще не понимаешь, о чем речь? Я потомок основателя этого факультета. Хотя бы поэтому.
- Да ваш род вырождается! – заорал Драко. Он понимал, что уже близок к истерике, но ничего не мог с собой поделать.
- Как и твой, - парировала Патриция и добавила с показным интересом: - А чего это ты так занервничал?
- Я не нервничал. Ты слепая!
Слова, очень далекие от истины, гораздо более далекие, чем Драко хотелось бы. Он не мог показывать окружающим, что потерял контроль над собой, поэтому он развернулся и быстрым шагом направился в спальню.
***
Ее так и подмывало крикнуть ему в спину «Трус!», но она удержалась от этого. Конечно, Малфой оскорбил ее, и только она сама знала, насколько сложно было удержать себя в руках. Но это не значит, что нужно вести себя так же. В конце концов, Малфой был напуган и обозлен, а она знала, какие слова могут вырваться в такие моменты.
«Когда это я начала его жалеть?», спросила себя Патриция. Наверное, в тот момент, когда поняла, что Драко – такой же подросток, как и она, попавший в безвыходную ситуацию и вынужденный разыгрывать из себя того, кем не являлся. Патриция отличалась от него только тем, что она не боялась того, что она делала, а с некоторыми поступками и принципами Пожирателей она даже соглашалась.
Судя по всему, Малфой скрылся потому, что в гостиную вот-вот вернутся ученики, а вести подобные беседы в чужом присутствии было верхом безрассудства. А может, ему просто нужно было время, чтобы прийти в себя и дать выход своей злости. Но они еще не закончили.
Чуть позже она поняла, что Малфою требовалось немного больше времени, чем она ему отвела. Потому, что когда она вошла в спальню мальчиков, он с перекошенным лицом уничтожал механические часы.
Услышав скрип двери, Драко оторвался от погрома комнаты и развернулся к ней.
- Ты… - дальше последовало неприличное слово. – Что тебе надо?
- Фу, что за выражения, - скривилась Патриция. – Похоже, мне придется научить тебя правильному поведению, пока не поздно.
- Сердечно благодарю, - Драко отвесил шутливый поклон. – Я уже всему обучен.
- В твоем воспитании явно присутствуют белые пятна, - Патриция притворно огорченно вздохнула и вынула палочку. Малфой насторожился и сделал пару шагов назад, но Патриция лишь наложила Запирающее и Заглушающее заклятья на дверь. После этого она прислонилась спиной к стене и многозначительно хмыкнула. - Слушай, ты, Слизеринский Принц, или как там тебя называют. Мне плевать, какое положение ты занимаешь на этом факультете. Я ни на что не претендую. Оставайся на своем "троне" и делай вид, что ты не пустое место. Но я говорю по-хорошему - вне факультета даже не пытайся. Это может плохо закончиться.
Драко рухнул на колени и начал дико хохотать – вот уж неожиданная реакция. Патриция не помнила, что бы сказанное ей было хоть немного смешным. Она засунула руки в карманы мантии и, понаблюдав немного за однокурсником, спросила:
- Это истерика? Драко, вспомни о своей репутации наследника Лорда Малфоя! Ты ведешь себя, как девчонка!
Патриция была уверена, что Драко понимал это, но, похоже, уже не мог остановиться и перестать хохотать непонятно над чем. Значит, ей придется вмешаться.
-
Агуаменти! – произнесла она, и Малфоя окатила струя воды. Он моментально замолчал, и, спустя минуту, когда он пришел в себя, устремил на Патрицию ледяной взгляд.
- Истерика окончена? Ты способен разговаривать, или тебе дать успокаивающее зелье? – она ответила Малфою насмешливым взглядом, чувствуя, насколько он напряжен.
- Если ты думаешь, что я оставлю все просто так, то ошибаешься, - Драко встал и высушил одежду заклинанием. - Ты ведь не просто так заклинания на дверь наложила? Драться со мной собралась?
- Есть много вещей, которые я мечтаю с тобой сделать, но, увы, меня за них могут исключить... – притворно расстроено произнесла Патриция. - Поэтому я предпочитаю мирное решение конфликта. Не знаю, зачем, но Темному Лорду ты нужен живым и психически здоровым... не хотелось бы разрушать его планы. Чем тебя не устраивают мои условия?
- Тем, что это
твои условия! – раздраженно ответил Драко. Он подошел к зеркалу и принялся зачесывать волосы назад, приводя прическу в порядок. - Если хочешь существовать со мной мирно, я требую должного уважения.
- Ты не в том положении, чтобы выбирать, чьи условия тебе принимать, - сказала Патриция. - Я не требую ничего невозможного для тебя. Ты ведь не всегда будешь оставаться под защитой Хогвартса, когда-нибудь моя помощь покажется тебе вовсе не лишней. Я предлагаю тебе сделать вид, что ничего не было, и этого разговора не было, и ты не устраивал тут истерик. И хочу за это только одного - что бы ты никогда не забывал, с кем разговариваешь.
После того, как она призналась, что готова помогать ему справиться с обязанностями Пожирателя, Патриция задумалась – а действительно ли она собиралась делать это? Или сказала это лишь для того, что бы привлечь Малфоя на свою сторону? Потом все же решила, что поможет ему – с первого взгляда было видно, что самостоятельно Драко не справится, что он совершенно непригоден для этого. Он не сможет стать полноценным Пожирателем Смерти, но она поможет ему хотя бы избежать глупой смерти. Осталось только понять, зачем она это делает. Пока что она знала только то, что это правильный шаг.
- Нет такого места, где я бы чувствовал себя под защитой, - тихо сказал Малфой, явно не привыкший к признанию подобных вещей. – Ни здесь, ни дома, ни где-либо еще.
- Тогда подумай, и реши, что ты выберешь, - Патриция приложила все усилия, чтобы ее голос не звучал резко. – Мое предложение еще в силе. То, что я говорю - это лучший вариант, Драко. Думаешь, я чувствую себя защищенной? Свою защиту нужно строить самому. И я это делаю всеми доступными способами. Что мешает тебе?
- Я не хочу умирать, - сказал Малфой. Это звучало, как согласие. – Быть может, это глупо, но не хочу.
- Не хочешь? Тогда делай то, что от тебя ожидают! И не совершай ошибок, - ответила Патриция. – Мы – слизеринцы Драко, те, кто с самого рождения связан с темной магией и именем Лорда. Никто из нас не имеет права на второй шанс. Даже я.
И это было правдой, как бы тяжело ни было это признать. Как бы ни было тяжело признать, что она обманывает саму себя и пытается жить по чужим правилам. Рано или поздно все встанет на свои места… и никто не знает, что тогда случиться.
