Глава 4"Каждое решение рождает новые проблемы". (с) – Роберт Силверберг
Если бы за каждый прожитый день ставили оценку, то сегодня Лили Эванс определенно получила бы "Превосходно". Утро было солнечным, за завтраком все обошлось без происшествий, хотя после вчерашнего случая с Поттером она все еще с опаской осматривала содержимое свой тарелки, прежде чем отправить его в рот. Ей даже удалось реабилитироваться на Трансфигурации и набрать целых двадцать баллов для своего факультета, не говоря уже о том, что профессор Бинс сегодня похвалил ее перед всем классом и наградил еще десятью баллами, а с домашним заданием она справилась еще вчера, так что теперь впереди у нее совершенно свободный вечер. Что же касается Поттера, то либо судьба решила дать ей отдохнуть, либо ему наконец надоело строить ей козни, но сегодня Мерлин избавил ее от присутствия этого кретина, если не принимать во внимание пару незначительных встреч во время уроков.
Лили посмотрела на часы и устало зевнула – еще только двадцать минут седьмого. Сегодня на Зельях Северус предложил ей прогуляться вечером у озера, и, кажется, он что-то говорил про сюрприз. Что ж, это было бы отличным завершением дня, только вот до их встречи оставалась еще уйма времени, а заняться Лили было совершенно нечем. Неплохо было бы сейчас поболтать о чем-нибудь с Мэри, например, о предстоящем Хэллоуине, но она как назло убежала на свидание с каким-то когтевранцем.
Эванс нехотя встала с кровати, взяла с тумбочки книгу, которую еще в конце августа купила во "Флориш и Блоттс", и отправилась в гостиную, чтобы хоть как-то преодолеть в себе тягу ко сну.
Здесь почти никого не было, только несколько пятикурсниц, обложившись тяжелыми учебниками, строчили конспекты, изредка поднимая голову, чтобы найти нужную страницу. Лили села на одно из кресел у камина, откинувшись на спину и закрыв глаза. Тепло огня приятно грело лицо и руки; Лили улыбнулась и глубоко вдохнула, словно пытаясь почувствовать в воздухе какой-то необычный аромат. Лениво потянувшись, она открыла глаза и начала листать книгу. Но как только она нашла место, где остановилась накануне вечером, и хотела было погрузиться в чтение, дверной проем, скрипнув, открылся, и в гостиную Гриффиндора вошел не кто иной, как Поттер, вслед за которым, словно маленькая собачка, бежала девушка. Бедняжка не успевала за ним и то и дело спотыкалась на высоких каблуках. Лили никогда не понимала, зачем, пренебрегая школьной формой, эти девицы надевают туфли на высоченных каблуках, хотя еле на них ходят, натирают ноги в кровь, а потом жалуются на ужасные боли. Ей определенно было жаль эту маленькую девочку, которая, казалось, из кожи вон лезла, чтобы понравится Великому Поттеру, но, похоже, ему было абсолютно наплевать на нее. Гриффиндорец широкими шагами прошел к лестнице, ведущей в спальню мальчиков, и уже начал было подниматься по ней, громко стуча ногами по ступеням, как вдруг девушка окликнула его:
– Джейми, куда же ты?
Лили готова была лопнуть от смеха. "Всемирный герой", звезда квиддича, предел мечтаний всех девушек Хогвартса (кроме нее и Мэри, разумеется) убегал от одной из своих преданных поклонниц. Как она назвала его? Джейми? Может, она еще сопли ему вытирает и кормит за завтраком из ложечки? Малыш Джейми! Посмотрите на него!
Тем временем "малыш Джейми" развернулся и с такой яростью посмотрел на девушку, что казалось, она вот-вот разрыдается.
– Сколько раз я просил тебя, не называть меня так!
Да какого обвисшего Мерлина он позволяет себе так с ней разговаривать?! Если бы он ей, Лили, сказал что-нибудь в подобном тоне, да она бы стерла его в порошок прямо на месте! Размазала бы по стене так, что потом даже его дружки не могли бы отодрать его оттуда. Да, это очередная его подстилка, к которым Лили обычно не проявляла никакого уважения или сочувствия. Но, черт возьми, она же девочка! Совсем еще маленькая девочка, которая бегает за этим козлом, которая готова отдать все, чтобы он соизволил переспать с ней, хотя сотни парней, и Эванс была в этом уверена, могли подарить ей настоящую любовь.
– Прости меня, Джеймс, прости! – Девушка в отчаяние замахала руками, и внезапно слезы потекли из ее глаз. – Джеймс, что я такого сделала? Неужели ты вот так вот бросишь меня? После всего, что у нас было!
– Что у нас было? – Эта идиотская усмешка, которую так ненавидела Лили. – Просто секс, вот и все. Могу выразить тебе свою благодарность: для первого раза это действительно было неплохо. Ты довольна?
Кусок дерьма – вот он кто! Почему она ничего не скажет ему в ответ? Почему она только бессильно дергает плечами, подавляя рыдания? Что такого он ей может сделать, что она так жалобно смотрит на него? Лили была сама не своя от злобы, которая переполняла ее и готова была вот-вот выплеснуться наружу, за эту наивную дурочку.
– Значит, ты меня бросаешь? – в ее глазах, словно последняя надежда, горел маленький огонек.
– Лапуля, я тебя уже бросил! – И эта смазливая улыбка, которая сводит с ума все женское население Хогвартса, опять же кроме нее и Мэри, конечно.
Бледная, с мокрым от слез лицом, растрепавшимися волосами, девушка пыталась было что-то ответить, но – увы, тщетно: губы дрожали, и она не в силах была произнести ни слова. Наконец, развернувшись, она медленно побрела в сторону портрета Полной дамы, утирая на ходу слезы. Она скинула туфли, взяла их в руки и пошла босиком по скользкому, холодному мраморному полу. И вся дрожала, но только не от холода, а от безутешных рыданий, от которых, казалось, она прямо сейчас лишится чувств.
Скотина. Мерзавец. Подонок. Да чтоб под ним сию же минуту провалилась лестница! Как он может так издеваться над ней? Неужели он не видит, как она страдает, как страдают все, чьи сердца он разбивает? С такой легкостью, с таким бездушным блеском в глазах. И он пойдет сейчас к своим дружкам, и они будут вместе смеяться над очередной пустышкой, которую только что втоптал в грязь Мистер-Я-Само-Очарование. А ведь каждая девушка мечтает, да что там говорить, все просто бредят о том, чтобы стать той самой единственной и неповторимой для Джеймса Поттера. И никто из них не обращает внимания на рыдания подруг, которых уже кинули. Потому что верят, что с ними такое ни за что не случится. Потому что им даже в голову не может прийти, что этот дамский угодник с милой улыбкой на симпатичном личике может причинить кому-то боль. Только ему плевать на их мечты, ему ровным счетом все равно, что творится у них в душе. Главное, чтобы фигура соответствовала каким-то придуманным им самим идеалам, да чтобы не было лишних вопросов. Его никогда никто не бросал. Он даже представить себе не может, что значит быть отвергнутым. И его чертов эгоизм, кажется, скоро выбьет из него последние мозги, если, конечно, они вообще у него имеются. Неужели не найдется ни одной девушки, которая сможет поставить его на место? О, Лили все бы отдала, лишь бы только увидеть его униженным, оскорбленным и никому не нужным. Быть может, это дикое, жестокое желание, но только не в случае Джеймса Поттера.
Что же нужно сделать? Влюбить его в себя. Отчаянно, безвозвратно. Так, чтобы его сердце вспыхнуло ярким, безудержным пламенем. Чтобы все его мысли были заняты только ей одной. Чтобы он страдал из-за нее, как страдают все те, кто любит его. Подарить ему надежду. А потом… потом бросить, оставив его один на один со своими разбитыми чувствами. И, может быть, только тогда он сможет понять этих несчастных девушек.
Влюбить его в себя… Но как? Засунуть подальше свою ненависть и выставить на показ жеманные улыбочки, которые никогда не сползают с лиц напомаженных кукол. Да, она будет куклой. Пусть поиграет немного, пусть упивается своей победой над ней. Только это продлиться недолго. Еще посмотрим, кто же из них будет плакать, когда она скинет свою маску…
***
Когда наконец послышался удар колокола, объявившего об окончании занятий, Джеймс вскочил с места и кое-как начал запихивать учебники в сумку. Ему казалось, что если он еще хотя бы на минуту задержится в кабинете, то уснет прямо здесь, на парте перед столом Бинса. Сказать, что он не любил Историю Магии, – значит не сказать ничего. Мало того, что на первом слове лекций его тянуло в сон, так еще Бинс постоянно придирался к нему и делал нелепые замечания. "Если вы не будете конспектировать то, что я говорю, то не сможете сделать задание, и мне опять придется лишить вашего факультета баллов". Как будто он, Джеймс, не знает, что все это слово в слово написано в учебнике! Какой тогда смысл переписывать одно и то же по нескольку раз? Он же не какая-нибудь зубрилка-Эванс, которая из кожи вон лезет, чтобы получить похвалу профессора и баллы для факультета. Вот, например, сегодня она прямо на стуле подпрыгивала, так хотела ответить на его тупые вопросы. Конечно! Она же читает все на два параграфа вперед, видите ли, чтобы лучше усвоить материал. Да ей просто заняться больше нечем! Кто виноват, что кроме Нюниуса и Макдональд ей не с кем провести время? В отличие от нее, Джеймс мог бы похвастать своей бурной личной жизнью…
О нет!.. Зря он подумал о личной жизни. Не может быть.
Не может. Только не Сьюзи!
– Привет, Джейми!
Уберите ее отсюда! Кто-нибудь! Или он за себя не отвечает… Нет! Только не эти ярко накрашенные розовые губы, которые впиваются в тебя, словно прожорливая гусеница в яблоко. Если она сейчас еще раз повиснет на нем и попытается поцеловать, то придется прибегать к более решительным мерам – иначе живым ему отсюда не уйти.
В это время Сьюзи громко завизжала и, как и предполагал Джеймс, бросилась ему на шею:
– Я так соскучилась! Ты ведь тоже соскучился по своей киске? – Она звонко засмеялась. – Я знаю, что котик устал от занятий и ему требуется небольшая разрядка, ведь так? – Она вцепилась в воротник его рубашки и, поднявшись на носочки, поцеловала.
– Только давай без…
Но договорить Джеймс так и не сумел: Сьюзи прикрыла ему рот рукой и, улыбнувшись, закончила за него:
– Милый, я все понимаю. Ты не хочешь, чтобы нам мешали, и я тоже этого не хочу. Предлагаю уединиться где-нибудь в более безлюдном месте, что скажешь? – Она провела пальчиком по его груди и, громко рассмеявшись, снова поцеловала его.
Джеймс устало вздохнул: каждый день ему приходилось выслушивать одно и тоже от этих куколок, и каждый раз ему казалось, что она еще более настойчивая и надоедливая, чем все предыдущие. Он никогда не понимал, почему все думают, что если они целовались, то значит, теперь они как минимум должны начать встречаться. Ну, а уж если дело дошло до секса, то теперь Джеймс Поттер, как порядочный человек, должен повести свою подружку к алтарю. Да это же просто смешно! Какие-то средневековые порядки...
– Послушай, Сьюзи…
Он на несколько секунд задумался: объяснять этой девушке, что они просто несовместимы характерами, что у них разные взгляды на мир, что, конечно, найдется тот, кто будет по-настоящему достоин ее, и так далее, – в общем, все то, что он обычно говорит в такие моменты, – пустая трата времени. Но другого варианта он все равно не мог придумать, поэтому пришлось снова включить все свое обаяние, изобразить на лице сочувствие и раскаяние и как заезженная пластинка повторить несколько обычных фразочек, которые, Джеймс был в этом уверен, подействуют безотказно.
– Сьюзи, ты замечательная девушка – добрая, красивая, да что там говорить, ты просто ангел. Я тронут твоей заботой и…
Лицо девушки просияло. Она, как маленький котенок, который наконец получил свою любимую игрушку, загорелась восторгом, счастьем и непреодолимым желанием сделать его таким же счастливым, какой он сделал ее. Она прижалась к его груди и тихо прошептала:
– Джеймс, я люблю тебя! Я безумно тебя люблю! Я не представляю, как жила раньше без тебя… Но теперь это уже неважно, правда, милый? Теперь мы с тобой всегда будем вместе… Всегда-всегда…правда?
Ну, вот опять… и что ему остается делать? Мерлин свидетель – он пытался решить все мирным путем. "Я тебя безумно люблю! Я без тебя жить не смогу!" – да они же все сами не понимают, что несут! Как-то ведь потом живут, и ничего, находят себе новую любовь, все счастливы, черт возьми! А ему сейчас снова придется выслушивать эти истерики…
– Сьюзи, успокойся… – Он взял ее за плечи и аккуратно отодвинул от себя. – Ты все не так поняла. Я, конечно, уважаю твои чувства, и мне очень льстит то, что такая замечательная девушка неравнодушна ко мне. Но пойми, мы с тобой слишком разные, чтобы быть вместе. Тебе нужен кто-то, кто будет любить тебя, кто…
– Но ты же любишь меня! – В ее широко открытых глазах читались непонимание и какой-то детский испуг.
Мерлин… Это то же, что говорить с самим собой!
– Малышка, я не хочу, чтобы ты подумала, что я тебя обманываю… – Джеймс замялся, сделав небольшую паузу. – Вспомни, разве я когда-нибудь говорил, что влюблен в тебя?
Сьюзи судорожно начала перебирать в памяти все их немногочисленные встречи, все, что он сказал ей, пока они… в общем, пока они были вместе. Но ничего кроме "Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал" или "Крошка, ты сводишь меня с ума" она вспомнить не смогла.
– Нет, но я думала…
Посмотрите на нее! Она "думала". Меньше думать надо, лапуля, и смотреть правде в глаза. Ладно, пора заканчивать эту комедию. Слава Мерлину, они дошли до гостиной Гриффиндора, а то она уже начала выводить его из себя.
– Ну, вот видишь, ты сама сказала, что такого не было. – Голос Джеймса становился все более раздражительным, и, заметив это, он попытался сделать так, чтобы его слова звучали более непринужденно. – Значит, моя совесть чиста, и я могу пойти, наконец, к себе в спальню, чтобы отдохнуть после тяжелого учебного дня. Прощай, детка!
Он назвал Полной даме пароль и вошел в гостиную. Но Сьюзи, похоже, не хотела так просто сдаваться, и вместо того, чтобы пойти к себе в башню, она направилась за Джеймсом.
Проглотить ей соплохвоста! Чего еще она хочет? Или она решила теперь преследовать его? Может еще заночует здесь? Джеймс стиснул зубы и, делая вид, что не замечает ее, начал было подниматься в спальню мальчиков, но вдруг девушка окликнула его:
– Джейми, куда же ты?
Внутри у гриффиндорца все так и подпрыгнуло от внезапно нахлынувшей ярости:
– Сколько раз я просил тебя, не называть меня так!
Ладно, возможно, это был слегка резковатый переход. Но ее никто не просил выводить его из себя. Нет, ну только не слезы! Ради всего святого, неужели они все и правда думают, что после этого он разжалобится и снова примет их с распростертыми объятиями?
– Прости меня, Джеймс, прости! – Сьюзи грубым жестом смахнула слезу со щеки. – Джеймс, что я такого сделала? Неужели ты вот так вот бросишь меня? После всего, что у нас было!
Не будь он Джеймсом Поттером, прямо сейчас наплевал бы на всякую тактичность и рассмеялся на всю гостиную. Такое ощущение, что все девчонки, как одна, целыми днями просматривают дешевые магловские фильмы и записывают самые нелепые фразочки оттуда. И вообще, все это уже давно перешло за рамки разумного – невозможно столько времени пытаться донести до человека одну простую мысль: все кончено, черт возьми!
– Что у нас было? – Он все-таки не сумел сдержать усмешки. – Просто секс, вот и все. Могу выразить тебе свою благодарность: для первого раза это действительно было неплохо. Ты довольна?
Мерлин, ну неужели при этом обязательно делать такой вид, словно на этом жизнь закончена? Почему нужно непременно вздрагивать каждую секунду от плача и смотреть на него так, будто он только что растоптал ее душу, разбил ее хрупкое девичье сердце, и так далее и тому подобное…
– Значит, ты меня бросаешь?
Чудеса дедукции! Похоже, его молитвы услышаны. Только вот пусть не старается уверить его в том, что действительно надеялась на что-то серьезное между ними. Интересно, она и вправду дура или только прикидывается? Впрочем, кто-то должен был открыть ей рано или поздно всю жестокость этой несправедливой жизни. Ему показалось, или это еще один пункт в списке добрых дел Джеймса Поттера? Ладно-ладно, он пошутил. Что поделать, такая уж он натура.
– Лапуля, я тебя уже бросил!
Не обращая внимания на непрерывные всхлипывания у себя за спиной, он, с силой ударяя ногой по каждой ступеньке, поднялся в комнату мальчиков и, хлопнув со всего размаха дверью, улегся на свою кровать и накрыл голову подушкой.
– Я не буду спрашивать, где ты был все это время, потому что знаю, что в этом замешена та милая крошка, которая поджидала тебя у кабинета. Однако о подробностях вашей "встречи" мне как-то не особо хочется знать. – Сириус лежал на своей кровати, положив руки за голову и не сводя глаз с потолка, как будто там было что-то чрезвычайно интересное. – Но, может быть, объяснишь, какого черта, ты ворвался сюда так, будто за тобой гонится толпа Пожирателей? Я вообще-то хотел немного вздремнуть перед сегодняшним вечером, который собирался провести в компании очаровательной девушки из Пуффендуя, но благодаря тебе я не смогу это сделать. Я, конечно, понимаю, что у тебя могут быть свои проблемы. Но, черт возьми, какого обвисшего Мерлин ты устраиваешь такой шум из-за того, что у тебя, вероятно, не вст…
– Да заткнись ты!
Джеймс приподнялся с кровати и со всего размаха запустил в друга подушкой, от чего тот схватился за живот и нарочно застонал. В ответ Поттер улыбнулся и снова лег, положив руки за голову.
Бродяге дай только повод поиздеваться. Конечно, ведь у него целую неделю не было девушки, а для него это почти что смертельная пытка. А ему, Джеймсу, наоборот сейчас стоит подумать о том, как отделаться от этих красоток и хотя бы немного отдохнуть. В конце концов, у каждого человека иногда появляется желание побыть одному. А если еще брать во внимание то, что остаться наедине с самим собой и своими мыслями ему удается только лишь ночью (да и то не всегда, надо заметить), то ему положен как минимум годовой отпуск без всяких свиданий, напомаженных губ и до дыр замусоленных фразочек о высоком и прекрасном.
– Ладно, Сохатый, выкладывай, что у тебя опять произошло.
Вот что Джеймс по-настоящему ценил в Блэке, так это то, что, даже состроив из себя обиженного, изобразив безразличие и всеми силами делая вид, что ничего не произошло, Сириус просто не мог не спросить, что все-таки случилось.
– Да в общем-то, ничего, – Джеймс решил не вдаваться в подробности и не вспоминать заново все детали этой идиотской сцены. – Пришлось изрядно попотеть, чтобы отделаться от очередной четверокурсницы. Чтоб я, черт возьми, еще хоть раз связался с малолетками!
– О… – Сириус разочарованно вздохнул. – А я думал, действительно что-то серьезное.
А чего он, спрашивается, еще ожидал? Что пока он шел, на него налетела стая огнедышащих драконов? Или что толпа разъяренных великанов ворвалась в Хогвартс, но он смог уложить их всех одним взмахом палочки?
– Конечно, мои проблемы далеки от Ваших, Мистер Серьезность! – съязвил Поттер.
– В отличие от тебя, я хотя бы не раздуваю из этого трагедию, не устраиваю истерик и не хлопаю дверьми. – Сириус продолжать вещать, не обращая никакого внимания не возражения Джеймса. – А насчет твоих подружек, я думаю тебе просто надо сменить круг твоих воздыхательниц.
Сменить круг воздыхательниц? С каких это пор Бродяга начал разговаривать как автор пособия для ловеласов-неудачников? И с каких пор он вообще начал давать такие умные советы? Может быть, ему еще стоит пересмотреть свои моральные принципы или что-нибудь в этом роде? Хотя, если посмотреть правде в глаза, Сириус прав – от этого однообразия уже начинает тошнить. А если быть совсем честным, то все его девушки были такими одинаковыми, что он толком не мог запомнить их имена. Определенно, ему не помешало бы внести какие-нибудь перемены в свою жизнь. Но вот только как?
– Согласен, только вот достойной кандидатуры я пока что не вижу.
– Ну… тебе просто надо немного по-другому взглянуть на вещи. Изменить своим обычным принципам. – Блэк остановился, с задумчивым видом подбирая слова и оживленно жестикулируя руками. – На время отвлечься на что-то…. На что-то вроде… Вроде Эванс.
Что?! Эванс?! Да он скорее сбросится с Астрономической башни, чем подойдет к Эванс ближе чем на два фута. А вдруг он заразится вирусом Рыжей Зубрилки? Или начнет питать такую же нежность, как и она, к Нюниусу? Да если он когда-нибудь хотя бы попытается поцеловаться с ней, не говоря уже о чем-то большем, то его стошнит скорее, чем она откроет рот!
– Ты что, совсем обалдел?! – крикнул Джеймс, резко приподнявшись с кровати. – Какая, твою мать, Эванс?!
По правде говоря, уже от фразы "Джеймс Поттер и Лили Эванс вместе" его пробирал жуткий хохот. Даже если бы ему нужно было выбирать между Плаксой Миртл и Эванс, он бы серьезно задумался, и, скорее всего, решение его было бы принято не в пользу второй претендентки. И как Бродяге вообще могла прийти в голову такая идиотская идея?
– Да успокойся ты, Сохатый. – В отличие от Поттера, Блэк был вполне серьезен, только на губах его играла легкая улыбка. – В конце концов, я только предложил. Согласен, что отношения с Эванс у тебя, мягко говоря, не очень, но никто ведь не требует от тебя чего-то запредельного. Так, просто поразвлечься. И потом, разве не ты говорил, что стоит тебе только захотеть, и она начнет бегать за тобой, как собачонка?
Ему показалось или Бродяга пытается его подначивать? Как-то он странно усмехается, и этот блеск в глазах означает только одно – в голове у Блэка родилась новая сумасшедшая идея. Ладно, Джеймс не мог отрицать, что не раз хвастался, будто легко сможет покорить Эванс, если ему, конечно, это будет нужно. Но, черт побери, о воплощении этой идеи не может быть и речи!
– Да, я так говорил, ну и что? Мне и сейчас нетрудно это сделать, – ответил он, сохраняя убедительную интонацию. – Просто после отношений с Эванс мне придется проходить термальную обработку, а я, сам знаешь, человек занятой, нет у меня времени на всякие глупости.
И это, между прочим, чистая правда.
– А я думаю… – Сириус хитро прищурился, – я думаю, Джеймс Поттер просто струсил! Да, именно струсил. Потому что ты сам знаешь, что она единственная, кто за семь лет ни разу не посмотрел в твою сторону с милой улыбочкой на пухлых губках! И я больше чем уверен, что ты просто боишься получить отказ, ведь так?
Он боится? Почему в последнее время каждый норовит сказать ему, что он чего-то боится? Это что, всеобщий заговор такой? Было бы чего бояться! Отказ от Эванс? Да это же смешно! Только с виду она такая недоступная и правильная. Стоит ему только начать ухаживать за ней, как она растает в его объятьях, а через пару дней уже окажется с ним в одной постели. Всем известно, что, чем неприступнее кажется девушка, тем легче на самом деле ее расколоть. А если еще учесть, что у Эванс никогда никого не было, кроме какого-то когтевранца еще на пятом курсе и Нюниуса (ну он, конечно же, не в счет), то она будет его еще скорее, чем Гриффиндор завоюет Кубок этого сезона.
– Да скорее Нюниус научится читать, чем Эванс скажет мне "нет"! – озвучил Джеймс собственную мысль, твердо продолжая стоять на своем.
– На твоем месте, я бы не был так уверен в своих силах. Эванс одна из немногих в этих стенах, чью сущность нам пока так и не удалось разгадать. Возможно, ее намного сложнее расколоть, чем ты думаешь, – окончив на этом свою речь, Сириус сделал небольшую паузу. – Впрочем, – он взглянул на часы и, встав с кровати, поправил рубашку и пригладил волосы, – дальше свои проблемы тебе придется решать самому, так как я вынужден тебя покинуть.
С этими словами он вытащил из кармана палочку, достал из сумки старое перо и пробормотал какое-то заклинание. Вместо пера в его руке возник маленький букетик благоухающих ландышей, и он, подмигнув Джеймсу, вышел из комнаты.
Оставшись один, Джеймс попытался отвлечься на что-нибудь, чтобы забыть об этой идиотской идее Блэка. Но почему-то мысли об Эванс никак не выходили у него из головы. Может быть, правда стоит разыграть эту комедию? Ну так, смеха ради. Он мог поклясться, что, для того чтобы влюбить в себя Эванс, ему потребуется совсем немного усилий. Перед его улыбкой еще никто не мог устоять! Наверное, влюбленная Эванс безумно глупо выглядит. По правде говоря, сложно представить ее, краснеющую и глупо хихикающую, как остальные девчонки, когда он при всех обнимет ее за талию в Большом зале. Джеймс был уверен: зрелище было бы более чем увлекательное. Однако, за удовольствие, как правило, надо платить. Что ж, придется забыть на время о своих истинных чувствах к Эванс, проявлять больше внимания к ее персоне, стараться больше проводить времени с ней наедине. Сколько потребуется часов, чтобы она влюбилась в него? Два? Три? Хватит и пары минут, стоит ему этого захотеть. То-то он будет смеяться, когда Эванс, забыв про свою гордость, про то, что еще недавно называла бегающих за ним девушек (а ныне и таких как она сама) шлюхами, наплевав на нормы приличия и нарушив все свои строжайшие правила, самым главным из которых, наверняка, является "Никогда и не при каких условиях не иметь ничего общего с Джеймсом Поттером", будет шептать ему на ухо всякие нежные глупости, смотреть на него влюбленными глазами и умолять хотя бы жестом или взглядом сказать ей о своих чувствах, втайне, конечно, надеясь на взаимность. Ради такого зрелища стоит потрудиться.
Не в силах сдержать довольную усмешку, Джеймс пробормотал:
– Что ж, Эванс, посмотрим, как ты теперь запоешь….
