Глава IV. Дух Будущих Святок.
Когда Дух Снейпа исчез, Петуния заснула глубоким и беспокойным сном. Не так легко ей было подняться, услышав шум третьего гостя. А если быть уж совсем точным, проснулась она от влажного поцелуя. Какой-то нахал вздумал поцеловать ее! Петуния распахнула глаза и мигом отпрянула от призрачного зятя, склонившегося над ней с нелепой усмешкой.
- Добрый вечер, Пет. Скучала? – спросил он с насмешливым поклоном.
Петуния пронзительно завопила, и Вернон что-то пробурчал во сне. Перекатившись на другой бок, он утянул за собой большинство покрывал.
- А парень-то уже совсем разладился? – живо поинтересовался Джеймс.
- Вон из моего дома, - закричала Петуния, не заботясь о спокойном сне Вернона. Да и вообще, она хотела, чтобы тот проснулся. Ей бы хотелось увидеть, как муж избивает напыщенного хама до полусмерти. Ей никогда не нравился Джеймс Поттер. Его волосы были взъерошены, как всегда, и напоминали прическу племянника. Петуния с упорством вела напрасную борьбу, но так и не смогла справиться с непослушными волосами мальчика.
- Пет, а вот этого сделать не могу. Уверен, ты знаешь, как все работает. Я Дух Будущих Святок и собираюсь показать тебе, что будет дальше. Это перевернет твой мир, - Джеймс широко улыбался, но в голосе прозвучали угрожающие нотки.
- Не называй меня так, - взъярилась Петуния. Ее раздражало старое прозвище, которым только он осмеливался называть ее. – Мне не интересно, что ты собираешься показать.
- Да уж, ты никогда не ладила с тем, что не понимаешь. Жаль, что ты так и не выросла, - веселился Джеймс. Он плюхнулся на диван и закинул ноги на спинку. Петуния подумала, что для призрака Джеймс Поттер был очень «материальным».
- Обсудим, что уже было? – предложил он, улыбнувшись, и повернулся к Петунии. – Сначала пришла Лили и провела тебя в прошлое. Если честно, это было для нас самым трудным. Но дальше становится легче – для меня и Лили, конечно. Тебе вряд ли понравится будущее.
Джеймс поднес палец к лицу и словно задумался. Петуния, скрестив руки, сердито смотрела на него.
- Потом пришел старик Нюниус. Вот уж не думал, что он согласится. – Джеймс рассеяно смотрел в окно, увидев нечто, что мог видеть только он.
- Потому что Лили ему нравилась, - не сдержалась Петуния. Она хотела причинить Джеймсу боль. – Снейп раньше был знаком с ней, как тебе известно. Они были друзьями. Кажется, и он ей нравился.
Петуния поняла, что ее выпад удался, когда на красивом лице Джеймса выступили скулы и вечная ухмылка куда-то исчезла.
- Лили всем нравилась, - задумчиво произнес он и повернулся к Петунии. – Пет, разве не это стало причиной твоей озабоченности? Тебе не удавалось затмить ее очарование.
Петунии захотелось ударить его. Джеймс сказал правду. Всех тянуло к Лили, а Петуния оставалась в тени.
Джеймс усмехнулся и продолжил говорить, как ни в чем не бывало. – Нюниус показал тебе настоящее – как несчастны Дадли и Дейдре в разлуке. Он показал, как счастлив Гарри потому, что рядом с ним любящие и добрые люди, которые и вправду заботятся о нем. Теперь я покажу тебе будущее – что случится, если все пойдет сегодняшним путем. Крепись, зрелище не из приятных.
У Петунии возникло впечатление, что Джеймсу нравится происходящее. Он встал с дивана и с выжиданием посмотрел на нее.
Как она ненавидела Джеймса Поттера.
- Лили говорила, что хочет помочь. Хочет, чтобы у Дадли было лучшее будущее. Разве то, что я делаю для сына, не повлияет на твоего отпрыска? – Петуния с удовольствием заметила, как Джеймс побледнел.
- На будущее Гарри влияет только его собственный выбор. На карту не поставлены отношения между ним и кузеном. Хотя он не будет возражать, если их вообще не будет – у Гарри хватает друзей. Проблема лишь с Дадли, - натянуто ответил Джеймс.
- Возможно, - Петуния пожала плечами.
Два широких, сделанных в гневе шага, и Джеймс оказался рядом с кроватью. Воздух едва не искрился.
- Не отталкивай меня, женщина. – Его голос отразился от стен, и в этих отзвуках Петуния услышала самонадеянную и беззаботную молодость. Джеймс Поттер был сердит, и впервые Петуния почувствовала страх.
- Все эти годы ты плохо обращалась с моим сыном. Моим Гарри! Если б я был волен собой распоряжаться, то дал бы тебе прочувствовать все на своей шкуре. Но Лили попросила не причинять тебе боль. Твоя сестра замечательная женщина, и она постоянно твердит, что у вас были близки, чего я ни разу не видел. И ее ребенка ты всегда ругала. Помнишь Лили? Она просила помочь спасти твоего хулигана. Я бы оставил все как есть, но Лили хочет помочь.
И снова Петуния потеряла дар речи, но как редко с ней такое случалось.
Джеймс продолжал бушевать. – Она хочет быть доброй тетей, какой ты никогда не была. Для Лили я сделаю все, и вот почему я здесь. И, несмотря на твои козни, с Гарри все будет хорошо. Тебе очень повезло, иначе ничто на Земле или на Небесах не смогло бы меня остановить, и я пришел бы по твою душу. Раз с ним все в порядке, я забочусь о Лили. Я могу заботиться о Гарри и Дадли, - тяжело сглотнул Джеймс.
В страхе Петуния не знала, что предпринять. Она снова хотела увидеть Дадли, но ей не нравилось находиться рядом с Джеймсом.
Тот глубоко вздохнул, и приступ гнева пошел на убыль. – Ты идешь?
Петуния встала, поправила пояс на ночном халате и высоко подняла подбородок. Ничего не поделаешь. Если ей хочется увидеть Дадли, придется потерпеть Джеймса.
- Я готова, - сдержанно ответила она.
Джеймс галантно предложил ей руку. – Тогда вперед!
Петуния нахмурилась и заставила себя протянуть ладонь. И снова ее комната взорвалась вихрем цветов и звуков. Петунию подбросило в воздух, но в этот раз ей казалось, что она летит так долго, от чего у нее появилась мысль – Джеймс подшутил над ней. Он вовсе не собирался показывать Дадли. И от этой мысли ей становилось не по себе.
* * *
Но вихрь вдруг остановился, и пелена перед глазами Петунии исчезла. Она схватилась за голову – ей все еще было плохо. Джеймс небрежно прислонился к белой стене, наблюдая за Петунией с насмешливым выражением.
- Путешествие в будущее занимает больше времени, - объяснил он, пожимая плечами.
Петуния не стала обращать на него внимания и посмотрела на комнату. Обстановка была незнакома. Комната была чистой и безликой, с простой больничной мебелью. Кто-то пытался оживить мертвое спокойствие и положил на старую кровать кружевные одеяла. Поодаль, на декоративном столике, одиноко высилась рождественская елочка, украшенная грубыми бумажными украшениями.
Петунии показалось, что они находятся в каком-то доме для престарелых. Она больше убедилась в этом мнении, когда подошла к открытой двери и взглянула на длинный коридор с целым рядом таких же дверей. На выходе одной из комнат стояли две медсестры и вели приглушенный разговор.
- Я пыталась убедить ее пойти вниз и спеть вместе со всеми рождественские гимны, но она не хочет, - сказала младшая из сестер. Ее волосы были подвязаны красной лентой.
- Она никогда ни в чем не участвует, - со скукой произнесла другая медсестра.
- Знаю, но она кажется такой одинокой, - печально произнесла младшая.
- Нэнси, не проявляй к ней жалость. Дай ей возможность, и она откусит тебе голову. У нее вздорный характер. Замкнулась после смерти мужа. Конечно, он тоже был раздражительным, но друг друга они могли терпеть.
- И с тех пор к ней никто не приходил? – спросила Нэнси.
- Я работаю здесь уже давно и никого не видела, - ответила старшая медсестра и, взяв Нэнси за руку, повела ее дальше по коридору.
Петуния осторожно пересекла коридор и остановилась возле двери, где беседовали медсестры. По телевизору передавали вечерние новости, но кровать едва было видно. Как Петуния не пыталась, но переступить порог не могла.
- Да ладно, - сказал Джеймс. – Ты же знаешь, любопытство тебя убьет. Просто взгляни.
Крепко сжав губы, Петуния взметнула подбородок и шагнула в комнату. Джеймс едва не следовал по пятам. Петуния вдруг застыла, мельком увидев сидящую женщину. Шедший за ней Джеймс чуть не упал.
- Ой. Говори, когда собираешься остановиться, - весело произнес он.
Петуния не стала обращать на него внимание. Представшее перед ней зрелище слишком испугало ее, чтобы помнить о самом простом – духи не могут во что-нибудь врезаться. С застывшим выражением на вытянутом лице сидела женщина в кресле и бесстрастно смотрела телевизор. Ее белые волосы были затянуты назад, а бледно-голубые глаза выглядели как осколки льда.
Когда женщина вдруг повернулась к ней, Петуния испуганно выдохнула – неужели ее заметили? Но женщина смотрела сквозь нее. Она хотела убедиться, что медсестры и вправду ушли.
- Ты чертовски плохо выглядишь, - мягко заметил Джеймс, наблюдая за старшей Петунией.
- Почему я здесь? – спросила она, оглядев чистую комнату. Ни одного личного предмета. Никаких рождественских открыток, на ночном столике лишь часы, расческа и лампа.
Джеймс трагически вздохнул. – Мы уже об этом говорили. Сначала к тебе пришла Лили и показала прошлое –
- Таким видит будущее моя сестра, - огрызнулась Петуния.
- Но это же ты, Петуния. Ты все прекрасно понимаешь, - ответил Джеймс, будто разговаривая с непонятливым ребенком.
У нее задрожали губы. Петуния хотела стряхнуть страшный сон, но не могла отвести взгляд. – Это мое будущее? Вернона нет, и где же Дадли? Почему он не со мной на Рождество? – причитала она.
Джеймс прищурился. – Вернон сразила проклятая «диета», которой он придерживался годами.
Петуния закрыла глаза. – А Дадли?
- Мы видели твое будущее. Теперь взглянем на Дадли, - ответил Джеймс. Он перестал шутить, что беспокоило Петунию больше всего.
Все вдруг исчезло, и они стояли в полуразрушенном здании. На полу грязь, в стенах трещины. Воздух был тяжелым и насыщенным пивными парами. Петунии зажала нос, съежилась и закинула голову назад.
- О чем ты думал? Что ты потерял в таком месте? – резко спросила она.
- Ты же захотела увидеть Дадли, - ответил Джеймс, ступив на смятую банку пива. Он повел Петунию к одной из комнат. Номерок комнаты «4» висел криво, один из шурупов куда-то делся.
- А Дадли это устраивает, - сказал Джеймс, подкручивая оставшийся шуруп. По коридору пронесся скрип дешевого металла.
- Почему он здесь? – Петуния страшилась ответа.
- Тут его жилье, - весело улыбнулся Джеймс.
Петуния взглянула на грязь и старые стены. – Почему?
- Дадли не слишком нравится работать, а все деньги, которые ему удается достать, он тратит на сигареты и спиртные напитки. Больше ему ничего не нужно, - Джеймс пожал плечами.
Петуния в ужасе смотрела на него. Конечно, он шутит.
Словно понимая, что его слова не убедят Петунию, Джеймс распахнул дверь. – Взгляни сама.
Петуния зашла в комнату. Она была уверена, что это какой-то розыгрыш. Очередной фокус Джеймса Поттера. Увидев сына, миссис Дурсль застыла в ужасе. Все мысли о Джеймсе были мгновенно забыты.
Дадли лежал на диване лицом вниз. На нем были тускло-серые штаны и футболка без рукавов. Все мускулы, на которые было потрачено столько сил, обратились в жир. Диван провис под тяжелым грузом. Подбородок Дадли украшала давно небритая щетина. Вокруг были разбросаны пустые бутылки, одна висела в легко сжатых пальцах.
На полу валялась грязная посуда, скомканные пакетики от чипсов, конфетные обертки. Даже всему бардаку не удалось скрыть той же пустоты, что была в больничной комнате Петунии. Ни одной фотографии или даже личной безделушки.
Петуния не смогла удержаться от вопля отчаяния и безнадежности.
- Больно ведь? Нет ничего страшнее – НИЧЕГО – чем наблюдать за страданиями своего ребенка и знать, что ни черта с этим не поделаешь, - горячо шептал ей на ухо Джеймс.
- Что случилось с ним? – завывала она. – Почему он здесь?
Джеймс повернулся и недоверчиво посмотрел на нее. – А в этом твоя вина, Петуния. Каждый раз, когда он встречал кого-то, ты отвергала знакомого за знакомым. И он устал пытаться. С Дейдре у него могло все получиться. Она могла исправить положение, дать ему возможность жить по-настоящему.
Петуния схватилась за голову. – Я никогда не хотела –
Джеймс оборвал ее. - Пет, обстоятельства складываются не всегда так, как мы хотим.
- Я делала то, что было для него лучше! – вскричала Петуния. В ней закипал знакомый гнев.
- Да, ты давала ему все и никогда не заставляла его делать что-нибудь самому. А когда он стал взрослым человеком, он не знал, как зарабатывать себе на жизнь. Ты разрушила все его связи, и вот с чем он теперь остался. – Джеймс широко развел руки.
- Нет, - Петуния покачала головой.
- Идем. Я хочу показать тебе еще кое-что.
Сердце Петунии ушло в пятки, и она с трудом видела, как ужасная комната Дадли растворилась в гостиную красивого дома.
Петуния уныло огляделась, чувствуя себя изнуренной и опустошенной. Комната была окрашена в мягкий желтый оттенок, по обеим сторонам большой рождественской елки стояли красные кожаные кресла. На дереве искрились огоньки, освещая украшения, очевидно, сделанные детьми.
Неподалеку от камина, в кресле-качалке, сидела женщина, нянча младенца, который был завернут в розовую кучу вязаных одеял.
Женщина на кого-то посмотрела, и ее карие глаза весело блеснули. - Кажется, он заснул.
- Ненадолго. Думаю, сюда идут мальчики, - ответил ей глубокий мужской голос.
Петуния повернулась к мужчине и удивленно посмотрела на него. Ее племянник стоял в коридоре, разглядывая что-то наверху лестницы. Он казался старше и не таким болезненно худым, как в детстве. Под его свободной одеждой проглядывались мускулы. Он по-прежнему носил очки, но глаза блестели так же ярко, как и всегда.
Петуния окинула взглядом теплую комнату, стены которой украшали рождественские безделушки, изображения детей и других рыжеволосых людей. Она снова посмотрела на женщину, сидящую в кресле-качалке, и вдруг поняла, что это та самая девушка, которую она видела раньше.
- А он неплохо справляется, - радостно сказал Джеймс. – Работает аврором в Министерстве, а Джинни пишет спортивные колонки для газеты.
- Хочешь укорить? – вскипела Петуния. Как такое счастье случилось с ее племянником, а Дадли прозябает в жалкой лачуге? Что пошло не так?
- Меня пробирает дрожь, когда вспоминаю, через что ему пришлось пройти – причем без твоей помощи. Ты сама сделала выбор, Петуния. Не жди, что я буду тебя жалеть, - холодно произнес Джеймс. - Помни, что после вашей с Верноном смерти, Гарри станет единственным родственником Дадли. Теперь они окончательно поменялись местами, так ведь? Если ты не хочешь, чтобы они поддерживали отношения, Дадли останется совсем один.
- Папа! Папочка! – пропищал тонкий голос, и нечто кубарем скатилось с лестницы и ворвалось в комнату. – Альби сломал мою новую иглуску!
Мальчонок с темно-рыжими волосами держал игрушечный поезд, с которого чуть не падали колеса. Петуния подумал, что ему около трех или четырех. Его широкие карие глаза были наполнены слезами, которые мальчик пытался сдержать.
- Да не ломал я, - раздался в дверях другой голос. Мальчик помладше, лет двух, с взъерошенными волосами и яркими зелеными глазами, с опаской заглядывал в комнату. Он упрямо скрестил ручонки, но губы его явно дрожали.
- Что случилось, Альбус? – с нежностью спросил Гарри.
- Он сломал ее! – повторил старший.
- Джеймс, сейчас я разговариваю с твоим братом, - твердо произнес Гарри.
- Первенца он назвал в мою честь, - с гордостью заметил Джеймс-призрак.
Петуния сглотнула.
- Наступил на поезд. Нога болит, - ответил Альбус, засунув пальцы в рот.
- Говоришь, на поезд наступил? – Гарри наклонился и посмотрел на маленькую ступню мальчика.
Альбус настойчиво закивал.
Гарри повернулся к Джеймсу. – Твой брат не хотел ломать игрушку. Иногда, если оставить вещи на полу, на них могут случайно наступить.
Джеймс печально смотрел на сломанную игрушку. - Но он зе новый, а я так его хотел.
- Хорошо, тогда нам придется починить. – Гарри достал палочку из заднего кармана.
- Сталый Хмули селдится, что он ее там делзыт, - пробормотал Джеймс, но Петуния не поняла, о чем говорит малыш. Она не могла отвести восхищенного взгляда.
Гарри взмахнул палочкой, и колеса поезда встали на место.
- Что ты должен сказать, Альбус? – мягко спросил Гарри у младшего и рукой прижал его к себе.
- Пласти, Дзеймс, - ответил тот, вытирая нос о рубашку Гарри
- Она в полядке, - сказал Джеймс, восхищенный починенной игрушкой. – Хотесь поиглать?
- Да, - счастливо произнес Альбус и пошел за братом.
Гарри повернулся к жене, встретившей его нежной улыбкой.
- И еще одну беду удалось отвести, - сказал он, шутливо подняв бровь.
- Хорошая работа, Папочка, - похвалила жена, поднимаясь из кресла. – Возьми ненадолго Лили. Я хочу проверить обед. Скоро должны придти гости.
- Лили, - прошептала Петуния. Ее взгляд метнулся к крошечному младенцу в руках Джинни. Из-под детского чепчика выглядывали рыжие кудряшки.
Став рядом с ней, Джеймс кивнул. – Твоя сестра очень ею гордится.
Комок в горле Петунии едва не лишил ее дыхания, но она подавила чувства.
Гарри принял маленький сверток и стал нежно покачивать спящее дитя. Поцеловав ее лоб, он прошептал. – Счастливого Рождества, малышка.
Петуния всхлипнула и отвернулась.
- Думаю, ты уже достаточно видела, - сказал Джеймс, взяв Петунию за руку. Тихая комната исчезла, скрыв счастливую семью от ее взгляда.
