Глава 4
За час до рассвета я разбудил Джокера, мы быстро перекусили остатками вчерашней курицы и тронулись в путь.
Джокер – это моя собака. Он достался мне вместе с домом, и я ни разу об этом не пожалел. Мы моментально сдружились, более того, мы привязались друг к другу и, если можно назвать эту привязанность любовью – то и полюбили. Я не сомневался, что Джокер не дрогнет ни перед каким врагом, если мне будет угрожать опасность. В свою очередь я в меру своих сил заботился о нём.
Джокер был огромной среднеазиатской овчаркой белой масти с чёрной как бы полумаской на глазах. Короткий обрубок хвоста находился в непрерывном движении, и от этого казалось, что он виляет бёдрами, как женщина лёгкого поведения. Маленькие аккуратные ушки всегда были плотно прижаты к голове и настороженно трепетали при каждом шорохе.
Я плохо спал этой ночью. Всё время мне казалось, что я уже слышал это имя, «Адам Тейлор», но где и при каких обстоятельствах – не мог вспомнить, как ни пытался. Много раз на грани сна и яви я почти находил ответ, и вновь он ускользал из рук. Я был похож на глупца, пытающегося поймать дым шапкой.
Нужно, обязательно нужно связаться с Гермионой и спросить у неё, она всегда знает ответы – до сих пор. Но как это сделать, если мы уже давно не виделись? Мне было стыдно тревожить её по таким пустякам, но пообещать себе встретиться с Гермионой было единственной возможностью заснуть, так что пришлось дать себе такое обещание.
Не знаю, что произошло между мной и моими лучшими друзьями, но мы стали отдаляться друг от друга. Виной тому стал не только мой отъезд из Англии. Просто у каждого была своя жизнь, мы выросли, и это не могло не сказаться на отношениях. Возможно, только я переживаю это так тонко, а Гермоина с Роном и не заметили, как мы отдалились? Всё может быть. Они счастливы и заняты друг другом, учёбой и работой.
У них своя, насыщенная жизнь, и только моя вина, что я лишил себя подобной судьбы. Моя и немножко – Джинни. Но я не хочу винить её ни в чем. Это я не сумел удержать её сердце, вот она и ушла в поисках счастья по следам других женщин, ждущих идеальных отношений. Не смог удержать её – и тут же сам сбежал, возможно, лишив её шанса вернуться.
Жалел ли я об этом? Только в такие вот дождливые дни, не чаще. Мне не больно, нет. Я всё сделал правильно. Я не собираюсь возвращать прошлую жизнь, мои карманы и так набиты прошлым до отказа.
На улице было темно, однако восток зажигался всеми красками рассвета. Я планировал успеть добраться до горного озера до того, как красноватый диск холодного осеннего солнца покажется над горизонтом, и у меня были все основания поспешить.
Джокер весело трусил рядом по тропинке, вытоптанной нашими ногами, и привычность маршрута отнюдь не затмевала красоту. Была такая тишина, что казалось, будто мы единственные живые существа на планете Земля. Дождь закончился около полуночи, и теперь над долинами, лежащими по правую руку, клубился всё густеющий сероватый туман.
Поскольку путь мой лежал вниз, не прошло и пятнадцати минут, как сначала щиколотки, а потом и колени погрузились в прохладную, густую массу, и я перестал различать дорогу. Но Джокер уверенно вёл меня вперёд, и мы успели к озеру как раз вовремя, чтобы увидеть, как в розовой воде, отражающей небо, заиграли красные блики первых солнечных лучей.
Вы когда-либо видели, каким цветом на картах обозначают солёные озёра? Вот такое же, только настоящее, живое, а не бумажное озеро лежало сейчас передо мной. Его поверхность была замутнена языками тумана, но это не мешало небу цвета клубничного йогурта красить воду в такой же оттенок.
Солнце ползло вверх как гигантская черепаха, чей панцирь сияет, словно доменная печь. Но ещё раньше, чем наступило утро, проснулись птицы. Их оглушительные крики наполнили воздух, разбивая ночную тишину и знаменуя новый день.
И когда стая бекасов взмыла в воздух, я выхватил волшебную палочку…
Вернулся я усталым.
И первое, что бросилось в глаза – запертая дверь. Запертая накрепко. Либо Тейлор ушел прогуляться, либо он прячется внутри. Джокер оглушительно залаял, когда я принялся барабанить в дверь. Ответа не было.
Я решил заглянуть в окно, но шторы, как выяснилось, были задёрнуты на всех окнах.
Тут следует сказать, что мой дом небольшой, но очень массивный, добротно сложенный из потемневших от времени деревянных брёвен. В нём вообще всё деревянное: и двери, и оконные рамы, только крыша покрыта жестяными листами, да дымоход выложен кирпичом. На первый взгляд может показаться, что жить в деревянном доме на отшибе опасно, но на самом деле мой дом похож на орешек, и расколоть его скорлупу нелегко.
Если Тейлор решил запереться в доме, так просто я его оттуда не выкурю, только с помощью магии. Но если я сейчас начну колдовать – придётся искать новый дом взамен разрушенного. И нового Адама Тейлора, клянусь Мерлином!
Я сгрузил десяток убитых птиц на скамейку около крыльца и принялся с новой силой барабанить в дверь.
- Адам! Открывайте, слышите вы меня?
Джокер подтвердил мои права громоподобным лаем.
За дверью раздались тихие шаги, скрипнула половица.
- Кто это? – спросил хриплый голос с той стороны.
- Это я, Гарри…с! А вы кого ждали? Банду горных ведьм?
- Не ваше дело! Как докажете, что это именно вы?
- Подойдите к окну, придурок! – рявкнул я. – И, честное слово…
Штора колыхнулась, я увидел бледное лицо Тейлора: оно появилось на миг и снова исчезло. Прошло около двух минут прежде, чем он поднял засов, отворил дверь и пропустил меня в мой собственный дом!
Адам сменил костюм, видимо, в его вещах нашлась и кое-какая гражданская одежда, а не только монашеские рясы, как я сначала думал. На нём был толстый свитер из верблюжьей шерсти – серый, ручной вязки, и чёрные джинсы.
Глаза Тейлора блестели, как у сумасшедшего, в руках он держал трость с тяжелым набалдашником, привезенную мною из Китая. Я не мог не купить её – слишком уж сильно она напомнила мне знаменитую трость мистера Люциуса Малфоя. Тейлор вертел её в руках, и я опасался, как бы миниатюрный медный дракончик, венчающий трость, не вздумал поближе познакомиться с моей головой.
- Что это на вас нашло? – спросил я, стараясь больше не срываться на грубость.
Сумасшедших лучше не злить, да?
- Мне стало страшно, - признался Тейлор. – Я подумал, что они могут прийти за мной, пока вас нет дома. Было темно, да ещё этот туман… Кажется, они любят туман…
- Кто – они?
Я не хотел пугаться, честное слово, но у меня по позвоночнику поползли мурашки, когда я это услышал. Хорошо, если мой гость просто болен, а что, если он не случайно пришел ко мне, а бежит от чего-нибудь страшного и опасного? И приведёт это «что-нибудь» сюда?!
- Они – это те, кто хочет моей смерти.
- И кто же хочет вашей смерти?
Терпения мне было не занимать. Одиночество кого угодно научит терпению.
- Я не помню.
Вот он, апофеоз! Нам может грозить опасность, неведомая и ужасная. Но если нужно будет спасать свою шкуру, я об этом даже не успею узнать, потому что некому будет предупредить меня об этом. Ведь Тейлор попросту забыл, кому перешел дорогу! Какая прелесть!
Кажется, мне срочно нужно это выяснить!
Я обязан связаться с Гермионой! Для этого следовало дождаться, пока Тейлор заснёт, а произойдёт это не раньше, чем наступит вечер, то есть часов через двенадцать. Придётся ждать. Хоть камин и находится в спальне, я не хотел бы, чтобы у нашего с Гермионой разговора оказался свидетель.
Я перенёс бекасов в дом и разложил на кухонном столе. Тейлор следил за мной с любопытством. Птицы вызвали у него живейший интерес, и я, на свою беду, не сразу сообразил, почему именно.
- Вы умеете ощипывать птиц? – задал я самый актуальный этим утром вопрос.
- Наверное, - очень неуверенно ответил Адам и без колебаний взялся за ближайшую тушку. - Я не очень понял, как вы их убивали… Вы что, вампир? Где кровь?!
Я пожал плечами.
- Внутри.
- Вы в этом уверенны? В таком случае от чего погибли эти несчастные птицы? На них нет ран. Да и ружья я не заметил. Вы их руками отлавливали?
Вот привязался! Естественно, не руками, а Ступерфаем – если хорошо постараться, оглушающим заклинанием можно и убить.
Конечно, я мог бы применить, например, Аваду Кедавру, но тогда рано или поздно мною заинтересовалось бы местное Министерство.
Поскольку я не умею стрелять и не горю желанием учиться – ружья у меня нет. И не будет. Я вообще не терплю вида крови, а птиц мне очень жалко. Если бы не необходимость, я ни за что не убивал бы их, честное слово!
Но как всё это объяснить Тейлору, я не знал. Пришлось импровизировать:
- Не руками, в силки.
Поскольку мой гость не был охотником и ничего в охоте не понимал, такое объяснение его, кажется, вполне удовлетворило. А другого я бы всё равно не придумал.
