День четвертый. Депрессия-1-
Из переписки Невилла Лонгботтома и Луны Лавгуд.
«Привет, Луна.
Мне сегодня написал Джастин. Джастин Финч-Флетчли из Армии Дамблдора, помнишь его? Говорит, что ему всю ночь снилась битва за Хогвартс. Что это ужасно. И все его письмо… В нем прямо чувствуется подтекст: «Я боюсь сегодня ложиться спать». Я ответил ему, что все будет хорошо.
Но, по-моему, я начинаю понимать Гарри. Как когда-то – вроде бы, на пятом курсе?.. – он срывался на нас ни с того ни с сего. Наверное, нам это тогда только казалось. Думаю, у него были причины.
Я очень сочувствую Джастину, правда. Но… это всего лишь кошмар. Один-единственный.
Помнишь, я рассказывал тебе о своих снах? Я тогда сказал, что это не важно.
Я соврал.
Луна, они сводят меня с ума. Мне снится… Нет, я не хочу об этом говорить. Я не хочу об этом думать. Это не просто кошмары, Луна. Это… как тот сон про змею, о котором я тебе писал. Альтернативные концовки, варианты развития событий. Такие реалистичные. Такие… похожие на правду.
Сны, в которых ты умираешь. Сны, в которых Гарри не приходит в себя. Сны, в которых Тот-Кого-Нельзя-Называть побеждает.
А потом я просыпаюсь и долго пытаюсь вспомнить, что происходит на самом деле, а что - во сне. Где реальность – а где кошмар.
Я не знаю, что мне делать, Луна. Совсем не знаю.
Невилл».
-2-
Нора, внутренний монолог Джорджа Уизли.
Неделя. Прошла уже чертова неделя.
Чертова неделя, как я один.
Нас всегда было двое. Фред и Джордж. Джордж и Фред. Близнецы Уизли. «Опять эти Уизли», - вздыхали учителя. «Вы двое!..» - возмущенно кричала мама.
Нас всегда было двое. Я все еще не могу поверить, что я один.
Я все еще жду, когда в комнату зайдет Фред и возмущенно воскликнет: «И ты поверил!»
Но он не заходит.
Я наложил на дверь все запирающие чары, какие знал, только чтобы не ждать этого каждую секунду, но все равно жду, а Фреда все нет и нет.
Никого нет.
Иногда я слышу голоса за дверью в нашу комнату. Пару раз, кажется, смех. Впрочем, они очень быстро затихают. Так, словно кто-то говорит: «Эй, ты забыл, кто за дверью?.. Тише, нельзя его беспокоить».
Они боятся меня. Они проходят мимо – и боятся. Они разговаривают между собой, смеются и – боятся.
С самого детства нас всегда было двое. Джордж и Фред, Фред и Джордж. Близнецы Уизли.
Теперь я один. Совсем один, потому что они боятся посмотреть мне в глаза. Совсем один, потому что наша комната теперь – запретная территория, на которую нельзя заходить.
А, впрочем, не наша, а моя комната.
Комната Джорджа Уизли.
Ведь Фред мертв, и я впервые остался один.
-3-
Нора, внутренний монолог Перси Уизли.
Иногда мне снится, что все это был кошмарный сон. Мое предательство. Битва за Хогвартс. Смерть Фреда. Последние полторы недели дома, где никто не смотрит друг другу в глаза.
Иногда мне снится, что это был просто кошмар.
Иногда мне снится, что я просыпаюсь.
Но каждый раз звонок будильника заставляет понять: пробуждение было сном, а кошмар – реальностью. И я встаю, одеваюсь, иду на работу, потом возвращаюсь домой, помогаю маме с ужином, а затем с уборкой и мытьем посуды. И всем остальным тоже – если попросят.
Впрочем, они редко это делают. Мы вообще мало разговариваем. Каждый старается подольше оставаться один. Больше всего Рон и Джордж, конечно.
А Джинни снова начала вести дневник. Она думает, никто не знает. Но я как-то заходил к ней, хотел спросить, не нужна ли какая-нибудь помощь, и увидел его лежащим на столе. Я не стал ей ничего говорить, зачем? Пусть думает, что ее тайна остается тайной.
Раньше в нашей семье невозможно было хранить секреты.
Теперь – не так.
О нас часто говорили: «Сумасшедший дом»; раньше это была просто шутка.
Иногда я смотрю на окружающих, и мне кажется, что все вокруг меня сходят с ума.
А иногда я просто пытаюсь понять, что же видят они, глядя на меня?
-4-
Площадь Гриммо, 12.
«Поздравляю, Сириус.
Я, наконец, избавился от портрета твоей матери. Теперь никто не будет кричать «грязнокровки» и «предатели крови» на весь дом, теперь можно спокойно шуметь в холле. Тебе бы это понравилось.
Ты можешь гордиться мной, я сумел заткнуть Валбургу Блэк. Я кричал на нее минут десять, не останавливаясь ни на секунду, так, что она просто не могла вставить ни слова. Мне кажется, что я никогда так не кричал. Думаю, в тот момент я даже не понимал, с кем разговариваю на самом деле. На месте миссис Блэк я представлял себе всех: Джинни, Рона, Гермиону, Дамблдора, Фреда, тебя, миссис Уизли, Снейпа, Беллатрис, Волдеморта. Знаешь, возможно, ей никогда даже не пробовали возражать. Просто потому, что незачем, потому, что это всего лишь портрет. Ведь это глупо – разговаривать с портретом.
Она даже не пыталась ответить мне, просто смотрела… твоими глазами. Я понял, что никогда не вглядывался в этот портрет. Никогда. А ты ведь очень похож на свою мать. У тебя ее глаза. Точь-в-точь. И, не переводя дыхание, я выплеснул ей в лицо целое ведро только что наколдованного красковыводителя. И твоя мать превратилась в одно большое растекающееся пятно. Да-да, твоя древняя чистокровная семья сделала все, чтобы портрет нельзя было уничтожить, но забыла о таком простом маггловском способе, хотя, возможно, она и не знала о нем. Даже смешно. Странно только, что тебе это не приходило в голову… или, может, приходило?
Знаешь, а ведь портрет твоей матери – это, пожалуй, самый живой портрет из всех, что я видел. О нем никогда даже не говорили, как о картине. «Привет, Гарри. Я вижу, ты уже встретился с моей матерью», - помнишь, Сириус? Всегда только так: «Заткните эту чертову истеричку!», «Да замолчит она когда-нибудь или нет?!», «Критчер позаботится о Госпоже», - и ни слова о том, что это всего лишь мрачный портрет на стене в холле.
Вот так просто, проходя мимо по коридору, я убил твою мать, Сириус. Потому что она смотрела на меня твоими глазами.
Прости, Сириус».
-5-
Из переписки Невилла Лонгботтома и Луны Лавгуд.
«…приезжай завтра ко мне. У меня есть прекрасный травяной чай, а под диваном в моей комнате живут охлы – это духи, отгоняющие плохие сны. Я люблю иногда поспать на нем после обеда. Уверена, тебе тоже понравится.
Луна».
-6-
Нора, комната Джинни Уизли. Из дневника.
«Кажется, не только у нас с Гарри проблемы.
Последние полчаса Рон ходил туда-сюда по всему дому с совершенно ошарашенным выражением лица, сжимая в руке какое-то письмо. А потом вдруг резко остановился, несколько секунд смотрел в одну точку и аппарировал, бросив письмо на стол.
Наверное, у меня страсть к чтению чужих писем.
Оно было от Луны. Она писала, что навещала Гермиону. И, если бы я не знала Луны, я бы решила, что все, что там говориться, – ложь. Это не могла быть Гермиона.
Точно так же как вчера не мог быть Гарри.
Не мог быть Рон – лежащий на кровати в своей комнате, огрызающийся на родителей, на Билла, на Чарли, на меня.
Не мог быть Джордж, которого я видела в последний раз… Когда? Сразу после возвращения из Хогвартса? Выходил ли он за эту неделю из своей комнаты хотя бы раз? И пытался ли кто-нибудь, кроме меня, зайти к нему? И пыталась ли на самом деле я? Или просто делала вид?
Это не мог быть Перси, всегда такой важный и высокомерный, а сейчас не поднимающий глаз и готовый в любой момент всем услужить.
Это не…
А, ладно.
Могла ли это – всю неделю – быть я?..»
-7-
Дырявый Котел, монолог Рона Уизли.
Повтори. Да нет, Том, нормально. Нет, мне еще не пора остановиться. Я дойду до дома, Том. Не надо писать моему отцу. Да успокойся ты, Том. Лучше скажи, у тебя была когда-нибудь девушка? А лучший друг? Вот и у меня, кажется, были. А теперь? Я не получал от них ни строчки уже больше недели. «Привет, Рон, у меня все хорошо, я скучаю» - кажется, не сложно? Я не знаю, Том. Не знаю, почему они молчат.
Мы всегда были вместе. У меня накопился целый ящик писем от Гермионы за прошлое лето, и это учитывая, что половину каникул мы провели вместе. А тут – ни строчки. Именно тогда, когда она больше всего нужна мне. Она ведь поцеловала меня, представляешь, Том. Прямо перед битвой. Неужели это ничего не значит? Или наоборот?
Повтори. Ты знаешь мою маму? Да-да, та самая Молли Уизли. Та, что убила Беллатрис. Я боюсь за нее. Она изменилась. Да нет, не тогда, когда убила ее, позже. А может, наоборот, раньше. Она постарела, ты даже не узнаешь ее, я уверен. Она постоянно что-то делает, а я не понимаю зачем? Ну зачем мне моя квиддичная форма сейчас, Том?
Повтори. И Гарри… да Том, Гарри Поттер. Я тоже помню его мальчишкой, Том, не перебивай меня. И он не удосужился мне написать за это лето. Решил, что наши пути разошлись? Или заперся в своем маленьком мирке и не хочет высовывать нос на улицу? А, я знаю, он меня боится. Да, Том, сам Гарри Поттер – меня. Он обидел мою сестру. Я видел, она пришла в слезах. Она думает, что я не догадался, но я же не идиот. Где еще она могла быть? Он у меня ответит за это, Том. Самовлюбленный ублюдок. Думает, что ему все можно. Можно плевать на меня, можно обижать Джинни…
Да повтори ты уже, Том. Видишь, стакан пуст. Да дойду я до дома, дойду. Хотя… мне ведь нельзя домой. Если мама увидит меня в таком состоянии… Том, а у тебя нет свободной комнаты? Черт. Ну, я пойду. Какая тебе разница, Том. Я не знаю.
В прошлом году знал бы, не раздумывал бы даже на прошлой неделе. А сейчас? Я еще посижу, Том? Закрываешься? Тогда пойду. Куда? Как будто у меня есть варианты. Пора ведь, в конце концов, определяться.
Да… с победой тебя, Том.
