Глава 4***
- Драко, поговори с этим… отдельно, - почти лениво указывает на Лонгботтома Алекто.
Кэрроу предпочитают пытать девчонок. Желательно с Хаффлпаффа. Конечно, с ними интереснее. Больше крика, больше слез. А этот аврорский сынок – столько стоицизма, что просто тошнит.
Малфой с готовностью подпрыгивает с места и подхватывает палочку Невилла с учительского стола:
- До конца урока, профессор?
- Разумеется… Надеюсь, этого будет вполне достаточно для легкого внушения.
Белобрысый слизеринец, резко развернувшись, кулаком толкает Невилла к двери, и тот едва не падает, в последний момент успев ухватиться за парту. Испуганный вздох Лаванды, резкий смех Кэрроу и шипение Драко:
- Шевелись, Лонгботтом!
Уже у дверей Малфоя настигает вкрадчивый голос Алекто:
- Имей в виду, Драко, где-то поблизости занятие у Северуса, так что постарайтесь шуметь потише… Наш директор, видите ли, не любит, когда срывают его уроки.
Драко кивает и поспешно покидает кабинет.
Через пару минут они входят в свободную аудиторию. Впервые в жизни, кажется, Лонгботтом выглядит высокомернее наследника рода Малфоев:
- Ну, мистер Пожиратель… Изволите начать, или мне еще придется вас упрашивать?
Драко неторопливо накладывает заглушающие чары и спокойно усаживается за учительский стол:
- Расслабься, Лонгботтом.
Невилл недоверчиво прищуривается, в ответ на что Малфой с усмешкой кидает ему в руки палочку. Гриффиндорец ошарашенно смотрит за ее траекторией и поймать, разумеется, не успевает. Пока он наклоняется, Драко разражается наигранным смехом:
- Ну ты и рохля, Лонгботтом!
Выпрямившись, тот почему-то смотрит прямо в глаза, не реагируя на насмешку:
- Почему, Малфой?
Драко, подняв левую бровь, пожимает плечами:
- Просто привычка, знаешь ли… Дурацкая слизеринская привычка никогда не упускать возможность схалтурить.
Невилл задерживает взгляд еще на секунду – и Мерлин знает, что он там видит.
Когда через год по одному ему известным причинам Малфой возвращается вместе со всем курсом доучиваться в Хогвартс, он обходится без травм первые дня три. На четвертый день Невилл находит его в окружении четырех шестикурсников Равенкло, которые методично отрабатывают на хорьке вытащенные из каких-нибудь полузабытых трактатов заклинания. Лонгботтом с улыбкой вспоминает занятия ОД и с легкостью раскидывает четверых мстительных идиотов. Сообразив, с кем имеют дело, ребятки предпочитают смыться. Герой войны, в конце концов. Себе дороже.
Малфой с трудом садится, опираясь о стену, и напряженно смотрит на гриффиндорца:
- Какого… черта… Лонгботтом?..
Невилл только улыбается краем губ, сосредоточенно трансфигурируя парту в носилки:
- А ты что хотел, Малфой? Привычка… Идиотская гриффиндорская привычка защищать слабых и обиженных.
Вместо носилок из-под палочки Невилла выползает что-то живое и шестиногое.
***
- Пусть даже не надеется!
- Но, Джим…
- Лунатик, прекрати его защищать! И вообще, закрыли тему Сириуса Блэка, ясно?
- Джеймс, послушай, Бродяга подставил в первую очередь меня, ты-то там оказался случайно. И уж если я его простил…
- Значит, я имею право обижаться за двоих! И вообще, Римус, мне иногда кажется, что если б Нюниус, к примеру, завтра убил меня на месте, ты бы и его взялся оправдывать…
Люпин замолкает так, словно его просто выключили. Всё. Вплоть до дыхания.
- Римус! Лунатик, алло! Ну прости, глупость ляпнул…
Тот резко отмирает и, закусив губу, испуганно смотрит на Джеймса:
- Все в порядке, просто мне показалось…
И тут же, решительно тряхнув головой:
- Чушь какая… И кстати, Сохатый: еще одно предположение в этом духе, и прощения ты не дождешься!
Когда Люпин много лет спустя догадывается о том, кто передал Темному Лорду пророчество, на него вдруг накатывает воспоминание о давнем разговоре с Джимом. Тогда они простили Сириуса за дурацкую историю с Визжащей Хижиной. Не сразу, но - простили.
Как ему теперь быть - со Снейпом?
