Глава 4Несколько дней Северус провел в тоске и отчаянии, не зная, что ему делать. Он искренне считал, что в очередной раз проиграл Блэку и компании, частью которой, как считал мальчик, являлась и Тоттенхем. Иначе с чего бы вдруг ей общаться с Люпином? Благодарность за спасение, которую Снейп испытывал к Антонии, не исчезла, но приобрела несколько иную окраску. Поступок девочки, в его понимании, перестал быть актом доброй воли. Теперь Северус считал это тщательно подстроенной акцией, чтобы войти к нему в доверие и в будущем еще сильней унизить. А он-то надеялся, что жизнь налаживается, и у него в скором времени появится еще один товарищ, кроме Лили Эванс. К нему, конечно, неплохо относились ученики Слизерина, не только ровесники, но и старшекурсники, например, Люциус Малфой, староста факультета, но эти отношения нельзя было назвать дружбой даже с натягом. У Северуса в жизни было много разочарований, но это не значило, что легко пережить еще одно. Это было неприятным чувством, ведь Антония ему понравилась, что редко случалось.
Снейп и Тоттенхем вынуждены были ежедневно встречаться в ограниченном пространстве Хогвартса, но девочка не делала попыток заговорить. Она лишь сдержанно кивала при встрече, казалось, даже не замечая ответного кивка Снейпа, воспринимаемого последним всего лишь как дань холодной вежливости. Мальчик же только грустно вздыхал, подавляя желание самому подойти к Антонии и высказать все, что он думает о сложившейся ситуации. В глубине души Северус надеялся, что неверно истолковал то, что увидел, но сильно боялся, что после разговора подтвердятся самые неприятные его подозрения.
Осень продолжала радовать погожими деньками, но Снейп будто не замечал их, проводя все свободное время в библиотеке. Он с большим удовольствием отправился бы на прогулку с Лили, но она, обзаведшись в школе новыми друзьями, не собиралась все время сидеть рядом с ним, а Северус не чувствовал себя свободно в компании гриффиндорцев, и не только потому, что был слизеринцем.
Вот и сейчас он сидел над скучной книгой по Истории магии, прислушиваясь к доносящимся с улицы веселым голосам резвящихся учеников.
- И охота тебе дышать тут книжной пылью? – бодрый голос, раздавшийся прямо над ухом, заставил Северуса вздрогнуть.
- Фух, ты меня заикой хочешь сделать? Нельзя же так подкрадываться! - воскликнул он прежде, чем понял, с кем разговаривает.
Рядом с ним, приветливо улыбаясь, стояла Антония Тоттенхем.
- Вообще-то, я топала, как стадо кентавров, - ответила девочка. – А зовут меня Антония, и это имя меня пока что устраивает.
При всем желании Северусу не удалось придраться к выражению неподдельной радости, сияющему на лице собеседницы, но он не собирался полагаться на это впечатление, помня о своих подозрениях, поэтому ответил, стараясь придать голосу как можно больше безразличия и холодности:
- Я помню, но привык обращаться по имени только к тем, кого считаю другом. Ты пока не принадлежишь к их числу.
Искорки радости в глазах Тоттенхем потухли, сменившись изумлением. Она была явно поражена столь неласковой встречей.
- Жаль, а я-то думала, что ты включил меня в список претендентов…
Это было сказано с легкой улыбкой и таким неприкрытым разочарованием в голосе, что Снейп засомневался: либо Антония говорила искренне, либо она хорошая актриса. Переживания вновь нахлынули на мальчика, и его обида зазвучала в голосе нотками сарказма:
- Зачем тебе моя дружба, когда есть такие бравые ребята, как гриффиндорцы?
Антония опешила.
- Не поняла… - проговорила она, и Северус вновь отметил, что девочка не притворяется.
- Зачем тебе я, если с Блэком и его друзьями веселее? По-моему, ты из их компании!
- А по-моему, ты заучился. Какой мне смысл заступаться за тебя перед Блэком, если я из их компании?
- Я тоже думаю – зачем? Но вам виднее, какие пакости вы замышляете.
- Мы замышляем? Северус Снейп, срочно на свежий воздух! С чего бы мне с ними что-то там замышлять? – Тоттенхем задохнулась от возмущения.
- А с чего бы тебе мило беседовать с Люпином?
Лицо Антонии озарила понимающая улыбка.
- Так вот в чем дело! А я-то думала, почему ты в библиотеке не появился… Ты видел, как я разговаривала с Ремусом?
- Видел. Тем более, вы не сильно прятались.
- И сделал неправильные выводы. Ох уж эти мальчишки! – Тоттенхем звонко рассмеялась. – Не то, чтобы я должна тебе что-то объяснять, но ладно… И ты, и я учимся в Хогвартсе, где, помимо нас, занимается много других мальчиков и девочек. У нас одна учебная программа, мы посещаем одни и те же кабинеты, так почему бы кому-либо, не являющемуся моим другом, не обратиться ко мне с вопросом, а мне не ответить ему, что я не знаю, где его учебник по Превращениям? Я видела, как друзья Люпина обращаются с тобой, понимаю, как ты к нему относишься, но я-то с ним не враждую, хоть и не дружу. Он спросил – я ответила, и все. Если бы ты спросил, о чем я разговаривала с Ремусом, тоже получил бы ответ, и не сидел бы сейчас, как сыч, и не дулся бы на меня и весь мир в придачу.
Снейп смотрел на Тоттенхем и молчал. Он представлял, каким глупцом должен выглядеть в глазах девочки, если ему самому теперь его обида казалась пустой и мелочной. Тем более что он надеялся на нечто подобное, но сам себя одернул. Вот и расплата.
- Ты, конечно, можешь мне не поверить… - неуверенно начала Антония.
- Я верю, - поспешно ответил Северус.
Он, действительно, поверил. И почувствовал, как с его души словно свалился огромный камень, и напряжение последних дней отпустило. Кроме того, Северус видел, что Антонии не безразлично, что он думает, девочке очень хочется его убедить. Ее глаза смотрели по-взрослому серьезно, когда Тоттенхем снова заговорила:
- Я вижу, что представляют собой Блэк, Поттер, Петтигрю и Люпин. Хоть последний мне симпатичен, я не ищу их дружбы. Они или кто-то другой, будь он сто раз компанейским, меня не интересуют. Я хочу дружить с тобой.
С этими словами она протянула Снейпу руку открытым бесхитростным жестом. Мальчик растерялся. Еще никто не предлагал ему дружбу так прямолинейно. Тем более не было среди них таких, о приятельских отношениях с которыми он бы мечтал. Опасаясь, что Антония расценит его длительное неуверенное молчание как отказ, Северус порывисто встал и сжал мягкую, но совсем не по-девчоночьи сильную ладошку.
Осень пролетела незаметно, выпал снег, и окрестности Хогвартса погрузились в зимнее безмолвие, а дружба Северуса и Антонии только крепла, словно бросая вызов морозам. И ее огонь временами обжигал, как тот костер, который они как-то развели в заснеженном Запретном лесу. Пожалуй, впервые в жизни Снейп заметил, что зима, снег – это красиво. Деревья будто спят, а на них сидят большие черные вороны, перекликаясь, словно часовые. Иней так блестит, что глазам больно, самые тонкие веточки, словно стеклянные… Больше не было чувства, что ты одинок, никому не нужен, которое раньше частенько посещало его не только в школе, но и дома, когда мама ссорилась с отцом-маглом, и Северус не мог поверить, что это происходит с ним…
Профессор окинул взглядом пустой кабинет Зельеделия. С тех пор, как на Защите от Темных Искусств у третьекурсников-гриффиндорцев боггарт принял обличье Снейпа и был наряжен Лонгботтомом в одежды своей бабушки, при одном лишь упоминании о профессоре Люпине Северус впадал в ярость, а уж Невилла и его друзей обижал гораздо больше обычного. Эта история распространилась по школе со скоростью лесного пожара, и профессор, которому она не показалась забавной, в последние дни ходил хмурым, с оскорбленно поджатыми губами, а вот сейчас вдруг поймал себя на том, что улыбается той же легкой несмелой улыбкой, как тогда, много лет назад, когда в его жизни появился первый друг. Первый и, похоже, единственный не из Слизерина. Хотя, наверное, поначалу таким же другом Северус считал и Лили, пока не проснулось в его душе другое чувство. Во всяком случае, профессор мог уверенно сказать, что такого друга, каким была Антония Тоттенхем, у него больше не было никогда.
