Глава 4Мои руки крепко сжимают чашку с чаем. Кажется, сегодня погода нарочно не выпускает меня из дому. С самого утра идет проливной дождь. Небо над Двенадцатым Дистриктом затянуто серыми облаками. Холодный ветер пробирается в рукава и за воротник старой кожаной куртки. Я сижу на крыльце своего дома и пью чай. Из приоткрытого кухонного окна до меня долетает запах стряпни Сальной Сэй. Сегодня она ведет себя так же, как обычно, так что я надеюсь, она не будет следить за тем, чтобы я поела. У меня по-прежнему нет аппетита.
Зеваю, оглядывая серый пейзаж вокруг. Я не спала почти всю ночь. Проваливалась в сон, но тут, же выныривала из него, зажатая в крепкие тиски кошмаров. Только теперь мне не просто снились Прим, Финник и остальные – в мои сны вернулся Пит. Во сне мы с ним стояли на цветущей Луговине, а в следующий момент он становился переродком, и душил меня посреди высохшей равнины.
Я проснулась, уткнулась лицом в подушку и попыталась отогнать страшное видение подальше от себя. Но ничего не получилось. Поэтому, я просто встала с постели и пошла в душ. Смыла с себя остатки сна, кое-как причесала свалявшиеся волосы и заплела простую косу. Затем, оглядела свое отражение, и, обнаружив темные круги под глазами, вчерашнюю ссадину и едва заметные следы от ожогов, почему-то вспомнила Цинну. Что бы он сказал, глядя на меня? Расстроился? Взбодрил?
С этими мыслями я сидела в гостиной и слушала, как шумит дождь. Затем, пришла Сальная Сэй, и я, заварив себе чай переместилась на улицу.
В конце концов, как ни страшно делать это перед самой собой, но я должна признать – мне нужно попытаться вылезти из этого кошмара, и Пит, единственный человек, который мог бы мне помочь. Он – мой шанс поверить в свое существование. Нужно только убедиться в том, что мое существование возможно рядом с ним. Пусть не в качестве возлюбленной – так хотя бы, друга.
Я вижу его, едва он показывается из-за угла своего дома. В его руках что-то большое, завернутое в ткань и целлофан. Наверное, теплый хлеб. Он идет, осторожно ступая на протез, чтобы не поскользнуться на мокрой земле. Пит погружен в свои мысли. Надвинутый на светлые волосы капюшон закрывает часть лица, а губы двигаются, словно беззвучно шепчут что-то ветру. Я невольно заглядываюсь на него.
Когда Пит поднимает голову и замечает меня, я поднимаю в воздух свободную руку и неуверенно взмахиваю ей. Хоть бы это не показалось ему слишком раскрепощенным жестом. Но с другой стороны, это ведь просто соседское приветствие. Тогда почему Пит так удивлен? Когда он поднимается на порог, я вскакиваю на ноги и изо всех сил сжимаю обеими руками несчастную чашку. Как быть? Кажется, он вполне спокоен. Может быть, Пит смог полностью преодолеть капитолийскую «охморенность»? Может он все помнит?
Как же тяжело говорить в такой непринужденной обстановке, зная, что за вами не наблюдают камеры и вас не связывают никакие обещания. Но что поделаешь? Нужно закончить начатое. А для этого нужно что-то сказать…
- Доброе утро, - коротко говорю я, глядя куда-то за его плечо, - Ты все-таки пришел?
- Доброе утро, - повторяет он, стряхивая с себя капли дождя, и снимает капюшон, - Сегодня ты выглядишь лучше, - кажется, я слышу в его голосе… нежность?
Я встречаюсь взглядом с голубыми глазами Пита и тороплюсь пропустить его в дом. Приветствие закончилось. Вздыхаю и прижимаю чашку с остывшим чаем к груди – кажется, мое сердце вот-вот выпрыгнет наружу.
Сальная Сэй суетится на кухне. Она рада видеть Пита куда больше, чем меня. Я с облегчением замечаю, что Пит, не потерял своего обаяния. Он улыбается и снимает целлофан с принесенной им выпечки. В нос ударяет знакомый аромат. Просто восхитительный аромат. Да это же… передо мной красуется целый поднос моих любимых сырных булочек! Я подхожу к столу и протягиваю руку к блюду. Беру булочку, и вдруг понимаю, что ужасно проголодалась.
- Вчера Сэй спросила у меня, знаю ли я какое-нибудь твое любимое блюдо, - пожал плечами Пит, - И я извлек из воспоминаний несколько моментов. В общем, мне показалось, что ты очень их любишь. Правда или ложь?
- Правда, - тихо отвечаю я.
К горлу подступил ком, так что мне кажется, что я сейчас расплачусь прямо посреди кухни. Беру себя в руки и молча, сажусь за стол. Пододвигаю к себе чашку и неуверенно откусываю кусочек булочки. Рот наполняет невероятный вкус. Первые несколько кусочков я проглатываю, не жуя, и только после этого замечаю на себе удивленные взгляды присутствующих.
- Невероятно! – всплескивает руками Сальная Сэй.
Я, молча, кусаю теплое тесто, не обращая на нее внимания. Мне кажется, что я вернулась в прошлое, до Квартальной Бойни. По моему телу разливается тепло. Кто бы мог подумать, что я могу испытывать такой голод?
Вскоре мы все вместе садимся за стол. Я ем уже третью булочку, и смотрю на опустошающийся поднос, прикидывая, не припрятать ли этого лакомства про запас? Но Пит, который все это время наблюдал за мной, опережает мои мысли:
- Не беспокойся, Китнисс, завтра я испеку новые.
Теперь мне не о чем волноваться. Я наслаждаюсь любимым вкусом и компанией друзей. Мы говорим о новой пекарне Пита и торговле Сэй. Мне кажется, что даже дождь за окном не может помешать долгожданным минутам моего забвения.
Как вдруг, из гостиной раздается телефонный звонок. Меня словно пробивает разряд электрического тока. Я начинаю лихорадочно перебирать в голове тех, кто может мне звонить. Пит сейчас рядом со мной, Хеймитч порвал телефонные провода…
- Наверное, это доктор Аврелий, - опережает меня Пит, - Он жаловался мне, что ты не отвечаешь на его звонки. Сейчас самое время.
Мне кажется, что я просто не могу ослушаться человека, который принес мне сырные булочки. Поэтому я послушно поднимаюсь с места, и бреду в гостиную. Пит идет следом за мной. Приблизившись к телефону, я думаю, что это мой первый разговор со времени возвращения в Деревню победителей.
Тем временем, телефон продолжает звонить. Я чувствую волнение. Оглядываюсь на Пита и, поймав его одобрительный взгляд, рывком поднимаю трубку и подношу ее к уху:
- Алло…
- Китнисс Эвердин? Доброе утро!
На другом конце раздается голос, который я хотела бы услышать меньше всего. Особенно сейчас. Я вздрагиваю. Краем глаза замечаю, что Пит, подошел совсем близко. На его лице читается беспокойство, но думаю, что смогу продолжить разговор:
- Привет, Плутарх, что произошло?
