Глава 4Мама с папой помирились. Сегодня они идут в кино, а нас берет бабушка. Калерия оставляет на всякий случай еду Григу и кусочек пледа, чтобы он не заблудился. Плед мы берем с собой.
В тихий час я ложусь спать, а Калерия и Григ под кроватью шепчутся, закутавшись в плед. Я не вижу теперь Грига, потому что я уже старая. Зато я верю в него и знаю, что он любит молоко три-и-два-про-цен-та. Это Калерия мне так сказала, а я сказала бабушке. Она обрадовалась и дала нам молока и печенья для Грига.
Вечером папа забирает нас домой. Калерия шепотом говорит мне, что скоро у нас появится домовой. Мы хихикаем. Папа сегодня очень доволен.
Дома мама встречает нас с пустым стаканом и блюдцем. Значит, Григ был здесь.
- Объясните мне, вас же не было целый день, - говорит мама, показывая пустую посуду нам и папе.
- Это Григ, - хором говорим мы. Мама вздыхает и уносит посуду на кухню.
***
Маме с папой не нравится, что Калерия разговаривает с Григом. Им не нравится, что она спит под кроватью. Мы объясняли, что Григ не любит света и что он добрый, но мама и папа каждое утро вытаскивают Калерию из-под кровати.
Вечером мы с Калерией играем в куклы. Папа купил нам двух Барби и Кена. Калерия одевает Барби, я – Кена.
- Григ зовет меня собой, - рассказывает Калерия. – Он говорит, я хорошая.
- Я бы пошла, - говорю я и завязываю Кену шарф. Калерия кивает.
- Я буду скучать, - добавляю я и тянусь к сестренке, чтобы поцеловать ее.
Мама приносит нам бананы и чай, папа несет за ней поднос с малиновым пирогом. Все вместе мы пьем чай, строим Барби и Кену дом на зеленом квадрате пледа, празднуем свадьбу. Барби в свадебном платье, Кен - денди, сказала мама. Но он любит Барби и уделяет ей много внимания, отвечает папа. Они долго смеются, потом укладывают нас спать. Дом Барби и Кена остался, только плед Калерия вытянула себе.
Ночью я просыпаюсь. Калерия шепчется с Григом. И в последний раз я вижу его. Маленький, лохматый, он наклоняется ко мне и целует меня в лоб. Калерия держит его за руку, она одного роста с ним и тоже лохматая. Она натягивает на меня плед. Потом я засыпаю.
Я просыпаюсь рано утром. Калерия ушла. Я заворачиваюсь в плед и бегу к папе с мамой. Они еще спят. Я обнимаю маму и шепчу: «Мамочка, у нас теперь есть домовой».
***
Мама плакала. Папа тоже. Я показала им плед и сказала, что Калерию надо кормить. Меня забрали из комнаты, но еду оставили. Мама не верила и заперла комнату на ключ. На следующий день молоко и печенье исчезли. Еще на следующий день нам чинили потолок. Папа сказал, что он зак-лю-чил вы-год-ную сдел-ку. А мама пообещала мне братика.
Эпилог.
Сейчас мне двадцать пять лет. Я хорошо помню свою младшую сестренку, но уже не помню, как она пропала. Мы не говорим об этом. Папа верит, что ее похитили инопланетяне. Мама верит в домового Грига. Я не знаю… Я читала легенды об ирландских эльфах, которые уносят по ночам детей, сказку про Питера Пэна. Кто знает, может быть, мою сестренку унес русский Питер Пэн.
Калерия исчезла со всех фотографий. Иногда по ночам я слышала ее смех. Мы скучали, но знали, что она рядом. Мы не переезжали в новый дом, чтобы не терять ее.
Через неделю я выхожу замуж. У меня будет дочь, и я назову ее Калерией. Сашу я попросила подыскать нам добротный дом не младше трех лет. В новую квартиру я ничего не возьму с собой, никакого подобия уголька от старой печки. Я не хочу, чтобы сестра-домовой забрала и мою дочь. Но я знаю, что молоко и печенье будут стоять под моей кроватью – для домовых и других домашних богов.
