Глава 4Эта глава получилась меньше. Простите великодушно. Обещаю, следующая будет очень скоро. Приятного прочтения, искренне ваша, Tsedrella Black.
Глава 4.
Домой Гермиона вернулась в хорошем расположении духа. На это оказали влияние несколько факторов.
Во-первых, все ее замыслы касательно Пожирателей Смерти удались. И это не могло не радовать. Во-вторых, после всего этого Корнелиуса Фаджа, более, чем вероятно, попросят освободить пост министра магии. Это, мягко говоря, неплохо. Остается только надеяться, что его преемник будет более достойным человеком. В-третьих, человек, который ей нравится, сам предложил ей начать общаться и попросил поддержать его в трудной ситуации. Этот факт окрылил ее окончательно. Да, Гермиона признавала, что Тео ей далеко небезразличен. Она, имеющая представление об истинном цинизме, старалась придерживаться одного правила. Не лгать самой себе. Поскольку в повседневной жизни нередко приходится уклоняться, а уклоны не обходятся безо лжи.
Стоило девушке только войти, как все ее окружили, интересуясь результатом сегодняшнего разбирательства. Не сказать, чтобы их волновала судьба Ноттов, больше их заботило положение Фаджа. Все понимали, что, если Гермионе удалось оправдать Юлиана Нотта, то нынешний министр не задержится на своем посту.
- Оправдан, - только и сказала она. После чего буквально взлетела по лестнице в свою комнату. Это не укрылось от бдительного взора ее рыжей подруги. Джинни поднялась следом за Гермионой, думая, что недавно их отношения нельзя было назвать дружескими, скорее приятельскими, но это лето принесло с собой серьезные изменения. С такими мыслями младшая Уизли постучалась в дверь комнаты Лестрейдж. Услышав «Войдите», она прошла внутрь.
Ее взору предстала усталая, но очень, можно сказать, до неприличия довольная Гермиона. Она лежала на кровати, на ее лице сияла лучезарная улыбка.
- Миона, в чем дело? – спросила Джинни, - ты вся светишься.
- О, Джинни, - отозвалась та, - все даже лучше, чем я предполагала.
- Рассказывай, - рыжая устроилась рядом с подругой.
Гермиона в красках описала судебный процесс, уделяя особое внимание полутонам, т.е. минимальным изменениям эмоционального состояния Фаджа. Джинни хохотала от души, воображая все, описанное подругой.
- Да, теперь он точно не задержится на посту министра, - отсмеявшись, сказала она. – но я не верю, что только успех твоей адвокатской деятельности вместе со всеми вытекающими последствиями привели тебя в столь прекрасное расположение духа. Колись, дорогая.
Гермиона перевернулась на живот.
- Ты, как всегда, права, Джинни, - проговорила она, не в силах согнать с лица улыбку, - в этом списке есть еще один немаловажный пункт. Думаю, что рассказать об этом я могу только тебе.
- Наверняка это касается Тео, - подковырнула рыжая. Последнее слово она произнесла с томным вздохом, за что сразу же получила по голове подушкой.
- В целом, ты опять права, - призналась Гермиона, - но не думай, что я не вижу, как вы с Гарри смотрите друг на друга. Эй!
Теперь уже Джинни запустила в подругу ее же подушкой. Завязалась битва.
В ходе сражения выяснилось, что они обе одинаково владеют навыками подушечного боя.
- Ну, так что там? – отдышавшись, спросила Уизли, без сил падая на мягкую постель подруги.
-Сразу после слушания я собралась уходить, - начала шатенка, опускаясь на кровать рядом с недавней противницей, - но он окликнул меня. Мы разговорились. Теодор поблагодарил меня за помощь, извинился за собственную глупость и предложил начать общаться.
На последних словах Гермиона прямо-таки вся просияла.
- Ну, я же говорила, - самодовольно заметила Джинни, - что ты ему интересна, даже очень.
- Ты снова оказалась права. Хотя, на счет степени интереса я бы еще поспорила, но знаю, что бесполезно, - рыжая вновь довольно вскинула голову, - и, знаешь, я уверена, что последнее время Гарри глаз с тебя не сводит. Честно. Особенно это заметно, когда он думает, что, если я работаю, то ничего не замечаю, - теперь настала очередь Гермионы гордиться собой. Джинни же задумалась.
- Мне хочется тебе верить, Миа, - как-то неопределенно проговорила она, - но я сомневаюсь. Да и не совсем уверена в своих чувствах, - она погрустнела.
- Ну-ну, Джинни, выше нос, - стала успокаивать рыжую шатенка, - все будет хорошо. Если вы с Гарри должны быть вместе, так обязательно и случится. Но нельзя постоянно надеяться на судьбу. Ты же знаешь, Гарри не сразу понимает, что чувствует на самом деле. Еще он будет долго сомневаться в себе, в том, что нужен тебе и так до бесконечности. Это может занять очень много времени. Поэтому нам нужно подтолкнуть его к поиску ответов, ненавязчиво заставить действовать. Сделать это можно, не зацикливаясь на проблеме, продолжая жить, будто ее нет.
- А точнее? – младшая Уизли немного повеселела.
- Конечно, я объясню, - согласилась Гермиона, - попробуй встречаться с кем-нибудь другим. Да, я помню о Майкле Корнере, но он сам виноват. Поверь, если Гарри что-то к тебе испытывает, то факт, что ты встречаешься с другим, заставить его действовать. И ты сможешь разобраться в своих симпатиях. Тогда ты точно будешь уверена, кто тебе нужен.
- Ты права, - было заметно, что у Джинни на душе стало легче, - это действительно самое подходящее решение. Ты гений, Миа! Как же я благодарна Мерлину, что у меня есть такая подруга как ты, Гермиона Лестрейндж!
С этими словами рыжая кинулась на шатенку с объятиями.
- Я тоже очень рада, что у меня имеется такая подруга, как ты, Джиневра Уизли! – растрогалась Миона, обнимая младшую Уизли в ответ, - и благодарна за это не только Мерлину, но и Моргане, и Годрику-основателю, и всем прочим.
Девушки улыбнулись друг другу.
- Ужин! – раздался снизу магически усиленный голос Молли Уизли. Подруги и не заметили, как настал вечер. Еще раз переглянувшись, они вышли из комнаты и стали спускаться в столовую. Они только что поняли, насколько сильно проголодались.
/Тот же день. Поместье Ноттов/
Тео вернулся в родовое гнездо с отличным настроением. Юноша и не подозревал, что все так удачно сложится. Отец оправдан, за ним наблюдают целители. Фадж получил по заслугам. Скорее всего, он ненадолго задержится на посту министра магии. И, наверное, самое значимое, Тео убедился, что Гермиона не держит на него зла. Она даже согласилась общаться с ним. Это радовало. Думая о том, что девушка, которая нравится, не оттолкнула его, хотя могла бы, он никак не мог перестать улыбаться, как ни пытался. Теодор не отрицал, что неравнодушен к Гермионе Лестрейндж. Пусть он и не считал себя истинным циником, но знал одно правило, которого всегда придерживался. Не лгать самому себе. Ведь в жизни и так много лжи. Так зачем усложнять все еще больше?
Тео очень хотелось поговорить с кем-нибудь. Поделиться своими мыслями, эмоциями, которые он, как ни странно, даже не пытался держать при себе. Это было очень непривычно, ведь обычно Теодор всегда удерживал привычную маску, как и все аристократы. Но среди своих товарищей он все равно считался угрюмым недотрогой. Все слизеринцы, убедившись, что вокруг все свои, избавлялись от своих презрительных масок и были просто собой. А Тео даже среди своих удерживал лицо невозмутимым и надменным. Он и сам не мог с точностью сказать, почему поступал именно так. Наверное, потому что с детства был одинок и это переросло в образ жизни. Потом он, конечно, понял, что общение – неотъемлемая часть жизни каждого человека. Но завязывать дружеские отношения с однокашниками было уже поздно. Они, получив отказ тогда, сошлись во мнении, что Тео – одиночка, и никто ему не нужен. Но нападок с их стороны не последовало. Точнее, попытки были, но с каждым разом они убеждались, что Нотт – очень сильный человек. Толстый несгибаемый стержень внутри него буквально просвечивал сквозь тело. Поэтому юношу оставили в покое, впрочем, считаясь с его мнением, поскольку человеком он был далеко неглупым, пусть и не лез на глаза. Он был прирожденным лидером, но не явным, как, например, тот же Малфой, а лидером скрытым. И никто не знал, чего от него ждать. Теодор Нотт был для них загадкой, этаким Серым Кардиналом. Это была еще одна причина, почему его не трогали. Все успешные слизеринцы – тонкие психологи. Они умеют наблюдать и делать выводы. Все их насмешки и издевки не случайны, это – результат построения логической цепочки. Они знают все «болевые точки», надавив на которые, можно с легкостью морально уничтожить человека. Но этот метод действенен, когда, по крайней мере, неплохо знаешь жертву, ее реакцию, ее слабости. А в случае с Ноттом это было бесполезно, ведь никто не знал о нем ничего определенного, были только догадки. Из-за этого его даже побаивались. Но молчаливый и немногословный однокашник заслужил своим поведением и уважение своих товарищей. Они старались равняться на него, пусть никогда никому не под каким предлогом в этом не признаются.
Обдумывая все это, Тео в первый раз в жизни пожалел, что у него нет друзей. Он сидел за столом в кабинете отца и вспоминал, и размышлял. И тут его уединение нарушил тихий стук в окно.
Юноша медленно поднялся, подошел и отворил раму. В кабинет влетел филин с привязанным к лапе конвертом. В почтальоне Теодор узнал птицу Малфоев.
Филин, тем временем, опустился на стол и пронзительно ухнул, привлекая внимание адресата. Когда Нотт повернул голову в сторону птицы, та гордо, словно показывая, что уже теряет время даром, но делать этого долго не намерена, протянула лапу.
Тео молча, чуть презрительно глядя на разважничавшегося почтальона, нарочито медленно подошел и стал отвязывать послание. Филин смерил его гордым взглядом, Теодор ответил ему тем же и, отвесив шутовской поклон, указал на оконную раму. Важно ухнув напоследок, птица скрылась из глаз. А юноша, сжимая в руках конверт, вновь сел за стол.
Бумага, из которой был сделан конверт, была очень качественной и, несомненно, дорогой. Такую могли себе позволить только зажиточные аристократы, равно как породистого филина, принесшего корреспонденцию. Малфои были из их числа.
Все это Тео отметил на пути к креслу, стоящему возле письменного стола, что доказывает, что слизеринцы отлично владеют методом дедукции.
Наконец, он осмотрел конверт. На нем четко значилась фамильная печать Малфоев. Думая, зачем же им понадобилось ему писать, и кому именно, Теодор разорвал конверт. На стол упал небольшой листок той же самой бумаги. Нотт взял его в руки.
«Нотт,
Надо поговорить. Это срочно. Открой доступ к камину. Пожалуйста.
Драко Малфой»
Вот такое сухое послание было вполне в духе Драко Малфоя. «Опять делает вид, что он – начальник», - зло подумал Тео, разглядывая письмо, - «а все остальные – вверенные ему подчиненные». Он хотел было проигнорировать этот приказ, а ничем другим это и не являлось, Малфои привыкли приказывать, но тут его взгляд зацепился за слово «пожалуйста». Оно было выделено в отдельное лаконичное предложение. И, выводя его, у отправителя явно дрогнула рука. Это Тео определил по ничтожному изменению почерка. Получается, что Малфой хотел именно попросить его открыть камин, но не знал, как правильно выразить свои мысли. Не представлял реакции адресата. Поэтому и написал все так лаконично и в приказном тоне, приписав в конце «пожалуйста». Он надеялся, что Тео поймет его намерения, и оказался прав.
Теодором овладел интерес, поэтому он спустился в гостиную и ненадолго снял с камина защитные чары. После чего опустился в кресло и стал ждать.
Малфой появился практически мгновенно. Тео сразу же восстановил защиту, разглядывая неожиданного визитера.
Драко был как всегда бледен, платиновые волосы лежали в строго определенном порядке. На нем была обыкновенная строгая мантия, накинутая поверх классических брюк и идеально отглаженной рубашки, и сверкающие ботинки. В целом, Малфой выглядел как обычно, но не было тех его привычных уверенности и наглости. В глазах, похожих на льдинки застыли нерешительность и легкий страх. Он стоял прямо перед камином, вытянувшись в струну, и не шевелился.
Тео, сидя в кресле, тоже замер. Он разглядывал гостя, словно оценивая его. Холодные серые глаза Драко встретились с его ореховыми. Сейчас, в свете огня они гораздо больше обычного отливали зеленым. Игра в гляделки продолжалась уже довольно долго, и ни один не стремился разрывать зрительный контакт. Наконец, Тео заметил, что Малфой сейчас сдастся, и, решив больше не мучать гостя, медленно проговорил:
- Ты решил почтить меня своим визитом, чтобы вот так стоять, как столб посреди моей гостиной, заслоняя мне камин?
- Нет, - казалось, слова даются Драко с огромным трудом.
- Ты все же не превратился в статую, как мне показалось сначала, это радует, - Тео решил немного поиздеваться над посетителем, - ну, тогда не стой, проходи, присаживайся, - указал на кресло напротив, - и поведай, наконец, что привело тебя ко мне. Судя по твоему поведению, ты долго боролся с самим собой, а теперь не знаешь, как себя со мной вести, - уголки губ хозяина чуть дрогнули, - но не бойся, я не кусаюсь.
Тут Нотт позволил себе сдержанную улыбку и еще раз указал на кресло.
На миг в глазах Малфоя мелькнуло удивление, но Тео заметил, что гостю стало значительно легче. Тем временем Драко подошел к креслу и медленно опустился в него. Они просидели молча около пяти минут. За это время Малфой ни разу не шелохнулся. Он сидел с прямой спиной и смотрел в огонь.
- Ну, так в чем все-таки дело? – нарушил затянувшееся молчание Нотт, - что ты сидишь, будто стержень проглотил? Я же сказал, что не кусаюсь. Или ты боишься меня, Малфой?
Сказав это, Тео чуть наклонил голову, скрывая свое лицо в тени. В этот момент его глаза полыхнули изумрудным пламенем, отражая огонь, ярко горящий в камине.
- Нет, я не боюсь тебя. С чего ты это взял, Нотт? – Драко начал злиться. Он прибыл к нему для серьезного разговора, а тот издевается. Да еще и лицо спрятал в тени, а самому, Малфой не сомневался, отлично видно его.
- Извини, что надавил на больную гордость, - проговорил Тео, - но я не мог иначе объяснить твое поведение. Скажи мне, Малфой, ты сейчас пытаешься понять, что же я за зверь такой, да? Ты боишься, ведь не знаешь меня настоящего, моих страхов и чувств. Не спорь, я вижу и чувствую твой страх и твои сомнения. Ты не знаешь, чего ожидать от меня, не представляешь, о чем я думаю. И это настораживает тебя. Я прав, верно? Где же твоя знаменитая уверенность в себе? Где она? Или неизвестность настолько пугает тебя? Я уже говорил, но повторю: «Не бойся, я не кусаюсь». Я выслушаю тебя, не переживай. Удивлен, да? – Тео увидел, как лицо его собеседника вытянулось, - а теперь говори.
- Ты проницателен, все, как и говорил отец, ты точная копия Юлиана, - медленно произнес Малфой, в глазах его плескался неприкрытый ужас, - что ж, буду откровенен, меня действительно пугает эта неизвестность, и напрягают мои же сомнения. Я действительно не знаю тебя, поэтому не представляю, как вести себя с тобой. Не знаю, что побудило меня признать все это, будем считать, что это целеустремленность, хорошо? Нам… мне нужно с тобой поговорить. Серьезно поговорить.
- Говори, не тяни кота за хвост, - Тео предпочел оставаться в тени, но он был приятно удивлен тому, что Малфой так быстро признался, наступив на свою гордость. А о чувстве собственного достоинства Малфоев ходят легенды. Поэтому он решил быть помягче с гостем, ведь ему и так несладко.
- Я хотел… - Малфой замялся, его напряжение словно заполнило собой гостиную.
- Извини, я не должен был обходиться с тобой излишне холодно, - лицо Нотта показалось из тени, - я не хотел причинять тебе излишнее неудобство. Соберись, пожалуйста, с мыслями и скажи все, что хотел, Драко.
Неожиданная мягкость хозяина сначала напугала Малфоя, как и звук собственного имени, но потом он почувствовал странное облегчение. Напряжение спадало.
- Благодарю, - отозвался он. «Нет, слишком сухо», - мелькнула мысль, - «нужно мягче», - прошу прощения за излишнюю сухость, я действительно не знаю тебя, мне тяжело. Но я скажу. Теодор, я хотел бы… - тут он снова замялся, но вторично наступив на знаменитую малфоевскую гордость, продолжил – хотел предложить тебе общаться. Я понимаю, предложение неожиданно, и должно насторожить тебя, ведь раньше я не предпринимал подобных попыток…
- Выходит, у тебя есть на то причины, - почувствовав, что Малфой сейчас снова замолчит, Теодор прервал его монолог, - извини, что перебиваю, просто ты был готов снова замяться, а это – пустая трата времени. Но я ничего не имею против, если ты попытаешься объяснить причину своего решения и сам выслушаешь меня.
- Конечно, я объясню, - Драко боролся с собой, силясь не опускать глаза и продолжать смотреть прямо на собеседника, - по крайней мере, попытаюсь.
Тео кивнул.
- Понимаешь, Теодор, - начал Малфой, - с самого детства я был избалованным мальчишкой, привыкшим получать все, что только захочу. У меня было все: влиятельный отец, любящая мать, дорогие игрушки и прочее, прочее. Когда мне исполнилось одиннадцать, я приехал в Хогвартс. Здесь мы с тобой и познакомились. Среди наших однокурсников я видел таких же, как и я детей. И только ты не давал мне покоя. Я не понимал, почему ты всегда один и отказываешь всем, кто хочет с тобой дружить. Я написал родителям. Мама рассказала мне твою историю, прости, что упоминаю об этом. Мне стало жаль тебя, но я боялся поговорить с тобой. Как видишь, отважился я только сейчас. С того момента, как я узнал правду, я стал восхищаться тобой, силой твоего духа. И восхищаюсь до сих пор. Также, будучи не совсем глупым, я заметил твою проницательность, твое влияние на окружающих. Они уважали тебя, и уважают сейчас, но никогда не признаются в этом. А сейчас, в сложившейся ситуации я почувствовал, что мне необходим собеседник. Почему же я выбрал тебя? Просто я хочу быть уверенным, что тот, кому я доверю свою душу, был умным, понимающим и надежным человеком. Чтобы был способен трезво оценить обстановку и дать дельный совет. Это все, что я могу сказать.
- Я ошибался на твой счет, Драко, - Нотт выглядел задумчивым, - прости, что считал тебя точной копией Люциуса. Теперь, после твоих слов, я вижу, что ты гораздо больше похож на леди Нарциссу. Твое объяснение устраивает меня. Спасибо, что не стал лгать и изворачиваться, а сказал все, как есть. В свою очередь, я чувствовал себя также скверно, как и ты. Я думаю, что могу доверять тебе, Драко. Прости за допрос. Ты, должно быть, считаешь меня ужасным хозяином, и я не буду этого отрицать. И все же, чай или кофе?
- Желательно чего-нибудь покрепче, - проговорил Малфой, - ничего, я не знаю, как сам поступил бы на твоем месте. Но откуда ты, позволь узнать, знаешь мою маму?
- Нервишки шалят, да? – хозяин усмехнулся, - вообще-то, я редко пью, но все же составлю тебе компанию.
С этими словами Теодор вызвал эльфа и велел ему принести штоф огненного виски.
- Итак, ты знаешь, что в раннем детстве я остался на попечении домовиков, - начал Тео, - моя мать умерла, отец коротал дни в Азкабане. До шести лет я воспитывался домовыми эльфами. Отсюда моя замкнутость и одиночество. В более-менее сознательном возрасте, года в четыре, я спросил их о родителях, но они не смогли мне ничего объяснить. Сказали только, что мама умерла. Я тосковал по ней и по отцу. Но затем смирился. В пять лет я был уверен, что никогда не увижу никого из родителей. Так я прожил год. Когда отца освободили, он, переосмыслив многое за время заточения, пришел в дом твоих родителей и спросил совета. Леди Нарцисса, только узнав обо мне, накричала на отца и буквально примчалась сюда. Я был удивлен, когда увидел ее. Она рассказала мне о родителях, пытаясь обелить репутацию отца. Я слушал ее очень внимательно, до сих пор помню каждое слово. Мне, шестилетнему ребенку, было тяжело понять все это, но я пытался. И, что навсегда останется в моей памяти, это то, с какой нежностью в голосе она говорила со мной, сколько боли было в ее глазах. Она говорила со мной на удивленье ласково, но серьезно, как со взрослым. Я полюбил ее, как свою мать, но никто не знал об этом, даже отец. Но с тех пор я ее ни разу не видел. Надеюсь, она в порядке. Извини, должно быть, тебе неприятно слышать, что она любила не только тебя. Но, раз я решил тебе довериться, признаюсь, что она мне, как мать, пусть и видел я ее всего лишь раз.
Во время этого рассказа лицо Теодора не выражало никаких эмоций, только при упоминании леди Нотт Драко различил едва заметные скорбь, нежность и любовь в его голосе. Также от него не укрылись благодарность, ласка и снова любовь, когда Тео говорил о Нарциссе.
- Перестань извиняться по пустякам, - проговорил Драко, - ты прав, я не знал этого. Но теперь понятно, почему она вздрагивает при упоминании вашей фамилии. Я нисколько не зол ни на тебя, ни, тем более, на нее. А можешь сказать, как ты встретился с отцом, если тебе не трудно, конечно?
Теодор вдруг засмеялся, искренне, громко. Такого Малфой не ожидал.
- Прости, - сквозь смех принялся объяснять Нотт, - но у меня дежа вю. Сегодня после суда я разговаривал с твоей кузиной. Она точно так же, как ты, просила меня не благодарить ее.
- Ты говорил с Мионой? – Драко удивился, - да, день полон сюрпризов.
- Так, позволь продолжить, - Теодор посерьезнел, - сразу же после леди Нарциссы появился отец. Он рассказал все как есть. В конце добавил, что виноват, что у меня есть полное право его ненавидеть. Я был поражен его словами и сказал, что пока не буду его ненавидеть, потому что слишком мал, чтобы понять его. «Возможно, когда вырасту, я пойму, почему должен ненавидеть тебя», - сказал я, - «но пока не понимаю», - Тео улыбнулся, глядя на пораженного собеседника, - да, я такой…
- Жеребец лихой, - на автомате вставил Малфой, поскольку все еще пребывал в глубоком шоке. На этих словах они оба рассмеялись.
- Да, ты прав, - Тео снова улыбнулся, - и все же, с течением времени, разобравшись в той ситуации, я не держу зла на отца. Он виноват, конечно, но нужно же жить дальше. Тем более, узнав о доброте и милосердии матери, я понял, что она давно простила его.
- Да, дела, - протянул Драко.
- И не говори, - подтвердил Тео. Тут появился домовик со штофом и двумя бокалами и, извинившись за задержку, что сопровождалось постоянными обещаниями наказать себя, удалился.
Хозяин разлил по бокалам принесенный напиток и протянул один гостю. Малфой принял бокал. Они молча сделали по глотку, и обоим стало немного легче.
- Да, алкоголь – не выход, но мы же не собираемся напиваться, верно? – спросил Тео, - мы просто снимаем стресс.
- Согласен, - ответил Драко, в планы которого также не входило заливать трудности огненным виски, - если бы я захотел напиться, я бы позвал Блейза.
- Да, точно, - подтвердил Теодор, - кстати, Драко, присмотри за кузиной, а то Забини положил на нее глаз.
- Точно? Вот гад. Ну, ничего, я с ним поговорю, - проговорил Малфой, - кстати о Гермионе. Я очень хочу общаться с ней, но боюсь. Да, мы помирились, но мне все еще стыдно, ведь я пять лет оскорблял ее и ее друзей. Надо будет извиниться.
- У меня та же проблема, за исключением оскорблений, - ответил Тео, - правда, я уже предложил ей начать общение. Она согласилась. Сказала, что могу писать ей, когда и сколько захочу. Даже посреди ночи, только утром меня будет ждать ответ в форме громовещателя, - Нотт улыбнулся.
- Да, это на нее похоже, - Драко слабо улыбнулся в ответ, - покричит, но поможет. Что же делать, Тео?
- Помирись с Поттером, - предложил тот, - все равно, рано или поздно она заставит тебя это сделать. А если ты сам решишься на это, то будешь выше в газах ее друзей, потому что сама Миона всегда найдет тебе оправдание, ведь она дорожит близкими. Еще лучше будет, если ты извинишься перед всеми Уизли.
- Я понимаю, что ты прав, - согласился Малфой, до этого готовый взорваться от негодования, - но если с Поттером еще можно договориться, то как вспомню Рональда Уизли, меня в дрожь бросает, а так, все остальные Уизли – абсолютно нормальные люди. Просто отцу нечем было их задеть, кроме неустойчивого материального положения. Я готов попросить у них прощения.
- Да, этот Рональд – тот еще тормоз, - Теодор задумался, - и, похоже, он влюблен в твою кузину. Да, это так, - лица обоих потемнели, - но, по-моему, у него нет шансов. Ведь Миона теперь с нами, если можно так выразиться. Ты заметил, как она разговаривала с нашим многоуважаемым директором на пиру? Она уже не считает его Мерлином наших дней, как раньше. А значит, все в порядке.
- Я убью этого рыжего, если он посмеет оказать Мие хоть какие-нибудь знаки внимания, - процедил Драко сквозь зубы, - уж лучше Поттер.
- Вот она, братская любовь, - оскалился Тео, - но меня тоже больше устраивает Поттер.
Они понимающе переглянулись.
- И вообще, не дрейфь, - продолжил Нотт, - ты, в конце концов, Малфой. Прорвемся. Поверь мне.
- Верю, не знаю, почему, но верю, - ответил Малфой, - спасибо, Тео. Спасибо, что выслушал и постарался понять.
- Не за что, - Теодор был удивлен тем, что Малфой благодарит его, но в следующую секунду он изумился еще больше, поскольку, поддавшись влиянию какого-то минутного всплеска эмоций, Драко вскочил и крепко обнял нового приятеля.
- Спасибо, спасибо… - продолжал повторять он.
- Ты…меня…задушишь, - кое-как просипел Нотт.
- Прости, - виновато пролепетал Малфой, ослабляя хватку.
- Ничего, это шок, - отдышавшись, проговорил Тео, - я понимаю. Сам сегодня оказался в такой же ситуации. Только я набросился на твою сестру.
- И как?
- Она ответила мне то же, что сказал тебе я, - признался Нотт, - прибавив, что ей самой стало легче, как и мне.
- Да, похоже на нее, - Драко задумался, - нелепая ситуация, а, главное, сложная. Но разобраться надо именно сейчас. Иначе будет поздно.
- Ты прав, - согласился Теодор, и вдруг засмеялся, - я просто представил, что будет, если ты, я, Миа и Поттер станем лучшими друзьями. Мне кажется, это невозможно. Помириться – да, но дружить… Хотя, кто знает…
- Если так будет, то я… - Малфой задумался, - станцую канкан на столе Гриффиндора и прокричу с Астрономической башни, что мир сошел с ума.
- Ну-ну, - Тео только покачал головой, - уже половина десятого. Тебя не потеряют?
- Сколько? – переспросил Драко, - ты прав, мне пора. Ну, до свидания, друг?
- Друг? – Тео почесал в затылке, - думаю, да. До свидания, друг.
Еще раз обняв новообретенного друга на прощание, Малфой шагнул в камин и уже через минуту был в Малфой-мэноре.
-…ты должен попытаться, Люциус! – долетел до него обрывок какой-то фразы, и в следующее мгновение в поле зрения Драко показалась Нарцисса.
- Добрый вечер, мама, - вежливо проговорил сын.
- Добрый вечер, сын, - словно на автомате повторила мать, - где ты был? И почему не предупредил?
- Я был у Теодора Нотта, - ответил Драко, а леди Малфой привычно вздрогнула, услышав это, - хотел предупредить, но, услышав, что вы с отцом разговариваете, не посмел вам мешать. Извини, не думал, что задержусь надолго.
- Зачем тебе было нужно посетить Нотта? – Нарцисса недоверчиво посмотрела на сына.
- Понимаешь, мама, - спокойно ответил сын, - я всегда восхищался силой духа и проницательностью Тео. А после недавно пережитого стресса я понял, что у меня нет ни одного настоящего друга, даже поговорить по душам не с кем. Поэтому я и отправился к Теодору и предложил ему начать общаться. Он согласился. Заговорили о последних событиях и не заметили, как настал вечер. Расстались уже друзьями. Теперь я здесь.
- Пусть это немного странно, - задумчиво проговорила леди Малфой, - но твой рассказ логичен, следовательно, скорее всего, правдив. Я верю тебе.
- Если сомнения остались, можешь спросить Тео, - уверенно сказал ей сын.
- Прости меня, Драко, я не должна давить на тебя, - виноватым голосом произнесла Нарцисса, - просто сейчас очень неспокойная обстановка, ты это знаешь. Я боюсь за тебя.
В этот момент в ее глазах блеснули слезы. Женщина попыталась отвернуться, но сын аккуратно приобнял ее за плечи, останавливая. Он посмотрел прямо в глаза матери. Драко увидел страх, беспокойство и огромную любовь.
- Прости меня, пожалуйста, - не разрывая зрительного контакта, он обнял Нарциссу, - я не должен так поступать с тобой. Я не настолько жестокий, каким меня считают. Прости.
- Драко, - леди Малфой прижалась к сыну, - ты не должен просить прощения. Ты не виноват. Молодец, я горжусь тобой. Ты не так похож на отца, как я думала.
- Если честно, я не первый раз слышу это сегодня, - Драко чуть улыбнулся и мягко отстранился от матери, - Тео мне то же самое сказал.
Нарцисса устало опустилась в кресло.
- Тео… - глаза ее снова повлажнели, - бедный мальчик. Как он, Драко?
- Все хорошо, не переживай, - уверенно ответил Малфой-младший, - Юлиан оправдан.
- Оправдан? – изумилась Нарцисса, - но как?
- Гермиона постаралась, - Драко улыбнулся.
- О, наша Миа всегда всех спасает, - леди Малфой коротко усмехнулась, - но разве у нее были причины помогать Ноттам?
- Это тебе лучше спросить у отца, - без эмоционально ответил сын, - он там был, должен знать.
- Люциус! – позвала Нарцисса.
На лестнице послышались шаги и невнятное бормотание. Через минуту в комнату вошел лорд Малфой собственной персоной.
- В чем дело, Цисси? – раздраженно спросил он, - ты что, плакала? Сколько раз повторять? Не смей показывать свою слабость. Ты – леди Малфой.
Пока отец говорил, лицо его сына темнело, Драко сжал кулаки, он хотел ответить что-то резкое. Но тут в камине полыхнуло зеленое пламя.
- Слезы – не показатель слабости, мистер Малфой, - раздался голос неожиданного визитера, - они – свидетельствуют о том, что человек слишком долго пытался быть сильным. И потом, только по-настоящему слабая личность не способна к слезам. А учитывая нынешнюю обстановку, Ваши обвинения вдвойне безосновательны.
Возле камина стоял Теодор Нотт.
- Нотт? – презрительно протянул Люциус, - и как тебе удалось сбежать из больницы? Да еще и так хорошо выглядеть?
- Тео? – в один голос спросили мать и сын.
- Мое имя – Теодор Нотт, мистер Малфой, - спокойно ответил гость, - не Юлиан. Вы правы, отец в больнице, и пока все в порядке. Да, это я, Драко. Добрый вечер. Рад Вас видеть, леди Малфой. Вы, как всегда, прекрасны.
Во время его слов из глаз Нарциссы вновь потекли слезы, Драко инстинктивно опустил руку на плечо матери. В стальных глазах Люциуса сверкнула ярость.
- Простите, мистер Нотт, - деланно вежливо произнес он, - Вы действительно очень похожи на отца. А теперь, позвольте узнать, что Вы делаете в моем доме?
Последние слова Малфой-старший буквально прорычал.
- Прошу прощения за вторжение, - Теодор все еще оставался спокойным, когда обычно невозмутимый Люциус уже терял контроль, - я всего лишь хотел предать кое-что Вашему сыну. Драко, - он обратился к новоявленному другу, - ты выронил это перед камином у меня в гостиной.
Вместе с последними словами Нотт протянул Малфою-младшему лист бумаги. Драко, узнав в нем письмо от Забини, взял его.
- Спасибо, Тео, - поблагодарил он.
- Не за что, Драко, - уголки губ Теодора чуть приподнялись, - постарайся быть немного внимательнее. И, кстати, не забывай блокировать камин, мало ли, что.
- Да, еще раз спасибо, Тео, - Малфой-младший был напряжен. Во-первых, он был удивлен визитом Теодора, во-вторых, видя гнев отца, он стал серьезно опасаться за друга.
- Не за что, Драко, - повторил Нотт и, сделав несколько шагов вперед, проговорил, обращаясь к плачущей в кресле женщине, - раз уж я здесь, позвольте обратиться к Вам, леди Малфой.
Та испуганно подняла голову и смогла только коротко кивнуть, глядя прямо в глаза обратившегося к ней молодого человека.
- Знаете, я был несказанно удивлен, увидев на пороге своего дома Вашего сына, - продолжил Тео, - мы поговорили. И я вспомнил события, происходившие десять лет назад. Вспомнил Вас, леди Нарцисса, то, как Вы говорили со мной, диким шестилетним ребенком, не привыкшим видеть взрослых. До сих пор помню тот вечер, будто это было вчера. В моей памяти навсегда останутся Ваша нежность и ласка, проявленные по отношению ко мне. После того вечера я будто стал другим человеком. Вы за одну встречу подарили мне столько любви и заботы, сколько я не получал за все шесть лет жизни. Я и сейчас, как и тогда, очень благодарен Вам, хотя всей моей признательности не выразить словами. Я восхищаюсь Вами, леди Нарцисса. И с уверенностью заявляю, что Вы смогли воспитать из своего сына достойного человека. Драко очень похож на Вас. Так же, как я на леди Дакоту Нотт. Еще раз спасибо Вам.
Тео начинал эту речь спокойным и ровным голосом. Когда дело дошло до выражения признательности, он говорил от чистого сердца, без лишнего пафоса, а в глазах его горели благодарность, огромная нежность и искренняя любовь к женщине, единственный раз в жизни заменившей ему мать. В этот момент плечи Нарциссы мелко задрожали, она что-то тихо шептала. Когда Теодор говорил о своей настоящей матери, лицо его чуть побледнело, глаза продолжали светиться нежностью и любовью, но к ним остро примешивались тоска, горечь и скорбь. Леди Малфой при упоминании леди Нотт тихонько всхлипнула.
Договорив, Теодор приблизился к креслу, в котором сидела Нарцисса. Он опустился перед ней на одно колено, осторожно взял ее холодную ладонь и, глядя прямо в голубые глаза леди Малфой, прижался губами к тыльной стороне ее ладони, прошептав: «Спасибо». Затем вежливо отстранился и, мягко опустив ее руку, проговорил, продолжая смотреть ей прямо в глаза:
- Вы всегда будете для меня второй матерью, леди Нарцисса, - тут юноша вынул из кармана мантии белоснежный носовой платок, протянул его женщине, - прошу Вас, не стоит так расстраиваться. Я того не стою, а с Вашими родными все хорошо. Не нужно напрасно уничтожать себя. Успокойтесь, Все в порядке.
Леди Малфой чисто механически приняла платок из рук молодого человека и промокнула блестящее от слез лицо. Когда Теодор договорил, слезы будто закончились. Нарцисса перестала плакать, но продолжала с грустью смотреть в ореховые, чуть полыхающие зеленым, глаза Нотта.
- Ну вот, так-то лучше, - он мягко улыбнулся и поднялся на ноги, - боюсь, мне пора.
Он молча прошел по направлению к камину, но в последний момент обернулся.
- Извините меня еще раз за вторжение, - учтиво проговорил юноша, - До свидания, Драко. Рад был всчтрече, леди Нарцисса. Всего хорошего, лорд Малфой. Кстати, мистер Малфой… - Люциус поднял на него глаза, - Вам следует ценить то, что имеете, иначе Вы рискуете это потерять. И, пожалуйста, не забывайте, что каким бы человек ни был, есть люди, любящие его вопреки всему. Не пренебрегайте ими, помните о них. Разве они заслуживают этого? Если нет, постарайтесь выразить свою им благодарность. И запомните, раскаяться никогда не поздно. Да, это больно, тяжело, а потому раскаявшийся грешник считается лучше праведника. Подумайте об этом, если хоть во что-то ставите Дакоту Нотт, - проговорив это, он исчез в вихре изумрудного пламени.
Люциус, до этого пылавший гневом, растерял весь свой запал. Он стоял, задумавшись над словами мальчишки, мгновение назад бывшему здесь, и продолжал смотреть туда, где только что был Тео. Нарцисса сидела в кресле и тоже смотрела в камин, где исчез Теодор. В ее голубых глазах светилась печаль. Драко, искренне восхищаясь своим другом и одновременно удивляясь ему, ласково поглаживал мать по плечу.
Вдруг Малфой-старший, приблизившись к жене и сыну, пал перед ними на колени.
Заливаясь слезами, он молил их о прощении и говорил, о том, как сильно любит их.
Из глаз Нарциссы скатились две слезинки. Она наклонилась и, положив свои прохладные белые ладони на плечи мужа, попыталась поднять его. Люциус не мог посмотреть супруге в глаза, а потому не желал подниматься. Но тут нежные ладони Нарциссы соскользнули с его плеч, а сильные и крепкие руки сына поставили его на ноги и толкнули в кресло напротив.
- Рада, что ты признаешь свои промашки, Люциус, - голос леди Малфой звучал холодно и надменно, - Теодор прав, я действительно люблю тебя, а потому не держу на тебя зла. Но, отталкивая дорогих мне людей, ты причиняешь моему сердцу жгучую боль. Я не намерена это терпеть. Поэтому, пока ты не извинишься перед Теодором и Гермионой, нам не о чем разговаривать. Драко, будь добр, проводи меня, пожалуйста.
Договорив, женщина поднялась с кресла. Ее голубые глаза, напоминавшие сейчас льдинки, встретились с виноватым взглядом мужа. Взяв сына под руку, Нарцисса двинулась к выходу, сказав напоследок:
- Не только ты можешь быть жестоким, Люциус Малфой.
Она ушла. Лорд Малфой успел заметить жалостливый взгляд сына. Люциус был зол на юного Нотта, но в то же время благодарен ему. Он не знал, что ему делать, понимал лишь, что обязан заслужить прощение Нарциссы. От накатившего отчаяния Малфой-старший опрокинул стоящий рядом столик и завыл, точно раненый зверь. После чего призвал из тайника бутылку огненного виски.
Драко довел Нарциссу до ее спальни. Мать обняла сына и поцеловала его в лоб.
- Спокойной ночи, Драко, - проговорила она, - не бросай его, прошу. Он, конечно, сильный, но даже ему может потребоваться поддержка.
Сын понял, что речь о Тео, пусть его имя и не было названо.
- Спокойной ночи, мама, - ответил он, - ни в коем случае. Я горжусь тобой. Ты смогла сохранить все свои лучшие качества, несмотря ни на что. Но, все же, я не понимаю, зачем ты так с отцом. Разве это не слишком жестоко?
- Да, Драко, это жестоко, - ответила женщина, - но знал бы ты, каково было мне, когда он был на заданиях Лорда. Как я переживала за него, а в ответ получала лишь грубые упреки в излишней эмоциональности. Мне было больно. Теперь больно ему. Но ничего, это пройдет. Время, как известно, лечит. До завтра, дорогой.
С этими словами Нарцисса скрылась в своей спальне.
Драко тяжело вздохнул и отправился обратно в малую гостиную, где остался его отец.
Толкнув дверь, молодой человек увидел ужасный разгром. Все было сметено. Казалось, в комнате не осталось ни одной целой вещи. В центре всего этого безобразия восседал лорд Люциус Малфой с бутылью виски в руке. Этот мужчина мало, чем напоминал известного всем аристократа. Он растерял весь свой лоск. Он пил янтарную жидкость прямо из горла, пытаясь утопить свою боль, залить горе алкоголем.
- Отец, что ты делаешь? – услышал страдалец прохладный голос сына возле двери.
- Убирайся, щенок, - грубо прорычал он, хотя тут же пожалел об этом, ведь это его единственный сын. Люциус ждал, что Драко сейчас его проклянет, и будет прав, или же разнесет комнату окончательно. Но вместо этого парень подошел, вздернул отца на ноги и попытался отобрать у него бутыль, опустошенную на три четверти.
- Алкоголь не решает проблем, отец, - голос его оставался спокойным, - он их только усугубляет. Отдай мне бутыль, тебе хватит, - он протянул руку и попытался отобрать емкость.
- Не смей, - прорычал Люциус, - не смей рассуждать о том, чего не понимаешь.
- О, ты уверен в этом? – Драко начал раздражаться, но пытался держать себя в руках ради матери, - поверь, я не раз пытался залить проблемы виски, как и ты. Но потом становилось еще хуже. А Тео окончательно вправил мне мозги на счет алкоголя. А он, как ты успел заметить, человек далеко неглупый.
- Не смей упоминать при мне имени этого недоноска! – взорвался лорд Малфой, не заметив, что разбил бутыль о ближайший обломок кресла, - я его уничтожу! Он разрушил мою жизнь!
- Нет, отец, - Драко оставался хладнокровным, - Теодор прав. А ты сам рушишь свою жизнь. И вообще, не тебе указывать мне, что делать.
- Как ты разговариваешь с отцом, щенок! – взвился Люциус, - да я…
- Ты мне не отец! – прикрикнул Драко, - больше не отец. Взгляни на себя. Ты жалок! Пытаешься свалить вину на других, хотя виноват во всем сам. Ты не хочешь признать свои ошибки, оглядываясь на общественное мнение. Ты слишком горд, чтобы извиняться! Нет, ты просто слаб! А мой отец всегда был сильным человеком, он встречал все испытания с высоко поднятой головой и проходил их с честью. Он был моим идеалом. Я гордился своим отцом. А ты просто слабый и жалкий трус!
Буквально выплюнув все это в лицо отцу, Драко круто развернулся и отправился к себе. У самых дверей его настиг пущенный отцом Круциатус. Молодой человек попытался увернуться, но не смог. Страшная боль пронзила его. Он упал. Но тут же поднялся и продолжил путь, крикнув напоследок:
- Трус!
И в то же мгновение его настиг второй Круциатус. Лицо его исказила гримаса боли. В глазах потемнело. Драко не видел, куда идет, но продолжал движение. Но в следующую минуту пожалел об этом, поскольку кубарем полетел с высокой мраморной лестницы. Последнее, что он слышал перед тем, как потерять сознание, это звук бега и крик ужаса его матери. Затем лишился чувств.
