Глава 1Глава 1.
- ДАВАЙ! – завопил Гарри.
Пять голосов за его спиной воскликнули: «Редукто!», пять лучей заклинаний вылетели из пяти, направленных в разные стороны, палочек.
Раздался грохот, звук бьющегося стекла и хор нестройных голосов. Все пространство заполонили призрачные молочно-белые фигуры.
- Бежим! Все к выходу, скорее! – уже на бегу прокричал Поттер. Остальных не нужно было просить дважды.
… Они все бежали. Сзади слышались голоса Пожирателей Смерти.
- Сюда, - указывая на ближайшую дверь, скомандовал Гарри.
- Коллопортус, - приказала Гермиона, указывая палочкой на дверь.
Как только она захлопнулась, коридор завертелся, сбивая преследователей с толку.
Беглецы тем временем вновь оказались в огромном зале, в центре которого на постаменте из темного камня возвышалась арка. Она вся была покрыта резными загадочными письменами, понятными, видимо, только человеку, высекшему их. Проход арки был завешен черной материей, казавшейся полупрозрачной, как утренний туман в ненастную погоду. В целом, вид у арки был достаточно зловещий. От многочисленных дверей к постаменту амфитеатром спускались широкие каменные ступени, по которым без труда мог пройти великан раза в полтора-два крупнее Грохха.
Гарри оглядел своих спутников, удостоверившись, что все целы и находятся здесь, он стал спускаться вниз. Остальные последовали за ним.
Дойдя приблизительно до середины огромной лестницы, они услышали крики и проклятья. Затем раздался взрыв, одна из дверей отлетела вперед, и в зал ворвались Беллатриса Лестрейндж, Люциус Малфой и прочие Пожиратели, среди которых выделялся бледный, болезненного вида блондин.
- Вот они! – безумно взвизгнула Беллатриса, посылая в преследуемых цепочку оглушающих заклятий.
- Белла! – прорычал Малфой, - сначала заберем пророчество, - он указал на стеклянный шарик, который Поттер сжимал в руке, - а потом делай, что хочешь.
В то же время беглецы опрометью бросились вниз. Заметив это, Беллатриса разразилась диким хохотом.
В то же время раздался еще один взрыв, вынося дверь напротив Пожирателей, и в зал ворвались члены Ордена Феникса, на бегу посылая заклятия в сторонников Волдеморта, которых они застали врасплох.
Первой опомнилась Лестрейндж. Засмеявшись, она вступила в битву. Понемногу и прочие Пожиратели включились в баталию, рассредоточившись по залу.
И тут сквозь грохот камня, выкрики сражающихся и свист летящих заклинаний раздался девичий вскрик, и Джинни Уизли, пытаясь увернуться от посланного в нее проклятья, не удержав равновесие, полетела вниз с предпоследней ступени.
Её друзья бросились следом, спеша к подруге.
- Как ты, Джинни? – спросил обеспокоенный Поттер, - в порядке?
- Ясное дело, не в порядке, Гарри, - как-то нервно ответила Гермиона, - она упала приблизительно с трех метров. Наиболее вероятен перелом.
Грейнджер оказалась права – у Джинни была сломана лодыжка.
Поттер с друзьями окружили пострадавшую, готовясь защищать её.
- Помните, наша цель – пророчество,-отвлекаясь от битвы прокричал Люциус.
- Вы его не получите! – Блэк как раз разобрался с Руквудом и, откинув назад длинные черные волосы, переключился на Малфоя.
- Белла! Нотт! Займитесь детьми!-отдал приказ Люциус.
Лестрейндж метнулась вниз, ухватив за рукав болезненного на вид блондина.
Гарри разрывался между желанием помочь Ордену и обязанностью защитить пострадавшую из-за него Джинни. Гермиона, словно прочтя его мысли, вскочила и крикнула, бросаясь наперерез Белле:
- Позаботьтесь о Джинни, и, запомните, ни в коем случае не отдавайте пророчество!
- Назад, Гермиона! – выкрикнул Поттер, но та уже успела сбить с ног Нотта-старшего и теперь вступила в схватку с Беллой.
- А ты ловкая, маленькая грязнокровка, - в пылу битвы издевалась Лестрейндж, - не будь твоя кровь такой грязной, из тебя могла бы выйти могущественная волшебница.
Гермиона в ответ лишь промолчала.
Беллатриса метнула в Грейнджер очередной Круциатус. Гермиона, уворачиваясь, упала, сбив с ног Малфоя-старшего.
Лестрейндж уже билась с Ремусом, считая предыдущую противницу побежденной, а Люциус сосредоточил все свое внимание на Грейнджер.
- Ах, ты, мерзкая, отвратительная грязнокровка! – взревел он, вскакивая на ноги,- тебе давно пора умереть. Ты ничтожество, грязь под моими ногами. Я раздавлю тебя, как насекомое, и все мы полюбуемся, насколько грязна твоя кровь! – вещал он, посылая в девушку заклятие за заклятием.
Гермиона рассердилась не на шутку. Одному Мерлину было известно, насколько она была зла. Неясный гнев охватил её. «Да как смеет этот злокозненный Пожиратель, человек с гнилой насквозь душой, прихвостень невесть, что возомнившего о себе амбициозного темного мага, оскорблять её! Её, лучшую студентку Хогвартса, знающую, несмотря на происхождение, намного больше своих сверстников! Как он, аристократичный сноб, помешанный на чистоте крови, может распоряжаться её смертью! Он – никто!» - эти мысли промелькнули в голове девушки со скоростью света. Она вдруг почувствовала в себе неведомую силу, как – будто заключенную внутри нее, а теперь вырвавшуюся наружу. Внутри неё бурным потоком плескалась магия, она чувствовала её. Уклонившись от очередного смертоносного проклятия, она атаковала Малфоя цепочкой простейших атакующих, на ходу выводя формулы усиленных и дополненных чар.
Пренебрежение и отвращение на лице Люциуса сменились удивлением, а Грейнджер продолжала наступление, успевая еще прикрывать своих незадачливых друзей.
Сражаясь с Люциусом, Гермиона чувствовала пьянящую эйфорию и удовлетворение. На долю секунды всё происходящее показалось ей забавным.
Малфой не успевал блокировать выпады своей оппонентки, не то, что атаковать. Аристократический лоск и невозмутимая маска слетели с его лица. В глазах цвета стали мелькнула тень страха, которая, впрочем, скрылась также быстро, как и появилась. Заметив её, Грейнджер лишь ухмыльнулась. Эта ухмылка показалась Люциусу странно знакомой. И это ему не нравилось.
В следующий миг Люциус вскрикнул от ужаса. Все, и Пожиратели, и члены Ордена, обернулись в его сторону, забыв о собственной схватке.
Их взорам предстала следующая картина: Люциус Малфой, весь растрепанный и напуганный, мало, чем напоминающий известного всем аристократа, летел спиной вперед с последней ступени амфитеатра, движимый лучом какого-то усовершенствованного заклинания. На его лице застыла смесь удивления и ужаса. Он упал к самому постаменту арки. Голова его безвольно повисла, он выглядел жалким.
- Инкарцеро! – раздался спокойный приказ. Все тело Малфоя опутали толстые, крепкие веревки. А стоящая напротив Грейнджер рассмеялась.
Это был полубезумный, леденящий кровь смех. Своей манерой и даже отзвуками он напоминал Беллатрису, но она молчала, глядя на Грейнджер круглыми от изумления глазами. Все присутствующие уставились на победившую Малфоя волшебницу, точнее ведьму, и содрогнулись.
Гермиона стояла на последней ступени огромной лестницы. Её всегда непослушные волосы окончательно растрепались, падая на лицо. А сквозь вьющиеся пряди вперед смотрели горящие гневом карие омуты.
- Не может быть! – крикнул Сириус, переводя взгляд с Гермионы на Беллатрису.
Остальные только сейчас заметили, что волосы и глаза Грейнджер стали тона на три-четыре темнее, кожа – в два раза бледнее. Сейчас она представляла сосбой уменьшенную копию мадам Лестрейндж.
- Нет! Это невозможно! – завизжала Белла не своим голосом, нападая на Гермиону.
Последняя лишь улыбнулась одними уголками губ, чуть склонив голову, всем своим видом демонстрируя готовность принять бой.
Две безумно похожие ведьмы сошлись в поединке. Это было страшно, но в то же время по-своему очаровывало. Все присутствующие, как завороженные, наблюдали за сражающимися, не в силах отвести глаз. Оппонентки двигались одинаково грациозно, глаза их одинаково горели.
В этот момент в зал ворвались все работники Министерства магии во главе с Корнелиусом Фаджем. Они так и застыли, следя за битвой.
Боковым зрением отметив, что Нотт, очнувшись, словно нехотя пробирается в сторону Гарри, надеясь завладеть пророчеством, Гермиона резко развернулась, уклонившись от очередного проклятия, ушла в сторону, прикрывая друга от заклятия Нотта щитовыми чарами, сказав лишь:
- Даже не думайте, мистер Нотт.
Заклинание срикошетило, встретив на пути щит толщиной в семь сантиметров. Нотт не успел уклониться, и его отбросило к Малфою, сильно ударив головой о стену в полете.
- Юлиан Нотт?! – словно очнулся Фадж.
Все недоуменно повернулись к министру магии. Удивленный Фадж смотрел на присутствующих, отвечавших ему тем же.
И тут затянувшуюся молчаливую паузу нарушил громкий протяжный крик боли.
Его источником был уже пришедший в себя Юлиан Нотт.
- Нет! Как же так?! Как я мог?! – восклицал он, держась за голову, - это невозможно! Я слабак. Дакота… - это имя он произнес с нежностью и горечью в голосе, - Дакота, прости, я обманул твои надежды, милая, я оскорбил твою память. Прости меня… - выдохнул он, давясь слезами.
Нотт-старший рыдал. Слезы текли по его красивому, искаженному гримасой боли, лицу.
- Тео, сын, - продолжал шептать он сквозь слезы, - прости своего никуда не годного отца… Пожалуйста, мальчик мой, пожалуйста…
Сказать, что присутствующие были удивлены, значит не сказать ничего. Никто не мог понять, что случилось с Юлианом Ноттом. Казалось, больше их нечем удивлять.
Но тут Гермиона Грейнджер сорвалась с места, подбежала к страдальцу, опустилась возле него на колени и, глядя ему в глаза, прошептала:
- Что с Вами, мистер Нотт?
Нотт поднял на девушку полные боли, отчаяния и раскаяния ореховые глаза, очень красивые, как подсознательно отметила Гермиона.
- М-м-м-мисс Грейнджер, - голос его дрожал, - я не виноват… то есть, конечно, виноват… он держал меня под Империусом… я должен был лучше сопротивляться… - слова были прерваны новым потоком слез, - Дакота… Теодор… я виноват… я раскаиваюсь… надежды нет… - бормотал он в полу безумстве, не замечая, как его окутывает голубоватое свечение.
- Мистер Нотт, пожалуйста, не стоит винить во всем себя, - сморгнув подступающие слезы, пыталась успокоить мужчину Грейнджер, не отрывая взгляда от его глаз.
- Почему Вы пытаетесь помочь мне? – спросил Юлиан, морщась от неведомой боли, вызываемой именно этим голубым свечением, - Вы ничем не обязаны мне… ответьте, прошу Вас…
- Обязана, поверьте. Хотя, Вам, наверное, неприятно принимать помощь грязнокровки, верно? – прервала его Гермиона, от её слов у всех окружающих побежали по коже мурашки.
Нотт покачал головой.
- Простите, пожалуйста, за резкость, - удивившись реакции Юлиана, ответила Грейнджер, - таковы мои моральные принципы, - она наконец-то взяла себя в руки, - и изменять себе я не собираюсь.
Юлиан смотрел на молодую девушку во все глаза. «Не может быть,» - мелькнуло в его сознании. Он невольно улыбнулся.
Тем временем схватка возобновилась. Люпин дрался с Долоховым, Сириус – с Беллой, Тонкс – с Гойлом, Поттер отбивался от братьев Лестрейнджей…
- Простите, что прерываю столь душевнейшую беседу, - раздался за спиной Гермионы, все ещё стоящей на коленях возле Нотта, издевательский голос, - но с вами двоими давно пора покончить.
- Эйвери, - прохрипел Нотт, - осторожнее, мисс Грейнджер.
Гермиона увернулась от убивающего заклятия, откатившись в сторону.
- Нотт, дружище, как же так? – протянул Эйвери, - почему ты не с нами? Да ещё и уважительно обращаешься с грязнокровкой, - последнее слово он просто выплюнул.
- Я никогда ничего не имел против маглорожденных, Алан. А идеи Темного Лорда глупы и нелепы, ты знаешь это, просто не можешь признать, - проговорил Юлиан. Он всегда умел читать людей, видел их насквозь.
- Ты же сам поддерживал нас, - недоумевал Эйвери, - что заставило тебя измениться, Юлиан? Мы были друзьями, если ты помнишь… Почему?
- Дакота, - просто ответил Нотт.
- Что ж, Юлиан, ты сам решил свою судьбу, - вновь заговорил Эйвери, поднимая палочку, - мне, правда, очень жаль…
- Импедимента, - произнесла Грейнджер, и Эйвери уже на полу, - инкарцеро.
Крепкие веревки обездвижили его.
- Дорогу! Не путайтесь под ногами! – Блэк все еще сражался с кузиной. В его глазах горел огонь азарта.
- А ты сильнее, чем кажешься, дорогой кузен, - сладким голоском пропела Беллатриса, - авада кедавра!
Оба ничего не замечали в пылу схватки.
На другой стороне зала Гарри, сражаясь с Рабастаном Лестрейнджем, изловчился и оглушил его.
- Отличная работа, Джеймс! – похвалил Бродяга.
- Остолбеней! – взвизгнула Белла, - прощай, Сириус Блэк.
Заклинание ударило отвлекшегося мужчину, стоящего уже на постаменте арки, точно в сердце. Сириус качнулся, падая на спину, и занавес скрыл его. Беллу же отбросило назад, ударив спиной о ступени.
Все стихло, и только странные, неясные звуки разлетелись по залу. Несомненно, они исходили от арки.
- Сириус! – прокричал Гарри, кидаясь к арке. Ремус перегородил ему дорогу.
- Гарри, все кончено. Его больше нет, - слова Люпина впивались в сердце острыми ножами.
- Нет! – выкрикнул Поттер, оборачиваясь к Белле, - это все из-за тебя. Инкарцеро!
Опутавшие Беллатрису веревки, затянулись так, что на её коже заалели рубцы.
Поттер, смаргивая слезы, повторил:
- Сириус… Нет… Ты не мог… Не мог… Это невозможно…
Беллатриса вела себя на удивление тихо. Она лишь ухмылялась, лежа связанная на холодном каменном полу.
- Это все ты! Ты убила его! – завопил вдруг Поттер, - бездушное порождение тьмы! Ты никогда не теряла близких!
- Ты так уверен в этом, Поттер?! – взбеленилась Лестрейндж, теряя терпение, - не рассуждай о том, чего не понимаешь!
- Так объясни же! – не остался в долгу Поттер.
Все это время Гермиона сидела возле Нотта, ничего не замечая вокруг. Она, как и Гарри, не могла поверить в гибель Сириуса, но пыталась не терять надежды. Она старалась вникнуть в звуки, издаваемые аркой. Наконец Грейнджер разобрала значение послания, вскочила и скрылась за черной материей.
- Гермиона! – донесся до всех вопль Рона.
- Нет больше вашей дорогой грязнокровочки, как и моего кузена, мерзкого предателя чистокровных. Выйти из –за Арки Смерти можно лишь одним способом, - с видом знатока заметила Белла, - кровный родственник должен отправиться следом и вернуть попавшего туда назад, но этот шанс упущен, - добавила она, оглядывая сдерживающие её путы, - а что касается потери близких, я расскажу тебе одну историю, Поттер.
Гарри лишь кивнул, ища в себе силы смириться с утратами Сириуса и Гермионы.
- Значит так, - Беллатриса начала повествование, - в юности я разделяла идеи Темного Лорда. Но потом кое-что заставило меня пересмотреть приоритеты.
- Что же это, интересно, - съязвил Поттер, подсознательно отмечая, что манера повествования Беллы кажется ему до боли знакомой, все слушали, затаив дыхание – Беллатриса никогда раньше не говорила об этом.
- Моя дочь, Поттер, - раздраженно припечатала Белла, многие уставились на неё непонимающе, - да, у меня была дочь, не смотрите на меня так. Ключевое слово – была.
Пожирательница смахнула слезу.
- Боясь за неё, я решила отказаться от идей Темного Лорда, - на этих словах все изумленно переглянулись.
Сказав это, рассказчица тяжело вздохнула.
- Однажды, когда я была у Цисси, в наше поместье нагрянули Лонгботтомы, - совладав с собой, продолжила Белла, но тут же зарыдала. На этих словах Невилл побледнел.
- Они похитили мою девочку, - сквозь слезы продолжила Пожирательница, - и я до сих пор не знаю, что с ней, жива ли она. Потом, после падения Темного Лорда, оказавшись в их доме, я хотела узнать о дочери. Но Лонгботтомы сказали, что впервые слышат о ней. Я разозлилась и…
- Я знаю, - сухо оборвал её Поттер, а Невилл прижал ладони ко рту.
- Не перебивай! – взвилась Лестрейндж, - хотел услышать мою исповедь, так слушай! Они оказались невиновны, но это выяснилось слишком плздно.
На этих словах она сглотнула, Невилл лишь тяжело вздохнул.
- Они были под Империусом, - продолжила Белла, - я действительно сожалею о том, что сотворила. Я не должна была…
- Тебя можно понять, - раздалось два голоса, один из которых принадлежал Невиллу Лонгботтому, - потерять ребёнка – это страшно, - закончил второй голос.
Все застыли, поскольку второй голос принадлежал выходящей из Арки Смерти Гермионе Грейнджер.
На себе она тащила бессознательного, но тяжело дышащего, а значит живого Блэка.
Волосы Грейнджер стали темно-каштановыми, почти цвета воронова крыла, а глаза – цвета горького шоколада, практически черными.
Сейчас Гермиона напоминала Беллатрису, как никогда.
- Ты вернулась, - подал голос Нотт, - привела живого Блэка, а значит…
По залу раздались шепотки.
- Девочка моя, - выдохнула Белла, заливаясь слезами.
- Мама… - не веря, пробормотала Гермиона, передавая все еще бессознательного Сириуса Люпину и подбегая к бьющейся в истерике Беллатрисе.
Она металась по полу, рыдая, и вдруг закричала, громко и страшно. Голубоватое свечение окутало её, как недавно Нотта.
- Что с ней? – волнуясь, спросила Гермиона.
- Раскаяние, - холодный, высокий, напоминающий змеиное шипение голос прервал затянувшуюся паузу, нарушаемую лишь воплями Беллы, - не ожидал.
Все обернулись.
- Да, все гораздо хуже, чем я предполагал, - продолжал Волдеморт, - мои сторонники – слабаки, а некоторые – предатели, - он взглянул на Юлиана и Беллу, - видимо, работать придется самому.
- Он вернулся, - прошептал бледный, как полотно, Фадж, - вернулся…
- Отдай мне пророчество, Поттер, и никто не пострадает, все, кроме тебя, Юлиана и Беллы, разумеется, останутся в живых, - властно проговорил Темный Лорд.
- Оно так важно для тебя, да? – медленно спросил Гарри, - тогда, лови!
С этими словами он бросил стеклянный шарик в сторону Волдеморта.
- Вингардиум… - начал было Темный Лорд.
- Редукто! – опередил его Поттер.
Как только луч заклятия настиг пророчества, тонкое стекло разлетелось вдребезги.
Вдруг в зале появилась молочно-белая призрачная фигура Сивиллы Трелони. Она что-то говорила, но её слова потонули в вопле Волдеморта:
- Как ты посмел! Круцио!
Гарри легким движением тела уклонился, сказывались занятия квиддичем.
- Круцио! Круцио, круцио, круцио! – продолжал разоряться Волдеморт.
- Ты ничего не добьешься пытками, - раздался голос возле одной из дверей. – и вообще, зря ты пришел сюда сегодня, Том.
На пороге стоял Альбус Дамблдор.
- Что ж, ты прав, старик, - протянул Темный Лорд, - я уйду, только закончу одно дело. Авада Кедавра!
Луч смертоносного заклятия летел в сторону директора Хогвартса, но в последний момент Гарри выпрыгнул вперед и бросился под луч, спасая Дамблдора. Зеленый луч ударил его точно в сердце.
- Гарри! – раздалось несколько голосов.
Едва очнувшийся Сириус Блэк, шатаясь, бросился к крестнику. Кое-как добежав до него, он рухнул на колени рядом с ним, повторяя:
- Нет, Гарри, не можешь ты так просто умереть… Он жив! Жив, вы слышите! – прокричал он, нащупав пульс. Лица членов Ордена, друзей Поттера и работников Министерства просветлели.
- Не может быть! – возопил Темный Лорд, - мы еще встретимся, Поттер!
С этими мловами величайший темный маг столетия аппарировал.
Чиновники Министерства стояли, как громом пораженные.
- Вы упустили его! – заорал Блэк, поддерживая Гарри и пуская заклятие в пустоту.
Раздался звук падающего тела. Ремус кинулся туда, и через мгновение перед присутствующими предстал Питер Петтигрю собственной персоной.
- Питер Петтигрю?! – завопил Фадж, искренне надеясь, что сегодня, да и ближайшую неделю, потрясений больше не будет.
Прибывшие со всеми авроры бросились к обездвиженным и не успевшим скрыться Пожирателям, хотя, собственно, никто, кроме их предводителя, сбежать не успел.
Двое рослых авроров двинулись по направлению к Беллатрисе.
- Нет! – с чувством сказала Гермиона, преграждая им дорогу и закрывая мать собой.
- Я заслужила это, девочка моя, - мягко произнесла Белла, делая дочери знак отойти в сторону, - Сириус, - обратилась она к кузену, - прости меня, если сможешь. Прошу лишь об одном: позаботься о Гермионе, пожалуйста.
Сириус кивнул.
Связанную Беллу увели. Она была последней.
- Их ждет суд, - сказал весьма довольный Фадж.
Гермиона с неприязнью посмотрела на него, да так, что министр вздрогнул.
- Мистер Фадж, как вы понимаете, дети измотаны, - указывая на бессознательного Поттера, покалеченную Уизли, злую Лестрейндж и изрядно потрепанных остальных, спокойно, словно ничего не произошло, сказал Дамблдор, - нам нужно вернуться в Хогвартс. Думаю, в невиновности Сириуса Блэка сомнений нет, - Фадж кивнул, - вы позволите, я полагаю, - продолжил он, подбирая с пола какой-то обломок, - портус.
- У Вас нет разрешения, - пытался возразить Фадж, но, судя по всему, совесть у директора Хогвартса отсутствовала за ненадобностью. Дамблдор лишь чуть наклонил голову.
- Профессор, - подала голос Гермиона, - что будет с моей матерью. Вы слышали её историю, неужели её признают виновной?
- Мисс Грейнджер… - начал было директор.
- Лестрейндж, сэр, - поправила та.
- Да ты что, Гермиона, - попытался возразить ей Рон, - это же Беллатриса Лестрейндж…
- А я Гермиона Лестрейндж, - ответила девушка, - она – моя мать, и с этим ничего не поделать. Я не хочу лишаться семьи, Рональд, - прохладно закончила она, - и все же, профессор.
- Думаю, Вам лучше вернуться в семью Грейнджер и забыть о своей настоящей матери, мисс Лестрейндж. Поскольку…
- Позвольте не согласиться, Альбус, - вступил в разговор Сириус, - теперь я, с согласия Гермионы, являюсь её опекуном по указанию Беллы, а потому она останется со мной.
Девушка кивнула.
- Также хочу попросить разрешения на опекунство над Гарри Поттером, - закончил Сириус.
- Скорее, портал сработает через пять секунд, - перевел тему Дамблдор.
Все схватились за обломок.
- Я хочу поприсутствовать на пиру в честь окончания учебного года, - безапелляционно заявил Фадж.
Через пять секунд все: Сириус, поддерживающий Гарри, и Гермиона, и Рон, и Невилл, и Луна, поддерживающая Джинни, и, конечно, сам Дамблдор, стояли посреди кабинета директора Хогвартса.
Дамблдор начал что-то говорить, но Гермиона, не слушая, поманив за собой Луну и Сириуса, направилась к выходу. Портреты прежних директоров и директрис неодобрительно заворчали. Гермионе было все равно, она продолжила свой путь, сказав лишь:
- У Джинни сломана лодыжка, профессор, Гарри получил смертоносное заклятие прямо в сердце и остался жив, им необходимо в больничное крыло. Я провожу, вдруг понадобится помощь. Тем более, мне самой нужно зайти к мадам Помфри за успокоительным, слишком много потрясений на сегодня.
Целительница уже ждала их. Она не удивилась, увидев Гарри, просто молча указала на кровать. Сириус принялся устраивать крестника, а мадам Помфри обратилась к девушкам:
- Усадите её сюда, мисс Лавгуд, - она указала на соседнюю с Поттером кровать, протянула Луне стакан, - выпейте это, и можете остаться здесь до утра.
Луна выпила зелье и заняла соседнюю с Джинни кровать.
- Что до Вас, мисс… - начала целительница, - я Вас не помню. Кто Вы?
- Гермиона Лестрейндж, - ответила девушка, - ранее Вы знали меня под фамилией Грейнджер.
Мадам Помфри ахнула:
- Это так неожиданно. Я все поняла, выпейте это, - протянула Гермионе пузырек, - и оставайтесь здесь.
Гермиона выпила зелье.
- А можно мне не оставаться? – спросила девушка, теряя сознание. Зелье оказалось снотворным и успокоительным в одном флаконе.
Гермиона проснулась на следующий день рано утром. Это был последний день учебного года. По традиции должен состояться пир, но ей совсем не хотелось никуда идти. Она встала, оделась, оставила записку мадам Помфри, взбила подушку Джинни, поправила одеяло Луны, поцеловала спящего Гарри в лоб и вышла из больничного крыла.
Девушка направилась к озеру. Она всегда шла туда, когда было тяжело и хотелось подумать в одиночестве.
Она просидела под дубом у озера все утро. Затем только направилась в Большой зал.
Девушка успела к самому началу пира. Гарри и Джинни понимающе улыбнулись подруге. Гермиона вернула улыбку и села возле них.
Пир начался. Директор сказал об успехах этого учебного года, пожелал всем удачных каникул. После чего перешел к событиям в Отделе Тайн. Каждому их участнику присуждалось по двести баллов. Следующим объявлением было то, что Долорес Амбридж больше не будет преподавать Защиту от Темных Искусств. Это ученики встретили дружным гомоном.
Далее заговорил Фадж. Он также поздравил студентов с окончанием учебного года, заявил об оправдании Сириуса Блэка, о массовой поимке Пожирателей.
- А особенно опасных последователей Сами-Знаете-Кого, таких, как Беллатриса Лестрейндж, Юлиан Нотт, Люциус Малфой и Питер Петтигрю ждет более жесткий суд, нежели прочих арестованных.
На этих словах Гермиона ощутила внутри неконтролируемую ярость, злость очковой коброй вставала у неё в душе. Точно также выглядели и Драко Малфой, и Теодор Нотт.
Последний случайно встретился глазами с Гермионой и очень удивился, но быстро скрыл это за обычной скучающей маской.
После Фаджа Дамблдор вновь взял слово.
- Всем вам, уважаемые обитатели Хогвартса, известно об одной из наших лучших студенток, воспитаннице факультета Гриффиндор, Гермионе Грейнджер, - заговорил он, слизеринцы хмыкнули, - она вчера также явилась непосредственной участницей событий в Отделе Тайн. После её не стало, - директор сделал паузу.
Все притихли, кто-то ахнул, Макгонагалл схватилась за сердце.
- Но не стоит беспокоиться, - беспечно продолжил Дамблдор, - я имею в виду, что выяснилось, что Эта девушка является не маглорожденной, но дочерью Беллатрисы и Родольфуса Лестрейнджей, следовательно, чистокровной волшебницей, - зал затих, - мисс Лестрейндж, выйдите сюда, пожалуйста.
Гермиона поднялась с места и направилась к преподавательскому столу. Студенты с разных факультетов и курсов смотрели на неё с удивлением и ужасом одновременно. Малфой ахнул, Нотт чуть наклонил голову.
- Итак, мисс Лестрейндж, - нарушил молчание директор, - я предоставляю Вам право выбора факультета. Вы можете остаться на Гриффиндоре, можете же перейти на Слизерин, который заканчивали Ваши родители.
- Благодарю Вас, сэр, - прохладно ответила та, - но я предпочту остаться на своем факультете. Изменилось мое имя, моя внешность, но характер остался прежним, почти, - последнее слово она добавила про себя, - а потому я не вижу смысла в смене факультета.
- Что ж, выбор Ваш, мисс Лестрейндж, - проговорил Дамблдор, - теперь попрошу Вас занять Ваше место.
После пира Гермиона решила поговорить с Ноттом, а потому направилась в сторону стола факультета Слизерин.
- Эй, Грейнджер, прости, Лестрейндж, подожди, - услышала она за спиной знакомый голос.
- Ты что-то хотел, Малфой? – не оборачиваясь, спросила она.
- Э-э-э-э-э… - замялся тот, - что ж, выходит, мы с тобой родственники…
- Да, и что? – оборвала его Гермиона.
- Я хотел извиниться за все предыдущие годы нашего общения. Мы можем начать все заново, Гермиона?
- Думаю, да, Драко, - смягчилась девушка, - а теперь, извини, у меня есть дело. Теодор!
Нотт обернулся, услышав зов. Гермиона сразу перешла к делу:
- Прости за беспокойство, не мог бы ты сообщить мне дату слушания дела твоего отца, пожалуйста. Я хочу помочь…
- Зачем тебе это, ты не обязана, - совсем как отец, ответил Тео.
- Я могу доказать его невиновность, - продолжила Лестрейндж, - и не забывай, я воспитанница Гриффиндора. Думаю, последнее объясняет все.
- Спасибо, Гермиона Лестрейндж, но я справлюсь и сам, не глядя на собеседницу, произнес Теодор, - всего хорошего.
И он скрылся из виду.
- Нотт не любит признавать свою слабость, - подал голос Драко, - он сознается только в последний момент.
- Спасибо, Драко, но я все же пойду, меня ждут, - проговорила Гермиона, увидев ждущих её Гарри и Сириуса, - удачных каникул, кузен.
- И тебе, кузина, - ответил Малфой. Они разошлись.
Уже сидя в поезде, Гермиона рассказала обо всем Сириусу и Гарри. Они молча выслушали её.
- Гермиона, - сказал Сириус после минутного молчания, - думаю, ты действуешь верно. Я на твоей стороне, знай это. А дату слушания дела Нотта можно узнать в Министерстве и вмешаться, если есть доказательства. Что скажешь, Гарри?
Поттер кивнул, говоря, что также поддерживает Гермиону во всем.
Лестрейндж благодарно улыбнулась обоим.
А поезд все мчался по рельсам, везя своих пассажиров в Лондон.
