Глава 4Девушки беспрепятственно пересекли ров. Впереди на крепкой, вороной масти лошади ехала загрустившая Фиона. Кобыла Изабеллы была уже немолода и, обзаведясь на старости лет склонностью к размышлениям, передвигалась очень неторопливо. Это было хорошо: с одной стороны, девушки в своих длинных коттах, вынужденные удерживаться в одном седле, не теряли равновесия. С другой стороны, Алиенора страшно переживала, что кто-нибудь из слуг проявит бдительность и маленькое приключение закончится большими неприятностями. Однако все обошлось, даже Фиона ничего не сказала против затеи, хотя было похоже, что она и не заметила, что под ее опекой уже две девушки, а сторож, охранявший ворота, куда-то отошел, поэтому никто не окликнул их из башенок. Замок, населенный преимущественно господами мужского пола, будто бы вымер и опустел.
Деревенька, в которую они вскоре въехали, уже напоминала маленький город, хотя низенькие, кое-где двухэтажные дома оставались преимущественно деревянными. Всюду наблюдалось движение: суетились в светлых льняных чепцах крепкие женщины, носившиеся у своих домов с кувшинами, да корытами; бегали голенькие ребятишки, пацанята в грязных испачканных красноватой землей рубахах и девчонки с прыгающими по острым плечикам длинными кудряшками. Был и смех, и плач, и крик, однако вопреки реалистически настроенным историкам, городок не оглушал зловонием. Пахло выпечкой, медом, яблоками, которые росли всюду, немного навозом, но дух нечистот, смешиваясь с другими запахами, растворялся в общем бурлящем жизнью котле.
Алиенора быстро пожалела, что решилась на эту прогулку, раздраженная шумом и неопрятным видом людей, которых она видела, но еще больше ее возмущали щегольски одетые в шелка девицы и молодые женщины, изящно ступавшие по булыжникам в деревянных сандалиях, оберегавших от грязи благодаря похожим на мостик подошвам.
По узким улочкам, в которых, как опасалась Алиенора, в любой момент могла застрять толстая лошадь, троица продвигалась осень медленно, но приближение рынка ощущалось по жуткому ору, слышному издалека. В том же направлении стекался народ самой разной наружности.
Кроме коренастых, часто нетрезвых мужчин и женщин в грязных передниках встречались и недурно одетые юноши, но юная графская дочка издалека чувствовала их плебейское происхождение. Она угадывала простолюдинов по торопливости движений, по тому, что они слишком громко смеялись, чрезмерно жестикулировали. Тех же, кто и внешне был хорош и вел себя деликатно, шутливо раскланиваясь с местными красотками, маленькая снобка не замечала в упор. Впрочем, в ее оправдание нужно заметить, что таких было немного.
Алиенора устало вздохнула, совершенно уже заскучав, и на ходу начала придумывать продолжение истории о Гарольде, когда увидела проскользнувшую мимо них высокую тень. Кто-то очень легко сумел обойти их неуклюжую лошадь и скрыться за поворотом. На мгновение Алиенора заметила кучерявую макушку едва ли не на уровне своего плеча. Наконец повернули и они, ненадолго застряв из-за телеги, которую толкал перед собой горбун. И вот она увидела его: высокого, неестественно худого парня, в серых от пыли шоссах, с кожаными подвязками, и коротком двухцветном котарди, позволявшем разглядеть красивые стройные ноги. Похожим образом одевались самые щеголеватые из братьев и дядьев Алиеноры, из чего девушка сделала вывод об аристократическом происхождении незнакомца. Кроме того она отметила, какая приятная у юноши манера двигаться, какая горделивая посадка головы, а длинные до лопаток волосы аккуратно распределялись по плечам, а не нависали неопрятными космами на лицо. Своими наблюдениями Алиенора поделилась с Изабеллой, но та подняла подругу на смех.
- Он едва жив от голода. Посмотри, от него же один скелет остался! Одет он недурно. Был одет, вернее сказать, потому что теперь-то на нем обноски. Где гарантия, что он их не украл? Не купил у лавочника? Прирожденное изящество? Посадка головы? О! Как ты только успеваешь на ровном месте сочинить роман? Обычный парень! Тут и привлекательнее есть, а главное, чище.
- Бедняжка видимо пришел издалека, вот его костюм и запылился. А что касается голода... Боже мой!
- Ну что еще?!
- Несчастный не может из-за высокого своего происхождения заработать себе денег. Мне Люсьен рассказывал...
Но тут Алиенора сообразила, что Изабелла ее не слышит, иначе бы при одном упоминании дядиного имени подруга замерла бы от внимания. Но они уже выехали на рыночную площадь, и гул оглушил их обеих, к тому же между дочерью барона и ее служанкой завязалась перепалка. Сначала мадам Фиона что-то возмущено закричала, указывая на Алиенору, потом спешилась и побежала к девушкам. Изабелла последовала ее примеру, также соскользнув с лошади, и между ней и почтенной мадам, протрезвевшей и оттого злой, продолжилась оживленная дискуссия. Алиенора заметила, что нечто, блеснув, исчезло в складках юбки служанки, но это ее не интересовало. У колодца она увидела загадочного незнакомца. Парень пил из деревянной лоханки воду, держа тяжелую емкость худыми руками. Он пил жадно, большими глотками, но почти не проливал воду. Наконец напившись, он поставил лоханку на каменную кладку, а затем закрыл колодец деревянной крышкой. Алиенора медленно приближалась к нему, но юноша ее не замечал, да и похоже, вообще ничего не замечал, пока к нему не подошел дюжий мужчина и не отпихнул его от колодца. Алиенора в жутком гаме едва расслышала что-то вроде: "шастают тут всякие, воду травят". Парень упал, прокатившись по грязной земле, отчего его костюм стал совсем пыльным, затем вскочил, гневно огляделся, но мужчина успел отойти прочь - то ли потому что струсил, то ли потому что не желал связываться. Парень беспомощно поискал глазами обидчика, позволив Алиеноре разглядеть свое лицо. Девушке очень понравились глаза: большие, продолговатые, глядящие на мир (или только на этот рынок) и кротко, и вызывающе. Его взгляд будто говорил о готовности в любую минуту вступить в бой, но в то же время излучал нежность. Возможно, что-то было преувеличено или не так истолковано наделенной художественным воображением девушкой, но гневный огонек, блеснувший в темно-серых глазах, и в самом деле быстро сменился мягким, измученным выражением. Тем временем девушка продолжала его жадно рассматривать.
Шею молодого человека, там, где из-под лишившегося части серебряных пуговиц котарди выглядывала рубашка, украшали синяки и кровоподтеки; на правой скуле багровел небольшой шрам. Должно быть, его уже били и, скорее всего, неоднократно. Алиенора помнила, в каком виде вернулся домой Люсьен, поэтому испытывала сильнейшее сочувствие к несчастному и такому привлекательному юноше, которого не портил даже великоватый для худого лица нос с горбинкой. Зато на его подбородке девушка с неясным теплым чувством разглядела очаровательную ямочку.
Алиенора подходила все ближе, но незнакомец по-прежнему не замечал ее, осматриваясь все более рассеянно и, судя по затуманившемуся взору, собираясь упасть в обморок.
- Ты представляешь! - закричала ей вдруг в ухо Изабелла. - Сейчас проскакал герольд маркиза и объявил, что состоится турнир! Представляешь?!
- Турнир? - Алиенора так удивилась новости, что ненадолго выпустила из поля зрения объект своего наблюдения. - Но нам ничего не сказали. Что за странный турнир без дам?
- Опять ты... Вот что, на турнирах рыцари мерятся силами, а не только ублажают дам.
- Вот и пусть они ублажают сами себя, - холодно заявила Алиенора, хотя еще утром много отдала бы за возможность посмотреть на настоящий турнир, пусть и спрятавшись среди крестьян.
- Странная ты все же, - разочарованно пробормотала Изабелла. - Пойми ты, жизнь интереснее Красной книги и выдуманных историй!
- Не у женщин. Не у той, которой предстоит стать женой Августина.
Изабелла, которой средний сын маркиза тоже не нравился, хотя она и была уверена, что нашла бы способ с ним со временем договориться, переменила тему:
- Смотри, что я купила! - Девушка приподняла края бархатной котты, чтобы продемонстрировать нарядную обувку.
- Вот именно, - почти не глядя на обновку, произнесла Алиенора. - Я и одета неподобающим образом.
- Мы спрячемся среди крестьян, как тогда, помнишь?
- Я пойду на турнир как-нибудь в следующий раз, когда меня пригласят, позволив одеться, как полагается даме.
- Долго ждать придется. Не боишься? Нельзя жить грезами, Элли, мечтая о белокурых рыцарях и не видя настоящих. Жизнь одна, и она очень короткая, а молодости в ней на один глоточек.
Алиенора задумчиво посмотрела на снисходительно улыбавшуюся подругу. Иногда ей казалось, что Изабелла ее старше лет на сто и будто бы не она была сорванцом и заводилой их детских игр, нарушительницей любых возможных правил. Куда все это делось? Откуда такое смирение, готовность принять судьбу? Или на таких, как Изабелла, вовсе не распространяются никакие законы?
К ним подошла Фиона. Судя по раскрасневшейся и довольной физиономии почтенной мадам, она уже успела залить сладким бургундским свое дурное настроение.
- Нам нужно возвращаться, моя госпожа, - сказала женщина. - Мадмуазель Алиенора поедет с нами?
- Нет, спасибо. Я вернусь домой, - ответила девушка.
- Домой? Но каким образом, мои дорогие бестолковые крошки, благородная девушка одна вернется домой?
Алиенора смущенно посмотрела на Изабеллу. В самом деле, они как-то совсем не продумали, как будут возвращаться.
- Мы дадим ей мою лошадь, - предложила Изабелла. – Где, ты говоришь, будет турнир? В поместье моего отца?
- Да, госпожа, - ответствовала мадам Фиона и быстро отвела глаза. – Что ж, мадмуазель Алиенора, тогда я бы на вашем месте не медлила. Вы вернетесь как раз вовремя, и ваш батюшка будет вами доволен.
- Да. Я сейчас же вернусь домой, - согласилась Алиенора, взяв под уздцы толстую рыжую лошадь.
Изабелла пренебрежительно махнула ей на прощание рукой, явно недовольная скучным настроем подруги. Вскоре баронская дочь и ее служанка растворились в толпе.
