Глава 4. Шагни обратно за крайПожалуйста, не сгорай,
Спаси все, что можно спасти,
Прости все, что можно простить
И иди, пока можешь идти,
Шагни обратно за край...
За углом начинается Рай...
Fleur
День после моего возвращения из Хогвартса тянулся невероятно медленно. Надежда, столь резко вспыхнувшая после случая на зельях, буквально переполняла меня и вместе с тем заставляла бояться еще сильнее. А что если она окажется пустой? Вдруг мой рассудок и впрямь помутился от горя настолько, что я приняла желаемое за действительное? Зелье не подействовало, а мое сознание само породило это видение счастья? И рекомендация, которую пришлет Малфой, будет принадлежать руке другого мастера?
Я пыталась сосредоточиться на написании отчета, но мысли разбегались в разные стороны. Когда третий кряду лист был смят и выброшен в корзину для мусора, я сдалась и оставила работу на потом, решив занять себя чем-то другим. Но за что бы я не бралась, все валилось из рук.
Раз за разом я возвращалась к увиденной мной картине нашей с Северусом счастливой семейной жизни. В груди разливалось тепло от воспоминаний о нем, улыбающемся, кружащим нашего сына... Семь лет назад я и мечтать о таком не смела. Слишком хрупким было наше «завтра». И когда все рухнуло в одночасье, я почти смирилась с тем, что нам не суждено познать, что такое — быть одной семьей.
Теперь появилась пусть призрачная, но надежда, что еще не все потеряно, что мой любимый жив, и я ни за что не упущу свой шанс стать счастливой — примерно такие мысли кружились в моей голове.
Но письмо от Малфоя, пришедшее на следующее утро, разбило эти мечты вдребезги.
Рекомендация была блестящей, и имя я даже видела в журналах по зельеварению. Некто Себастьян Вентури, итальянец...
Не Северус. И почерк не его...
Разочарование было столь сильным, что у меня перехватило дыхание и потемнело в глазах. Я будто вернулась на семь лет назад, в день битвы. Хотелось даже не кричать, а выть, словно раненное животное — так, чтобы весь мир вокруг узнал, как мне плохо.
Затем пришла злость на Малфоя. В голове крутилось, что это изощренная месть с его стороны, что он как-то прознал о моих чувствах к Северусу и решил поиздеваться. Если бы у меня нашлись силы хотя бы встать с пола, на котором я сидела, не заметив, как оказалась там, то я бы его прокляла.
Потом была ярость на собственное подсознание. Все же узнать о нашем со Снейпом романе было нереальным даже для Малфоя. Значит, «постаралось» оно. Следом пришло опустошение и всепоглощающее горе. В конце концов, я устроила фирменную истерику с подвываниями, невнятными выкриками, даже расцарапыванием рук.
Через какое-то время я настолько эмоционально вымотала себя, что провалилась в некоторое забытье и очнулась только поздним вечером с опухшим от слез лицом и саднящими ладонями.
«Так тебе и надо, легковерная идиотка! — обругала я себя. — Позволила себе поверить в сказочное видение. Но жизнь — не красивая сказка. Так что собери свою волю в кулак и живи дальше. И улыбайся, улыбайся, назло злодейке-судьбе».
***
Приняв накануне душ и зелье сна-без-сновидений, я встала успокоившейся настолько, что дописала треклятый отчет и отправилась в министерство. В последующие дни я только что не ночевала в кабинете, изнуряя себя работой. Дома выматывала себя ненужной уборкой, гнала сов или уничтожала письма от Гарри, не читая, пила зелье сна-без-сновидений — короче, снова жила, как сразу после битвы.
Затем ненадолго смоталась в Австралию и вернулась с силами жить дальше: носить маску с приклеенной улыбкой, ходить в гости к Поттерам. Но начавшиеся длинные выходные в преддверии зимних праздников снова выбили меня из колеи. Я опять заперлась в доме и стала постепенно погружаться в депрессию.
За пару дней до сочельника мои защитные заклинания предупредили меня о визитере. В первый миг у меня промелькнула мысль не пускать, но это был Гарри, который не постеснялся бы взломать и защиту, и дверь, если бы решил, что я настолько отчаялась, что подумываю о суициде.
— Чего надо? — довольно нелюбезно встретила я его.
Гарри несколько опешил от такого приветствия, затем оглядел меня с головы до ног и озабоченно поинтересовался:
— Что-то случилось? Что-то ужасное?
Я зыркнула на него со всей накопившейся от разочарования злобой. Вот уж не думала, что он стал таким нечутким чурбаном!
Вместо ответа я протянула ему рекомендацию, присланную Малфоем. В Министерство я не сдавала ее — она там не требовалась, а выставлять себя предвзятой стервой — увольте!
— Понятно, почему ты гонишь моих сов и заблокировала камин.
— Мне не нужна ничья жалость, — процедила я сквозь зубы.
— Мерлин, как все запущено, — протянул Гарри, вызывая своими словами волну настоящего гнева. Я потянулась за палочкой, но он сжал меня в объятиях и проговорил в мою макушку. — Я неудачно пошутил, Герм. Прости! Понимаю, тебя выбила из колеи подпись под рекомендацией, но Малфой тебя обманул. Этот итальяшка — дальний родственник Снейпа. У них договоренность: он подписывает большинство работ по зельеварению, те, которые нуждаются в срочной публикации, а на имя Снейпа оформляется патент. За это Вентури имеет свою часть гонорара, да и репутация его, как зельевара, растет.
Я отстранилась от друга и уставилась на него. Если я правильно поняла...
— Да-да, Гермиона, твой рыцарь из подвала жив-живехонек, — подтвердил Гарри. — Малфой, как я и предполагал, воспользовался не совой, которую легче отследить, а аппарировал. Но я послал за ним Кикимера, посчитав, что раз белобрысый в родстве с Блэками — это поможет домовику. Он не только узнал, куда перемещался Малфой, но и кто там живет...
— Ты его видел? — не давая ложной надежде снова поднять голову, выдавила я.
— Почти как тебя. Рассмотрел, так сказать, во всех деталях. Поговорил с соседями, побывал у Вентури — ему даже пришлось стереть память, чтобы Снейп не узнал о моем визите и не залег на дно еще куда-нибудь...
Я не стала слушать его дальше, а взвизгнув, повисла у Гарри на шее и воскликнула:
— Я люблю тебя!
— Я тоже, особенно, когда ты не пытаешься меня задушить в объятьях, — рассмеялся он, затем добавил серьезней: — Что ты собираешься делать?
— Как это что? — недоуменно спросила я — Поеду к нему и, по крайней мере, выясню, какого боггарта он притворяется мертвым. А если сразу не проклянет, то попрошу прощения.
— Ты шутишь? В чем ты провинилась? В том, что он — паранодальный ревнивец?
— Я крикнула ему «ненавижу», а он едва не погиб. И вообще... я виновата... Могла бы не целовать тебя у него на глазах, не говорить, что люблю.
— Ты еще скажи, что, если вы помиритесь, ты перестанешь со мной общаться, будь на то его воля, — с болью и обидой в голосе проговорил Гарри.
Я прикусила губу, на миг подумав, что ради счастья с Северусом смогла бы пойти и на такую жертву, но... делать больно родному человеку, рвать с Гарри, который мне ближе сейчас, чем родители...
— Нет. Так я не поступлю. Да и Северус, если любит по-настоящему, то поймет. В конце концов, ты женился на Луне, едва прошли траурные дни, — твердо ответила я.
— Дай тебе боги терпения! — покачал головой он.
О да, оно мне понадобиться... Северус невероятно упрямый человек. Но не зря же мне было то видение. Теперь-то я в него верила!
— Я справлюсь, — пообещала я и себе, и Гарри.
***
Я не стала откладывать встречу с Северусом в долгий ящик. Я должна была его увидеть, поговорить с ним. Даже если он не захочет меня видеть, все равно следовало расставить все точки над «i» в нашей с ним истории. Я хотела сказать ему, что люблю и всегда буду любить лишь его, даже если для Северуса это уже ничего не значит.
Да, видение доказывало, что все будет хорошо для нас обоих, но я уже однажды доверилась слепой надежде и все еще слишком отчетливо помнила то болезненное разочарование, когда она покинула меня. Говорят, что пуганая ворона и куста боится. Я, конечно, не ворона, но обжигаться снова как-то не хочется. Больно.
А еще где-то в глубине души поселилась горечь оттого, что Северус предпочел считаться мертвым, чем просто поговорить со мной. Мне было бы не менее больно, если бы он не простил меня и не захотел видеть рядом с собой, но я бы точно знала, что он жив. Теперь я понимала, насколько тяжело хоронить любимого человека и осознавать, что никогда уже его не увижу — даже издалека. Год за годом жить с этой болью, засыпать и просыпаться одной и отгонять от себя мысли о бессмысленности своей жизни.
Но все это не имело значения для меня. Я любила Северуса так сильно, что готова была забыть обо всем, не только о годах одиночества. К тому же, что бы ни говорил Гарри, я чувствовала вину перед любимым и могла лишь надеяться, что он простит меня.
Новым местом своего проживания Северус выбрал небольшой городок Кремона на севере Италии. В любое другое время я с удовольствием погуляла бы по его улицам, сочетающим красоту архитектуры и богатую историю, о чем когда-то мечтала, прочитав книгу о Страдивари, жившем именно здесь. Но сейчас меня мало волновал сам город. Мне не терпелось самой убедиться, что Северус жив, поговорить с ним.
Благодаря координатам, которые дал мне Гарри, я сразу оказалась недалеко от дома, в котором жил зельевар. Взмахом палочки сняв поверхностный слой защиты, я подошла ближе. Дальше пытаться распутать чары, наложенные Северусом, не имело ни малейшего смысла. Во-первых, не факт, что мне это удастся, во-вторых, моих действий вполне достаточно, чтобы Северус не проигнорировал непрошенного визитера.
Я даже не успела решить, что скажу, когда увижу его, как дверь распахнулась. Это был хороший знак. Может, не все так страшно, как я надумала?..
Стоило мне увидеть Северуса, как все мысли, которые еще были у меня, рассеялись как дым. Вот он, стоит передо мной, живой и здоровый, смотрит на меня недоверчивым взглядом, будто сомневается, что глаза его не обманывают. В черных омутах целый шквал эмоций, и я очень надеюсь, что мне не померещилась затаенная радость.
Но долго молчание длиться не могло. Я видела, как Северус, словно что-то для себя решив, закрывается от меня, и я слышу вовсе не те слова, которые бы желала получить от него:
— Чем обязан вашему визиту спустя столько лет, мисс… Хотя, полагаю, мне следует называть вас миссис Поттер?
От нарочито равнодушных слов — ни за что не поверю, что ему все равно — в глубине души вновь поднимает голову давняя обида, а еще страх, что я и на этот раз не смогу достучаться до Северуса. Наконец, взяв себя в руки и напомнив мысленно самой себе, что я не для того искала зельевара, чтобы просто позволить ему снова меня оттолкнуть, я бросила несколько резко, тем самым, надеясь спрятать боль:
— Во-первых, не миссис Поттер, а мисс Грейнджер, а во-вторых, Северус, мы так и будем разговаривать на пороге?
— А нам есть о чем разговаривать? — чуть насмешливо протянул он, но все же посторонился, приглашая войти.
Оказавшись в доме, я не стала ждать, пока Северус снова начнет поминать Гарри, и заговорила сама:
— Семь лет назад я пыталась объяснить тебе, что мы с Гарри не более чем друзья. И поверь, за это время ничего не изменилось. Лишь дружба окрепла. Ты же не захотел слушать ни меня, ни его, сам решив все для себя.
— Вот как?.. Статьи в «Пророке» спустя месяц после победы не слишком подтверждают твои слова, — бросил он.
— Значит, ты готов верить чему угодно — собственным домыслам, «Пророку», но только не мне? — горько спросила я. Затем заговорила с сарказмом: — И кстати, если уж ты так доверяешь прессе, то стоит чаще ее читать. Тогда бы ты был в курсе, что уже спустя полгода после Победы Гарри женился на Луне Лавгуд, с которой, между прочим, начал встречаться еще во время войны, и они уехали вместе путешествовать, вернувшись только недавно, да и то потому, что она ждет ребенка.
В глазах Северуса что-то дрогнуло, но остановиться я уже не могла, чувствуя подступающие слезы:
— Ради Мерлина, Северус! Я более шести лет жила с мыслью, что ты погиб!.. Каждый чертов день я просыпалась и училась заново дышать. Видит Бог, я действительно пыталась начать жизнь с чистого листа, но так и не смогла отпустить прошлое. Все мои попытки завести романтические отношения с кем-нибудь проваливались на стадии знакомства, потому что я так сильно любила тебя, что мир без тебя потерял все краски. Узнав, что ты жив, я бросила все и приехала к тебе, а ты...
Слова кончились так же внезапно, как и появились... Не сумев сдержать всхлип, я закончила тем, что давно хотела ему сказать:
— Я люблю тебя и не понимаю, почему ты никак не можешь хоть раз поверить мне?.. А может, тебе просто все равно...
Я поспешно отвернулась, пытаясь таким примитивным способом скрыть от него хлынувшие слезы. Если бы я могла, то немедленно бы аппарировала прочь, но в таком состоянии легко расщепиться...
Слегка неуверенные руки легли мне на плечи, и я услышала хриплый голос Северуса:
— Я был таким глупцом, Гермиона... Простишь ли ты меня?..
Он развернул меня к себе, поднял мое заплаканное лицо за подбородок и заглянул в глаза.
— Мне никогда не было все равно — ни тогда, ни сейчас. Но я слишком часто обжигался...
Я знала, насколько непросто ему все это говорить, но моя многолетняя боль и всколыхнувшаяся обида требовали дослушать, что мне скажут. Я машинально стерла пальцами слезы и выжидательно глянула на Северуса.
— Если еще не поздно... — почти робко произнес он, притягивая меня к себе ближе, и я не выдержала:
— Мерлин, нет! Я хочу, чтобы мы снова были вместе...
— Так долго, как ты решишь, — продолжил мои слова Северус.
— Всегда, — твердо завершила я свою мысль и больше ничего добавить не успела, потому что мой рот был заткнут самым настойчивым, самым горячим поцелуем, который лучше любых слов показывал чувства Северуса ко мне. Я ответила не менее страстно, потому что любила также сильно.
Эпилог
Сказка стала сильнее слез,
И теперь ничего не страшно мне...
Владислав Крапивин
В жизни каждого человека есть светлые и черные полосы. Но как бы ни было тяжело, ни в коем случае не следует забывать, что все еще может измениться, и поэтому никак нельзя сдаваться. Нужно жить дальше и не терять надежды, ведь черная полоса не может длиться вечно. Как ночь всегда сменяется днем, так на место боли всегда приходит счастье.
Таковы законы жизни, и кто знает, смогли бы мы ощущать всю полноту любви и гармонии, если бы никогда не переживали горести и разочарования?.. Ведь только единожды потеряв, начинаешь по-настоящему ценить то, что у тебя есть.
Я так долго шла по черной полосе своей жизни, что в какой-то момент почти утратила надежду, но только она помогла мне, наконец, найти путь к тому будущему, завесу которого волею судеб мне удалось приоткрыть.
— Ты уже думала над именем для ребенка? — раздается над ухом любимый голос моего мужа.
— Ричард, — ни минуты не сомневаясь, говорю я.
— Откуда ты знаешь, что у нас будет именно мальчик?
— Просто знаю, — уклоняюсь я от ответа, считая, что некоторые пророчества должны оставаться тайной...
А когда Северус обнимает меня и кладет руку на мой уже более чем заметный живот, я ощущаю первый толчок нашего нерожденного сына и понимаю: вот оно — счастье...
КОНЕЦ
