Глава 1.3: Дом медведяЛюбопытно – почему? Почему именно ее посылали на подобного рода задания? Анаэль никогда не находила в себе дипломатической жилки, но сей факт не смущал Ниар и Талриса: из года в год, из века в век они просили младшую сестру договориться то с одним орком, то с другим. Как будто сговорившись, они твердили одно и то же: у тебя доброе лицо, Анаэль; ты внушаешь доверие, Анаэль; тебе поверит любой, Анаэль. Как будто от их слов менялась сущность задания.
— Спасибо, Гилбо, — подав стрижу маленького мотылька на вытянутой руке, эльфийка спрятала записку сестры. Служившая Ниар птаха в жесте благодарности расправила крылья, поклонилась, склюнула ночную бабочку и, не задерживаясь больше на спине камаргу, взлетела к небесам, уносясь прочь. Проводив взглядом посыльного, Анаэль развернулась и посмотрела на бледного орка. Азог притих, явно истратив весь запас ярости на неделю вперед. Теперь, сидя на камне, в окружении огромных варгов, орк молчаливо глядел вдаль. Сложно было сказать, о чем думал Азог – его серые рыбьи глаза, маленько смахивающие на глаза мертвеца, холодно поблескивали из-под впалых век. Желания разговаривать с огромным орком Анаэль не испытывала. Выбора, однако, не было.
Ступив вперед, бессмертная не спеша пошла к тому возвышению, где уруки под предводительством гундабадского силача обустроили свой лагерь. Осторожно перебирая ногами, Анаэль старалась выглядеть спокойно. На самом деле хотелось смеяться. Нет, в целом ситуация бессмертную совсем не забавляла. Смешным казалась необходимость проводить переговоры. Как и всегда, подчиненным нужно было дать право выбора.
«Дай им власть, сестра. Дай им понять, что они имеют власть над собственной жизнью и что они могут выбирать. Предложи им больше власти, и они пойдут за тобой. Таков наш мир».
Еще одна стратегическая хитрость от Ниар. Сестра любила повторять, что сущее строится на сказочных постулатах о силе и могуществе. Тот, кто обладает властью, правит миром. Не найдется в Средиземье живой души, которая бы не хотела чего-то изменить в своей жизни. А значит, не найдется души, которая бы не желала иметь власти. Дать жаждущим то, чего им не хватает, все равно, что подписать негласный контракт: мы дарим вам желаемое, вы исполняете наши приказы. Но это Ваш выбор. На самом деле власть в Эндоре распределялась достаточно пропорционально: кто имел большую армию, тот и музыку заказывал. Вполне логично. Однако могущество штука тонкая. Даже очень маленькие люди могут отбрасывать длинные тени. Чем длиннее тень, тем больше возможностей обмануть противника. И все, что требуется – актерский талант. Быть слабыми в мире Миас означало быть сильными. Равенство это соблюдалось, но только в той мере, в какой было необходимо.
Орки заприметили эльфийку не сразу. Днем они видели хуже, и ориентировались, по большей части, на запахи и звуки. Привыкшая следить за собой, Анаэль давно отказалась от разнообразных благовоний. Ниар раз за разом повторяла брату и сестре: «Не только глазами мы видим, но ощущаем носом и слышим ушами. Забывать об этом не стоит. Если враг не увидит вас, он услышит. А если не услышит, то почует. Из маленьких камней строятся крепости. Мелочи важны». А ходить, не издавая звуков, эльфийка научилась еще в детстве. Мелькор частенько заставлял детей драться у рек. Стоило Темному Властелину услышать плеск воды, он впадал в ярость. Больше прочего Моргот не любил незначительных ошибок, допускаемых в сражении. Оберегая своих детей, он пытался научить их искусству не только войны, но и боя. Так что осторожность Анаэль привили еще в малом возрасте.
Несколько маленьких орков уже бежали навстречу. Немного удивленные, с боевым воплем на безгубых ртах, они неслись на якобы врага. Не оглядываясь по сторонам и как бы не замечая противников, Анаэль, не меняя темпа, шла вперед. Когда орки настигли бессмертную, эльфийку от Азога отделял один чейн.
«Шаг первый. Демонстрация силы. Позволь своему будущему союзнику понять, кто хозяин положения и что может быть в случае непослушания».
Анаэль, не разворачиваясь лицом к оркам, подняла одну руку вверх и демонстративно прищелкнула пальцами. Магия подобных действий не требовала, но…
«Шаг второй. Демонстрируя силу, приукрась свои возможности. Пусть они будут казаться более грандиозными, чем они есть на самом деле. Легкость в действиях пугает. А страх – залог кротости».
Хмыкнув, Анаэль заставила себя тепло улыбнуться и посмотреть на Азога. Бледный орк поднялся со своего места и с озадаченностью на уродливом лице наблюдал за разворачивающейся на его глазах драмой.
«Шаг третий. Исполняя трюк на публику, не стоит забывать о зрелищности. Крупномасштабность это здорово. Наш зритель требует крови».
Окружившие Анаэль орки, вооруженные пиками и мечами, после щелчка пальцами в одно мгновение упали на землю, опрокинутые волной чар. Пытающиеся подняться на ноги, они чем-то напоминали перевернутых на спины жуков: беспомощные, орки неловко дергали кривыми когтистыми лапами. У Анаэль создалось ощущение, что она попала в цирк уродцев. Еще раз взмахнув рукой, она приковала оппонентов к серой, сухой почве. Выросшие из земли вьюны по воле магии начали опутывать несчастных, сжимая их грудные клетки, раздавливая внутренние органы, иссекая плоть. На почву полилась темная густая кровь. Фонтаном брызжущая из еще живых орков, она черным вином растеклась под ногами эльфийки. Не задумываясь, бессмертная ступала по кровавым лужам, вперед, к Азогу. Бледный урук, впав в замешательство, оцепенело наблюдал за Анаэль.
«Шаг четвертый. Остановись, дай добыче отдышаться. Пусть придет в себя, пусть почует твою силу и свой страх. Это поможет в дальнейшем. Признание чужого могущества – дело не легкое».
Анаэль замерла на месте, когда от Азога ее отделяло всего пять ярдов. Опустив взгляд, она прислушалась к стихающим воплям за спиной. Все для напавших орков кончилось. Теперь их души стремительно летели в пустоту.
«Шаг пятый. Прояви уважение. Дай понять, что ты пришла с миром. Любое существо – не имеет значения, враг или союзник – достойно почтения. Соблюдай такт».
Бессмертная, сложив руки по бокам, преклонила одно колено перед Азогом. Так Миас выказывали уважение. На оба колена они не становились никогда.
«Шаг шестой. Жди. Терпение вещь окупаемая».
Минут десять ничего не происходило. Анаэль терпеливо вслушивалась в гортанное дыхание варгов, до безумия огромных и, с виду, кровожадных. Представляя себе, сколько людей может положить одна такая собачка, бессмертная ощущала первобытный и неистребимый страх перед волками. Хотя, по сути, ей нечего было бояться. Вряд ли что-то в Средиземье могло навредить детям Мелькора. Клыки и когти убивали только существ из плоти и крови. Природа Миас зиждилась только на свете.
— Чего тебе надобно? — Азог заговорил неожиданно, испуганно, резко. В произносимых им словах слышалась легкая паника. Не удивительно. Редко смертным удавалось лицезреть магию Миас собственными глазами. Обычно дети Мелькора принимали чужой облик во время битв, чтобы оградить лица свои от взоров Майар. В этот раз Анаэль решила обойтись без маски. Ниар одобрила.
«Шаг седьмой. Тебе зададут вопрос. И вопрос этот будет скорее способом защиты. Собеседник, ошеломленный и испуганный, захочет избавиться от твоего общества как можно скорее. Единственным его желанием станет уединение. Не дай возможности говорящему отгородиться. Вместо кнута теперь используй пряник. Покажи, что ты друг».
— Я пришла к тебе с миром, Азог. У меня нет меча или лука, моя душа открыта перед тобой. И, как посланник твоего друга и покровителя, я принесла тебе весточку. Нам стало известно о твоей проблеме, и мой понимающий хозяин сопереживает тебе. Мы знаем о Торине Дубощите. И мы знаем, какой участи ты ему желаешь. Хотелось бы спросить: нужна ли тебе помощь, Владыка Мории?
«Шаг восьмой. Кем бы ни был твой собеседник, он захочет узнать твое имя. Скажи правду. Он не поверит, но спорить ни с чем не станет. Проявленная тобой сила станет лучшим аргументом в пользу продолжения дискуссии. Помни о том, что собеседник – не дурак. Он будет следить за тобой, зная, что ты сильнее. И будет крайне осторожен».
— Кто ты такая, эльфийка? — Азог отступил на шаг назад, растерянно и без всякой былой ярости осматриваясь по сторонам. Верные слуги бледного орка, разбежавшись кто куда, наблюдали за беседой издали. Анаэль почти чувствовала их страх, несносной вонью повисший в воздухе. Хмыкнув, бессмертная поднялась с земли и встретилась взглядом с Азогом.
— Мое имя – Анаэль. У меня много других имен, но меня ты можешь называть этим. Я являюсь глашатаем сестры своей, твоего вечного друга и защитника на землях Эннората. Представляя вечную силу и могущество отца своего, Темного Владыки Средиземья Моргота, приветствую тебя, Азог.
На пустоши повисло гробовое молчание. Орк вновь сделал шаг назад. Лицо его перекосила ужасная гримаса. Пока явно не осознающий происходящего, он обессиленно покачивал головой. Типичная картина. Анаэль видела подобные сцены не раз и не два за всю свою долгую жизнь. Нужно было дать орку время понять, что его не разыгрывают. И что все вокруг – отнюдь не сон.
«Шаг девятый. Твой собеседник впадет в легкую прострацию. Не дай ему замкнуться в себе. Дай понять, что обладаешь властью и власть представляешь. Сделай ему предложение и отпусти. Теперь выбор только за ним».
— Что… Что вы хотите от меня? — моргнув, орк снова попятился. Какой же «храбрец». Почуяв опасность, тут же вознамерился бежать. Наверное, Торин Дубощит отдал бы многое, чтобы увидеть своего извечного врага в таком состоянии. Талрис говорил, что в минуты тревоги все живые существа имеют возможность узнать свое истинное лицо. Азог симпатичным не оказался. Бледный орк с горы Гундабад являлся простым и циничным трусом.
— Лично от тебя мы ничего не хотим, Азог, — Анаэль произносила слова медленно, нараспев. Черное наречие с ее уст слетало успокоительной колыбелью. Держась уверенно и чувствуя себя всевластной среди стайки перепуганных уруков, бессмертная улыбалась. — Мы лишь помочь тебе хотим, гундабадский завоеватель гномьих царств. Ты гоняешься за Торином Дубощитом который год подряд, а этот наследник Дурина с легкостью умудряется всякий раз выскальзывать из твоих лап. Мы можем помочь тебе раз и навсегда разделаться с этим гномом. При этом тебе не понадобится ловить наследника Эребора. Он сам придет к тебе, встав перед вратами Мории. Сам постучится к тебе в дверь и зайдет в твой дом. И радоваться будет тому, что оказался подле врага своего.
Опустив голову, Анаэль наблюдала за быстро меняющимися эмоциями, что отражались на лице Азога точно в зеркале. Испуг стремительно сменился яростью. Ту сменили собой подозрительность и опаска, сквозь которые проскальзывал вновь нарастающий ужас. Вслед им понеслись догадки, грозовыми облаками пляшущие в серых глазах бледного орка. И, наконец, над всем этим эмоциональным хаосом восторжествовала заинтересованность.
Где-то минут пять вновь ничего не происходило. Повисшая тишина, что неразрушимым барьером стояла между Анаэль и Азогом, была прервана неожиданно и резко. Хриплый голос орка грозным рыком пронесся по пустоши.
— И если я соглашусь принять ваше предложение, что вы потребуете взамен оказанной услуги?
Анаэль улыбнулась. А Азог не полный болван. Быстро соображал, что к чему. Конечно, несчастный понятия не имел, с какими силами связывался. Что ж. Время вскрывать карты.
«Шаг десятый. Твой собеседник начнет торг. С этого момента – он твой с потрохами».
Десять ступенек по направлению к сотрудничеству. Инструкция разработана и выдана Ниар. Сестренка соображала в нравах существ Эндора, с этим спорить не стоило. Хмыкнув, бессмертная пошла по направлению к Азогу.
До заката хотелось отдохнуть.
♦♦♦♦♦
До заката хотелось отдохнуть. Присесть на лужайку, раскурить трубку, немного подремать. Погода к подобным занятиям вполне располагала, так что мысли Бильбо были далеко не безосновательными. Огорчало лишь отсутствие лавок в обширном поле клевера, которое окружало путников со всех сторон.
Поджав губы, хоббит сбавил шаг. Компания гномов плотной толпой стояла подле Гэндальфа. Волшебник оглядывался по сторонам, окидывая изучающим взглядом роскошные просторы клеверных угодий. Ровные ряды красных цветов, вперемешку с цветами белыми и розовыми, тянулись тонкими стеблями к солнцу. Над всем этим благоухающим великолепием вились тучки огромных пчел. Размером с больших бабочек, они чем-то напоминали маленькие пушистые полосатые шарики из шерсти. Постоянное жужжание их крыльев наполняло воздух непрекращающимся гулом.
— Мы уже совсем рядом, — изрек Гэндальф, наконец. Подойдя ближе, Бильбо встал по правую руку от мага. Взгляд мистера Бэггинса тут же приковали к себе аллеи огромных ульев с соломенными крышами, что тянулись вдаль тонкими аккуратными рядочками. За ними возвышалась живая изгородь. Посмотреть, что было за ней, хоббит был не в силах. Высокие тёмно-зелёные стены даже Гэндальфу не позволяли заглянуть за изумрудную завесу. — Вам лучше тут обождать…
Обернувшись к гномам, волшебник начал как по писаному проводить небольшой инструктаж. Не вслушиваясь в произносимую им речь, Бильбо отвернулся и вновь посмотрел на изгородь. Ее размеры внушали опаску: не представляя, кто мог жить за такой стеной, мистер Бэггинс почувствовал легкое волнение. Живот неприятно крутило, как бывало всегда, когда хоббит ощущал страх. Нервно сглотнув, Бильбо обернулся назад. Гномы внимательно слушали Серого Странника, не переча ему, не споря. В этот раз все подгорные жители вели себя крайне смиренно, что хоббита, откровенно говоря, озадачило. Не совсем понимая, почему упрямые и несговорчивые друзья вдруг стали такими покладистыми, Бильбо с удивлением обнаружил, что дрожит.
— … и так, пойдемте со мной, мистер Бэггинс, — Гэндальф обратился к хоббиту резко. Пропустив момент окончания долгих и монотонных указаний волшебника, Бильбо, словно во сне пошлепал за ним, понуро опустив плечи. Проходя мимо ульев, стоящих близ тропы, маленький хоббит почувствовал себя крайне неуютно. Все вокруг казалось уж чересчур большим. Добрые друзья остались за спиной – кротко стоя у дороги, гномы мрачно поглядывали друг на друга. Их былое веселье куда-то улетучилось. Впервые мистер Бэггинс пожалел о том, что чудной народец стих.
Совсем скоро Гэндальф свернул, и теперь вместе с хоббитом шагал вдоль изгороди. Бильбо решил, что волшебник искал ворота. Впрочем, долго идти не пришлось: высокая и широкая деревянная калитка поджидала путников в пятидесяти шагах от тропы. За ней виднелся шикарный сад, несколько деревянных построек и низенький жилой дом. Как оказалось, за изгородью тоже стояли ульи: их островерхие крыши ровными шпилями украшали пчелиные домики.
— Ну что ж… — толкнув дверцу ворот, Гэндальф пропустил вперед Бильбо. Совсем оробевший, хоббит осторожно ступил на выложенную камнем тропу, что вилась среди деревьев к дому хозяина всего пчелиного сада. Волшебник последовал следом. Пройдя только на ярд вперед, путники повстречали двух лошадей. Холеные, красивые, они встретили мага и хоббита, оглядели и, развернувшись, куда-то рысцой ускакали. Их умные морды почему-то Бильбо смутили. Казалось, однако, что лошадки эти были далеко не простыми.
— Они доложат ему о прибытие гостей, — пояснил Гэндальф, заметив, с каким откровенным любопытством хоббит оглядывает лошадей. — Беорн любит животных и умеет разговаривать на их языке.
— Замечательно, — протянул Бильбо без энтузиазма в голосе. — А почему гномов-то оставили за изгородью?
— Потому что хозяин всех этих пчел не слишком уж радушен, — объяснил маг и кивнул вперед. — Пошли.
Когда на пути, наконец, оказался дом, хоббит с волшебником очутились внутри небольшого двора, образованного маленькими деревянными постройками. Посреди него, прямо на лоснящейся зеленой траве лежал огромный ствол дуба, а над ним возвышался гигантский человек. Обладающий густыми черными волосами и такой же густой черной бородой, он с улыбкой взирал на незнакомцев, что пожаловали к нему в гости. Опираясь на гигантских размеров топор, хозяин дома без подозрительности в глазах смотрел на Гэндальфа. Стоящие рядом с ним лошади выжидательно потряхивали поднятыми вверх ушами.
— Все в порядке, — сказал человек глубоким басом, обращаясь к резвым скакунам. — Идите. Кем бы ни были наши гости, вред они причинить вряд ли сумеют.
С этими словами добродушный с виду хозяин ульев поднял топор вверх и со свистом опустил его на дерево, всаживая лезвие почти до самой рукояти в твердую плоть могучего дуба. Наблюдая за сим действом как Бильбо, так и Гэндальф ощутили небольшое искушение развернуться и пойти прочь. Впрочем, на счет волшебника хоббит не был уверен. Лицо Серого Странника нисколечко не переменилось: лишь улыбка мага немного померкла, а уголки губ потянулись вниз. Хотелось бы верить, что Гэндальф тоже испытывал легкий страх. Справедливости ради.
— Прошу в дом, господа, — огромный человек, одетый в шерстяную тунику, протянул свою лапищу в сторону. Прикидывая про себя рост того, кого волшебник называл Беорном, Бильбо нехотя признал, что с легкостью сможет пройти меж ног последнего, не задев головой края его одеяний. — Там и поговорим.
Кивнув в ответ, Гэндальф вновь пропустил Бильбо перед собой. Хоббит за оказанную честь благодарить Серого Странника не желал. Проклиная про себя все приключения разом, мистер Бэггинс всеми усилиями воли боролся с собственными страхами.
А они, к сожалению, были огромны.
♦♦♦♦♦
А они, к сожалению, были огромны. Да, именно так – огромны. Большие такие, деревянные, с соломенными крышами. Ниар передернуло. Никогда она не любила пасеку. Стаи гигантских пчел вызывали в душе Миас неосознанный страх. Представить себе, к каким последствиям может привести укус одной такой трудяги девушка могла без особых проблем. Беорн частенько просил помочь ему в сборе меда, поэтому общаться с полосатым жужжащим населением старшей Миас приходилось вплотную и с завидным постоянством. Порой пчелы чванились и нет-нет, но норовили ужалить своих хозяев. Поэтому хотя бы раз в год Ниар приходилось ездить по Лихолесью с опухшим глазом или, и того хуже, раздутым носом. Подозревала девушка, что в такие моменты она выглядела как маленький уродливый тролль.
Хмыкнув, Ниар оглядела компанию гномов, что копошилась у ульев. Выглядящие одиноко и растерянно, смешные подгорные жители явно чего-то ожидали. Наверное, своего волшебника, который наверняка сейчас вешал лапшу на мохнатые уши Беорна. Гэндальфу было невдомек, что у косолапого оборотня была в подручных ищейка получше любой собаки. Впрочем, на исход разговора между Беорном и Гэндальфом осведомленность медведя никак повлиять не могла. Будучи достаточно добрым, чтобы не отворачиваться от чужих проблем, хозяин местной пасеки вряд ли мог отказать в приюте несчастным путникам.
— Давай Арго, домой, — попросила коня Ниар, отпуская поводья и расслабляя руки. Вороной красавец неспешно двинулся вперед по широкой тропинке. Иногда пофыркивая, фриз самозабвенно поглядывал из стороны в сторону. Его черную гриву развевал ветерок и он, явно наслаждаясь всем происходящим, иногда издавал еле слышимое ржание.
На все про все у Ниар ушло три часа. За это время она успела отослать послание Анаэль, искупаться в Андуине и даже немного позагорать. Солнечный свет никак не желал касаться девушки своим чудотворным дыханием. Вечно беленькая, она желала когда-нибудь обрести цвет кожи, отличный от привычного тона «бледной поганки». Но, видимо, не судьба. Грустно вздохнув, старшая Миас вновь посмотрела на гномов.
Эти мальцы оказались достаточно расторопными. Пока сама Ниар валялась где-то на берегу речки, эреборские кузнецы да рудокопы, судя по всему, без отдыха топали вперед. Сама Миас не надеялась увидеть гномов у дома Беорна еще как минимум часов пять (втайне она хотела немного поспать на лавках в саду друга). С планами вышла промашка. На этот раз вздохнув еще грустнее, Ниар подняла голову и заставила себя улыбнуться. Широко улыбнуться, приветливо. В конце концов, она собиралась поздороваться не с кем-то, но с храбрецами, что собирались убить Смога.
Оказавшись в десятке шагов от всей компании гномов, Ниар увидела, как подгорные жители одновременно оборачиваются к ней. Оценивающие недоверчивые взгляды скользили по Арго, да и по самой Ниар, как по нпотенциальным источникам проблем. Упрекнуть гномов в чем-то девушка не решалась. Сама всегда была подозрительной, циничной, резкой. Такой ее сделала жизнь. Но, в отличие от прямолинейных и честных путников, Ниар умела скрывать свои истинные эмоции. А порой и лживые тоже. Ее не зря называли Королевой Обмана. Войну Ниар вела тоже только с единственным оружием в руках – ложью. До поры до времени ума хватало. Лишь Саурон не купился на сладкие речи старшей дочери Мелькора. И все планы из-за упрямца и гордеца пошли прахом. Но каждому воздается по заслугам. Старый Майа силой расплатился за свое неуемное желание быть владыкой Эннората. Цена разумная, по мнению Ниар. Так или иначе, Саурон сам возжелал создать Единое Кольцо. Обманывая весь мир, он погубил себя. Как сказал бы отец – поделом.
Прищелкнув языком, старшая Миас пустила Арго рысью и в два счета оказалась рядом с искателями приключений. Чураться огромного коня гномы не чурались, но встали поближе друг к другу. С их стороны похвальные действия, жалко, что бесполезные. Если бы вдруг Ниар захотела, ну, скажем, побить этих милых путников, завидная дисциплина бы им никак не помогла. Хмыкнув, девушка попыталась отыскать в толкотне единственное знакомое ей теперь лицо. За пару секунд справилась.
Торин стоял рядом с двумя ну уж очень молодыми гномами. Старшей Миас так и хотелось назвать юнцов нелестным для них словом «сосунки». Сдерживая в себе сей порыв, девушка поймала взгляд молодого Короля. Тот, удивленно взирая на нее снизу вверх, слегка улыбался. На этот раз взгляд Торина был открыт и даже приветлив. Синие глаза искрились, непонятно, правда, отчего. Ниар стало немного не по себе. То ли от неприкрытой радости, что красовалась на лице наследника эреборского трона, то ли от неприкрытой озлобленности, что красовалась на лицах всех остальных гномов. В любом случае, нужно было знакомиться.
— Полагаю, господа, что вам не удастся найти Эребор среди этих ульев, — Ниар обратилась к гномам, продолжая улыбаться. Уверенная в том, что выглядит как нельзя мило, она напоминала себе, что ставки в начинающейся игре были достаточно высокими. Любой просчет мог стать последним. — Только мед, пожалуй. Дом ваш несколько восточнее и севернее, если мне не изменяет память.
Несколько мгновений гномам понадобилось, чтобы придумать достойный ответ. Они не шептались между собой, но лишь переглядывались и многозначительно друг другу кивали. Вперед к Ниар ступил маленький седой гном. С виду умный, с густой бородой и не менее густыми волосами, он являлся счастливым обладателем проницательного взора и осторожной, хитрой улыбки. Недолго думая Ниар решила, что этот эреборец был в компании самым умным. Хотя делать окончательные выводы старшая дочь Мелькора, наследница Барад-Дура и всего Мордора, не торопилась.
— Мы не в Эребор направляемся, дитя, — голос гнома был с хрипотцой, но звучал довольно приятно. Ниар продолжала улыбаться, глядя собеседнику в глаза. — А кто ты, позволь спросить, и что делаешь здесь, в столь небезопасной части Средиземья? Мы видели тебя по дороге сюда, ты ехала в сторону Мглистых Гор.
«Ну, понятно с тобой все, — хмыкнула про себя Миас. — Всегда забавно наблюдать за неуклюжими попытками честных людей солгать. Любопытно, какую отмазку ты дашь на мои последующие слова. И почему я вдруг дитя?».
— Мое имя – Ниар. Я живу здесь и являюсь воспитанницей человека, известного вам по имени Беорн, — старшая Миас старалась говорить учтиво и приветливо, но отказываться от привычного, слегка ироничного тона не собиралась. Люди часто бранили ее за еле слышимое высокомерие, что проскальзывало сквозь слова, но за это же они ее и любили. Быть яркой не значит быть доброй, красивой, благородной. Быть яркой значит быть собой. Закон Сильмарилл. — Его дом находится чуть дальше, о чем вы, как я полагаю, прекрасно осведомлены. С вами нет двух компаньонов – того, что ходит в серых одеждах и того, что меньше вас ростом. Следует предположить, что они уже говорят с моим добрым наставником. От вас пахнет огнем и орками, на ваших поясах мечи, а на сапогах – старая пыль. Вы пришли с запада, скорее всего только спустились с гор. И переход через них не дался вам просто, потому что многие из вас прихрамывают, и явно не от усталости. Спрашивается, куда могут идти тринадцать вооруженных мечами гномов в компании хоббита и человека, если не к Одинокой Горе?
Ниар улыбнулась шире. Седовласый гном был явно поставлен в тупик. Его вытянувшееся лицо не выражало ничего, кроме недоумения в крайней степени его проявления. Видимо по дороге к Лихолесью гномам не часто встречались проницательные люди. Хотя, наверное, им вообще не встречались люди, способные задавать правильные вопросы. Рассмеявшись, тепло и без всякого намека на злобу, Ниар спрыгнула с Арго, пушинкой приземлившись на землю. Не обращая внимания на шепотки, что теперь стали громче и отчётливее, старшая Миас прошла чуть вперед. Несколько гномов покорно уступили ей дорогу и, оказавшись перед молодым Королем Эребора, девушка замерла.
К собственному сожалению пришлось признать, что этот суровый гном был выше на несколько дюймов. Второй такой за день, между тем. Досадная правда. Когда детям Мелькора пришло время выбирать свой постоянный облик, – Темный Властелин позволил сделать это своим наследникам, когда им от роду было по семнадцать лет – старшая Миас без раздумий выбрала человеческий род в качестве образца для собственной внешности. В отличие от Анаэль, Ниар не стремилась стать красивой. Напротив, хотелось быть обычной. Низенький рост, неприметное личико, карие глаза и каштановый волос: вот он, идеал внешности для воина, которым хотела стать девушка. К сожалению, с ростом Ниар промахнулась. А изменить себя она уже не могла, ведь именно отец даровал ей то, что существа Средиземья называют телом. Необратимая магия.
Торин тем временем выжидательно смотрел Ниар в лицо. Качнув головой, девушка склонилась перед ним в легком поклоне. Такого жеста было достаточно, чтобы выразить свое уважение. В любом случае, ниже старшая Миас никому никогда не кланялась. Разве что отцу.
— О Вашей храбрости ходят легенды, а слухи о путешествии, что Вы задумали, быстро распространились по Средиземью. Так как Вам пришлось совершить долгий путь из Эред Луина на восток, полагаю, Вы и Ваша компания нуждаетесь в крове и отдыхе. А потому, раз уж дом свой Вы пока не вернули, приветствую Вас и Ваших друзей, Торин, сын Траина, внук Трора. Мы рады Вашему возвращению на восток, Король-под-Горой.
Ниар несколько секунд дожидалась ответа, уперев свой взгляд к ногам. Гномы, однако, пораженно молчали. Не совсем понимая, чем вызвано их безмолвие – старшей дочери Мелькора всегда казалось, что дети Аулэ горазды на пустую болтовню – девушка подняла взгляд.
— Идите следом, — весело протараторила Ниар, поняв, что больше ждать ответа просто не сможет. Терпения не хватит. — Полагаю, ничего страшного не случится, если мы вдруг все вместе окажемся у Беорна на пороге. Ваш маг рано или поздно позовет вас, конечно, но Гэндальфу невдомек, что мой наставник все про вас уже знает. Так что… добро пожаловать.
♦♦♦♦♦
— Полагаю, ничего страшного не случится, если мы вдруг все вместе окажемся у Беорна на пороге. Ваш маг рано или поздно позовет вас, конечно, но Гэндальфу невдомек, что мой наставник все про вас уже знает. Так что… добро пожаловать.
Договорив последнее, девушка махнула рукой и прыгающей походкой двинулась между ульев по направлению к изгороди. Провожая ее взглядом, Торин несколько мгновений ошеломленно стоял на месте. Встряхнув головой, молча пошел следом за юной женщиной, назвавшейся Ниар. Спрашивать совета у друзей гному не хотелось. Во-первых, потому, что вряд ли девушка лгала. Во-вторых, потому, что ждать Гэндальфа уже надоело. Ну и в третьих, соратники тоже выглядели порядком ошарашенными. Складная речь незнакомки впечатляла своей… чеканностью.
Вообще, Торину следовало ей ответить. Но в момент, когда девчушка оказалась рядом, в голове гнома было только два до безумия нелепых вопроса: «Вы?» и «Как такой малютке удается залазить на такую большую лошадь?». Конечно, увидев ее еще у Каррока, молодой Король понял, что хозяйка вороного жеребца не была высокой. Однако подумать, что она была настолько низенькой Торин просто не мог. Хотя бы потому, что таких крохотных людей гному встречать еще не доводилось. В Дунланде он видел высоких смуглых мужчин и таких же высоких и смуглых женщин. Странники, что торговали в этом человеческим городе, были хоть и светлее, но немногим ниже. Так что рост незнакомки Торин воспринял как маленький сюрприз.
Оглянувшись, гном посмотрел на своих компаньонов, что шли рядом, почти не отставая. Все они переглядывались друг с другом, искоса поглядывая на шедшую подле всей группы черную, статную лошадь. Конь, кстати, без приказа хозяйки двинулся следом. Не только красивый, но и умный. Торин нахмурился, с жеребца переводя взгляд на девушку.
Неожиданная и приятная встреча, тут спорить не с чем. Готовый поклясться Эребором, меньше всего молодой наследник Дурина ожидал повстречаться с этой миниатюрной и улыбчивой красавицей снова. Кто бы мог подумать, что незнакомая наездница окажется подопечной того, чьей помощи искал Гэндальф. Впрочем, можно было догадаться, наверное. Но никого случайные прохожие обычно не волнуют. Торин улыбнулся краешками губ, смотря в спину девчушке.
Совсем еще юная, она легкой походкой обходила ульи, ловко огибая их то с одной стороны, то с другой. Насвистывая что-то себе под нос, быстрым ветерком девушка неслась через пасеку, не оглядываясь и не сбавляя скорости. Ее короткий волос, забавно торчавший во все стороны, под светом яркого солнца казался почти медным, а светлая кожа белела подобно снегу. Только сейчас Торин заметил, что вокруг тонких запястий чудного существа вились кожаные браслеты с крохотными каменными подвесками. Забавно, но девчушка, кажется, любила все простенькое: одежда ее была чистой, но изношенной и скромной. Кожаные сапоги до колен в некоторых местах протерлись. Пояс, который девушка обвила вокруг талии два раза, был сплетен из толстых льняных шнуров, а хлопковая рубашка по краям имела парочку дыр. Неопрятно, но мило. Возможно потому, что вся неопрятность лихой наезднице шла – с легкостью ее можно было представить сидящей где-нибудь в засаде, с кинжалом в зубах и луком за спиной.
Хмыкнув, Торин заметил еще кое-что. У юной человеческой красавицы действительно не было при себе оружия. Вообще никакого. В этот раз молодой Король не испытал удивления, но лишь нашел подтверждение собственным думам. Хотелось бы узнать, каким образом молодая особа намеревалась защищаться от недругов, в случае неприятных с ними встреч. Явно ведь в рукопашном бою против орков и прочих тварей у девчонки и шанса то победить не было. С такой задачей и большим человеческим воинам сложно было бы справиться. А о детишках, как эта наездница, речь вообще идти не могла.
Задумавшись, гном спешно обошел один улей, остерегаясь летавших вокруг пчел. Подождал, пока мимо пройдут племянники. Пропустил вперед остальных своих друзей. Хлопнул по плечу замыкающего компанию Бомбура – добродушный толстяк выглядел обиженным и уязвлённым речами Гэндальфа о «двух гномах в одном» – и двинулся следом. Настроение, к счастью, стало немного лучше. Хотя бы потому, что яркое клеверное поле, в цвету пылающее сочными красками, навевало воспоминания о детстве. Ощущая успокоение, Торин со всей компанией завернул по направлению к широким воротам. Девушка, что теперь вела всех гномов за собой, открыв калитку, пригласила гостей во внутренний двор, обнесенный изгородью. Улыбаясь и кивая, она подождала, пока внутрь дворика зайдет Торин. Когда все гномы оказались по «домашнюю» сторону ворот, девчушка ловким движением взяла своего коня под уздцы, ногой прикрыла калитку и рукой указала куда-то вдаль.
— Идите дальше, прямо по тропинке. Увидите низкий деревянный дом и заходите в него, вас уже ждут, — девушка стояла рядом с лошадью, поглаживая морду вороного коня, который судя по всему, порывался куда-то быстренько ускакать. Жеребец казался строптивым: только теперь Торин понял, насколько действительно огромным был этот черный скакун. Широкие копыта коня оставляли в земле большие глубокие следы. Мохноногий, он выбивал ногами упрямую чечетку, силясь вырваться из рук хозяйки. То и дело разворачивая строгие аккуратные уши в сторону, вороной великан легонько тыкался девчушке в плечо. Картина поражала своим великолепием. — Будете встречать на пути животных – не пугайтесь и ни в коем случае не обижайте их. Беорн такого не потерпит.
Досказав последнее, девушка потянула своего жеребца куда-то в сторону. Счастливый, конь без промедления ступил следом за наездницей. Гномы, поняв, что проводника они в чужом доме лишились, тут же заголосили.
— Послушайте, милейшая, лучше будет, если Вы отправитесь с нами! — из толпы вышел Бофур, мило улыбаясь и скромно пряча руки за спиной. Поглядев на него, Торин хмыкнул. Друзья соображали достаточно резво. Перешептываясь, они искоса и недоверчиво оглядывали девчушку. Сам Король-под-Горой не находил в юной особе ничего опасного, но, как показывал горький опыт, зачастую очевидная доброжелательность могла скрывать за собой ярую ненависть. — Как же мы объясним Вашему хозяину свое появление? Нагло появляться в дверях – не дело. Нас ведь никто еще не приглашал.
Бофур замолк, в искреннем и неприкрытом волнении ожидая ответа. Девушка, смотря гному прямо в глаза, снова рассмеялась. Лицо Торина при этом вновь тронула улыбка. Красивый смех, переливчатый, почти детский. Давно не приходилось слышать такого.
— Я Вас приглашаю, мистер гном. Вас и друзей Ваших. Но если вы робеете, деваться некуда, — отпустив поводья, девушка хлопнула вороного скакуна по крупу и, подождав пока лошадь скроется за деревьями, прошла вперед. — Идемте.
♦♦♦♦♦
— Идемте.
Ловко развернувшись, девица широкими шагами прошла к каменной тропинке и повела всю компанию вперед. Фили, с любопытством оглядывая незнакомку, гадал, кем она приходилась хозяину шикарных пчелиных владений. Как сказала сама девушка, Беорну она была воспитанницей. Верилось с трудом, учитывая нелюдимость всех оборотней.
— Она не похожа на человека, — прошептал Кили в полголоса, поравнявшись с братом. Опустив голову, он кивнул на красавицу-незнакомку. Маленькая, тоненькая, расторопная, больше прочего она отчего-то напоминала Фили рыжую белку. Движения девушки были плавными, отточенными, умелыми. Походка – прыгающей, но упругой. Тяжелый шаг компенсировался удивительной ловкостью. Странное сочетание. — Сам-то ее видел?
— Еще по дороге сюда, — Фили с легким раздражением окинул брата взглядом. Последний как обычно много говорил, много улыбался и отчего-то краснел. Упаднические мысли, судя по всему, вместе со всеми мыслями в целом убежали из головы Кили. Хотелось бы знать, в каком направлении. — Ехала к Карроку. Меня другое удивляет. Одета бедно, а подпруга коня серебром вышита.
Мимо братьев важно прошел белый баран. Яркий, как облачко, он искоса окинул гномов пренебрежительным взглядом, и поплелся прочь, неторопливо перебирая ногами. Как у барана мог быть пренебрежительный взгляд, Фили не волновало. Гораздо более важной деталью являлась походка этого животного: он шел в положении «стоя», на двух задних ногах. Прицокивая копытцами, лихо так топал к зеленой изгороди.
— Во имя Дурина, куда мы попали? — озвучил Кили мысли, пожалуй, всех гномов. В Средиземье, конечно, хватало чудных вещей и еще более чудных существ. Но ходящих как люди парнокопытных парням встречать ещё не доводилось. Поражаться было чему, хотя стоило помнить, что проявленное удивление могло быть оскорбительным к местным обитателям.
— Слушай, не спрашивай ничего, ладно? — попросил Фили брата. Сморщив нос, молодой гном представил себе, как выглядит хозяин пасеки. Воображения хватило только на то, чтобы пририсовать человеку уши и хвост. Как объяснил Гэндальф, Беорн мог превращаться в медведя. И, ссылаясь опять же на слова мага, оборотень этот обладал тяжелым характером. А попадаться под лапы огромному косолапому крайне не хотелось. — У меня и так двоякие мысли в голове, а тут еще ты…
Кили надулся, но уже через минуту засиял как солнышко. Догадаться о причинах столь бодрого настроения было достаточно просто. В воздухе, где-то в стороне, разливался пряный, пьянящий аромат свежеиспечённого хлеба. Сладкая сдоба, судя по тем мягким и карамельным ароматам, что щекотали носы голодных и усталых путников. Пустой желудок возмущенно заурчал при мыслях о скором обеде. Сглотнув, Фили приказал себе не торопить события и не вопить от счастья, которое могла доставить всем гномам крепкая и горячая трапеза. Хотя стремление броситься вперед и наворовать сытных булочек было огромным.
— Как я есть хочу. Я безумно хочу есть. А пахнет ведь корицей и медом. И парным молоком, — начал причитать за спиной Бомбур. — Наверное, аппетитные штуки стряпает этот Беорн. Только представьте эти круглые воздушные хлебцы, пропитанные свежим янтарным медом…
Фили от злости остановился. Кили поступил так же. Пылая негодованием, братья, не сговариваясь, обернулись к тучному гному, который мягко улыбался и сверкал глазами. Бомбур, встретив суровые взгляды племянников Торина, тут же смолк.
— Бомбур, сделай одолжение – заткнись хоть на минуту, — учтиво попросил Фили, сам того не ведая представляя описанные рыжим гномом вкусности. Желудок теперь устраивал маленькую революцию. Чтобы унять его вой хватило бы и маленького кусочка хлеба, но не на шутку раззадоренный, теперь он требовал действительно вкусных вещей.
— А если не смолкнешь, матерью клянусь, я сам тебя слопаю и даже не поперхнусь, — прошипел Кили, четко и ясно выговаривая слова. Толстяк, услышав всю тираду, грустно и отчужденно моргнул. На секунду Бомбура стало жалко. Однако после того как спазмы в животе повторились, Фили убедился в правильности совершенной над компаньоном словесной казни.
— Все трое – прекратите уже, — проходивший мимо Двалин холодно зыркнул на Фили. Поежившись, молодой гном косо посмотрел на притихшего брата. — И так жрать хочется, а вы…
Возмущенно махнув рукой, опытный воин пошел дальше, не обращая более внимания на разворачивающуюся потасовку. Вздохнув, Фили вновь посмотрел на Бомбура. Последний ждал чего-то, осторожно поглядывая в сторону. Немного растерянный, он явно не думал больше о сдобе, булочках и обеде. Вздрогнув, Фили оглянулся и увидел вдали сделанный из дерева дом. Из открытых нараспашку окон виднелась шляпа Гэндальфа, силуэт какого-то огромного существа и кучерявая макушка Бильбо.
Шедшая впереди девушка, которая взялась представить гномов своему покровителю, весело замахала одной рукой в жесте приветствия.
— Эй, Беорн! Я дома! Глянь, какой улов! Тринадцать милых подгорных человечков!
♦♦♦♦♦
— Эй, Беорн! Я дома! Глянь, какой улов! Тринадцать милых подгорных человечков!
Беорн заприметил всю толпу издали. Впереди шла Ниар, весело размахивая руками. На лице ее светилась улыбка, столь ей присущая доброжелательность и веселье. Как обычно в приподнятом настроении, девушка вышагивала вперед с грацией, которую редко можно было увидеть среди женщин. Конечно, все дамы старались быть элегантными и привлекательными. Секрет Миас был как раз в обратном: Ниар не пыталась быть похожей на тех высокородных Леди, которых воспевали поэты в сказаниях и песнях. Как существо древнее, легендарное, она сохраняла в себе едва уловимые природные начала.
Оборотень знал ее целых пять лет. Ровно столько эта чародейка прожила под крышей его дома. Беорн впервые встретил Ниар в Лихолесье. Избитая, раненая, она лежала на лужайке рядом с Арго. Понятия не имея, кем является маленькая девочка, добрый медведь подобрал ее и отнес к себе. Несколько недель он приводил Ниар в чувство, выжидая. Девушка крепла, хорошела и дарила ему улыбки. Спрашивать ее о чем-либо Беорн долго не решался. Понять, что произошло в Черном Лесу он не смог. Но предложил молодой красавице остаться на несколько месяцев. И девчонка согласилась. С радостью бралась за любую работу, трудилась, не вредничала и не паясничала, а вечерами пела, точно соловей. Очарованный ее легкостью, Беорн любовался Ниар. Правду он узнал по случайности, нелепой и грустной. Однажды решив проследить за своей подопечной во время ее практически еженедельных прогулок к Лихолесью, он увидел Ниар в компании двух эльфов: златовласой девушки и черноволосого юноши, высокого и стройного. Они разговаривали между собой на звонком витиеватом языке. Не став выдавать себя, Беорн вернулся домой и стал дожидаться Ниар. Когда девушка вернулась, она прямо сказала ему, что знает о его собственном походе в Черный Лес. И тогда был длинный разговор, во время которого старшая Миас дала понять Беорну, что молчание теперь являлось залогом его жизни. Не поверивший на слово, оборотень выслушал сказ чародейки о Сильмариллах, Мелькоре и детях его. Полностью осознав, кого он опекает, Беорн накинулся на Ниар и встретил в ней невиданной силы оппонента.
«Я не хочу убивать тебя, Медведь. Ты хороший человек, добрый, милосердный, справедливый. Ты можешь нести этому миру свет. Но если ты еще раз посмеешь поднять на меня свою руку, ты погибнешь. И я не дрогну, вырезая из груди твоей сердце и из шерсти делая плащ» — голос Ниар тогда звучал холоднее и резче обычного. Металлический, глубокий, он лился гладкой, плавной речкой. Но Беорн не стал гневить Миас, а лишь попросил повторить её свой рассказ. Что она и сделала, отпустив опекуна.
Как объяснила Ниар, ей нужен был приют. Она ждала кого-то здесь, на этой тропе, лелея в душе коварные планы. Со временем Беорн узнал от девушки много новых вещей. Вечерами они сидели за столом, пили мед и ели. А Ниар рассказывала оборотню про Ангбанд, ее родной дом, про далекие края Севера, про прошедшие войны и про героев, которые встречались ей на пути. Очень много девушка говорила о своем отце и о брате с сестрой. Нежность и любовь скользили в ее словах, и всякий раз, заслышав нотки грусти в речи своей сожительницы, Беорн чувствовал глубокий, нарастающий страх. Ниар была злым существом, убийцей, осквернительницей. Оборотень понимал это. И, осознавая с кем говорит, он пытался понять, как создание столь далекое от света могло испытывать такую сильную привязанность к своим близким. Чувства, ведомые лишь добрым и благородным существам.
Шли года, а Беорн убеждался в том, что зло по натуре своей не слишком отличается от добра. Он перестал бояться Ниар. Слушал ее и учился у нее, как маленький ребенок может учиться у мудрых и старых. А старшая дочь Мелькора продолжала рассказывать о путешествиях сестры и брата, об их победах и поражениях. Порой ее рассказы походили на сказки, порой были чересчур похожи на жизнь, но так или иначе в них были уроки, число которых Беорн уже давным-давно позабыл. Внимая словам колдуньи, он находил в ее речах правду, неприкрытую, ясную, твердую. Каждое слово Миас обосновывала и всему находила она объяснение. Раз за разом она доказывала Беорну свою доброту, так, что оборотень уже не понимал, как столь дивное создание может быть предвестником бед.
А две недели назад Ниар сказала, что скоро уйдет своей дорогой. И тогда медведь понял, что пришло время, которого он всегда боялся. Время перемен.
Оглянувшись на своих гостей, оборотень ухмыльнулся. Заслышав звонкий девичий голос, возвещающий о прибытии тринадцати гномов, Гэндальф притих. О нем Ниар рассказывала много любопытных баек. И, судя по ее словам, которым сам Беорн склонялся верить, маг этот был силен и мудр. По крайней мере, старшая Миас относилась к Серому Страннику с глубоким почтением.
— Пара значит, говорите? — выгнув одну бровь дугой, Беорн кивнул волшебнику. Тот, хмурясь, промолчал. Видно было, что маг чем-то недоволен и смущен. Последнее оборотня порадовало. — А пара это разве пятнадцать?
— Помноженное на семь плюс один, — тут же выпалил маленький спутник Гэндальфа. Достопочтенный хоббит был напуган, но полон энтузиазма и уверенности. Забавный малый. — Мы просто еще не дошли до той части рассказа…
— С вами ясно все, — тепло улыбнувшись, Беорн подошел к столу и, стащив со шкафа поднос со стаканами, начал расставлять их. Подождав, пока один из его верных псов – Ато – принесет кувшин с молоком, Беорн поглядел на молчавших гостей. Явно растерянные, они ожидали его реакции в тихом страхе. — Да вы не бойтесь… Я знал о Вашем прибытии и о том, кого Вы сюда ведете, Гэндальф. Так что гномы, хоббит и Вы сами для меня не сюрприз. Мой дом – ваш дом. Не ахти что, но накормить такую братию я сумею. Чем смогу, в общем, тем помогу. А пока, милый хоббит, будьте добры, помогите мне.
С этими словами Беорн протянул в руки Бильбо мешок с ложками и вилками. Объяснив, что и как нужно делать, оборотень раздал приказания всем своим зверькам и стал дожидаться прихода гостей. Они появились на пороге через пару минут. Залетевшая в помещение Ниар пылала несдерживаемой радостью. От нее пахло лугом, ветром и речкой, так что Беорн без промедления понял – дочь Мелькора вновь ходила к Андуину. Широко распахнув дверь, она жестом пригласила гномов пройти внутрь. Беорн с трудом представлял себе, как может выглядеть компания гномов, но под высокими балками его дома они смотрелись, как минимум, забавно. Серьезные, не знающие чего ожидать, маленькие подгорные жители усталыми, но смелыми взглядами смотрели на хозяина пасеки. Оборотню гномы понравились.
Хмыкнув, он прикинул про себя размеры своей столовой и величину пришедшей в дом компании. Столик нужен был явно побольше. Обойдя стороной оробевшего хоббита, что прижимал к груди вилки с ложками, Беорн остановился напротив гномов, сложив на груди могучие руки.
— Мое имя – Беорн. Вы мои гости. Так что пожалуйте в дом медведя, господа.
Несколько секунд в столовой стояла гробовая тишина. Почему-то все притихли, и лишь со двора доносилось веселое ржание вороного Арго. Улыбаясь, Беорн ждал. Когда первое робкое приветствие сорвалось с губ какого-то скромного смельчака, со всех сторон на оборотня посыпались произносимые имена и громкие возгласы «К Вашим услугам!».
