Безумство храбрыхСледующим утром на завтраке мы встретились с хаффлпаффцами, как с родными. Нам были рады, нас помнили в лицо и по именам, нас познакомили с Толстым Проповедником, личным приведением факультета, который сообщил последние новости: ночью возле Кубка был замечен шестнадцатилетний хаффлпаффец Саммерс, рискнувший противопоставить свои магические способности дамблдоровым. Сейчас парень, попытавшийся преодолеть золотую запретную линию с помощью собственноручно придуманного заклинания, озвучить которое Проповедник отказался, несмотря на все наши попытки и аргументы типа «должны же мы знать, чем нам нельзя пользоваться», в больничном крыле. Компанию ему там составляет девочка из Рейвенкло. Из прибывших школ свои записки пока бросили только Дурмстранговцы. Так как все они спокойно завтракали, чинно переговариваясь со слизеринцами, мы постановили, что Кубок прошел «тест-драйв», и можно спокойно им воспользоваться.
Поскольку директор Хогвартса недвусмысленно объявил, что опускать в Кубок следует пергамент, а у нас в наличии имелись только магловские линованные бумажные тетради (из экзотического) и береста (из традиционного), разжиться им пришлось у гостеприимных хозяев. Меня выручила Ханна Эббот, младшекурсница, очень довольная тем, что хотя бы таким путем она поучаствует в Турнире. Я постаралась как можно аккуратнее и разборчивее вывести: «Нина Невеличко. Среднее Специальное Магическое Училище им. Святого Кондратия-Обнимателя» (не с первого раза, но получилось). Затем немного посомневалась, как сложить «письмо счастья»: журавликом или треуголкой. В конце концов, остановилась на банальном конвертике. В заключение опустила конвертик в Кубок Огня. Синевато-белое магическое пламя подтвердило факт принятия, на мгновение приобретя пунцовый оттенок и выбросив сноп ярко-красных искр.
Следом за нами процедуре опускания себя подвергли махоутокорцы. Не в пример нам, японские студенты, как могли, выказывали кубку почтение. Не то, чтобы мы вели себя как-то неподобающе, но каждый из них кланялся, бормоча что-то уважительное, и до того, как опускал свое имя, и после. Интересно, они действительно считают, что им это поможет, или так у них на автомате выходит, как у нас — при виде «азазелушек» или там магловских скинхедов, например? С разницей, что мы им не кланяемся, а по шее даем. А уж что они из пергаментов понавертели… Моему конверту следует самоуничтожиться от зависти. Вот что значит национальные традиции и культурное наследие. Просто «Оригамисты седьмого дня» какие-то.
На фоне японцев француженки-шармбатонки со своей изящной походкой, идеальной осанкой и аристократическими манерами, просто прошествовавшие мимо чаши и одна за другой бросившие одинаково свернутые в трубочку и перевязанные голубыми ленточками записки, выглядели банальным конвейером.
Таким образом, гости отстрелялись первыми, что не удивительно. А на фига они (в том числе и мы, даже я) сюда приехали? Дело было за хозяевами, которые как-то не торопились. За то время, что наша пятерка ошивалась у Кубка, заявки участников бросили только трое: какой-то слизеринец с надменным и независимым видом, гриффиндорка с группой поддержки, состоящей из подруг, и Седрик.
— Сделал дело — гуляй смело! По крайней мере, сегодня. По крайней мере, до вечера, — высказал нашу общую мысль Иван, и мы дружно отправились завтракать, первым делом семафорной азбукой оповестив Забаву Путятишну, что все идет по плану.
В Большом зале, как и полагается в канун Дня Всех Святых, под волшебным потолком, оповещающим, что погода сегодня просто замечательная, порхали стайки летучих мышей, демонстрируя высший пилотаж — приемы синхронного летания, а из каждого угла подмигивали огоньками из глаз и зубастых ртов огромные тыквы. Безусловно, выглядело это красиво, но мы, между прочим, тоже свое училище по праздникам не «петардами в винегрет» украшаем.
В середине трапезы, мы с Любаней почти позволили себя соблазнить еще одному «барсуку», назвавшемуся Энтони Рикетом (не подумайте ничего плохого, речь шла всего лишь об ознакомительной экскурсии по школе и прилежащей территории), в Большой Зал влетел вчерашний крючконосый профессор. И пока я (исключительно про себя, наученная горьким опытом) думала, какой позывной ему на будущее присвоить: «Черная комета», из-за развевающейся мантии, напоминающей ее хвост, или «Черная дыра», исходя из скорости, с которой с его пути исчезали студенты, — от преподавательского стола ему навстречу выдвинулся сегодня тоже облаченный в черное директор Каркаров. Лицо того, которого Диггори вчера назвал профессором Снейпом, все еще было перекошено, как от желудочной колики. Похоже, это его всегдашнее состояние. Физиономия Каркарова, до этого что-то бодро нашептывавшего Путятишне под аккомпанемент дребезжащего смеха, выглядело не лучше. К гадалке не ходи «для-вас-просто-Игорь» только что узнал, что Надысь по утрам не любит травить анекдоты, разве только их рассказчиков. Над головами мужчин, проникшись их настроением, безоблачный утренний «небосвод» Зала сформировал два серых облака, последовавших за сумрачными преподами. Я почему-то была уверена, что когда две маленьких мрачных тучки, Каркарова и Снейпа, встретятся, они объединятся в большую мрачную тучу, и грянет гром. Возможно сверкнет молния. А может еще и дождь пойдет. Вот тогда можно будет подговаривать своих, училищных, добиваться реконструкции столовой. Идея с «небосводом», отражающим настроение преподавателей, им понравится.
Охваченная исследовательским азартом, я отмахнулась даже от Любани с Энтони, отделавшись банальным «я вас потом догоню» от настойчивых попыток увести меня прочь. Мысленно я отсчитывала оставшееся до сближения расстояние. Вот. Вот сейчас…
Но эксперимент так и остался на стадии предположения. Не дождалась я ни грома, ни молнии, ни дождя. Тучки не встретились. Внимание Каркарова перехватили трое мелких (ну, как — мелких, лет по тринадцать-четырнадцать им) гриффиндорцев. Два пацана, долговязый рыжий и брюнет пониже, и девчонка, с растрепанными каштановыми волосами и стопкой книжек в руках, раза в три больше, чем у всех остальных вместе взятых. И он уставился на них (конкретно, на брюнета), как наша дворничиха баба Дуся на грядку, где вместо посаженных помидоров выросли зубастая герань с голубыми асфоделями. Сходство реально было такое, что я чисто машинально выдала:
— Ну и что вылупился, дятел?! — и только потом сообразила, что высказала это достаточно громко, чтобы быть услышанной.
Будь Забава Путятишна поближе, получила бы я по первое число за непочтительность, а так она сделала вид, что не расслышала, потому что (слава Мерлину) директор Дурмстранга на меня — ноль внимания, кило презрения. Его гораздо больше интересовал материализовавшийся будто из воздуха второй вчерашний сосед нашей директрисы. Нос и глаз были не единственной его утратой, поскольку шкандыбал профессор Хмури на протезе. И встрече с Каркаровым он был рад, как мой дедушка неожиданному вызову на работу в шесть утра первого января. Окинув недобрым взглядом худощавую фигуру дурмстранговского главы, с плохо скрытым злорадством Хмури произнес:
— Да, Игорь, это — Гарри Поттер!
— Так это и есть ваш Мальчик-который–выжил? — мой интерес к брюнету тоже стремительно возрос. Не каждый день так запросто сталкиваешься с живым воплощением параграфа в учебнике по «Новейшей магической истории», и я забросала сидящего рядом Седрика вопросами. — Тот самый, из-за которого Темный Лорд Бармаглот крякнул? У него, правда, шрам в форме молнии на лбу?
— Правда, — кивнул Диггори. — По нему Каркаров его сейчас и опознал. Только Темный Лорд — не Бармаглот, а Волдеморт. Но мы предпочитаем о нем не упоминать, или, в крайнем случае, говорим «Тот-кого-нельзя-называть».
— И этот «Тот», правда, был таким злым и жестоким волшебником, как о нем пишут? — на самом деле я точно знала, что Темный Лорд был
не таким, потому что в учебниках, как и в газетах всё частенько приукрашивают. Или, наоборот, усугубляют. В данном случае, судя по сплошной чернухе, могли иметь место оба варианта.
— Злее и безжалостней, чем ты можешь себе представить, — многозначительно кивнул Седрик. — Знаешь, что произошло на финале Кубка Мира по квиддичу? — я кивнула. — Так вот то, что провернули в лагере болельщиков его сторонники, — детский утренник по сравнению с тем, что устроил бы он. И давай сменим тему, если ты не против.
Я была не против. К этому моменту в Большом Зале ничего, включая завтрак, интересного для меня не осталось, поэтому я решила отправиться на поиски Любани и ее экскурсовода. Как говорится, третий — не лишний, третий — запасной. Последнее, что я запомнила, это как, выходя из замка, обогнала худосочного блондина-слизеринца с вытянутым лицом и двумя «шкафами» сопровождения. А потом ноги мои куда-то поехали, и я, не ожидая ничего подобного, потеряв равновесие, грохнулась навзничь, нехило приложившись головой о ступени крыльца…
…И какое же все-таки сегодня голубое небо над Хогвартсом. Вот какой была моя первая мысль по возвращении в сознание. Второй мыслью было, что, судя по ломоте в костях и странному привкусу во рту, меня только что «проэнервейтили». Третьей, что последствия приводящего в чувство заклинания вызвали у меня странный побочный эффект: в глазах двоилось. Четвертой: рыжих голов, с виновато-хитрым видом появившихся в поле моего зрения, действительно две. Просто они одинаковые.
— Ну что там? Луч света или темный коридор? — спросила правая.
— Ты… не сердись… мы не в тебя целились, а в Малфоя, но ты его загородила, — сказала вторая.
И четыре руки довольно ловко, видно опыт имелся, и я не была первой случайной жертвой, подняли меня, поставили на ноги и даже поддерживали, пока земля под ногами не прекратила изображать море.
— Странно, сегодня утром в зеркале я вроде как была девушкой… — проговорила я, слегка оклемавшись. — Чего это за Малфой такой, что вы меня с ним перепутали? Пойти что ли вознаграждение с него состричь? Я тут его, понимаешь, грудью защищаю, а мы даже не знакомы.
— Ну, защитила ты его, положим, несколько другим местом, — невинно захлопал глазами правый близнец (придя в себя, я узнала «рыжих котят», выделенных мною вчера из толпы гриффиндорцев), и «другое место», на которое удар пришелся чуть раньше, чем на голову, тут же дало о себе знать. — А Малфоя стричь — голый номер. Слизеринские «хорьки», они к меховому зверью не относятся, даже если имеют в подчинении двух «баранов».
— Так, суду все ясно, — сложив два и два, я поняла, вместо кого пострадала — блондин со «шкафами». — Ну, допустим, те два «бугая» могут быть и «баранами». Но «бледная моль», что шла по центру, на «хорька» не тянет.
— А, ты же «хаффлпаффская гостья»! — стукнул себя по макушке левый близнец. — Ты же не знаешь! Этот Малфой, гад слизеринский, пару недель назад кое на кого тут наехал не по делу, и профессор «Грозный Глаз» Хмури превратил его в хорька. В профилактических целях. Чтоб неповадно было. Вот его теперь все «хорьком» и зовут.
— Ага, — подтвердил правый. — Все-таки молодчага этот «Грозный Глаз». Мало того, что лучший мракоборец в аврорате, так еще самый классный преподаватель Защиты от Темных Искусств! — и обратился ко мне. — Ну, ты как?
— В себя пришла? Или ведро воды на голову наколдовать? А то некогда нам с тобой возиться! У нас срочное безотлагательное спешное экстренное дело! — заявил левый, и оба «из-ларца-одинаковы-с-лица» быстренько погребли к Хогвартсу, пару раз все же оглянувшись, чтобы убедиться в моей устойчивости.
— Не, вы слышали? — буркнула я под нос. — Звучит так, будто это я им под ноги в обморок упала, а не они сами меня туда уронили. Нифигашеньки! Я это так не оставлю! — и я пошла следом, позабыв и про экскурсию, и про все остальное.
За ту минуту, что она выпала из моего внимания, сбежавшая парочка уже нашла себе третьего, и теперь вдохновенно-радостно извлекала из карманов флакончики с мутноватой жидкостью, вызвавшей у меня вполне конкретные ассоциации. Все трое сделали по глотку и довольно рассмеялись, пританцовывая, чем только усилили мои подозрения. Ничего себе воспитательный момент в Хогвартсе! Нет, мы у себя в ССМУ тоже не всегда трезвенники, особенно по достижении совершеннолетия. Но вот так, практически на глазах директора и педагогического состава. Это перебор.
— Свершилось! Свершилось! Мы его выпили! — начали подпевать пританцовывающие.
— Что выпили? — снял с языка мой вопрос долговязый рыжий паренек, спутник Гарри Поттера, на пару с ним и девочкой с книгами покидавший Большой зал.
— Зелье старения, Рони, тупая ты башка! — покровительственно хмыкнул один из близнецов.
— Всего по глоточку, ведь нам до семнадцати меньше полугода не хватает, — довольно потер руки второй.
— Если выигрыш перепадет кому-то из нас, делим его на троих, — предвкушающе ухмыльнулся третий, который не близнец.
— Готовы? — приосанился первый близнец. — Сначала иду я. Потом вы.
— Фрэд! — назидательным тоном притормозила воодушевленного экспериментатора девочка с книгами. — И Джордж с Ли тоже. Вы действительно считаете, что из вашей затеи выйдет что-то путное? Действительно думаете, что Дамблдор не предусмотрел такую очевидную вещь, как зелье старения?
— Ай, не суши мозги, Гермиона! — отмахнулся от девчонки «номер первый», достал из кармана заготовленный кусок пергамента, подошел к золотой черте, выдохнул, как… пловец перед прыжком (а совсем не то, что вы подумали), и сделал шаг.
Все находящиеся в холле, включая меня, задержали дыхание. Потом снова задержали дыхание. Потом снова… А потом раздался победный клич «второго», который в два прыжка (до золотой линии и через нее) оказался рядом с братом. Вот тут-то и раздался громкий хлопок. Вот уж не знаю, чем до этого занималось охранное заклятие: в сравнительных целях пролистывало перечень, на который должно сработать, или коварно поджидало побольше тех, кого следует зацепить — но только оно, наконец, сработало. Под громкий хохот присутствующих (громче всех смеялся «третий», счастливо избежавший участи созаговорщиков) близнецов волшебным пенделем выбросило из золотого круга, жестко приземлило на каменный пол и украсило длинными седыми бородами. Теперь со смеху помирали не только наблюдатели (в стиле «классное шоу, ребята», и только подружка Поттера Гермиона — «я же вам говорила»), но и потерпевшие.
— Я смотрю, мальчики, снайперы из вас те еще, — я поймала озорной взгляд близнецов. — Снова «промазали»? Только на этот раз не с чарами, а с зельем?
— Это с какими же чарами мы промазали? — вскинулся Фрэд (а быть может Джордж но, насколько я смогла понять, не Ли — это точно).
— Да с теми самыми, — я многозначительно кивнула на выход из школы, — которые вы поленились снабдить функцией наведения на конкретный объект.
— Умная, как я посмотрю, — ехидно прищурился Джордж (или все-таки Фрэд?) — Ну и что бы ты сейчас на нашем месте сделала бы?
Идея сформировалась в момент. Я нащупала в кармане кусочек пергамента, оставшийся от презента Ханны, скомкала его в шарик, получилось не очень, но для сельской местности сойдет, подошла к золотой границе и, вот это было уже чистой удачей, запульнула его прямо в Кубок.
— Отлично, мисс, — раздался сзади голос директора Дамблдора. — Полагаю, с вашими талантами вы могли бы достичь определенных высот. Например, в игре «плюй-камни». И огромное спасибо, что вы помогли найти неучтенную лазейку в моей системе безопасности. Я немедленно приму меры против подобного способа подачи заявок, — и ведь принял. Прямо не сходя с места. А потом обратился к бородатым юношам. — Мистер и мистер Уизли, рекомендую вам посетить мадам Помфри. У нее уже есть некоторый опыт по устранению последствий подобного рода.
Тут глава Хогвартса отправился трапезничать, а «мистеры Уизли» в сопровождении почти что бьющегося в истерике «третьего» — полагаю, в направлении школьного медпункта.
— И где ты раньше была со своими идеями? — с разочарованным видом в один голос буркнули оба близнеца, одарив меня невероятным по силе и количеству содержащихся эмоций взглядом.
— Не поверите, вашими стараниями во дворе крыльцо украшала, — ответила я, мило улыбнувшись, и окончательно и бесповоротно отправилась на поиски Любани и Энтони.
С перерывом на обед, ознакомительный день пролетел, как одно мгновение. Стараниями Рикета мы побывали во множестве интересных мест на пришкольной территории и внутри замка, можно сказать, с гидом нам повезло, и спасибо за это я, кажется, должна сказать Любане, с которой внештатный экскурсовод Хогвартса не спускал восхищенных глаз.
Мальчишки наши тоже времени не теряли. Ромка с Ватутием вполне удачно окучили школьного лесничего, того самого Хагрида, на предмет «какие грибы у вас в Запретном лесу водятся». Грибы тут были ни при чем, равно как и ягоды, просто лес для чародвинца — особый пунктик. С того момента, как городок наш однажды решил в таёжной глуши проявиться. У нас тогда даже занятия отменили, потому как делать больше было нечего, как медведЯм хвосты накручивать. Косолапая «саранча» быстро просекла все выгоды сложившейся ситуации, и пока горожане очухались, совершила набеги на пять окраинных супермаркетов, в результате чего из них пропал годовой запас мёда, малины и рыбы. А также куча других продуктов плюс дневная выручка. Надо отметить, выглядел хранитель ключей довольно странно, особенно после вчерашнего: мешковатый коричневый костюм и клетчатый желто-оранжевый галстук. Цвет рубашки пожелал остаться неизвестным. Вернее названия ему пока просто не придумали, как и прическе гиганта, больше всего похожей на куст, сквозь который проломилось стадо грязных оленей. Почему грязных? Потому что, помимо «просеки», на оставшихся «ветках» они оставили слой чего-то, напоминающего деготь. Разумеется, красоты Хагриду это не добавило. А вот вопросов, это он каждую субботу так или только по случаю Хэллоуина прифрантился, накидало.
Иван был засечен нами на берегу озера. Кто-то ему доложил, что в нем огромный кальмар водится, и Падаван, который до того уже был замечен, причем неоднократно, в пристрастиях ко всяким монстрилам, которых он пытался «одомашнить», исследовал прибрежную территорию и мелководье в поисках нерестилища. Или как там кальмары размножаются?
К тому моменту, как пришла пора идти на ужин, после которого должен был состояться выбор чемпионов, мы успели не только поделиться впечатлениями, но и подготовить торжественное возвращение тому из нас, кому повезет, и выслушать напутствие Забавы Путятишны. Директриса была немногословна: кого бы ни выбрали, участвующими будут считаться все, просто некоторые — условно, потому что есть такое понятие, как взаимовыручка. А если победа будет за нами, то она будет не только наша, но и ССМУ, и Чародвинска, и вообще…
Так что на ужин мы пошли, настроенные на что угодно.
Только не на то, что произошло.
