Глава 40. Беспокойный деньНесмотря на усталость, ребята направились прямиком в Выручай-комнату. Там до сих пор валялись неприбранные остатки их приготовлений – ошметки ингредиентов, немытые котлы, обрывки упаковки, и туда же они свалили все орудия сегодняшней кражи. Рон наконец-то согласился принять зелье из запасов Гермионы, и опухоль на его ноге начала постепенно спадать. Развернув шар из тянучек, студенты воззрились на него в затруднении, недоумевая, как извлечь из него галеон. Гермиона сразу предупредила:
- Магию лучше не использовать… А то мало ли что может случиться.
Взглянув на подругу, Рон предложил:
- Давай мы с Гарри этим займемся. У нас больше опыта, в некотором смысле.
Девушка охотно согласилась, наблюдая со стороны, как друзья постепенно по самые уши вымазываются в сладкой массе, прерываясь на возгласы:
- Гарри, хватит их лопать! Если так хочется сладкого – возьми вон шоколадные, их у нас навалом!
- Да они у меня к рукам прилипли – не отодрать!
Наконец с этой задачей было покончено, и Гермиона как единственная из всей компании, чьи руки не облеплял толстый слой тянучек, взяла галеон.
- Ну?! – нетерпеливо бросил Рон. – Давай, спроси, где Эштон!
- Погоди, - отозвалась девушка, - сперва надо хотя бы в общих чертах понять принцип его работы… Гарри, ты говорил, профессор Люпин его при тебе подкидывал?
- Ага, - охотно пояснил слизеринец, - и на нем проступали буквы или цифры…
- Ну что же, рискнем… - Гермиона вдохнула, словно перед прыжком в холодную воду, и подбросила галеон со словами: - Основной компонент напитка живой смерти?
Кое-как протертая поверхность монеты потемнела, красноватые буквы сложились в «асфодель».
- Отлично, - приободрилась гриффиндорка, - можно считать, предварительные испытания состоялись… Где находится Фредерик Эштон по прозвищу Зимородок?
Однако на этот раз галеон звякнул по столу обыкновенным золотым кругляшком. Гермиона перевернула монету – ничего.
- Может, ты неточно сформулировала вопрос? – предположил Рон.
- Куда уж точнее… - буркнула девушка, но все равно попыталась снова:
- Где находится Эштон, Фредерик? – Тот же результат, вернее, его отсутствие.
- Попробуем зайти с другого конца, - не отчаивалась гриффиндорка. – Фредерик Эштон жив?
К немалому облегчению ребят, на монетке проступило «да».
- Гм… - задумалась Гермиона. – Мы можем сами его найти?
На сей раз ответ был «нет». Студенты принялись гипнотизировать монету взглядом, пытаясь решить, что делать дальше. Забыв о липком слое на ладонях, Рон потянулся рукой к затылку и тут же взвыл:
- Сливочные тянучки Мерлина!
Друзьям пришлось отвлечься от изысканий в попытках избавить его шевелюру от тянучкового плена. В конце концов Гермиона уговорила его просто состричь волосы с затылка, чтобы потом заново отрастить их заклинанием. На сей раз гриффиндорец решился сдаться на ее милость, снабдив тщательными инструкциями, как именно надо восстанавливать его прическу. Осмотр результатов его вполне удовлетворил, хотя Гарри не мог взять в толк, как можно вообще что-либо разглядеть в столь перепачканных зеркалах, да и миссис Уизли едва ли пришла бы в восторг от обновленной стрижки сына.
После этого инцидента Рон и Гарри позаботились о том, чтобы счистить с рук коварное кондитерское изделие, прежде чем возвращаться к борьбе с галеоном.
- Что же, остается заключить, что данная экспедиция была предпринята нами абсолютно напрасно, - вздохнул Гарри. Однако Гермиона не спешила сдаваться: подкинув монету, она спросила:
- Мы встретимся с Эштоном?
К вящему изумлению ребят, галеон дал утвердительный ответ. На торопливое:
- Когда это произойдет? – на его поверхности выступило: «Скоро».
- Значит, все-таки не напрасно, - резюмировала Гермиона после продолжительного молчания.
- Откуда ты знаешь, что это соответствует истине? – придирчиво заметил Рон.
Вместо ответа девушка вновь подбросила золотой кругляшок:
- Когда День рождения Артура Уизли? – Красноватые символы сложились в «14 мая». – Ну что?
Однако Рон не спешил соглашаться: забрав у подруги монету, он подкинул ее сам:
- Кто победит в завтрашнем чемпионате по квиддичу? – Выпало – «Каерфилльские катапульты». – Ну вот завтра и посмотрим, - с легким разочарованием протянул Рон, который надеялся на победу «Пушек Педдл».
- Не вздумай заключать с кем-нибудь пари! – пригрозила ему Гермиона.
- Если это правда, тогда я понимаю, почему вокруг этого галеона такой ажиотаж, - шепнул другу Рон. – С ним же можно в одночасье озолотиться!
- Что-то Эштон миллионером отнюдь не выглядел, - с сомнением отозвался Гарри.
Гермиона тем временем снова погрузилась в изучение галеона, задавая ему вопросы из разнообразнейших областей знания. Когда друзьям прискучило наблюдать за ней, Гарри заметил:
- По-моему, в энциклопедии все гораздо доходчивее написано, тебе так не кажется?
- Я не понимаю, - удрученно отозвалась девушка, - галеон то отвечает, то нет, никак не могу уловить закономерность…
- Может, он просто устал? – зевнул Рон.
- Тогда он просто перестал бы работать. - Гермиона восприняла его замечание всерьез. – Я пыталась задавать вразброс одни и те же вопросы: так вот, выпадает постоянно одно и то же, и если он не отвечает – то уж ни в какую.
- Может, у него доступ к ограниченному объему информации? – предположил Гарри. – Ну типа как с Интернетом – в нем есть многое, но далеко не все.
Гриффиндорка подбросила монету, спросив:
- Какой предмет я люблю больше всего? – Когда выпало «Трансфигурация», она спросила: - Как по-твоему, откуда в этой сети взяться сведениям о моих пристрастиях?
- А может, он подпитывается нашими знаниями? – выдвинул новую гипотезу Рон.
Гермиона задумалась, но затем мотнула головой:
- А как насчет завтрашнего чемпионата?
- Да уж, такой результат определенно не я заказывал, - вынужден был признать гриффиндорец.
- К тому же, я спрашивала и о том, чего не знаю – и чего вы, уж простите, и подавно не знаете. Например, о том, какое любимое растение у Невилла…
- Мимбулус мимблетония? – фыркнул Гарри, тут же припомнивший плюющуюся вонючим гноем поросль.
- Нет, судя по показаниям Фальшивого галеона, ему нравятся трепетливые кустики. Можно, конечно, предположить, что галеон способен читать мысли на расстоянии… - Покрутив монету в пальцах, она вновь подбросила ее: - Сколько времени варится Волчьелычье зелье? Выходит, считывание мыслей тут ни при чем, - вынуждена была констатировать Гермиона, когда поверхность кругляшка осталась девственно-золотистой. – Ведь ответ на этот вопрос явно должен быть известен и Снейпу, и Люпину, а они непосредственно контактировали с галеоном, да и сейчас находятся неподалеку…
Упомянутые в разговоре ребят профессора также проводили время весьма увлекательным образом. Прежде всего, зельевар решил с утра пораньше проверить свое импровизированное хранилище. Заглянув в Воющую хижину, откуда еще не выветрился аромат распыленных Гермионой духов, он со всех ног помчался обратно в Хогвартс, не обращая внимания на студентов, которые с неподдельным изумлением созерцали несущегося по дороге профессора.
Люпин собирался провести этот день за каким-нибудь исключительно мирными занятиеми: заварил себе чай с мятой и, устроившись в кресле, развернул газету, когда в его комнате с грохотом, более приличествующим пылкому пылкому ученику, чем суровому профессору зельеварения в летах, возник Снейп и выпалил с порога:
- Фальшивый галеон похитили!
При этом известии профессор ЗОТИ также отбросил привычную степенность: он вскочил, опрокинув на себя чашку горячего чая, но даже не заметил этого.
Не сговариваясь, они бросились вон из замка, повторив маршрут утреннего забега зельевара.
- Чем это тут несет? – принюхался Люпин, остановившись на пороге.
- Я сказал бы, что Браун и Паркинсон швырялись тут духами, если бы не знал, что произошло кое-что похлеще, - криво усмехнулся Снейп. – Но что бы это ни была за пакость, она не опасна для здоровья.
Несколько успокоенный его словами, оборотень зашел в Воющую хижину, непроизвольно задержав дыхание. Когда они поднялись наверх, зельевар констатировал:
- Охранное заклинание не пострадало. Значит, это был кто-то, не входящий в категорию, против которой оно было настроено.
- Зачем вообще тебе тогда понадобилось делать его избирательным? – сердито зыркнул на него Люпин. – В противном случае мы бы, по крайней мере, сразу узнали, что сюда кто-то залез.
- Если тебе не терпится угробить пару-тройку лоботрясов охранным заклинанием – это всегда можно устроить, - отозвался Снейп, к которому уже вернулось самообладание. – Тебе ведь отлично известно, что сюда постоянно залезают юные любители острых ощущений.
- Почему тогда было не выбрать другое место для тайника?
- Вот именно поэтому. Никому не придет в голову, что можно было спрятать столь ценный артефакт в столь незащищенном месте. И в то же время, оно достаточно заброшенно, чтобы здесь не ошивался кто ни попадя.
- Однако кому-то в голову эта идея все же пришла.
- Вот это-то и интересно, - нахмурился Снейп.
- А по мне – так куда интереснее, где Фальшивый галеон сейчас! – продолжал наседать на него коллега.
- Люпин, - профессор перевел на него пристальный взгляд угольно-черных глаз, - если ты рассчитываешь выбить этот ответ из меня, то тебя ждет большое разочарование. Конечно, я понимаю, что для твоего душевного спокойствия срываться на мне куда полезнее, чем признать, что ты – такой же старый осел, как и я сам.
От этой отповеди профессор ЗОТИ несколько стушевался, бросив:
- Ладно, заклинание обратно в палочку не загонишь. Ты точно уверен, что галеон пропал?
- Своевременный вопрос, - съязвил Снейп. – Но, поверь мне, это было первым, что я выяснил. Второе – что галеон пропал не меньше недели назад. По-видимому, в воскресенье, а то и в субботу, сразу после того, как ты его проверял.
Он шагнул к стене – Люпин издал импульсивный возглас. Однако Снейп, повернувшись, ровным голосом произнес:
- Ты что, решил, что у меня от переживаний совсем мозги отшибло? Естественно, первым делом я снял охранное заклинание: как-никак, я сам настраивал его против взрослых магов! Толку-то от него больше никакого, а мне надо было обследовать место кражи. – Приблизившись к стене, он коснулся доски палочкой, быстро пробормотав заклинание. Светлые доски тут же посерели, словно подернувшись пеплом, и на их поверхности проступили бурые пятна, по форме похожие на отпечатки ладоней. – Вот, видишь? На полу то же самое. Не знаю, учили ли вас в РСД определять время совершения преступления с помощью магии, но такой цвет меток означает – не меньше недели.
Оборотень медленно кивнул, присматриваясь к пятнам, и заметил:
- Страшно представить, где сейчас может оказаться галеон… Но почему здесь так воняет духами?
- Могу сказать одно – едва ли непосредственный похититель был женщиной, - скупо отозвался Снейп.
- Конечно… - автоматически отозвался Люпин, но затем нахмурился: - А почему ты так уверен? Постой, а что за параметры были у охранного заклинания?
Несмотря на все умение профессора зельеварения владеть собой, было заметно, что ему не очень-то хочется отвечать на этот вопрос:
- Прежде всего, как я уже говорил, это волшебники старше восемнадцати лет. Для студентов оно не опасно, а вот люди постарше, которые зачем-то залезают в Воющую хижину, уже внушают определенные подозрения. Конечно, присутствовал риск, что кто-то случайно на него напорется, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет Феликс Фелицис…
- Других параметров не было? – не отставал от него оборотень.
- Ну, и еще в эту категорию входили женщины, - признался зельевар. Оправдываясь, он пояснил: - Я подумал, что девушкам в подобном месте определенно делать нечего.
- Не думаю, что это была единственная причина, - поджал губы Люпин.
- Ну, хорошо, раз тебе не терпится это услышать – мне не давала покоя близость мисс Гонт, - бросил Снейп.
- Но теперь-то ты убедился, что это не она? – устало спросил профессор ЗОТИ.
- Что не она одна – это верно, - согласился его коллега. – Но мог быть и сообщник. Чтобы не вступать в бесплодные споры, давай остановимся на том, что теоретически это возможно.
- Ладно, - не слишком уверенно согласился оборотень.
- Лучше подумаем: кому могло быть известно о том, где мы прячем Фальшивый галеон?
- Никому, - бесцветным голосом отозвался Люпин.
- Поскольку в своем умении держать язык за зубами, остается только заподозрить тебя… - начал было Снейп, но тут же добавил: - Шутка, шутка. Хотя, конечно, возможностей похитить галеон у тебя было куда больше, чем у кого-либо другого.
- Что уж говорить о тебе, - кисло заметил Люпин, явно не оценивший его юмора по достоинству.
- Следующий этап – кто вообще знал, что галеон в Хогвартсе? Вот тут-то выплывают Поттер и компания вкупе с мисс Гонт. Хотя, конечно, все четверо могли рассказать об этом кому угодно.
- Не забудь еще про наши поиски, - добавил оборотень. – Мы не слишком-то пеклись о конспирации, и кто-нибудь мог что-то заподозрить.
- И то верно, - согласился зельевар. – Отсюда вывод: с одной стороны, круг подозреваемых прискорбно широк, с другой – в его составе не выделяется ни одной отчетливой фигуры… Боюсь, что напрашивается такое следствие: нам придется обратиться к Шэннону.
- К Шэннону? – с сомнением переспросил Люпин. – Но ведь это практически значит – в Министерство магии? Может, лучше рассказать все Дамблдору?
- Разумеется, - легко согласился Снейп. – И надо было сразу отдать ему галеон, пока была такая возможность; но сваривши зелье, по ингредиентам не плачут. Однако сам посуди – что сможет сделать в этих обстоятельствах Дамблдор? Соберет студентов и объявит: «Дорогие дети, если кто-то случайно взял из Воющей хижины Фальшивый галеон – пожалуйста, верните его на место, это очень ценный артефакт. Обещаю, что никто не снимет с вас за это баллы» - так, что ли?
Хотя на лице Люпина сохранялось упрямое выражение, видно было, что возразить ему нечего.
- А Отдел внутренних расследований, хоть и входит в Министерство, обладает большой степенью автономности; думаю, нам удастся поладить с Крейде, чтобы он не особо распространялся про Фальшивый галеон, по крайней мере, пока все не уляжется. Он ведь сам отлично понимает, что начнется, просочись информация о его пропаже в Министерство… А если эта парочка поможет нам вернуть монету, думаю, будет вполне справедливо им ее на хранение и оставить. Ведь, как показала практика, непрофессионализм в этой области до добра не доводит.
Подумав, Люпин согласился:
- Действительно, пусть теперь они вместо нас побегают.
Однако побегать профессорам в этот день пришлось еще немало. Кормак Шэннон, которого они застали за написанием какого-то бесконечного отчета, выслушал их абсолютно безэмоционально, лишь изредка прерывая вопросами. После этого он поднялся из-за стола, пробурчав:
- Пойду порадую дорогого Учителя. Пусть не говорит потом, что я все от него скрываю.
Вскоре он возвратился вместе с Келтхайром, явно довольный, что внимание друида всецело переключилось на двоих профессоров, которые принялись излагать ему историю появления в Хогвартсе Фальшивого галеона и дальнейшие его приключения. Под выразительным взглядом Люпина Снейп умолчал о своих подозрениях относительно девушки Гарри. К их облегчению, Келтхайр не сказал ни слова относительно того, что профессора оставили монету у себя, и вместо этого принялся гадать, кто мог участвовать в похищении. Шэннон в самом начале беседы куда-то улизнул, а когда возвратился с четверть часа спустя, предложил без особого энтузиазма:
- Ну что же, давайте пройдем на место преступления.
Несмотря на дряхлый вид, Келтхайр на пути к Хогсмиду постоянно обгонял профессоров, правда, изрядно намотавшихся за утро. Шэннон особо не спешил, оглядывая окрестности с таким видом, словно похитители до сих пор могли прятаться за придорожными кустами. Оказавшись на месте, он повторил процедуру, проделанную ранее профессором Снейпом, и равнодушно констатировал:
- Дехронозелье. – В ответ на изумленный взгляд спутников он показал на один из следов от ладони, правая часть которого была несколько бледнее левой: - Вот тут было неровно намазано.
- И что же это значит… - пробормотал Снейп, - похищение могло произойти в течение недели?
- На самом деле, оно могло произойти когда угодно, - хмуро заметил Шэннон. – Но, поскольку вы уверены, что в субботу монета была здесь, значит, в течение недели… Впрочем, чувствуете, как пахнет духами?
- Не то слово, - мрачно отозвался Люпин, который вновь побледнел от недостатка свежего воздуха.
- Значит, это произошло недавно – духи не успели выветриться…
- Вы что, считаете, что наш похититель был ярым приверженцем парфюма? – не выдержал Снейп.
Разглядывая круглую выемку, образовавшуюся на полу после изъятия галеона, Шеннон бросил:
- Духи – это для того, чтобы заглушить запах зелий, которые использовал похититель, и уничтожить их следы в воздухе…
- Вот ведь малолетняя шпана! – выругался Снейп себе под нос. Люпин смерил его осуждающим взглядом.
Шэннон поднялся с пола со словами:
- Поскольку есть основания предполагать, что Фальшивый галеон еще находится на территории Хогвартса либо Хогсмида…
Первые подозрения о том, что этот день пройдет не совсем обычно, зародились у Бастинды за завтраком, когда она не увидела Гарри за слизеринским столом. Оглядев на всякий случай и стол гриффиндорцев, она обнаружила, что его друзья – Рон с Гермионой – тоже куда-то подевались. Решив, что они, должно быть, проспали, девушка переключилась на завтрак, попутно пытаясь составить план работы на день. Из раздумий ее вырвал профессор Снейп, сообщивший ей строгим голосом:
- Мисс Гонт, прошу ко мне в кабинет, немедленно!
От неожиданности хаффлпаффка едва не уронила бокал с тыквенным соком – и зельевар подхватил его с неожиданной галантностью, водворив на место, после чего удалился, оставив девушку в изрядном смятении. Хотя профессор Снейп всегда пытался продемонстрировать своей манерой работы, что самые незаменимые качества для преподавателя – это непримиримость и злопамятность, в последнее время Бастинде стало мерещиться, что он придирается к ней сильнее, чем к прочим. И ладно бы ей одной – однокурсницы уже посмеивались, что профессор, не иначе, в нее влюбился: все уроки напролет с нее глаз не сводит.
Хотя предстоящая беседа не сулила ничего хорошего, Бастинда рассудила, что лучше не заставлять Снейпа ждать, и, глотнув тыквенного сока, поспешно принялась доедать кашу. И тут ее посетило любопытное ощущение: словно она, оставаясь в Главном зале, одновременно перенеслась куда-то еще – в светлое, просторное помещение, где, в отличие от только что окружавшего ее гомона, стояла полная тишина. Внезапно ее вспорол голос – одновременно родной и чужой; Бастинда подняла глаза – перед ней стояла Виллина:
- Ты вообще слушаешь, что я говорю?
- Да, - отозвалась хаффлпаффка, удивляясь тому, какое облегчение принес этот немудреный ответ.
- Так вот, спрашиваю тебя еще раз: как я могу готовиться к экзаменам, если у меня нет конспекта по заклинаниям?
- По другим конспектам, - тут же ответила Бастинда, хотя Виллина явно ожидала от нее помощи в поисках, а не подобной отповеди. Слова вырывались сами собой, кроме того, девушке становилось все сложнее понимать, где она находится на самом деле.
- И это все, что ты мне хочешь сказать? – возмутилась Виллина.
- Не совсем, - брякнула ее младшая сестра против воли.
- И что же, в таком случае? – озадаченно нахмурилась рейвенкловка.
- Я полагаю, что ты в любом случае сдашь Т.Р.И.Т.О.Н. на высшие баллы и поэтому понапрасну доводишь меня, маму и Стеллу. – Бастинда окончательно перестала понимать смысл произносимого, лишь радуясь, что слова не иссякают, вереницей выплывая из глубин сознания. – По-моему, это все комплекс неполноценности – ты стыдишься того, что наша мама – маггл, сестра – сквиб, а отец погиб в Азкабане, и потому хочешь всем доказать, что ты – настоящая волшебница…
- Бастинда, с тобой все в порядке? – прервал ее словоизлияния другой голос – хотя в этой белой комнате все голоса казались почти одинаковыми.
- Я не уверена, профессор, - автоматически отозвалась она, хотя на деле не поняла, кто к ней обратился.
- Ты что-нибудь пила?
- Тыквенный сок.
- Пойдем со мной, осторожно… - Где-то в другой реальности кто-то обхватил ее за плечи и куда-то повлек, но девушка не ощущала движения собственных конечностей; вокруг летали шепоты: «Тише, тише!»
- Мисс Гонт, наконец-то! – Зельевар повернулся к вошедшим. – А ты что здесь делаешь?
- Цыц! – прикрикнул Люпин, отводя девушку к лаборатории.
- Кажется, куда-то иду… - растерянно отозвалась Бастинда.
Усадив ее на стул, оборотень выволок коллегу обратно в класс и шепотом поинтересовался:
- Ты что, действительно считаешь, что должность зельевара позволяет тебе безнаказанно травить учеников?
- Вообще-то, именно это и привело меня в педагогику, - согласился Снейп, пытаясь высвободиться из хватки Люпина и, обогнув его, проникнуть в лабораторию.
- Ты полагаешь, что у меня есть причины покрывать тебя? Или уповаешь на то, что Азкабан возобновит свою деятельность весьма нескоро?
- Преподавание здесь будет похлеще Азкабана. И вообще, что ты ко мне прицепился: время – деньги.
- По-твоему, при этих словах я должен тут же признать твою правоту и удалиться? – Люпин сложил руки на груди, и Снейп, пользуясь этим, подскочил к двери, но оборотень опередил его, схватившись за дверную ручку.
- Нет, ты можешь пробухтеть тут все время, пока действует зелье, чтобы мисс Гонт пришлось принимать его еще раз.
- Никаких «еще разов» не будет! – решительно заявил оборотень, перегораживая дверь.
- Отлично, - Снейп демонстративно сделал шаг назад, - Ремус Люпин, рыцарь без страха и упрека, собирается в одиночку сражаться со всем Авроратом, дабы отстоять дочь погибшего друга… Малфою этот сюжет придется по вкусу, когда ты окажешься у него на постое. – В ответ на недоуменный взгляд коллеги он пояснил: - Неужели ты думаешь, что я оставлю при себе свои подозрения? Государственная безопасность превыше всего…
- В таком случае, тебе придется на ходу сочинять презабавную историю о зельеваре, который случайно споткнулся и опрокинул Веритасерум прямо в бокал школьницы, - выпалил Люпин.
- Быть может, в Азкабане у нас даже будет возможность переругиваться через коридор, - пожал плечами Снейп. – Послушай, ты можешь хоть на пару секунд приглушить свои патримониальные инстинкты и внять голосу разума в моем лице? Тебе ведь хочется убедить меня в невиновности маленькой Бастинды – так почему бы прямо сейчас этого не сделать?
- Ладно, - нехотя отодвинулся от двери Люпин. – Но только пару вопросов – не более!
- А на большее уже времени и нет, все благодаря тебе, - буркнул зельевар.
Девушка равнодушно созерцала пространство, словно на безумно скучном уроке. Пресекая попытки Снейпа начать разговор, Люпин сам спросил:
- Бастинда, тебе известно о Фальшивом галеоне?
- Да.
- А о том, что он был в Хогвартсе?
- Да.
Игнорируя раздраженный шепот коллеги: «Люпин, время!» - оборотень спросил, тщательно подбирая слова:
- Ты когда-нибудь держала его в руках?
- Нет.
Отвернувшись от торжествующего Люпина, зельевар спросил:
- Тебе хотелось его заполучить?
- Да.
- Зачем? – потрясенно спросил оборотень.
- Мне хотелось доказать, что отец был невиновен.
- Но вам не удалось достать Фальшивый галеон? – не скрывая разочарования, спросил зельевар.
- Да.
Люпин опустился на соседний стул, а Снейп, пользуясь его временной отрешенностью, вновь напустился на девушку с вопросами:
- Что вы делали до завтрака?
- Спала, потом встала, оделась, пошла на завтрак…
- А вчера – чем вы занимались?
- Позавтракала, потом мы с Гарри, Роном и Гермионой пошли в Хогсмид, потом мы вернулись в замок и пошли по гостиным – уже было время отбоя…
- А что вы делали в Хогсмиде?
- Ходили по магазинам, потом пошли смотреть Воющую хижину, зашли в «Три метлы» и отправились обратно…
Люпин со Снейпом переглянулись, и оборотень спросил:
- А что вы покупали?
Девушка нахмурилась, напрягая память:
- Тянучки… Вредноскоп… Ваксу… Духи…
- То ли Грейнджер за прошедшие выходные сильно переменилась, то ли наши «Поиски Фальшивого галеона, часть вторая» с неожиданной легкостью подходят к концу, - подытожил Снейп. – Заметь, если бы мы сразу взяли в оборот мисс Гонт, нам не пришлось бы привлекать Шэннона.
- Но можно было обойтись и без Веритасерума, - буркнул Люпин.
- Да, собственно, и без Гонт, - признал Снейп. – Вот что значит – раз в жизни не заподозрил Поттера…
Шэннона, равно как и его друидического начальника, профессора обнаружили в кабинете директора.
- Вы как раз кстати, - поприветствовал их Келтхайр, тут же возобновляя психическую атаку на Дамблдора:
- Нам нужны гарантии, что никто не покинет Хогвартс и Хогсмид без нашего ведома.
- Я еще понимаю – Хогвартс, - приподнял брови директор, - но как я могу повлиять на жителей Хогсмида?
- Это ваша забота, - безапелляционно заявил друид. – В конце концов, вы здесь пользуетесь немалым авторитетом.
- Прежде чем я что-то предприму, мне хотелось бы знать: в чем суть дела? – умудренный жизнью волшебник явно был сбит с толку поведением «дорогого коллеги».
- Что же, - заколебался Келтхайр, - полагаю, у вас есть на это право, тем более, учитывая, что эта каша заварилась из-за художеств вашего родича…
- Профессор, - наконец удалось вставить слово Снейпу, - он нашелся.
- Слава Мерлину, - вздохнул друид. – С вами тут немудрено схватить кондрашку…
- Кто нашелся? Фредерик? – взволнованно переспросил директор.
- Нет, - зельевар отвел глаза, - нашелся его Фальшивый галеон.
Последующие несколько минут ему пришлось объяснять Дамблдору, как этот артефакт вообще возник на территории школы. Когда он подошел к завершающему этапу повествования, Шэннон перебил его вопросом:
- Так значит, он у О’Рахилли?
- Ну да, у Рахилли… то бишь Поттера… то бишь Рафферти… В общем, у одного из этих троих. – Поймав осуждающий взгляд Шэннона, Снейп пояснил: - Я имею в виду, у него, Уизли или Грейнджер.
- С этого надо было начинать, - не слишком любезно заметил юный сотрудник Отдела внутренних расследований и покинул кабинет.
- Я пойду с ним, - поспешил заметить Люпин, выскакивая следом, а Снейпу пришлось остаться с Дамблдором и Келтхайром один на один для дальнейших разъяснений.
В гостиной Слизерина Шэннон изрядно напугал мирно дремавшего в кресле Нотта: сперва разбудил его настойчивыми вопросами о местонахождении Гарри, а затем заорал на пределе скромных голосовых возможностей:
- Куда?! Какой еще посетитель?! Где Грейнджер с Уизли?! – Его вопли произвели на несчастного слизеринца такое впечатление, что тот сам сорвался с места, чтобы сопроводить главу Комиссии и профессора ЗОТИ в башню Гриффиндора. Но ее обитатели тоже не смогли им помочь, сказав только, что друзья куда-то ушли втроем.
- Наверняка они вот-вот вернутся. - Люпин попытался успокоить спутника, неадекватно отреагировавшего на эту обыденную весть.
- Рассказывай авгуру сказку, - буркнул тот. – Боюсь, мы упустили момент.
- Почему вы так считаете? – встревожился оборотень.
- Скоро сами поймете, - лаконично отозвался Шэннон.
Направившись к кабинету директора, они столкнулись с самим Дамблдором: он и Келтхайр целенаправленно шествовали в сторону холла, не удостоив Люпина и Шэннона даже взглядом. Заключавший процессию Снейп увлек оборотня следом и сообщил на ходу:
- Рахилли снова арестовывают.
- Мерлин правый, ну и денек! – простонал профессор ЗОТИ.
- Вы забрали галеон?
- Какое там! Гарри с друзьями куда-то отлучились.
- Я им поотлучаюсь, когда со всем этим разберемся, - процедил зельевар сквозь зубы. – Будут у меня до конца обучения маршировать под конвоем.
Злополучный профессор Военных действий в холле отсутствовал, зато их дожидались двое мракоборцев и еще один сотрудник Министерства, которого Келтхайр незамедлительно поприветствовал:
- Импов тебе в печенку!
Айлиль Крейде, которому предназначались эти слова, невозмутимо отозвался:
- Дорогой профессор Келтхайр, если между нами и возникли какие-либо недоразумения, думаю, попозже мы сможем их уладить.
- Недоразумение – это цель вашего визита, - заявил Дамблдор. – Профессора О’Рахилли освободили ото всех обвинений на последнем судебном заседании.
- Время не стоит на месте, - философски заметил Крейде.
В этот момент в холле появился сам «виновник торжества». Несмотря на поздний час, вид у него был довольно-таки заспанный – он переводил глаза с коллег на министерцев, явно не понимая, в чем дело.
- Лоэгайре О’Рахилли, - провозгласил Айлиль, - вы обвиняетесь в убийстве Риты Скитер и намеренном использовании заклинания Черной метки.
- Что за бред такой? – В голосе профессора Военных действий не было ни угрозы, ни возмущения – только безмерное удивление.
- Вас видели на месте убийства незадолго до того, как мисс Скитер обнаружили мертвой.
- Да я ее вообще не встречал ни разу в жизни! – заявил О’Рахилли.
- Вот видите – профессор отрицает обвинение, и я ему верю, - вмешался Дамблдор. – Вы не можете арестовать человека на столь зыбких основаниях.
- Могу, профессор, - спокойно ответил Айлиль. – Речь идет о вещах столь серьезных, что я могу арестовать хоть весь преподавательский состав, если сочту нужным.
- Я немедленно отправляюсь в Министерство, - раздраженно отозвался Дамблдор. – И учтите, Крейде, я передам ваши слова в точности.
- Моя самая заветная мечта, профессор – дожить до дня, когда меня наконец уволят, -меланхолично отозвался ирландец. – Поэтому можете даже добавить что-нибудь от себя – я буду только благодарен.
Директор удалился, сопровождаемый Келтхайром, а Снейп обратился к арестованному другу:
- Лоэгайре, ты случайно не в курсе, куда подевался твой, с позволения сказать, сын?
Люпин бросил на него укоризненный взгляд, явно полагая, что для подобных расспросов сейчас не время.
- А разве он не у себя? – растерянно переспросил О’Рахилли.
- Ясно, - мрачно отозвался Снейп. – И, полагаю, свои планы на день он тебе тоже не доверил?
- Мне не хотелось бы вас торопить, но нам пора, - бросил Айлиль. – У меня еще куча дел на сегодня, из которых задержание такого убийцы-рецидивиста, как ты, далеко не самое значительное.
- Но могу я хоть с сыном попрощаться?
- Во-первых, не такой уж он тебе и сын; во-вторых, как я понял со слов твоего коллеги, это рискует затянуться надолго; а в-третьих, думаю, ему разрешат тебя навестить: я лично об этом похлопочу. – О’Рахилли буркнул что-то на ирландском, и Крейде невозмутимо добавил: - А еще я приложу к протоколу задержания литературный перевод.
Трое конвоиров и арестант уже приближались к границе антиаппарационной зоны, когда Айлиль сказал на ирландском:
- Знаешь, Рахилли, я сам был от этой бабы не в восторге, но то, что ты с ней сотворил…
- Тебе что, совсем от псалмов уши заложило? – начал раздражаться профессор Военных действий. – Я тебе родным языком говорю, что в глаза эту Скитер не видал и уж подавно не помогал ей отправиться туда, где ей самое место. Но в Аврорате, похоже, решили, что наконец-то нашли, на кого можно повесить все нераскрытые убийства…
- А как же ты объяснишь показания свидетеля? – сдвинул брови Крейде. – Уж ему-то я отнюдь не на слово поверил…
- В них был бы хоть какой-то смысл, если бы Скитер порешили прямо на территории Хогвартса: если мне не изменяет память, в момент убийства я находился именно там.
- Полагаю, что свидетелей у тебя немного? – несмотря на уверенный тон Айлиля, от Лоэгайре не укрылось, что его конвоир несколько обескуражен этим заявлением.
- В этот день у меня была их целая делегация, - возразил бывший РСД-шник. – Сперва Гарри заявился выяснять отношения, потом Снейп принялся меня донимать по поводу, который совершенно его не касался, за ним следом нагрянули Уизли с Грейнджер, ну а потом мне поручили доставлять детей по домам, и я привел их в «Пьяный сид», где столкнулся лоб в лоб с тобой. Полагаю, что все свидетели, кроме последнего, были достаточно адекватны.
- Но как же тогда… - удрученно нахмурился Крейде, замедляя ход; мракоборцы вопросительно на него уставились.
- Думаю, я могу это объяснить, - с напускной серьезностью ответил О’Рахилли. Крейде воззрился на него с недоверчивым интересом. – Конечно, я не специалист в подобных вещах, но я полагаю, что произошло следующее: ты столь страстно мечтал, чтобы меня упекли в Азкабан на веки вечные, отписав тебе все мое состояние, что попросту выдумал этого своего свидетеля, а потом сам уверовал в его существование. Разум порой выкидывает странные штуки, Крейде.
- Рахилли, ты в курсе, что это называется оскорблением должностного лица при исполнении? – прищурился Айлиль.
- Но я же не предположил, что ты сам написал на меня донос в припадке лунатизма, или что этот свидетель явился тебе в белой горячке? – пожал плечами профессор Военных действий.
- Тебе знакома маггловская идиома «висельный юмор»? – поинтересовался Айлиль. – Если нет, то ее основной смысл в том, что людям, не умеющим соизмерять свое остроумие с обстоятельствами, вскоре ничего, кроме чувства юмора и не остается, да и то весьма ненадолго.
- В любом случае, по части остроумия мне далеко парней из вашего Министерства: похоже, они День Дурака каждый сезон справляют… - О’Рахилли явно собирался что-то добавить, но внезапно застыл, уставившись куда-то за горизонт, в ту сторону, где ветви деревьев Запретного леса намертво вцепились в низкое зимнее небо.
- Рахилли, ты чего, баньши увидел? – пихнул его в бок Крейде. – Я не собираюсь тут торчать, пока ты сочиняешь очередную плоскую шутку…
Внезапно Лоэгайре оттолкнул его с такой силой, что Айлиль, от неожиданности потерявший равновесие, свалился на близстоящего мракоборца; воспользовавшись суматохой, О’Рахилли выхватил у него из кармана свою палочку и оглушил второго служителя порядка, задав стрекача по направлению к Хогвартсу.
- Ступай-ка за подкреплением, - оценив ситуацию, велел Крейде сохранившему дееспособность коллеге, а сам что было сил припустил за беглецом.
Сколько хлопот ни задали друзья профессорам утром злополучного дня, для них самих оно складывалось ничуть не менее беспокойно. Когда Гермиона наконец решилась оставить Фальшивый галеон в покое, друзья двинулись было в сторону Главного зала, чтобы успеть на завтрак, но в их планы вмешалось непредвиденное обстоятельство. Этим препятствием послужил повстречавшийся на лестнице Малфой, который, подняв голову от конспектов по дементорологии, бросил:
- Эй, Рахилли, тебя тут кое-кто искал. То ли Астор, то ли Экман – какая-то дурацкая маггловская фамилия… - и тут же снова уткнулся в замызганные листы.
- Эштон? – спросил застывший на месте Гарри.
- Может, и Эштон… - равнодушно согласился Драко. – Похоже, он торопился, потому что сразу же ушел…
- Дементор меня побери! – в отчаянии воскликнул Гарри. – И давно он отбыл?
- А с чего ты так распереживался-то? – поинтересовался Малфой, не переставая шелестеть страницами. – Он сказал, что подождет тебя в «Трех метлах», если я ничего не путаю.
- Я уж надеюсь, - буркнул Гарри, бросившись к холлу мимо Главного зала. Пытаясь загладить его неучтивость, Рон напутствовал Малфоя:
- Ты хоть под ноги-то смотри, а то еще загремишь с лестницы Сам-Знаешь-Кому на радость…
- Угу, - индифферентно отозвался Драко.
- Вот и позавтракали, - мрачно заметил Рон, догнав друзей по дороге к Хогсмиду.
- А вам идти со мной не обязательно, - отозвался Гарри. – Можете поесть и поспать, а я переговорю с Эштоном и все вам потом расскажу. Тем более что у тебя нога болит.
- Еще чего, - обиженно отозвался гриффиндорец. – После всего, что мы от этого твоего Короля-Рыбака претерпели, мы имеем полное право хотя бы увидеть его своими глазами.
- И потом, мы ведь можем перекусить в «Трех метлах», - мечтательно добавила Гермиона.
Это замечание устранило последние противоречия, и вскоре компания заявилась в зал таверны, полупустой в этот ранний час.
Гарри едва удержался от радостного возгласа, когда увидел знакомую серую шляпу с обвисшими полями над столом в углу зала, и рванулся туда, налетев на стул. По счастью, мадам Розмерта не возражала против подобного проявления эмоций и удалилась из зала, предоставив посетителям спокойно обменяться приветствиями.
- Доброе утро, мистер Эштон! – заявил Гарри волшебнику, которого вывел из раздумий сотворенный им шум. – Вы пришли забрать свой галеон?
- А ты пришел его мне отдать? – ответил вопросом на вопрос колдомедик. – Надеюсь, твоя радость при виде меня не связана с тем, что у тебя из-за него были неприятности?
- Не без этого, - скривился парень и запоздало сообразил: - Это мои друзья – Рон Уизли и Гермиона Грейнджер.
- И я так понимаю, они в курсе дела? – кивнул ребятам Эштон. – Вы присаживайтесь, а то стоящие вокруг люди вызывают у меня нехорошие ассоциации…
- Ну да, я им рассказал… - признался Гарри. – Но у меня от них не бывает секретов. А что до самого галеона…
При этих словах Гермиона извлекла из кармана мантии обернутый в пергамент шар, который, правда, изрядно уменьшился в размерах с прошлого раза.
- А я думал, мы оставили его в Выручай-Комнате… - заметил Гарри.
- Может, и стоило… - рассудила девушка. – Но я подумала, что нам всем будет спокойнее, если галеон будет при нас, а если бы его даже кто-то увидел, то решил бы, что это просто ком тянучек. И, как видишь, оказалось, что я прихватила его весьма кстати…
- Это что – новое слово в хранении магических артефактов? – спросил Эштон, воззрившись на то, во что превратился его галеон. – Или вы пытались сварить с помощью Фальшивого галеона сливочные тянучки и прискорбным образом уронили его в котел?
- Скорее, первое, - смущенно сообщила Гермиона. – Теперь вы его заберете, и нам больше не придется его прятать… но, может, вы, наконец, объясните принцип его работы?
- Как я посмотрю, вы уже пытались его постичь? – Уложив липкий шар на развернутый пергамент, волшебник принялся счищать тянучки, орудуя двумя вилками и салфеткой. – Не расстраивайтесь, разгадать это еще никому не удалось, потому что одних знаний о природе магии тут недостаточно, требуется более широкий взгляд на вещи. Вот вы выросли среди магглов?
- Как вы узнали? – сдвинула брови гриффиндорка.
- Не слишком-то это было трудно… Однако вы напрасно считаете это своим недостатком: скорее, это достоинство, которого лишены большинство магов. – Он сунул в рот вилку с куском тянучки и, оглянувшись на ребят, предложил: - А вы что смотрите голодными глазами? Присоединяйтесь!
Ребята тут же последовали его совету, с неким злорадством уничтожая сласти, доставившие им немало неудобств, а Эштон задумчиво продолжил:
- Что может быть интересного в маггловской науке, верно? Все сплошь потуги бедной на фантазию мысли, одержимой демоном утилитаризма. По сути, они недалеко ушли от сэра Исаака Ньютона. Эка невидаль – расковырять сперва молекулы, затем атомы, а затем и их составные части, когда самый элементарный акт волшебства остается для них тайной за семью печатями. Вот именно так большинство магов и думает, - мрачно закончил он.
- Но ведь вы, насколько нам известно, отнюдь не квантовой физикой интересуетесь? – не преминула спросить Гермиона.
- Каждому свое, - согласился Эштон. – Вам известно, почему маги не жалуют психологию?
Студенты синхронно замотали головами.
- Все потому что сознание – почти единственный предмет, которым невозможно управлять с помощью магии, - вздохнул колдомедик.
- А как же Империо? – возразил Рон.
-
Управлять, а не отключать, - пояснил Эштон. – Правда, есть один раздел магии, который подходит к этому очень близко: зельеварение.
Гарри невольно припомнились вступительные слова Снейпа на первом уроке: даже он тогда не упомянул о подобных возможностях своего ремесла.
- Спокойствие, счастье, горе, радость, сосредоточенность и мечтательность – все это можно вызвать с помощью правильно сваренных зелий, - продолжал тем временем волшебник. – Но есть предел, за который и эта тонкая наука зайти не способна. Можно заставить человека засмеяться и заплакать, совершить подвиг и даже влюбиться, но невозможно изменить его, заставить перестать быть тем, кто он есть.
- Заставить человека перестать быть самим собой – разве это не равносильно убийству? – вмешалась Гермиона.
- А кто мы есть? – отозвался Эштон. – Что останется, если убрать все наслоения страхов, предрассудков, заблуждений, обид и сожалений? – Гермиона медлила с ответом, задумавшись, и волшебник продолжил: - Если бы я уже не выбрал себе специальность, пожалуй, я занялся бы филологией: что может быть увлекательнее слов, относительно которых все считают себя знатоками, а на поверку никто не знает, что это такое? Взять хоть «личность»…
- Это относится к области философии, а не филологии, - заметила Гермиона, выйдя из раздумий.
- Вполне возможно, - согласился Эштон. – Но вы мне так и не ответили. Конечно, это не слишком честно с моей стороны – заставлять вас за несколько секунд найти решение проблемы, которое не смогли отыскать миллиарды людей в течение тысячелетий. Но вы затронули щекотливую проблему… Как вы понимаете, никто не собирается менять человеческий характер просто так, за здорово живешь – даже если бы мы и захотели, у нас нет такой возможности. К воздействию приходится прибегать, лишь когда что-то выходит из-под контроля и человек становится опасным для самого себя и окружающих. Беру ли я при этом на себя слишком много? Безусловно. Но если это единственный способ помочь, я считаю себя не в праве пренебрегать им.
- Но менять характер – разве это вообще возможно? – не сдавалась гриффиндорка. – Я полагала, что суть психиатрии… - Она вновь задумалась.
- В чем же? – терпеливо переспросил Эштон. – Если человек агрессивен, честолюбив не в меру, склонен ко лжи и предательству, неспособен на искренние и глубокие отношения – по-вашему, речь идет не о характере? Люди не станут одинаковыми, даже если устранить досадные недостатки, которые мешают, прежде всего, им самим. Да взять хоть вас – вы боитесь, что теряете лицо, когда забываете о своей страсти к учебе ради более приятных вещей, верно?
Гермиона покраснела, а Гарри с Роном украдкой переглянулись.
- Но поверьте, это еще вполне ничего по сравнению с тем, что обычно обуревает девушек ваших лет, - заверил ее Эштон. – Однако мы изрядно отклонились от изначального вопроса. Я несколько покривил душой, заявив, что волшебники отвергают психологию на основании того, что магия тут бессильна. Зачастую куда большее значение имеет то, что они считают саму проблему не стоящей выеденного яйца: ведь ни для кого не секрет, что магглы увлекаются всей этой дребеденью лишь потому, что неспособны к легилименции. В самом деле, зачем заниматься постижением хитросплетений чужой души, если можно напрямую прочесть все мысли, вам так не кажется?
- Но ведь это не объяснит, почему они возникают? – рискнул предположить Рон, но тут же смутился под скептическим взглядом Гермионы.
- Вернее, откуда берутся, - согласился с ним Эштон. – Сосредоточившись на магических способностях, волшебники попросту выпустили из внимания куда как более существенную вещь – разум сам по себе, в широком смысле этого слова. Конечно, магглы немногим дальше продвинулись в постижении его тайн… - Он задумчиво покрутил в пальцах извлеченную из тянучек монету. – Но им удалось понять то, что проглядели мы, маги: что подлинное волшебство кроется здесь. – Он указал пальцем на висок. – Пользуясь магией, мы задействуем лишь часть своих скрытых способностей, и невозможно даже предположить, насколько далеко они простираются на самом деле… Вот это, - Эштон положил монету на поверхность стола, - лишь первый шаг в постижении неизведанных возможностей сознания. Хотя, если выражаться точнее, то все же подсознания. Вы ведь экспериментировали с монетой? – обратился он к Гермионе, пододвигая к ней галеон. – Какое у вас сложилось мнение о ее работе?
- На какие-то вопросы она отвечает, а на какие-то нет, - растерянно начала девушка. – Это кажется совершенно бессмысленным…
- Вот так-то вы и относитесь к самой себе на самом деле, - насмешливо отозвался Эштон. – Потому что на все эти вопросы вы отвечали себе сами.
- Как так? Этого быть не может… – поразилась Гермиона, а затем, взяв себя в руки, пояснила: - Я с самого начала предположила нечто подобное – но ведь по большей части я не знала ответов!
- Вы бывали в Выручай-Комнате? – ни с того, ни с сего спросил бывший РСД-шник.
- Да, - первым отозвался Гарри.
- А теперь представьте себе, что ваш разум и есть Выручай-Комната. Вы и представить себе не можете, как она выглядит на самом деле, пока вы в нее не зашли; равно как будет выглядеть в следующий раз, если вам понадобится в ней что-то другое. Также и ваш разум – вы пользуетесь им тем способом, которым привыкли, и теми знаниями, которые необходимы вам в данный момент, и понятия не имеете, что тут же, в этом самом сознании, хранятся колоссальные залежи сведений, к которым, скорее всего, вы никогда не получите доступа. То, что вы услышали краем уха, прочитали и тут же позабыли, что-то, мелькнувшее в области бокового зрения, тонкий запах, которого вы даже не заметили – все это поступает в подсознание, и не просто лежит мертвым грузом, а обрабатывается, анализируется – таким образом, вы зачастую интуитивно знаете ответы на самые что ни на есть сложные вопросы, но, хоть убей, не можете пояснить, откуда берутся подобные соображения.
- Так что же, - удрученно переспросил Рон, - сознание – это что-то вроде барахлящей палочки? То бишь, выдает не то, что нужно, а не пойми что, да и то нерегулярно? Тогда я понимаю, в чем назначение психологии – и удивительно, что она не получила широкого распространения…
- Если вы имеете в виду, что с ее помощью мы можем устранить барьер между подсознательным и сознанием, то это не панацея, мистер Уизли, - покачал головой Эштон. – Иначе этого барьера не было бы вовсе. Самый верный путь свести человека с ума – открыть ему его собственное подсознание во всей красе. – Волшебник потупился. – Вы поразились бы, сколько в вашем подсознании того, чего вы знать попросту не хотите: того, что вас пугает, или угрожает вашему спокойствию, отношениям с близкими людьми; узнав все это, вы бы и вправду никогда не смогли бы стать прежними.
Гарри забрал монету у Гермионы, которая продолжала с любопытством ее разглядывать, и спросил:
- А если задавать вопросы про себя – Фальшивый галеон ответит?
- Да, конечно – нет никакой разницы, разве что требуется сосредоточенность, которой проще достичь, задавая вопросы вслух, - рассеянно пояснил Эштон, который, похоже, с головой ушел в собственные мысли.
Слизеринец подкинул монету – спустя пару секунд на ней проступило слово «Да». Гарри тут же подскочил с места и сообщил друзьям нарочито беспечным тоном:
- Ребята, кажется, нам пора. Я тут вспомнил… у нас ведь назначена отработка, и мы уже опаздываем…
Хотя Рон с Гермионой не вполне поняли, что на него нашло – после упорных поисков Короля-Рыбака внезапно сбежать, так и не успев задать ему интересующий их вопрос о Наследнике трех родов – они достаточно хорошо знали своего друга, а потому поспешили его поддержать: девушка в ужасе ахнула:
- Профессор нас просто убьет! И как мы могли об этом забыть?!
- Да ладно, если поспешим, опоздаем от силы минут на десять, - применил творческий подход Рон. – Старый пень переживет.
- Галеон мы вам вернули, папа передает привет, - протараторил Гарри, пятясь к выходу.
- Да, пожалуй, времени у нас и вправду маловато, - согласился Эштон, поднимаясь с места.
Гарри повернулся к выходу – и его рука непроизвольно дернулась к карману мантии: в зал зашли четверо, перегородив дверь, но юношу напугало не это, а то, что их лица были скрыты слишком хорошо знакомыми ему масками. Однако его рука нащупала пустоту – рядом раздались недоуменные возгласы Рона и Гермионы. Студенты в панике оглянулись на Эштона – тот поднял в воздух три волшебные палочки со словами:
- Это тоже было не слишком сложно.
