Глава 41***
- Она похожа на Лину, - как бы между делом негромко констатирует Римус.
Сириус вздрагивает:
- Ничего подобного!
- Похожа, и ты прекрасно это знаешь. Так же вечно таскает с собой заколку «на всякий случай» и никогда ей не пользуется. И прищелкивает пальцами, когда что-нибудь забывает.
- Не думал, что ты помнишь… - невесело хмыкает Блэк, снова украдкой наблюдая за однокурсницей крестника. Римус горько усмехается:
- Я тринадцать лет только и делал, что вспоминал.
И сам пугается своих слов, понимая, что Сириус непременно примет их за упрек:
- Лунатик, я…
- Не виноват, я знаю, - смущенно заканчивает тот. – Так я не о себе… Она тебе нравится?
Блэк издает возмущенный возглас:
- Ты с ума сошел! Ей шестнадцати нет!
- Ну, это ненадолго…
- Мерлин, что я слышу… Наш правильный Лунатик подбивает друзей на совращение малолетних?
- Ничего подобного! – протестующе поднимает руки тот. – Просто я помню, Бродяга, что тебе жизненно необходимо быть в кого-нибудь влюбленным… А иначе ты начинаешь бросаться на окружающих.
Сириус только мрачно усмехается в ответ:
- Ты не допускаешь, Лунатик, что я мог и поумнеть после того, как моя последняя девушка погибла по моей вине?
Люпин замирает, улыбка резко исчезает с его лица, и голос звучит натянуто и почти испуганно:
- Это неправда, Сириус, Марлин…
- Пожирателей на Маккиннонов навела Белла. Хотела отвадить меня от общения с «грязнокровками». Она много хвасталась этим в Азкабане… «Ты должен быть благодарен мне, Сириус Блэк, что я избавила тебя от неподходящей компании…»- в голосе мелькают безумные мстительные нотки, когда Блэк имитирует грудной срывающийся голос кузины.
- Ты не мог знать…
- Зато теперь я знаю, Лунатик. Пока моя дорогая сестра жива и таскает ноги, романтические отношения мне противопоказаны, тем более что я безвылазно сижу в этом фамильном склепе, - Сириус окидывает гостиную ненавидящим взглядом. – Хватит с меня и того, что опасность угрожает тебе и Гарри. И, кстати, - его лицо вдруг освещает лукавая улыбка, - тебе-то ничто не мешает наконец обратить внимание на мою племянницу. Пожалей девочку, она с детства по тебе сохнет!
***
Тем, кто просил гудшип)
- Рон, это просто глупое упрямство! – восклицает, пожав плечами, Гермиона. - Ты же с четвертого курса мечтал пойти в Аврорат, а теперь вдруг передумал?!
- Ну и передумал, - бурчит тот. – А маггловские дети, говорят, все мечтают стать космонавтами, и что?
- Ничего не понимаю. Отказаться от высшего образования, чтобы работать в магазине всякой магической ерунды? Я понимаю, Джорджу сейчас будет трудновато, но ему обещался помочь Перси. В общем, Рональд Уизли, я считаю…
- Гермиона! – вдруг негромко, но как-то непривычно решительно останавливает ее парень. – Что бы ты ни считала, важные вопросы в моей жизни я намерен решить сам.
Она откидывает локоны назад, пристально всматривается в его черты, словно ища в нем что-то не замеченное прежде, а потом вдруг кивает, шагает вперед и прячет лицо у него на груди.
Рон на мгновенье теряется, но потом обнимает ее крепко и уверенно:
- Ну, Герм, успокойся. Что такое случилось?
- Ничего, - мотает головой гриффиндорская всезнайка, а после поднимает голову и смотрит Рону прямо в глаза:
- Если бы ты знал, как я устала быть самой умной!
***
Профессор Слизнорт бесцеремонно заглядывает в личные покои молоденькой ученицы Дамблдора:
- Моя дорогая Минерва, как вы устроились?
МакГонагалл краснеет, но отвечает резко и строго:
- Я бы попросила вас не фамильярничать, профессор.
Тот только галантно улыбается:
- О, прошу прощения, мисс, а я-то думал, что на правах старого знакомого…
- Прошу прощения, вам что-то нужно от меня, профессор?
- Всего лишь одно слово, мисс… Не окажете ли вы мне честь принять в подарок этот букет?
МакГонагалл скептически хмыкает, глядя на огромный букет алых роз, Мерлин знает откуда вытащенный лысеющим коллегой:
- И не подумаю, профессор… Красные розы – это банальность.
- Но… - смешавшись, тянет Гораций, - но хотя бы на чай вы меня могли бы пригласить?
- Не думаю, - серьезно, но с насмешкой в голосе пожимает плечами Минерва, - Я, видите ли, другому отдана…
- И кто же этот другой, позвольте узнать? – с вернувшейся игривостью вопрошает Слизнорт, но в ответ получает только спокойное:
- Не другой, а другое, Гораций. Преподавание. Кстати, а не пора ли вам уходить?
***
И когда на выпускном балу под пристальными взглядами целого зала к Гермионе подходит наследник рода Малфоев, даже Рон не решается нарушить торжественность момента.
Они произносят пару мало значащих фраз, а потом парень, почти шепотом, говорит главное:
- Грейнджер… Спасибо вам.
И она улыбается, слегка наклонив голову.
За последний год между ними и впрямь было слишком много вещей, за которые стоит благодарить.
А за ними следом вступают другие пары, и в музыку вплетается неясный серебристый звук. Гермиона тихо, почти про себя, спрашивает:
- Что это?
И удивляется, слыша совсем рядом высокий голос танцующей с Невиллом Полумны:
- Это струны. Разве ты их не видишь?
Гермиона открывает рот, чтобы ответить «нет», и ахает от восхищения, на секунду увидев зал таким, каким видит его равенкловка.
Затянутым тончайшей сетью серебряных нитей, связывающих людей между собой.
- Вижу… - отвечает Грейнджер. – Что это значит?
- Ты сама знаешь, - с оттенком грусти улыбается Полумна, - Это значит, что мы все не чужие.
Гермиона удивленно опускает взгляд вниз и нащупывает глазами едва заметную ниточку, связывающую ее с Малфоем.
Странное дело, но, кажется, все в этой жизни меняется.
