Помни.От переводчика:
До сих пор не в силах морально отойти от последних новостей. Вчера вместе с Аланом Рикманом умерла и моя частичка детства. Великий актер, великий человек.
Даже нет слов, чтобы выразить ту пустоту, которая сейчас образовалась в душе. Думаю, новая глава перевода скажет это лучше.
Мы будем помнить, профессор Снегг.
Всегда.
Глава 44.
Помни.
1 апреля 1999 года.
Это был его День Рождения.
Когда Дни Рождения обычно перестают быть тем, что ты с нетерпением ожидаешь? Джордж знал, что есть люди, которые кривят лицо каждый раз, когда наступает этот праздник, но никогда не ожидал, что в один прекрасный день станет одним из них. Он всегда был уверен: такое поведение больше подходит ворчливым старикам, но никак не двадцатилетнему парню. Хотя он думал и о многих других вещах тогда, когда был счастлив.
Тогда, в прошлом.
Теперь же он на целый год старше, чем Фред когда-либо будет. На целый чертов
год старше.
Неужели он всегда будет чувствовать себя так? Будет ли каждый День Рождения отдалять его от брата? Будет ли он всегда чувствовать себя закостенелым старикашкой? Сможет ли хоть когда-нибудь перейти эту черту?
Все эти, равно как и многие другие, вопросы без ответов сводили Джорджа с ума.
«Помоги мне. Мерлин, Фред, помоги мне!»
В дверь постучали — резко и настойчиво — так, что он смог услышать даже на верхнем этаже. Джордж тут же закатил глаза и устало застонал. Если это был кто-то, собирающийся сказать «Счастливого Дня Рождения!», то он
не собирался открывать.
Но стук повторился.
Джордж мог пересчитать людей, способных показаться на пороге, по пальцам. Это точно не были родители, только не после того, как он довел мать до слез во время их последней встречи. Никто из семьи, кроме, возможно, Перси, который на самом-то деле оказался довольно неплохим парнем, хотя Перси больше не обременял себя стуком в дверь — теперь он спокойно заходил без предупреждения.
Оставался еще Ли, скорее всего совершенно забывший о том, какой сегодня день.
Джордж мысленно остановился на трех именах: Кэтти, Алисия и Анджелина. За дверью могла стоять одна из них. Возможно, Анджелина, ведь Алисия налаживала отношения со своей семьей и ребенком, а Кэтти полностью поглотили заботы о Ли. Конечно, это могла быть Энджи: в Хогвартсе они были друг другу не больше, чем однокурсники и товарищи по команде, и только после окончанию школы стали настоящими друзьями. Благодаря Фреду.
Фред…
Третий удар, сопровождаемый еще парой яростных стуков.
Кто бы там ни был, он явно терял терпение.
Однако Джордж совершенно точно
не собирался открывать дверь.
Хотелось ли ему увидеть лица друзей?
— Джордж Уизли! — внезапно прозвучал резкий голос: окно было распахнуто настежь, поэтому он мог отчетливо разобрать каждое слово. — Если через двадцать секунд ты мне не откроешь, я выломаю дверь!
Точно, Анджелина.
Он не смог сдержать невольной улыбки, отодвигая стул в сторону и направляясь вниз по лестнице.
Когда он резко дернул ручку на себя, Анджелина выглядела удивленной. Странно удивленной. На несколько секунд он опешил: девушка была... одета, словно на праздник. Ее волосы изящной волной были тщательно уложены в замысловатую прическу, на лице — неброский макияж. Одета в платье; ему было непривычно видеть всё это: в последний (и первый) раз он видел Энджи в платье на Рождественском балу в Хогвартсе дикую прорву лет тому назад. Сейчас же она выглядела такой…
девчачьей, окончательно решил он, продолжая удивленно пожирать взглядом.
Фреду бы это не понравилось.
А вот
ему казалось, что она выглядит прекрасно.
— Привет, — тихо прошелестела Анджелина, нерешительно разглаживая невидимые складки на ткани платья.
— Привет, — ответил он так же нерешительно.
Джордж знал, стоит ей только сказать «С Днем Рождения!», как он тут же, не раздумывая, захлопнет дверь перед ее носом. Однако Энджи молча прошагала мимо него вглубь магазина, точнее, того, что раньше называлось магазином, и Джордж уловил легкий шлейф цветочного аромата, исходящего от нее.
Еще одна странность в быстро растущий список, ведь Анджелина никогда прежде не пользовалась духами.
Нахмурившись, он принялся запирать дверь.
— Здесь всё еще нет света? — спросила она, оглядываясь. — Люмос.
На кончике палочки тут же появился мягкий огонек.
— Здесь всё еще нет света, — повторил он. — К чему этот глупый вопрос?
— К тому, — проговорила она, почти споткнувшись об одну из коробок, — что темнота сводит меня с ума.
— С каких пор ты боишься темноты?
— С тех самых, как в ней стала скрываться опасность для моей жизни, — ответила она холодно. — Я чуть не вывихнула лодыжку.
Он снова улыбнулся, прекрасно сознавая, что она этого не увидит.
Они оказались на кухне, и Анджелина с тревогой оглядела царящий в ней беспорядок, пустой стол и плотные слои пыли с грязью на полу.
— Где Ли? — спросила Энджи, стараясь скрыть замешательство.
— На работе.
— Но ведь уже почти девять.
— У него гибкий график.
Она поджала губы:
— Тогда он должен сверять его, чтобы быть здесь вовремя.
— Вовремя для чего? У него нет никаких причин возвращаться домой.
— Но у него и
неоткуда возвращаться, — язвительно бросила она. — Теперь он всего лишь номинально считается стажером в Аврорате после той истории с Руквудом. Кроме того, — добавила она запоздало, — у него есть ты.
— Я ему не семья. И это не его дом.
Она, казалось, собиралась возразить, но лишь мягко покачала головой.
— Сядь. За
стол. Тебе нужно нормально поесть.
Двадцать минут спустя, переворошив почти все кухонные шкафчики, Анджелина поставила перед Джорджем тарелку с дымящимся ростбифом и бобовым маслом.
От запаха пищи живот Джорджа протестующе сжался.
Он с трудом мог впихивать в себя наполовину холодные завтраки быстрой готовки, которыми его пичкал Ли. Как же он собирался съесть
это?
Однако Анджелина молча выжидала, поэтому он быстро подцепил вилкой кусочек мяса и сунул его в рот.
— Я думаю, сейчас не самое подходящее время говорить, что я терпеть не могу бобовое масло.
Фред его обожал.
— Не самое, — согласилась она.
— Или то, что оно несколько месяцев провалялось в шкафу.
Анджелина улыбнулась, не зная точно: пошутил ли Джордж или сказал правду.
— Ты никогда не думал о том, чтобы заново открыть магазин? — словно бы вскользь поинтересовалась Энджи.
— Думал.
— И?.. — поторопила она, заметив, что Джордж не собирается продолжать.
Он пожал плечами.
— Это блестящая идея, — проговорила она с нажимом.
— Сверкающая, — фыркнул Джордж, явно недовольно. Однако Энджи не обратила на его очевидный сарказм никакого внимания.
— Все были бы в восторге. И мне бы так хотелось, чтобы он снова работал.
— Это не твое дело, — отрезал он тоном, который обычно заставлял Ли — да кого угодно! — отказаться от затеи беседовать.
Вспышка боли мелькнула на лице Анджелины, но ее голос прозвучал твердо:
— Я знаю, — спокойно продолжила она. — Но Фреду бы очень не хотелось видеть его таким, — она развела руками. — Магазин был его мечтой Джордж, ты же знаешь!
Правда.
По странной иронии судьбы магазин забавных поделок и вредилок был единственным, о чем Фред мог говорить серьезно.
— Так для чего это ты так нарядилась? — спросил он, быстро меняя тему.
Конечно, он бы с удовольствием помолчал, но знал, что с ней такое не пройдет. Каждый раз Анджелина приходила сюда, чтобы заставить его говорить. Поначалу ему это нравилось, ведь звук собственного голоса давал понять, что он еще не сошел с ума. Правда, иногда это только раздражало, ведь Энджи постоянно хотелось говорить на темы, о которых он не позволял себе даже думать.
— Ты знаешь, почему, — она многозначительно вгляделась в лицо Джорджа.
Во рту пересохло.
— Ты…
— С Днем Рождения, Джордж, — произнесла она, и парень пожалел, что все-таки не захлопнул дверь перед ее лицом.
В прошлом году перед самой битвой, когда сил хватало только на то, чтобы устало бродить от одного занятия к другому, они смогли забыть обо всех тревогах и закатить настоящую вечеринку.
Тогда Джордж понял, насколько далеко все зашло, когда с негодованием отметил, что Ли откровенно флиртовал с Анджелиной. В то время как даже Фреда — который, Мерлина ради, был ее парнем! — это нисколько не раздражало. Всё закончилось дикой попойкой для них (за исключением Энджи, которая редко позволяла себе спиртное) и страшным утренним похмельем.
А теперь Джордж каждый день чувствовал себя как в то самое утро: в голове нещадно звенит, и к горлу постоянно подкатывает густой комок тошноты.
— Тебе уже двадцать один, — продолжила Анджелина, словно боясь, что он не расслышал ее с первого раза.
— Я
знаю, — отрезал Джордж неохотно. — Энджи, пожалуйста, заткнись.
Он чувствовал: еще немного и ее терпение лопнет, словно натянутая струна, возможно, она закричит или даже ударит его. Поэтому она привлекала Фреда: своей жесткостью. И силой.
Однако вместо этого Анджелина лишь несколько секунд мягко смотрела на него, прежде чем продолжить:
— Я тоже скучаю по нему.
— Я не могу поверить, что его больше нет.
Вот оно!
— Но это не так, Джордж, — Анджелина помедлила, тщательно подбирая слова. — Он умер, но не ушел. Фред по-прежнему рядом, вот здесь, — она мягко приложила ладонь к своей груди, затем ее теплые пальцы коснулись груди Джорджа. — И здесь. Он говорит с нами. Я слышу его, и, знаешь, сейчас он просит меня, — она склонила голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, — быть сильной. Заботиться о тебе.
Джордж отрешенно покачал головой.
— Энджи, я прошу тебя, перестань. Не нужно делать вид, что ты веришь в подобную чепуху. Он мертв и…
— Да! Да, мертв! — яростно повторила она. — Но он всё еще здесь, с нами. Ты просто не имеешь права грустить! Возможно, ты имеешь право скучать по нему, но не смеешь думать, что он ушел — ушел навсегда! Он не ушел, пойми ты это наконец. И сейчас своим ужасным поведением ты заставляешь его здорово нервничать и переживать.
— Прекрати постоянно это повторять! — Джордж не мог сдерживаться, чтобы не закричать в ответ. — Перестань делать вид, будто знаешь, о чем бы он думал. Ты не можешь знать его так же хорошо, как я. Ты просто не знаешь… Ты совсем его не знаешь.
И снова, своими словами он намеревался ее задеть, но Анджелина не дрогнула.
— Может быть ты и прав, — согласилась она. — Может быть, я никогда и не знала его так хорошо, как ты, но я любила его и продолжаю любить. Я продолжаю помнить, в то время как ты просто игнорируешь всё, связанное с Фредом. Ты чертов трус, Джордж Уизли, и ты не заслуживаешь права называть его своим братом. Ты разве не понимаешь, что ты делаешь? Сегодня, вчера, почти целый год? Ты пытаешься его
забыть. Забыть, Джордж…
От гнева он потерял дар речи.
Как она могла?!
— Ты не можешь отпустить воспоминания, — продолжила она. — Ты продолжаешь хотеть повернуть время вспять, но не можешь! Поэтому ты просто мучишь себя всем, что когда-либо говорил ему, из-за этого не можешь увидеть правду. Он не ушел навсегда! Он здесь. Со мной. С тобой. С нами. В этой самой комнате.
— Ты имеешь в виду память о нем?
— Я имею в виду его дух. Смерть — не просто конец жизни, Джордж. Это начало чего-то другого, чего-то большего. Прямо сейчас Фред может видеть тебя и… Как ты считаешь, что он думает?
— Перестань нести чепуху, Анджелина. Он не может…
— Может, — просто сказала она. — И в один прекрасный день, ты тоже это поймешь. Поймешь, каким слепым и глупым ты был. Ты не сможешь продолжать вечно от этого закрываться.
Джордж отложил вилку на стол и резко отодвинул стул.
— Я не голоден.
Она кивнула, продолжая ждать его слов, но тщетно.
— Как давно ты ел нормальную, человеческую пищу?
— Совсем недавно, — солгал он, запрокинув голову и прикрыв глаза, позволяя гневу и злости остыть.
Анджелина молчала очень долго.
А затем он услышал скрип ее стула, и в несколько движений она уже оказалась рядом с ним.
— Кожа да кости, — прошептала она, теплом своего дыхания пощекотав шею. — Ты должен есть больше.
Затем поднялась на ноги и опустила руки ему на плечи.
Тепло. Нежно. Массажируя.
— Расслабься.
Ее пальцы двигались осторожно, то слегка надавливая, то ослабляя хватку на затекших мышцах, затем нерешительно скользнули под воротник, поглаживая прохладную кожу.
— Расслабься, — снова не то попросила, не то приказала она.
— Я расслабился.
— Фреду это нравилось, — тихо прошептала она, опасаясь, что Джордж отстранится. — Он был безумно взволнован в последние недели перед битвой. Знал, что что-то такое может случится, хотя и не думал, что с ним. Он настолько боялся кого-то потерять…
тебя… Ему нравился массаж, — снова с легким нажимом повторила она.— Ему нравилось выводить меня из себя. Его любимым цветом был красный, — так же спокойно, размеренно продолжила Анджелина, стараясь избавить голос от дрожащих ноток.
Джордж хотел снова попросить ее перестать, но слова застряли у него в горле.
— Он и встречаться-то мне предложил ради шутки. Ему нравилось смеяться. Нравилось быть ударником, потому что это давало ему право бить людей бладжерами. Он получил «тролль» по истории магии на СОВ. Мог превратить в шутку что угодно. Всегда считал Пивза неподражаемым. — Ее руки вдруг замерли на его плечах. — Вот
что ты должен помнить, Джордж. Помни, Джордж. Помни. Только хорошее. Фред… Фред хотел бы, чтобы ты жил.
Она шумно вздохнула, затем резко отпрянула.
—
Я хочу, чтобы ты жил.
— Знаю, — так же тихо прошептал он в ответ. — Прости меня. Мне так жаль...
Она снова нерешительно вернула руки к его затылку, проводя пальцами по линии роста волос.
— Он любил тебя, — пробормотал Джордж, по-прежнему не открывая глаз. — Ты ведь знаешь, что любил.
Он скорее почувствовал, чем услышал ее короткий вздох, а затем что-то мокрое капнуло ему на лоб.
— С Днем Рождения, Джордж.
