Улыбка призрака.Глава 45.
Улыбка призрака.
11 апреля 1999 года.
Если бы кто-то спросил его, он всё равно не был бы в силах объяснить. Драко не мог объяснить ничего, связанного с ней, но больше того — не мог сказать, что притянуло его к ней, словно мотылька на свет. Он не мог точно рассказать, почему в тот день он проделал долгий путь к гостиной, а затем вдруг обнаружил себя открывающим дверь в неработающий туалет для девочек на втором этаже.
— Как раз вовремя, — произнес знакомый голос с нотками досады и раздражения. — Я уж было начала удивляться: не умер ли ты? Учти, ты всегда можешь разделить со мной этот туалет, если хочешь.
Плакса Миртл спикировала с потолка, зависая в тридцати сантиметрах над ним, так что Драко пришлось запрокинуть голову и вытянуть шею, чтобы на нее посмотреть.
— Без тебя было так скучно, — осуждающе произнесла она. — Ты не заглянул ко мне ни разу с самого начала года.
— Извини, — искренне потупил взгляд Драко.
Затем он нагнулся над одним из унитазов. Его снова стошнило. Миртл склонила голову набок, странно наблюдая за ним, ее холодный стеклянный взгляд то и дело скользил сверху вниз. Когда-то это нервировало Малфоя, но теперь он даже почувствовал что-то знакомое и отчего-то приятное. Однако, выражение лица Миртл до сих пор было обиженным.
— Ты выглядишь лучше, чем в прошлом году, — наконец, сказала она. — Или даже в позапрошлом. Думаю, что я могу тебя простить; наверняка, ты слишком хорошо проводил время, чтобы возиться с бедной,
мертвой Миртл.
— Нет, — отрезал Малфой, чувствуя, что задолжал ей немного правды. Затем он глубоко вздохнул и вытер рот тыльной стороной ладони. — Мне нравилось с тобой говорить.
— Да, конечно, — истерически взвизгнула она. — Всё дело всегда в
разговорах с тобой. По крайней мере, пока ты не плачешь. Кстати, выглядишь так, как будто давненько не плакал.
Его опять вырвало.
— О, нет. Тебе просто нужно воспользоваться моим туалетом? Что на этот раз? Еще кого-то нужно убить? Или может быть ты опять волнуешься из-за той своей девчонки?
Слова были грубыми, хотя она и не имела в виду ничего плохого. Он знал, что она переживала. Он достаточно быстро это выяснил. Но, пробыв призраком в течении пятидесяти лет, Миртл совершенно потеряла понятия о приличиях и вежливости в беседе. Все ее вопросы, просьбы и фразы звучали холодно и жестоко.
— На самом деле, Панси меня бросила, — ответил он. — Но я не…
— Бросила? Я никогда не думала, что она бы так поступила.
— Я тоже не думал, — согласился Драко. — Мне такое и в голову никогда бы не пришло. Но тем не менее, она меня бросила и была права. Миртл…
— Я слышала о Битве, — вдруг прервала его она. — Ну, то есть, я знаю только то, что смогла вытянуть из двух девчонок, которые приходили сюда. Но это ведь ты должен был рассказать мне, Драко, рассказать
обо всём. Какой она была? Что случилось? Что делал ты? Как, — ее ноздри яростно раздувались с каждым предложением, —
он умер?
Казалось, что больше прочих ее волновал последний вопрос. Полупрозрачные зубы Миртл сверкали, будто бриллианты, когда она улыбалась в жуткой кровожадной улыбке, как только она чуть подалась вперед, жадно вглядываясь Драко в лицо будто бы в поисках ответа.
Она никогда не позволит ему забыть о том, кто ее убил. Она обрушила эту новость на него, будто бомбу, в один из дней их первого года общения, и продолжала использовать снова и снова, будто оружие. Тем не менее она никогда не винила Драко в том, что он был слишком слаб. Никогда не порицала его за то, что он служил ее убийце.
Он снова плакал в тот день, да, но было больше похоже, что он просто давился слезами (возможно даже тонул в них), чем на настоящий плач. Он обессиленно сел на кафельный пол и медленно проговорил:
— Он знает. Поттер знает. Уж я-то уверен. Он знает, что это был я.
— Что? — переспросила Миртл, потому что он так ничего ей и не успел рассказать.
— Я был тем самым, кто пытался их убить, — прохрипел Драко, и повернул голову, чтобы встретиться с Миртл взглядом.
Однако ожидаемого обвинения в ее глазах не нашел.
А затем он поднял левую руку и закатал рукав, обнажая Метку.
— Я один из них, Миртл.
— Я знаю, — просто произнесла Миртл. — Я умерла, когда мне было четырнадцать. Ты знаешь, кто меня убил?
Драко бросил на нее непонимающий взгляд.
К чему она ведет?
— Вот и я тоже не знаю, — вдруг ответила она. — Кто-то… — она ни за что не сказала бы ему, кто, — сказал мне, не так давно… Хотя, конечно, время кажется слишком длинным, когда ты мертв… Так вот, кто-то мне сказал, — опять начала она, — что меня убил монстр из Тайной Комнаты. Что наследник Слизерина убил меня. Что твой Темный Лорд убил меня.
Малфой ничего не ответил.
— И теперь он использует тебя, чтобы убивать других людей.
— Всего лишь одного конкретного человека, — поправил ее Драко. — Остальные были случайностями. И они не погибли.
— Невинные.
— Он убьет моих родителей, — просто сказал Драко. Это были те самые слова, которые он произносил каждый раз, когда Миртл использовала свое оружие.
— Драко, — вырвал Малфоя из воспоминания голос Миртл. — Как он умер?
— Поттер убил его, — ответил Драко, с трудом сдерживая очередной комок в горле. Он говорил сбивчиво, каждое сказанное слово давалось ему с трудом, но Миртл не возражала против этого. — Темный Лорд использовал убивающее заклинание, но оно рикошетом попало в него самого. Он мертв, Миртл, я клянусь. Он больше никогда не вернется.
— Однажды он вернулся, — сказала она немного неудовлетворенным тоном. — Он нашел новое тело. Он может сделать это снова.
— Не сделает.
Гермиона уверяла его в этом.
— Посмотрим, — выдавила Миртл. — Ты можешь рассказать мне о Битве позже, если не хочешь говорить о ней сейчас, — уже более любезно продолжила она. — Как прошел этот год? Я ведь даже не была уверена, что ты вернулся. Я даже толком не знала, выжил ли ты.
— Всё хорошо, — ответил Драко. — Этот год был значительно лучше, чем последних два.
— И поэтому ты ко мне даже не заглянул.
— Извини, — снова повторил Малфой.
— Ничего страшного, — Миртл улыбнулась ему, однако на этот раз уже не так кровожадно. Почти по-дружески. — Я тебя простила.
Драко слабо улыбнулся в ответ. Ему понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этим почти товарищеским контактам с призраком, к ее резким замечаниям и переменам в настроении, но теперь, когда он был со всем этим знаком, он не обменял бы их ни на что другое. Было что-то отрадное в том, чтобы стать почти другом тому, с кем было так сложно ладить.
Малфой знал, что никогда не будет в силах объяснить кому бы то ни было о том, что происходило между ним и Миртл, но это не имело значения. Так или иначе, никто не должен был знать. Она не выдала его секреты, даже хоть у нее и были причины это сделать. Она всегда была здесь с ним, когда он был совершенно один, знала подробности его жизни, доступа к которым не имел даже Тео — Тео, который был с ним с раннего детства, с которым они вместе прошли через битвы. Миртл видела его плачущим, она рассказывала ему истории о своем прошлом, своей жизни. Умереть, говорила она, это не самая худшая судьба, которую можно представить. И эти слова искоренили его страх перед смертью, и позволили немного легче переносить груз всех тревог и страданий — всего немного. Небольшие предложения, небольшие мудрые слова, которыми она засыпала его во время их разговоров, сделали его шестой год обучения немногим проще и легче. А когда он вернулся на свой первый седьмой курс, то начал рассказывать ей о Панси и Тео, о всёзнающем Блейзе, о Кэрроу, о Долгопупсе, который смотрел на него, будто на грязь на своих ботинках, и о том, что Полумна Лавгуд внезапно превратилась в яростную дуэлянтку. Драко потоками выливал на Миртл всё, что его беспокоило, а она терпеливо слушала, сочувственно вздыхая. Это ему в ней и нравилось: то, что она была верна себе, честна и простодушна.
Драко думал обо всём этом, пока его снова вырвало в унитаз.
— — — * — — —
Драко исчез.
Сначала она не была в этом уверена. Она не видела его в Большом Зале за обедом, и это показалось ей странным. Но ведь и она сама частенько не приходила в Большой Зал поесть. Только после того, как она два часа просидела в одиночку за их рабочим столом на Зельеварении, ожидая, когда же он появится, Гермиона начала по-настоящему волноваться. Сперва она решила проверить в больничном крыле.
— Гермиона, — тепло улыбаясь, поприветствовала ее мадам Помфри, не забыв, как студентка помогала ей во время суматохи после Битвы. — Что-то случилось, дорогая?
— Я в порядке, — тут же ответила Гермиона, обводя комнату взглядом. — Вы случайно не видели Драко?
— Драко Малфоя? — переспросила мадам Помфри. — Нет, конечно же, нет.
Гермиона не задумалась над словами медсестры, однако почувствовала, как странный холодок пробежал по спине. Ничего не говоря, она развернулась, и зашагала прочь.
Если бы с Драко что-то случилось, всем было бы наплевать. Никто,
никто не стал бы беспокоиться. Это бы никого не заботило.
Если бы что-то случилось…
Она не хотела думать об этом.
Ее страх был глупым, совершенно беспочвенным и беспричинным.
Возможно, он просто решил прогулять урок, вот только… вот только Драко никогда не попускал уроки. Он хотел хорошо закончить школу, чтобы хоть как-то начать перекрывать довольно темное прошлое.
Если бы что-то случилось…
«Это заботило бы
меня, — мысленно проговорила она. —
Я беспокоюсь».
Она направилась в гостиную Слизерина. Гермиона уже знала, где она находилась, но — что очевидно — ни разу не была внутри. На прошлой неделе она спрашивала Драко об их комнате.
— Какая она?
— Холодная. И очень красивая.
— И вам нужен пароль, чтобы войти внутрь?
— Да, — ответил он. — Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор были людьми со схожим типом мышления, по крайней мере, в самом начале, — он посмотрел на нее и вдруг улыбнулся. — Хочешь узнать нынешний пароль?
— А ты бы мне сказал? — недоверчиво спросила Гермиона.
— Почему бы и нет? Я ведь и без того предавал свой факультет больше десятка раз, просто находясь здесь с тобой. К тому же, я знаю, что ты никогда бы им не воспользовалась.
— Змееуст, — произнесла она, глядя на стену перед собой.
Стена медленно растворилась прямо на ее глазах, и Гермиона вошла в образовавшуюся дыру. Гостиная выглядела в точности такой, какой ее описывал Драко, пусть и довольно кратко. Комната была большой, богатой, обставленная дорогой мебелью в черных и темно-зеленых тонах. А еще серебро. Много серебра. И она была холодной в прямом смысле этого слова.
Гермиона задрожала.
С удивлением она отметила, что даже воздух тотчас стал полон невысказанных угроз. Слизеринцев в комнате было немного, и при виде Гермионы они тут же изумленно раскрыли рты. Почти все, как один, выглядели явно удивленными и крайне недовольными ее присутствием, однако она была к этому готова. Возможно, кто-то даже уже готовился наставить на гриффиндорку палочку. Панси Паркинсон странновато уставилась на нее из угла комнаты. Забини, прислонившийся к стене, читая, даже не побеспокоился, чтобы взглянуть на вошедшую. Тео тоже смотрел на Гермиону во все глаза, однако его эмоции были нечитаемыми. Пара второкурсников недоуменно пялились на нее, а затем вызывающе поднялись на ноги и покинули комнату.
Гробовая тишина длилась еще несколько мгновений.
— Что
ты тут делаешь? — наконец, с враждебностью в голосе прошипела Панси.
Тео почти незаметно бросил на сокурсницу быстрый взгляд. Забини закрыл книгу и прислушался. Они, как с удивлением поняла Гермиона,
опасались ее. Кроме того, что Панси была старостой, Гермиона не смогла подобрать другой причины, по которой невысокая, малообразованная Паркинсон могла пользоваться особым уважением у более высоких и умных однокурсников. Что бы за повод это ни был, он должен быть сильным. Не то чтобы они боялись ее или были готовы послушно следовать за ней по пятам, как Крэбб и Гойл когда-то бегали за Малфоем. Больше всего поведение парней походило на то, что они считали, что она заслуживает их внимания. В отличии от самой Гермионы.
Прийти сюда было ошибкой.
Это было очевидно по презрению в глазах Панси и легкому румянцу, вспыхнувшему на щеках Тео. Ее здесь никто не хотел видеть. Даже тот, кто более-менее пригласил ее сюда, дав пароль, закатил бы истерику, если бы только узнал, что она придет.
Гермионе наконец-то удалось собрать достаточное количество слюны, чтобы хоть немного осушить пересохшее горло.
— Тео…
Он так резко поднял на нее взгляд, услышав свое имя, что она не смогла продолжить. Однако ей всё же пришлось взять себя в руки и, сглотнув снова, продолжить:
— Я ищу Драко.
— Его здесь нет, — коротко отрезал Забини.
— Я вижу, — Гермиона чувствовала себя глупо. — Где он? В спальне?
— Не твое дело!
— Его там нет, — внезапно ответила Панси, глядя прямо на Гермиону. — Я его сегодня весь день не видела. Не знаю, где он.
Гермиона увидела волнение в ее глазах и подумала, не больше ли они с Панси схожи, чем она всегда думала.
— Спасибо, — смогла произнести она парой секунд спустя. А затем выразила их общую мысль:
— Мне стоит уйти.
Панси отрывисто кивнула, а Забини вновь отступил назад и вернулся к книге. Гермионе удалось разглядеть обложку, прежде чем Блейз закрыл ее ладонью.
«Птицы терпения».
Роман?
Следом за гостиной Гермиона проверила выручай-комнату, однако — безуспешно. Она была пуста. На всех стенах там тут же появились портреты Драко, когда только комната уловила желание Гермионы найти его, и даже закрывая дверь, девушка не могла удержать улыбки. После этого она еще проверила библиотеку и даже несколько раз выбежала на квиддичное поле. И только когда Гермиона обессилено прислонилась спиной к стене в одном из коридоров, медленно сползая на пол, она вспомнила о Карте Мародеров. Она по-прежнему не использовала ее, кроме того единственного случая, это было в привычках у Гарри, не в ее собственной манере. С досады хлопнув по лбу и мысленно отругав себя за забывчивость, Гермиона тут же принялась перерывать сумку, выронив при этом несколько чернильниц на пол. Всё-таки она не избавилась от привычки носить с собой большое количество порой ненужных вещей. На этот раз — к счастью.
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость, — прошептала она, проводя кончиком палочки по пергаменту.
Найти необходимый коридор было сложно, Гермионе пришлось долго бегать взглядом от одного закоулка к другому, однако она всё же смогла отыскать крошечную точку, озаглавленную «Драко Малфой».
Гермиона обнаружила его в туалете Плаксы Миртл.
Малфоя сильно тошнило, а слезы катились градом по щекам. В глазах больше не было привычного серо-стального оттенка, лишь черная пустота.
— Драко! — воскликнула Гермиона, опускаясь на колени рядом с ним. — Что случилось?
— Четверокурсник, — в перерыве между спазмами, отрывисто произнес Драко. — Маленький ублюдок попал в спину.
Гермиона достала палочку.
— Фините Инкантатем.
К ее изумлению, Драко полузадушено рассмеялся булькающим смехом и отрицательно помотал головой. — Не работает. Я уже пытался. Какого же ты обо мне мнения.
— Почему ты не пошел в больничное крыло?
— Мадам Помфри… Меня на дух не выносит, — снова полузадыхаясь, попытался объясниться он. — Не хотел… Навязываться… Это пройдет… В любом случае…
И тут Гермиона вспомнила слова медсестры.
«Нет, конечно же, нет».
— Боже, Драко, — снова повторила она. — Я же беспокоюсь о тебе! Мне не всё равно, что с тобой случилось.
Он покачал головой, и даже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова согнулся пополам и, отвернувшись от Гермионы, вновь склонился над раковиной. Гермиона осторожно собрала его волосы, чтобы придержать их, пока его снова стошнило, а после этого осторожно обняла за плечи, отчего-то думая о том, делала ли подобное Панси. Хотя бы раз.
— Иногда мне кажется, что ты просто ангел, — пробормотал Драко, когда Гермиона пригладила его волосы назад. — Спустившийся на Землю, чтобы спасти мою грешную душу.
Гермиона мягко рассмеялась.
— Интересно, что это было за заклинание. Ты говоришь полный бред.
— Ага, — ответил Драко. — Пожалуй, мне стоит заткнуться прямо сейчас. — Но он этого не сделал. — Почему ты вообще со мной говоришь в таком тоне? Что дает тебе право говорить что-то вроде, что ты меня
прощаешь? Почему, Гермиона? К чему всё, — он неопределенно указал пальцем на себя. —
это? Если опять твоя…
— Клянусь, если ты снова начнешь говорить про жалость, я в буквальном смысле свяжу твой язык в узел, — предупредила Гермиона. — Я уже сотни раз говорила тебе, что дело совсем не в этом. Может быть, я просто человек, Драко.
— — — * — — —
—
Это твое святилище, — сказала Гермиона, когда она нашла его в выручай-комнате, и он не стал этого отрицать. Он никогда не ожидал, что Гермиона ворвется в его настоящее святилище. В его настоящее
убежище.
Однако она это сделала. Точно так же, как смогла проникнуть и в любую другую часть его жизни.
