Глава 46. Два серебряных существа...***
— Что тебя мучает? Это ведь всё из-за Люциуса, из-за того, что он тогда рассказал? Мне казалось, что мы решили, что можем… доверять друг другу.
— Да… и Гарри, я… Прости, я просто запутался…
Тишина, в которую погружалась небольшая комната, оглушала, заставляя парня ещё сильнее нервничать. Последняя ночь на исходе лета, когда с рассветом придёт и первый день осени...
— Расскажи мне. Я должен знать.
Не в силах отвести глаз, словно боясь упустить нечто важное, Гарри смотрел, как Северус, опуская голову, запустил пальцы в волосы.
«Мне всё равно придётся ему всё рассказать. Я просто не имею права так поступать. Не могу больше молчать, но и не хочу взваливать ещё и это на него. Как же я запутался…» Прошло всего несколько минут, прежде чем Северус смог снова заговорить, хотя по ощущениям время тянулось немыслимо долго, сковывая и ускоряя биение.
— Ты в этом уверен?
— Да.
Совершенно пустое, ничего не отражающие выражение лица. Если бы он только мог, то Поттеру, никогда бы не пришлось это услышать, но в свете обстоятельств, продолжать хранить это в тайне было бы беспечно. Подняв голову, Снейп отрешённо взмахнул волшебной палочкой в сторону своей комнаты, призывая каменную, с вырезанными на ободке рунами, чашу, и, более не видя смысла что-либо пояснять, Северус отвернулся к камину. Останавливаясь примерно в шаге от Гарри, омут память повис в воздухе, в то время как серебристые блики, отражаясь от стенок сосуда, тенью ложились на мрачный пол, лишь слегка освещая профессора.
— Ты это серьезно?
Безмолвие сбивало с толку. Юноша чувствовал, как его собственное раздражение, постепенно переливаясь с сомнениями, сковывало тело, пока он вставал к чаше.
«Ну, блеск, снова лезть в его воспоминания, словно мне прошлых разов было мало!»
Склоняясь над прозрачной поверхностью, Гарри тихонько коснулся её палочкой, наблюдая, как субстанция внутри закружилась, являя образы волшебников, один из которых неспешно расхаживал по одной из комнат его поместья. «Надеюсь, речь там идёт не о Реддле…» Делая глубокий вдох, молодой человек опустил голову ниже, чувствуя, как его затягивает в воспоминания Снейпа.
— Скажи, ты серьёзно решил усыновить мальчишку?
— Люциус, если ты думаешь, что я намерен перед тобой отчитываться…
— Они ищут тебя Сев, ищут парня. Им нужна Бузинная палочка…
Рухнув у самой двери, Гарри видел, как напряглись плечи профессора, а при упоминании злополучного артефакта мужчина и вовсе уперся обоими руками на подоконник, словно ища опоры.
Северус знал, что противостояние, длившееся годами, не могло так прекратиться, и что на смену одному лидеру всегда приходит новый, ведомый ещё более безумными идеями. Ближний круг не распался. Как и в первой войне, он сохранил в себе стремление изувечить этот мир, превознося себя на вершину, но если тогда возвращение Лорда было неминуемо, то сейчас метка побледнела. Неоспоримое свидетельство кончины вождя, путы, что так долго сдерживали его последователей, и теперь, когда они пали, ручное зверьё показало оскал. Пропагандируя праведное возмездие, свободу и возвращение Лорда, Пожиратели, уничтожая соперников, пробивали себе дорогу к трону, окропляя её кровью своих товарищей.
Шпион изначально догадывался, кто именно дойдёт до цели, и ничуть не удивился, когда встретил Лейстренджа в трактире, так умело манипулирующего слабостями своих соратниками. Его преданность Реддлу чем-то отдалённо напоминала безвольного раба, желающего своему господину долгой и мучительной смерти. Ровняясь, наблюдая, он, как и многие другие, ни за что бы не предал и не причинил бы вреда Волан-де-Морту, но далеко не страх держал мужчину у ног лорда.
Прежде чем вновь продолжить, Малфой, всецело разделяя тревогу товарища, сидел в кресле и выжидающе рассматривал замысловатую картину на стене, давая Снейпу пару минут, дабы свыкнуться.
— Едва ли кто-то рассчитывал, что я выживу. Рудольфус скорее злорадствовал, просвещая меня. Он совсем лишился разума, Сев, обезумел.
— Они хотят его вернуть?
— Не его. Ему нужна только сила Лорда. Лестрейндж хочет занять его место, и…
— Я не только предмет мести, так ведь?
— Нет, — всё это время ни один из волшебников так и не посмотрел друг на друга, говоря куда-то в пустоту, пока Гарри неспешно подошёл ближе, лицезрея, как потускнели глаза Снейпа. — Это Древняя Магия. Пока я не доберусь до семейной библиотеки, я едва ли смогу точно истолковать их действия. Всё, что я понял, — это то, что через мальчишку они хотят наладить связь с тёмным Лордом и, заполучив палочку, поглотить их силу, а что касается тебя… Ты нужен живым.
Не было ни изумления, ни страха, лишь обречённость в усталых, измученных глазах. Сколько он ещё должен потерять, через что должен пройти, чтобы доказать своё право на эту жизнь? Он просто устал, безмолвно принимая свою участь, и если бы не Поттер, то так же, не колеблясь, бы и умер.
— Если не Лорд, тогда кто его цель?
— Думаю, ты и сам знаешь.
— Это абсурд, — сама мысль казалась смехотворной. Выходя из своего рода ступора, мужчина резко повернулся, ища подвох в словах собеседника. — Насколько мне известно, Молли развеяла её тело.
— Тело да, но дух её отныне привязан к поместью Лестренжей в Милдфорде.
— Ты… Видел её?
— Всего на долю секунды. Она появилась в окне первого этажа, когда мы выбрались из дома.
Нервно сглотнув, Гарри чувствовал, как тело сковал озноб, в то время как на лице Люциуса явственно отразился ужас.
Страх, нежелание принимать факт собственной смерти нередко привязывали души людей к местам их кончины или же прежнего жилища, но в случае с Беллатрисой молодой человек был уверен, что едва ли эту женщину могло хоть что-то страшить. Одержимая и не менее кровожадная, чем её повелитель, Лестрейндж, казалось, напрочь утратила понятия жизни, готовая в любой момент пасть за Реддла, а раз он покинул этот мир, то и его верную слугу здесь не должно было ничего держать.
— Северус, тебе не хуже меня известны последствия подобных ритуалов. Магия всегда несёт в себе отражение своего хозяина, становясь его частью. Впитав в себя магию Лорда, тьма, словно изголодавшийся зверь, неминуемо поглотит Рудольфуса, а магия Поттера должна будет уравновесить процесс, создавая своего рода золотую середину.
— Это безумие…
Стоя в стороне, Гарри ловил каждое слово, стараясь не упустить ни одной детали, когда очертания стен стало расплываться, а его самого потянуло обратно.
— Если ты захочешь, я поговорю с Минервой, и мы уедем.
В голове всё ещё звучал надломленный голос Снейпа, чей силуэт по прежнему виделся в чаше, хотя и теперь он мало чем отличался. «Безумие. Просто прекрасное, а главное такое точное описание всей моей жизни». Его мутило, а при одной мысли о том, во что превратилась Беллатриса, к горлу юноши подкатывал неприятный комок, подавляемый одной лишь силой воли.
— Ты над этим работал всё это время?
Мельком взглянув на Снейпа и получив утвердительный кивок, юноша ещё несколько минут наблюдал за волшебниками, размышляя над предложением мужчины, пока всё же не вернулся на кресло.
— Драко знает?
— Думаю, что только в общих чертах.
— Ясно. Ты… Ты что-нибудь нашёл? — ответ был очевиден, но тишина, именно она пугала Поттера куда больше, чем туманная перспектива. Глядя на Северуса, на то, как он старается изображать спокойствие, юноша начал скучать по слепому неведению, в котором пребывал последние недели. Беллатриса, бузинная палочка, кошмар длинною в вечность.
— Нет. Гарри, ты можешь уехать в любой момент…
— И что дальше, Северус? Ждать, пока они схватят кого-то другого в попытках нас разыскать? Прятаться?
— Да, чёрт побери, а не ждать, пока они тебя убьют! — резко встав с места, шпион отошел к камину, стараясь скрыть лицо. Он больше не мог сдерживаться, а долгие годы самоконтроля летели в бездну отчаяния, прихватив с собой и попытки начать нормальную жизнь.
— Я не трус!
— Это не трусость. Когда ты наконец сможешь уяснить, что пытаться сохранить свою жизнь — далеко не критерий трусости.
— А ты?
— Причём тут я?
— Почему ты не ушёл? Почему возился с щенком, который тебе был противен, если мог просто уйти? Зачем рисковал своей жизнью и присягнул снова к Тому, когда мог просто позволить ему меня убить. Я ведь Поттер, сын твоего…
— Прекрати, — спорить было бесполезно, и, стараясь ещё более не нагнетать атмосферу, Северус, переведя дух, вернулся к юноше, взмахом палочки отправляя Омут назад в комнату. — У меня никогда не было иного пути.
— Ах да, ты же поклялся искупить свою вину перед мамой.
— Ты отлично знаешь, что дело было не только в этом.
— Как и ты, что я не стану прятаться, — отдавая себе отчёт, насколько нелепо звучали его обвинения, Гарри, тяжело вздохнув, виновато опустил глаза. Его несло, а внутри бурлила обида, желающая обжечь любого, кто окажется рядом, пусть и незаслуженно.
— Я хотя бы могу надеяться на твоё благоразумие? Что ты не будешь привлекать к себе внимание и лесть на рожон, сбегая из Гриффиндорской башни.
— Скорее из Слизеринских подземелий.
— Прости? — невнятно пробурчав, мальчишка сильнее ссутулился, неуверенно поднимая голову, от чего сильнее напоминал нашкодившего ребёнка, готового получить отработку Филча. — Поттер, во что ты опять вляпался?
— Я хотел тебе рассказать, правда. Просто не знал, как ты к этому отнесешься.
«Что мне с тобой делать?» В свете последних событий эта авантюра казалась не такой уж катастрофичной, тем более, что таким образом Гарри будет относительно поблизости, хотя и были значительные минусы. Не зная, как именно к этому относиться, профессор некоторое время безмолвно водил по щеке указательным пальцем, взвешивая, во что это может вылиться, смиренно решая не противиться выбору парня.
— Когда ты уже повзрослеешь…
— Я пообещал… Дал слово, что покончу с этой враждой. Да и мне самому надоело, что все вокруг считают твой факультет каким-то проклятьем. Это глупо.
— И потому великий Гарри Поттер снова решил всех спасти.
— Не великий, но и безвольным предводителем цирка я больше быть не собираюсь.
— В таком случае благодарю, что снизошли до простых смертных, посвятив в свои планы.
Гарри понадобилось всего пару минут, чтобы, уловив насмешливые нотки в тоне профессора, обиженно закатить глаза, от чего Снейп, фыркнув, направился к подобию кухни, разливая из графина тыквенный сок. Угрызения совести, терзавшие ещё совсем недавно, сгинули, и хоть Северус принял новость без особого энтузиазма, что впрочем было неудивительно, молодой человек мог спокойно выдохнуть, хотя и задумчивая мимика шпона не предвещала ничего хорошего.
— Что касается общей гостиной…
— То я буду ночевать со всеми.
— Поттер…
— Ну не проклянут же они меня во сне, тем более, что еще неизвестно, во что выльется для Драко дружба со мной. Я не могу оставить его там одного.
— Мистер Малфой в состоянии…
— Он мой друг, к тому же я уже всё решил.
— Хорошо, — стараясь не смотреть на мальчишку, Северус, моментально просчитав ходы, решил отступить, тем более что его упёртость, казалось, не имела границ. — Ты можешь хотя бы пообещать, что, несмотря на любые возможные ситуации, ты придёшь и всё мне расскажешь?
— Ладно.
— Поттер, дай мне слово, что не будешь ничего утаивать. Иначе я немедленно иду к директору, и не дай ей Мерлин…
— Хорошо-хорошо. Я клянусь тебе, что, если что-то произойдёт, я первым делом расскажу тебе. Доволен?
— Безусловно, — вручая герою кубок, Северус, склонив голову, молча наблюдал, как Поттер, вглядываясь в жидкость, обиженно нахмурил брови. Казалось, что известие о предстоящих планах Пожирателей его ничуть не тронуло, в то время как сам шпион не находил себе места. — Да. Поттер и благоразумие — вещи несовместимые. Сначала Бруствер, теперь это…
— Кстати, а как там Кингсли. Волнуется, наверное?
— Возможно, — иронично усмехнувшись, мужчина, сделав глоток сока, пожал плечами, отчётливо припоминая реакцию бедного бродяги, когда он понял, кто именно вызвался его спасать:
***
После ночного разговора, состоявшегося за неделю до сентября, Гарри казался ещё более взвинченным, чем обычно, и, рассказав профессору о своём плане помочь несчастному мракоборцу, предложил Снейпу составить компанию на косую аллею.
— Скажи, Поттер, ты долго вынашивал эту гениальную идею? Минерва никогда в жизни на это не согласиться.
Идя следом за мальчишкой, Северус по-прежнему чувствовал привкус утреннего кофе, а голова гудела от весьма неудачной попытки сна. Он едва успел закончить трапезу, когда это лохматое нечто, вылетев из спальни, огорошило мужчину своим планом и, не давая время на разнумья, наложило на себя маскировочные чары, направляясь к камину.
— Я бы на твоём месте не был бы так уверен. До начала учёбы осталась пара недель, а занять должность профессора ЗОТИ так никто и не согласился. Вон он… — пробираясь через небольшое скопление волшебников, молодой человек с облегчением выдохнул, ускорил шаг, увидев бывшего министра недалеко от лавки Олливандера. — Доброе утро, сэр.
— Для кого как, парень, — поднимая голову, мужчина, вяло вытерев пот с лица, от чего его вид казался ещё более угнетающим, пристально разглядывал молодого мага. Высокий, с каштанового цвета волосами и грубоватым голосом, юноша опустился на корточки, побуждая Кингсли расслабиться, отодвигая на задний план такое удушающее чувство ничтожности. — А я тебя помню. Ты не так давно оставил мне горсть галеонов, верно?
— Да, сэр.
— Какой я теперь сэр? Жалкий…
— Мне так не кажется. Мы можем поговорить… где-нибудь, чтобы нас не отвлекали.
— Поговорить со мной? — уверенно кивнув, Гарри словно затылком ощущал раздражение, исходившее от Снейпа, и отчётливо уловил его ироничное фырканье, на долю секунды обернулся назад, желая предотвратить поток бессмысленных колкостей. — Ну раз вам нечем больше заняться, как терпеть мою вонь, прошу за мной.
Невзирая на то, что мракоборец преувеличил, и запах как и в ту короткую встречу едва ли можно было назвать приятным, но по всё видимости Кингсли всё же старался за собой следить, чего нельзя было сказать о его доме. Пройдя мимо лютого переулка, трое волшебников остановились практически на отшибе напротив покосившейся халупы с давно прохудившейся крышей, напоминающий скорее магловский сарай.
Скрипучая деревянная дверь была, пожалуй, единственным достоянием этого дома, выделяясь на общем фоне своей надёжностью. Развалившаяся лестница, погрызанная, по всей видимости, крысами и совершенно нетронутый слой пыли, свидетельствующий, что вторым этажом никто всё же не пользуется. Окинув помещение взглядом, можно было заметить две комнаты, разделённые холлом и, судя по обстановке, внутреннее состояние мага мало чем отличалось от внешнего.
Проходя в подобие кухни, где стоял стол и три стула, Гарри неуверенно уселся напротив Кингсли, в то время как Северус предпочёл постоять в метре от героя, с отвращением косясь на паутину, пролегающую практически везде.
— Расскажите, как так получилось, ну что вы теперь… живете здесь?
Не сказать, что мужчина был рад такому вниманию к своей персоне, но он чувствовал некую долю благодарности за то пожертвование, что получил от юноше, да и за эти несколько месяцев Кингсли Бруствер безмерно соскучился по простому общению, где не было места насмешкам и унижениям. Раскаяние, балансируя на грани с самобичеванием и чувством вины, поражало. Волшебник искренне верил, что всё произошедшее с ним — это ни что иное, как заслуженное наказание. Кара за все его недавние прегрешения. После громкого фиаско во время слушания по делу Снейпа, мужчину моментально отстранили от работ, а проведя тщательный разбор всех его дел на правах Заместителя Министра, с позором выгнали, конфисковав имущества в качестве моральной компенсации всем тем, кто наиболее масштабно пострадал от его бесчинств.
— Они были правы, после всего, что сделано, я не имел право называть себя мракоборцем. Я не заслужил всего того, что у меня было. Я ведь и впрямь предал тех, кто мне верил. Всё, что у меня осталось, — это палочка, единственное напоминание о том, кем я являлся, — видя сочувствие в глазах парня, с такой же ясностью он мог разглядеть и саркастичную усмешку, периодически мелькавшую на лице его спутника. — Скажи, ты и твой друг, кто вы… Потому, как он держится, а ты себя ведешь по отношению ко мне, и эти едва уловимые черты… Я могу поклясться, что знаю вас… Ты ведь Поттер, так, а это, — поймав на себе оценивающий взгляд второго мага, бродягу обуял страх, и он машинально отскочил к стене. — Пришёл рассчитаться, Северус? Что же, я облегчу тебе задачу.
Вскинув вверх руки, Кингсли не отрываясь смотрел перед собой и, сделав пару шагов, положил на стол палочку, давая понять, что не намере более сопротивляться.
— Поверь мне на слово, Кингсли, если я бы хотел тебя убить, то не тратил бы время, выслушивая твою слезливую историю.
— Тогда зачем ты здесь? — скептически оглядываясь по сторонам, словно желая воочию увидеть подвох, пару раз нервно вздохнул, от чего Снейп иронично скривил бровь. Услышанное скорее утомляло, нежели вызывало малую долю сочувствия, а затхлость и пыль помещения и вовсе прибавляли раздражения.
— Заверяю тебя, я ни при чём, все вопросы к мистеру Поттеру. Я тут лишь для того, чтобы ты вёл себя разумно, если это вообще возможно, учитывая твоё незавидное положение.
«Ну естественно, куда же без фирменной доброжелательности. Взял бы с собой вместо него гриндилоу — разница была бы несущественной. Ну неужели так сложно промолчать…»
— Кингсли, сядь, пожалуйста, и я тебе всё объясню.
Проведя последние месяца скитаясь по заброшенным домам, бывший министр был на пределе. Раздавленный, он с лёгкостью был готов принять смерть, но только не очередное унижение, и если насчёт Поттера он был уверен, то что касается Снейпа, то их отношения всегда балансировали над самой пропастью. Будучи мракоборцем, он как и Аластор Грюм разделял позицию, что бывших Пожирателей Смерти не бывает, и даже преданность Дамболдору не могла повлиять на его принципы.
Дождавшись, когда шпион, язвительно фыркнув, отвернётся, разглядывая соседнюю комнату, мужчина всё же опустился на стул, сосредоточенно слушая героя.
— А Минерва, она будет не против?
— Мне кажется, что я смогу её убедить. Так ты согласен?
— Думаю, да, — казалось, Кингсли колебался без малого пару минут, и, прежде чем дать взвешенный ответ, мужчина скорее обдумывал, достоин ли он такого шанса, нежели о проклятье на должности или о новом статусе.
— Тогда не выходи пока из дома. Я как поговорю с Макгонагалл, тут же пришлю к тебе эльфа.
— Хорошо. И, Гарри, спасибо.
— Пока не стоит.
Поттер тогда с трудом представлял как именно будет уговаривать нынешнего директора. Ведь в случае с Дамблдором волшебник всегда старался давать людям шанс, даже если всё магическое сообщество давно поставило на них крест, и это не могло не восхищать. Оставалось надеется, что и Минерве подобное не чуждо, и Гарри не ошибся.
После долго разговора, большую часть которого бывший мракоборец с трудом мог поднять глаза, постоянно извиняясь, его поселили на третьем этаже. В миниатюрных апартаментах, не считая ванной и туалета, имелось всего две комнаты. Преодолевая портрет Квентина Тримбла — эксперта по защите от Темных искусств, примыкающий непосредственно к кабинету, мужчина попадал в небольшую гостиную с несколькими шкафами, диваном и столом, а левее, за дверью, была вполне уютная спальня.
К его удивлению, первые дни на новой должности прошли весьма спокойно. Студенты помнили, как волшебник оставался преданным сторонником, и даже уйдя в вынужденное подполье, продолжал содействовать силам сопротивления, принимая участие в «Поттеровском дозоре». В своих выступлениях он призывал, несмотря ни на что, помогать маглам и сохранять веру в лучшее, а первого мая моментально откликнулся на призыв Невилла, прибыв в Хогвартс, фактически возглавляя силы. Вместе с Артуром и Люпином маг командовал тремя отрядами, сражавшимися на территориях замка, давал отпор дементорам и вместе с МакГонагалл и Слизнортом вступил с Тёмным Лордом в дуэль. Не питая к нему уважения, учащиеся без особого энтузиазма приходили к нему на уроки, стараясь большую часть времени просто отмалчиваться, но и открытой вражды, к его удивлению, не витало в воздухе. Проверяя работы третьего курса, Бруствер уже около часа не мог сосредоточиться, то и дело перечитывая пергамент. Побывав мракоборцем, в последствии приставленным к премьер-министру маглов, и возглавив Магическую Британию, он до сих пор не мог осознать, как быстро потерпел фиаско. Ещё недавно ты стоял на вершине мира, а уже позже просишь подаянья у самого её подножья. Когда именно он оступился, становясь одним из тех маниакальных министров, так люто боящихся потерять власть? Когда стал подобием того же самого Фаджа? В его памяти всё ещё блуждали отрывки недолгих разговоров со Скримджером, чей характер так же потерпел значительные перемены, пусть он был и более адекватен, но всё же Руфус стал более меркантильным, нежели раньше. Все ли Министры проходили через подобное, получая безграничную свободу, ощущая превосходство? Кажется теперь он стал намного лучше понимать Альбуса, отказывающегося от столь почетной должности. Власть и впрямь ослепляла. Он как и все до него оказался слишком слаб, но в отличие от предшественников, его вовремя привели в чувства, пусть и методы потребовались радикальные, но теперь у него есть возможность многое исправить.
Изредка наблюдая за Снейпом, Кингсли испытывал не только вину, но и своего рода почтение. Пройдя через все трудности, шпион ни только не предал себя и свои убеждения, но и нашёл в себе силы продолжать бороться, постоянно терпя нападки таких как Кингсли. Самоуверенных и предубежденных глупцов, неспособных признать свою неправоту…
Потирая уставшие глаза, мужчина, потянувшись на стуле, медленно встал, анализируя
попытку хоть как-то наладить взаимоотношения со Снейпом:
— Северус, я давно хотел принести тебе извинения и поблагодарить. Если бы не вы…
— Не стоит понапрасну распылять, Кингсли. Инициатива целиком и полностью исходила лишь от Поттера, что касается меня… Поверь, я не столь великодушен. Таким подонкам, как я, прощение вообще не свойственно, — заканчивая вечерний обход, шпион как раз собирался направиться к себе, когда на его пути неожиданно возник Бруствер, встреча с которым едва ли могла улучшить его настроение.
— Я был тогда не в себе.
— Как изволишь, — отмахнувшись от внимания одиозного коллеги, ставя таким образом точку, Снейп резко развернулся, желая поскорее скрыться.
— Северус, я не хочу, чтобы ты считал меня врагом…
— Поверь, я бы очень не советовал тебе вновь возводить себя в ранг моих врагов. У меня, знаешь ли, очень избирательная память.
Кингсли оставалось лишь догадываться, что именно отразилось на лице шпиона, но где-то глубоко внутри он был даже рад, что произнося последнюю фразу, профессор зельеварения не посчитал нужным на него взглянуть.
Это была первая и всё же последняя попытка. Предпочитая не вызывать у Северуса стойкий антагонизм, бывший мракоборец отступил, оставляя всё как есть, хотя досада неприятным осадком засела у него в душе.
— Что за…?! — размышляя, мужчина прислонился к стене, когда у самой кромки леса, сверкнула фиолетовая вспышка, отразившись в окне…
***
Скользя по размытой дороге, молодой человек, вытянув левую руку, старался закрыть собой как можно больше ребят, в то время как чёрные тени зажимали их в кольцо. Плач, ядовитый смех и страх, такой осязаемый, словно прозрачная пелена, разделял студентов от Пожирателей Смерти.
— Давай только без твоих приступов героизма, ладно? Нам ещё кубок у Гриффиндора надо отвоевать, — держась около друга, слизеринец, послав нервную усмешку, незаметно потёр пальцами запонку, преображая благородной камень в мутного цвета рубин.
— Да, Драко, ты определённо умеешь убеждать. Ты Снейпа не видишь?
— Он с другой стороны вместе с Блейзом, — вклиниваясь между молодыми людьми, черноволосая девушка, переводя дыхание, окинула взглядом ребят, в то время как на возвышенности перед ними возникли несколько волшебников, стеной становясь перед ними.
— Как горько видеть, что такой великий факультет вынужден прозябать в обществе жалкого отребья, — гордо вышагивая вперёд и невзначай поправляя мантию, волшебник обвёл студентов лукавым взглядом, словно химера, приглядывающаяся к жертвам. — А вот и мой дорогой племянник, как себя чувствует твой отец?
— Намного лучше, чего нельзя сказать о вашей жене. Она ещё не соизволила избавить мир от своего никчемного присутствия?
— Прекрасно… — тягуче произнося слова, расплываясь в беззлобной улыбке, Рудольфус чувствовал необычайное наслаждение, и даже заносчивость Драко не могла подавить триумф, теплом обволакивающий тело. — Она будет рада узнать, что перед своей смертью, ты о ней интересовался.
— Лестрейндж… ты дал слово.
— И я его не нарушу, — Отвечая волшебнику, стоявшему позади него, мужчина, цокнув губами, немного отошёл и, изображая великодушие, ненадолго уступил место.
— Пэнни, дочка. Ты и другие Слизеринцы, вы можете уйти. Вам не обязательно в этом участвовать, мы заберём только…
— Правда, а что насчёт моих друзей, Драко?
Все замерли, а по лицу Пэнси побежали слёзы. Беспорядочно оглядываясь по сторонам, Поттер, ища Северуса глазами, натыкался лишь на испуганных девочек, в панике жавшихся друг к другу, и, по-прежнему защищающих их, старшеклассников, так же как он, с трудом державшихся на ногах, утопая в лужах грязи.
— Неужели ты выступишь против своего отца? Ты готова отказаться от семьи?
Стать предательницей крови, заклеймить себя позором? — Паркинсон улыбался, во всю наслаждаясь тщеславием, исходившим от него точно запах гнили от разросшегося бундимуна. Он знал свою дочь, как никто другой. Выросшая в одной из известнейших чистокровных семей, она была его гордостью, ставя традиции превыше всего. — Ну же, дочка. Невежливо заставлять себя ждать.
— Пэнси, ты не обязана. Слышишь? — преодолевая ужас, от чего голос стал средним, пожалуй, лишь с мольбой, Драко, перевёл палочку с Лестрейнджа на Паркинсона, молясь всем богам, чтобы не случилось непоправимое.
— Я знаю. Поттер…
— Да?
— Пообещай мне одну вещь?
— Всё. Всё что угодно.
— Мы все сегодня живыми вернёмся в Хогвартс. Я не хочу, чтобы то, что случилось в мае, снова повторилась.
— Пэнси, — паника моментально ушла куда-то на задний план, когда, взглянув, герой увидел, как за несколько минут изменилась волшебница. Не сводя глаз с отца, от чего они ещё больше наполнялись слезами, девушка вытерла последние слёзы, дожидаясь ответа, хотя для себя она уже всё решила, — я этого не позволю.
— Тогда договорились, и, Гарри… по-моему пора.
Происходящее явственно напоминало пятый курс, только теперь их положение казалось ещё более удручающим. Применив небезызвестную технику мракоборцев, с которой Гарри посчастливилось познакомиться ещё в баре, когда он вытаскивал Снейпа, Пожиратели выстроились вокруг студентов, собрав их всех в кучу. Ему не раз приходилось сталкиваться со смертью, и каждый раз он бился, зная, что рядом друзья, те, кто закрыв его спину, отобьют зелёный луч, но сейчас… Судьба словно смеялась в лицо, ставя рядом тех, кто долгое время мечтал о его гибели, теперь же все они синхронно кивая, встали в боевую стойку, доверяя Гарри Поттеру свои жизни.
— Согласен. Бейте! Вердимилиус!
— Конфундус!
Разрывая злополучный круг, студенты постепенно отбрасывали Пожирателей Смерти назад, нанося ещё более яростные удары. На фоне вздымающихся магических щитов, были видны отблески смертельных проклятий, чудом уносящихся в дебри лесов. Голоса дрожали, в то время как дети, неумолимо наступали, сильнее сжимая рукояти волшебных палочек.
— Надо разбить купол! Драко, где Снейп? — оглушив соперника и увернувшись от очередного проклятья, Гарри, несколько раз обернувшись на месте, начал пробираться в глубь толпы. Кровь, десятки ног и небольшие лужи, дорога стала походить на сплошное грязевое месиво, как трясина затрудняя движения. — Протего!
Стараясь не задеть никого из своих, герой, огибая юношу из Слизерина, инстинктивно выставил щит, когда перед самым лицом пролетел красный луч. Удар оказался слишком мощным: оглушив, он отбросил Поттера назад, лишая равновесия.
— Гарри… — новая вспышка. Незначительная секунда, всего пара дюймов и боль, такая пронзтельная, что затуманивала разум, но нахлынув, она тут же отступила, почти так же внезапно, как и сковала, пока кто-то с силой прижимая его к груди, отшвырнул врага к куполу. — Ну же, открой глаза. Сейчас не до отдыха.
— Ты вовремя…
— Как всегда.
С силой размыкая влажные ресницы, молодой человек едва заметно улыбнулся и, упираясь на плечо волшебника, пошатываясь, всё же встал.
— Надо попытаться разбить заслон.
Нанося первый сплочённый удар, студенты выиграв пару минут, смогли оттеснить Пожирателей к лидеру, сгруппировав их всех на одной стороне. Укрываясь защитой, многие сообща создавали укрытия, увеличивая небольшие булыжники или воздвигая из грязи прочные стены чуть больше метра, но едва ли такое положение дел продлилось долго.
— Согласен. Пиро Протего, Партис Темпорус! — разделив огненной стеной Пожирателей, мужчина заставил студентов отойти. — Прячьтесь и цельтесь в купол. Бомбарда Максима или Блэкус вполне подойдут, у нас есть пару минут.
Стоя вдалеке от Гарри, Северус отчётливо слышал речи Рудольфуса и последующие за ним предложение от Паркинсона. Видел, как меняются лица Слизеринцев и как многие, будто бы стоя на перепутье, решают сложнейшую для себя дилемму. Он бы понял, если бы они отступили. Надежда на победу была призрачна, а они ещё слишком молоды, чтобы участвовать в бойне, отказываясь от своей жизни. Принял бы их выбор, если бы, сложив палочки, они встали за спины Пожирателей, но и в этот раз никто не шелохнулся. Ему было жаль Пэнси, тех детей, чьи родители теперь навсегда окажутся по ту сторону баррикад. Судьба потребовала от его студентов поистине большую цену, преподнося самое тяжкое испытание…
Взревели голоса, и десятки заклинаний устремились в небо. Один залп сменял другой, пока огненный барьер не рухнул, заставляя студентов броситься врассыпную. Отбиваясь, они по прежнему целились ввысь, пока купол по кусочкам не стал разваливаться, а на смену ему, не пришли тьма и холод…
Дамблдор, умирающий Гарри, тело Лили. Образы, сменяя друг друга, вставали перед глазами, разрывая собой измученное сердце. Даже сейчас, находясь в паре футов, он вновь оставил мальчишку противостоять более зрелым магам практически в одиночку, и хоть душа рвалась встать рядом, он не мог. Как всегда обстоятельства оказались сильнее его желаний. Он не мог смириться с утратой единственной, кого любил, как и перебороть детские обиды к Джеймсу. Не мог дать её ребёнку жизнь, которую он заслужил, которой сам Снейп его лишил. Был не в силах оградить от зла, и вот история снова повторяется. Как же порой трудно перебороть себя. Видя дорогу, решиться на неё ступить. Риск, как и страх, порой настолько похожи, что, кажется, олицетворяют одно, неся неизбежный крах. Что мешает ему довериться мальчишке, не ища отговорки? Опыт, ужас или обычная паника перед неизвестностью? Сколько раз он задавал себе этот вопрос, пока обстоятельства вновь не сыграли с ним злую шутку. Он не мог оградить его тогда, а став его отцом, он просто боялся ещё больше подвести, разочаровать, и это лишало покоя…
— Северус, очнись. Снейп!
Что-то тянуло его, и он падал. Словно пропасть вновь затягивала в свои объятья сплошного отчаяния.
— Ну что же, прости. Агуаменти.
— Что, какого дьявола ты творишь?
— Дементоры, — указав вверх, где пару минут назад был купол, мужчина заметил стаю, словно необъятное покрывало, нависшее над землёй
— Заклинание помнишь? — никогда раньше эти существа не имели на него такого влияния. Он будто бы впал в ступор, утопая в отчаяние. Дождавшись, пока Гарри кивнет, он взмахом высушил одежду, аккуратно поднялся из-за камня. — Тогда пошли.
— Экспекто Патронум!
Выходя из укрытия и вставая спиной к спине, волшебники, чувствуя необъятную силу, одновременно выкрикнули заклинания, вкладывая в существ то тепло, что несли с собой воспоминания. Освящая пространство, патронусы медленно летели по кругу, проносясь мимо завороженных лиц детей и, остановившись по бокам от магов, мгновенно взвились вверх, оставляя за собой переливающуюся дорожку. Два существа, словно отражения друг друга, с еле уловимой разницей в размере. Два серебряных феникса. Расправляя свои могучие крылья, птицы постепенно уносились в затянутую пелену, пока, столкнувшись, не развеяли темноту, озаряя своим светом небо и возрождая надежду...
