Глава 48: Доверие и магическая нитьРиза не знала, что сделала не так.
Она понимала, что это было нечто ужасное, но не могла понять, ни что именно, ни когда успела натворить. Наверное, когда-то давно. Когда она была еще совсем маленькой и ничего не понимала, но это не имело значения. Папа всегда говорил Рою, что главное – то что ты сделал, а не то, что хотел сделать.
Папа много всего рассказывал Рою. Всякий раз, когда у него начинался урок, отец откладывал свою работу и принимался обсуждать с ним разные вещи. Обычно они говорили про то, чем в тот момент занимался Рой: будь это математика, химия, история или философия. С последними двумя у него были проблемы, и Риза это знала, а вот папа почему-то не замечал. Большую часть времени Рой лишь притворялся, что понимает, о чем говорит. Она видела, как друг расстроено листает страницы учебника на кухне или бессмысленно пялится в старый словарь, а пару раз застала его за проговариванием слов, которые сама могла прочитать без проблем, несмотря на то, что ей шесть, а ему десять.
Риза просто не понимала. У нее хорошо получалось читать. Она знала все числа, умела складывать и вы-читать, и даже умела умножать на два. Но как бы Риза ни старалась, как бы хорошо ни заучивала, этого никогда не было достаточно. Папа всегда находил какую-нибудь маленькую ошибочку: или почерк слишком корявый, или она отвечала слишком медленно, или говорила слишком тихо. И он никогда не обсуждал с ней вещи так, как с Роем.
Конечно, друг был старше, и с ним наверняка интереснее разговаривать. А еще он учился алхимии, и папе это нравилось. Папа обожал алхимию. Иногда Ризе хотелось, чтобы она тоже училась ей, и тогда он бы проводил с ней так же много времени, как и с Роем.
Какая-то маленькая ее часть считала, что это все неправильно. Что папа должен любить ее, читать ей сказки, качать на коленях и звать малышкой. Вместо этого в самые лучшие дни он был нетерпеливым, сварливым и отстраненным, слишком занятый, чтобы читать ей, если Риза, конечно, не ошиблась в чтении. Его колени теперь все время скрывал стол, а когда они все-таки появлялись из-под него – куча книг, за которыми папа постоянно посылал. Теперь он не звал ее даже по имени. «Иди умойся!» – говорил папа. «Займись чем-нибудь тихим!», «Подойди сюда, я напишу тебе еще примеров!»
Риза не знала, что такого ужасного и отвратительного сделала, что папа перестал ее любить.
Он сидел за столом, склонившись над книгой, и постукивал ручкой по бумаге. Его внимательный взгляд бегал по странице, и казалось, что для него в мире не существует ничего, кроме текста.
Риза закусила губу и низко склонилась над хрестоматией. Ей шесть, и она уже большая девочка. Папа сам так сказал – единственные добрые слова, которые Риза слышала от него за последние несколько недель. Ее сердце потеплело от радости, когда отец это произнес; но потом он резко добавил: «Достаточно большая, чтобы сохранять тишину, ради всего святого!»
Сам папа не сохранял тишину. Он напевал. Это было странно: обычно папа так не делал. Никто в этом доме не пел, кроме доктора Беллы, когда она оставалась допоздна после ужина. Если она укладывала Ризу спать, то обязательно читала сказку на ночь и пела колыбельную. Это были самые приятные вечера.
Но сейчас папа напевал! Мелодия была незнакомой, и Риза склонила голову к плечу, вслушиваясь в приятные напевы.
Роя не было рядом. Наступила весна, и Маэс вернулся в город, поэтому друг наверху перестилал папе постель. Ему не разрешалось уходить играть, пока все домашние дела не будут сделаны. Интересно, играют ли они с Маэсом в те же игры, что и несколько лет назад? Рою было десять, и одежда становилась ему мала. Маэс пару раз заглядывал в сад, чтобы помочь с огородом, и он очень вымахал – стал почти как взрослый. Риза не понимала, зачем взрослому маленький мальчик в друзьях, даже такой, как Рой.
Вот бы у нее был друг.
Папа затих, и Риза отчего-то расстроилась.
— Не останавливайся, пап. Она красивая.
Папа резко оглянулся на нее.
— Что?
— М-музыка. — Она съежилась под его тяжелым взглядом. — Красивая.
Папа удивленно моргнул.
— Какая музыка?
— Т-ты н-напевал, — прошептала Риза. Она надеялась, что он не разозлится! Не хотелось произносить это вслух, но музыка и правда была красивая, и у нее просто вырвалось!
— Да? — удивленно ответил папа, а потом тихо засмеялся. — Наверное. Красивая мелодия, не правда ли?
Риза осторожно кивнула.
— Красивая и полезная. Я, наконец, понял, чего не хватало. Я пробовал многие месяцы – годы! – создать шифр из одних картинок, но этого недостаточно. Изображение не способно передать весь этот сложный код. Он слишком многогранный. Поэтому нужно отыскать что-то еще. Числовые шифры слишком легко расшифровать. Слишком, слишком легко.
Его глаза зажглись каким-то странным огнем. Риза не понимала, о чем он говорит, но все равно кинула. Папа не уделял ей столько внимания уже много лет, и ей не хотелось его останавливать.
— Но слова... о, сколько можно сделать со словами! А добавь к этому еще музыку и оригинальный текст... видишь, теперь вариантов бесчисленное множество! Я могу зашифровать целую книгу! Ни один среднестатистический алхимик не поймет этот код – педантичные идиоты. Если бы только это не занимало столько времени...
Его лицо вдруг переменилось. Папа выглядел шокированным и слегка испуганным, словно только что понял, что рассказал нечто очень важное ошарашенной шестилетней девочке. Он нахмурился.
— Риза, это наш секрет, понимаешь? — сурово сказал отец. — Ты никому не должна об этом рассказывать. Ни доктору Белле, ни Рою – никому. Слышишь?
— Да, папа, — яростно закивала Риза, зная, что папины слова как-то связаны с алхимией. — А почему Рою тоже нельзя?
— Потому что это не его дело! Это моя работа. Мое исследование, Риза. Понимаешь это? Я всю свою жизнь посвятил этим знаниям и теперь обязан охранять их. А ты должна помочь мне.
— Да, папа, конечно, — ответила Риза.
Ее глаза расширились: она не могла поверить своим ушам! Папа доверял ей секрет! Очень непонятный секрет, но невероятно важный. Риза была рада, что не может его понять. Если бы могла, тогда проговориться стало бы проще.
— Хорошая девочка, — пробормотал папа, задумчиво кивая. — Хорошая девочка.
Он отвернулся к столу.
— Думаю, ты достаточно поработала на сегодня. Иди поиграй.
— Да, папа. Я никому не расскажу. — Он назвал ее «хорошей девочкой»! Сегодня она хорошая девочка! — Обещаю.
— Ну, смотри. Я доверю тебе, Риза. Это очень важно.
— Очень важно, — повторила Риза, частично потому что соглашалась, и частично, потому что ей нравились эти слова.
Папа доверил ей что-то важное! Ее папа, который прежде не доверял ей даже дойти до почты за письмами, теперь просит ее помочь охранять его работу! Она хорошая девочка!
— Ну, беги. Играй. Может быть, Рой возьмет тебя повидаться с этим его дружком. Тогда я, наконец, посижу в тишине и спокойствии, — папа взял ручку и склонился над книгой.
Риза все поняла. Ее отпустили. Она осторожно отложила хрестоматию и выскользнула из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.
Рой как раз собирался уходить.
— Папа сказал, я могу пойти с тобой, — тихо произнесла Риза.
— Да? — недоверчиво ответил он.
Она кивнула.
— Он хочет посидеть в тишине и спокойствии.
— Ты же не шумишь! — Рой закатил глаза. — Ты хочешь пойти со мной?
Она не знала. Было бы здорово хоть на время выбраться из дома, да и папа действительно хотел посидеть в тишине, а Риза шумела, иначе бы он не обращал на нее внимания.
— Не знаю.
— Я думаю, было бы здорово, — уверенно сказал Рой. — Кроме того, в лагере Маэса очень классно! Может быть, ты даже познакомишься с его братьями.
Риза робко улыбнулась. Она очень любила Роя. Он никогда не заставлял ее чувствовать себя глупой или нежеланной. Давал мыть посуду и помогать в огороде, хотя папа не доверял ей ничего такого. Ему нравился ее почерк, и он лишь немножко завидовал тому, как хорошо у неё получается читать. Друг был умным, талантливым и иногда смешным. Глядя на Роя, Риза начинала понимать, почему он нравился папе: она и сама любила его больше всех.
— Ладно.
Рой широко улыбнулся.
— Отлично!
Сняв соломенную шляпку с гвоздика, он помог Ризе надеть ее и завязать ленточки.
— Тебе понравится!
Они взялись за руки, и Рой, нежно сжав ее ладошку, пошел по дороге к городу. У нее внутри все прыгало от восторга. Даже учитывая, что Маэс не был ее большим другом, ей нравилось знать, что она может пойти навестить его. Она вообще редко выходила из дома – только когда папа разрешал ей пойти вместе с Роем за едой, бумагой и письмами.
Они прошли через весь город и направились к речным утесам. Риза уже давно не гуляла в лесу, и на нее навалилась тоска. В последний раз, когда она была тут, они пришли сюда с папой и кормили зверюшек. А может, ей это только приснилось. Уж больно не похоже на правду.
Деревья вдруг расступились, и они вышли на полянку. Взгляд Ризы немедленно приковали разноцветные повозки с красивой резьбой. Потом она осмотрела костер, маленькую печь и телегу с кучей каких-то вещей, накрытых тяжелым брезентом. А затем на глаза ей попались лошади, и сердце подпрыгнуло в груди. Четыре больших коня паслись, привязанные к колышкам. Интересно, куда делись остальные две и пони?
В лагере никого не было, кроме разве что Маэса. Он сидел с тенечке, скрестив ноги, и вышивал. Риза не могла сдержать удивления: ей казалось, что шьют только женщины. Папа точно не знал, как это делается: всей штопкой занималась доктор Белла, потому что мама... умерла.
Рой отпустил ее руку и подбежал к другу, где шлепнулся на траву.
— Привет!
Маэс улыбнулся, зажал иглу зубами и вытянул кулак. Рой тоже сжал руку в кулак, и они ударили ими друг о друга, а затем Маэс вернулся к работе.
— Я почти закончил, — сказал он, а потом добавил: — Привет, Риза.
Риза не знала, что ей делать, поэтому подошла поближе и встала у Роя за плечом, робко поглядывая на Маэса и пытаясь понять, что он шьет. Вещь была маленькой и коричневой, и к ней крепилось много полых цилиндров, а швы выглядели очень неаккуратно.
— Что это? — спросил Рой.
— Что это? — возмутился Маэс. — А ты как думаешь? Конечно, перчатка! — Он завязал нитку и откусил свободный конец. — Гарет теперь учит меня своему ремеслу, раз я не могу работать с металлом.
Маэс воткнул иглу в мешочек и показал свою работу.
— Неплохо, а? Выглядит немножко потрепано, но после пары дней носки никто и не заметит!
Рой скептично посмотрел на него.
— У твоей перчатки шесть пальцев.
— А вот и нет! — возмущенно ответил Маэс, а потом глянул на результат своей работы и зашипел. — Чертова штопка! — Он растянул губы в белоснежной улыбке. — Разве вам никогда не встречались шестипалые люди?
Рой спокойно покачал головой, а Риза захихикала в ладошку.
— Вот и мне – нет, но где-то же должен быть такой человек! И когда я его найду, я дам ему эту перчатку, и мы станем друзьями навеки. Выкуси!
— Не думаю, что тебе стоит становиться перчаточником, — заметил Рой.
Маэс застонал и откинулся на траву – это выглядело странно, потому что его ноги так и остались скрещенными.
— Да знаю я. Я пытался с самого Нового года, но не могу даже нормальное лекало сделать. Лекало, которое хотя бы будет выглядеть как перчатка, не говоря уже о таком, которое кому-то пойдет.
— Ну, ты еще можешь попробовать побыть стеклодувом.
— Я пробовал! Провел все начало зимы с Эли в стеклодувной мастерской в Восточном городе!
— И? — в голосе Роя звучало нехорошее предчувствие.
— И что ты думаешь? Я был как слон в посудной лавке! Мои шары все получились похожими на червяков. Я попытался сделать соусницу, а получилась непонятная куча стекла. А уж когда они дали мне попробовать выдувать... — он скорчил рожу. — Я дул слишком сильно, и лампа взорвалась, оставив ожог у одного из старших подмастерьев прямо между глаз. Эли говорит, я мог оставить беднягу слепым. После этого случая они вежливо попросили меня уйти. Но я все равно считаю, что он зря снял свои очки, чтобы покрасоваться перед той девчонкой...
— Хм. Ну, ты всегда можешь попробовать... что-нибудь еще?
— Ага. У меня хорошо получается только охотиться. Вчера поймал пару фазанов, например. Бен говорит, у меня просто талант к владению ножами. Нет уж, лучше просто признать: мне никогда не быть ремесленником.
— Что здесь происходит? — спросил глубокий, монотонный голос.
Маэс с Роем даже не посмотрели, а Риза взволнованно развернулась: на краю поляны стоял высокий мрачный мужчина в темной одежде. Он был похож на Маэса, только старше, с короткой стрижкой и квадратными очками.
— Ой, Бен, не строй из себя дурачка! — заворчал Маэс. — Ты же знаешь, что Рой приходит к нам каждый день.
— Я не про него, — медленно ответил Бен и указал на Ризу. — Кто она?
— Дочка алхимика, Риза.
Бен раздумывал над этим какое-то время, задумчиво рассматривая Ризу, а потом коснулся пальцами шляпы в приветственном жесте.
— Добрый день, мисс Хоукай, — вежливо сказал он.
— Д-добрый, — ответила она.
Бен перевел взгляд на мальчишек.
— Полагаю, вы бы с удовольствием пошли ловить форель или что-нибудь в этом духе.
— Ишь, какой догадливый, — откликнулся Маэс.
Бен пожал плечами.
— У меня было предчувствие. Идите. Мы с мисс Хоукай найдем, чем заняться. Да, маленькая леди?
Риза совсем не была в этом уверена. Ей мало доводилось общаться со странными взрослыми, и ее немного пугал этот высокий суровый человек. Маэс широко улыбнулся.
— Вау, Бен, это же прекрасно!
Он выкинул перчатку в траву и вскочил на ноги.
— Побежали, Рой!
Но тот покачал головой.
— Я обещал Ризе, что она поиграет с нами.
— Ой, да она не хочет, да Риза?
— Да, — тихо ответила Риза, хотя это и была неправда. — Хорошего вам дня.
— Видишь? — сказал Маэс, хотя Рой все еще сомневался. — Пошли! Ни к чему тратить время попусту!
— Иди, — своим глубоким голосом поддакнул Бен. — Мисс Хоукай и я найдем, чем заняться. Вот.
Он протянул ей руку. Риза осторожно взялась за нее и позволила увести себя к одному из бревен у костра. Там Бен сел и вытащил из кармана бечевку.
— Знаешь игру в ниточку? — спросил он, связывая вместе два конца.
Риза покачала головой. За плечом Бена было видно, как Рой и Маэс уходят в лес.
— Ну... — медленно сказал Бен, продевая мизинцы в получившуюся петлю. Его руки двигались очень быстро: туда-сюда, туда-сюда – пока нить не повисла между ними со смешным узелком посередине. — В этом году было очень много мух. Ззз! Бззз!
Он задвигал руками, так что петли по бокам узелка закачались. Они действительно походили на крылья мухи, и Ризе стало интересно.
— Смотри. Мухи будут кусать тебя за руки, — Бен провел ниткой ей по плечу. — Или щекотать нос. — Она не удержалась от улыбки, когда он поводил ниткой ей под носом. — Но я такой быстрый, что поймаю муху голыми руками.
Бен сжал ладони вместе, а когда развел их в стороны вновь... мухи больше не было! Осталась только нитка без всяких узелков. Риза захлопала в ладоши.
— Ой, можно еще раз! — засмеялась она. — Пожалуйста, еще разочек!
Бен кивнул и показал историю про муху еще раз. После этого он сделал кошку с усами, совиные глаза, которые держал у лица, словно маску. Дом с лестницей и карабкающимся по ней человеком, паучью сеть и молнию, которая проходила от руки к руке, запутывая нити. Вязанку ключей, которые Риза могла оттягивать, а когда отпускала – они исчезали. Затем Бен рассказал ей историю о рыбе и птице, о чашке и яйце, иллюстрируя их с помощью нити.
А главное, когда истории закончились, он усадил ее себе на колени и показал, как делать простые фигуры. К тому времени, как вернулись мальчики – со спущенными рукавами и розовыми от смеха лицами, но без рыбы – Риза уже умела делать муху, чашку, кошку и кормушку для птиц. Когда Рой сказал, что пора уходить, она едва не расплакалась. Ей не хотелось оставлять нового знакомого, который, хотя и не улыбался, но был дружелюбным и добрым.
Бен погладил ее по макушке.
— Еще увидимся как-нибудь. А пока может потренироваться сама, — сказал он и отдал ей магическую нить.
Так все лето, пока Рой занимался уроками или убегал с Маэсом, Риза играла с нитью. Иногда Рой брал ее с собой повидаться с Беном, и каждый раз тот учил ее новому трюку. Когда пришло время цыганам уезжать, Риза знала все, кроме самых сложных – да и то только потому, что у нее были слишком маленькие ручки для всех этих движений.
Эти часы, проведенные за изучением и практикой игры в нить, запомнились ей как самые счастливые во всем детстве.
