Время подождет

Глава 5

СЕВЕРУС
Как обычно, сознание вернулось внезапно и полностью — будто в голове зажгли люмос. Ценный дар — и вдвойне ценный оттого, что тело при этом продолжало спать. Просто удивительно, сколько важных сведений могут выболтать люди, когда уверены, что ты в отключке.
— …конечно, нужно еще посмотреть, что покажет Диагнозис, но это не похоже на яд.
Женский голос, тихий, напряженный. Знакомый или нет, понять невозможно — шепот сглаживал любые узнаваемые интонации.
— На заклинание тоже. Никаких следов Темной магии. Но что с ним тогда?
А вот этот голос я узнал сразу, даже несмотря на шепот. Значит, я все-таки в Хогвартсе! Что им от меня нужно? Ничего хорошего, если в этом замешан Дамблдор. А что, если это связано с Мертвой меткой? С тем, что здесь я уже Пожиратель? Например, они захватили меня, то есть, взрослого меня, в плен, чтобы узнать о планах Темного Лорда, а взрослый я сделал так, чтобы этого не случилось. А что, если это не я оказался в будущем, а наоборот, мой разум перенесся обратно в прошлое, когда я еще не знал никаких важных тайн?
Ух, аж голова кругом пошла! Спокойно, Северус, спокойно. Выводы будешь делать потом, а пока собирай информацию.
— Может, он просто отравился?
— Северус-то? Ни за что не поверю. Он любую отраву по одному только запаху определит. Я больше боюсь каких-нибудь проклятий.
— Альбус, может, все-таки переправим его в Больничное крыло? Там он все время будет у меня под присмотром.
— Поппи, ты же знаешь, как он относится к больничным палатам. Здесь он, по крайней мере, в своих комнатах, в привычной обстановке…
Поппи? Так это мисс Помфри? Значит, они не знают, что со мной? И у меня есть свои комнаты? Какого, спрашивается, гоблина я делаю в Хогвартсе? А самое главное — про Мертвую метку они знают? А если они ее сейчас увидят?!
Я так задумался, что когда моего лба вдруг коснулись прохладные пальцы, дернулся от неожиданности. Мисс Помфри тут же сказала мне прямо в ухо:
— Северус! Ты очнулся? Ты меня слышишь?
Похоже, притворяться больше смысла нет.
— Да, — буркнул я и открыл глаза.
Мерлин всемогущий, как же она постарела! Я ее совсем другой помню. А вот Дамблдор ни капли не изменился. Что, стареть уже некуда, пень трухлявый? И что он на меня так уставился!
— Северус, мальчик мой, как ты себя чувствуешь?
«Мальчик мой»?! С чего это он так со мной любезничает, будто я один из его драгоценных гриффиндорцев? Похоже, про метку он все же не знает. Или знает, но притворяется? Думает, стоит разок погладить меня по головке, и я тут же растаю и выложу все подчистую? Ха!
— Северус?
О, какой встревоженный голос! Прямо слеза прошибает. Какой талантливый актер пропадает в нашем дражайшем директоре. Ладно, мы еще посмотрим, кто кого обыграет.
Я прикусил губу и пару раз сглотнул. Потом хрипло прошептал:
— Лучше.
Мисс Помфри тут же поднесла к моим губам стакан с водой. Она всегда ко мне неплохо относилась, даже несмотря на то, что я из Слизерина.
— Северус, что произошло? — тревоге в ее голосе верилось больше.
И что мне на это ответить? «Ничего особенного, если не считать того, что я заснул в семьдесят шестом году, а проснулся тролль знает в каком будущем. А потом меня вдруг начало рвать, и я отключился»… А это мысль!
— Ме-… меня вдруг начало рвать, а потом я от… потерял сознание. — Бр-р, никак не привыкну к своему голосу, все время кажется, что я лишь рот открываю, а говорит кто-то другой.
Дамблдор с Помфри переглянулись. Знаю я этот взгляд. Сейчас спросят про эксперименты.
— Ты, случайно, не экспериментировал с зельями?
И почему все так уверены, что из моих опытов ничего путного не выйдет? Между прочим, мои рецепты проще и эффективнее стандартных! Конечно, побочные эффекты порой бывают непредсказуемыми, но это только пока. В конце концов, любая наука — это, прежде всего, эксперимент!
— Ладно, ладно, — замахал руками директор, приторно улыбаясь, — больше не поднимаю этот вопрос, не хмурься. Я знаю, что такой талантливый зельевар, как ты, не допустит ошибки со столь плачевными последствиями.
Он еще и издевается! Вроде бы я уже должен был привыкнуть к насмешкам, а все равно обидно. Ну ничего, смейтесь, смейтесь, пока можете. А я посмеюсь потом — на ваших могилах.
Наверное, взгляд у меня был весьма красноречивый, потому что Дамблдор убрал, наконец, свою слащавую улыбку и сказал серьезным тоном:
— Отдыхай, твои завтрашние уроки я отменил… нет-нет, даже не возражай! Я загляну к тебе после завтрака.
— И обязательно прими все зелья, что я оставила, — вмешалась Помфри, указав куда-то вбок. Как выяснилось, на прикроватный столик, заставленный бутылочками и пузырьками.
— Какие зелья? — с подозрением спросил я. Пить неизвестно что мне совсем не хотелось.
— Твои собственные! — раздраженно ответила она, но продолжила уже мягче. — У тебя сильное обезвоживание, и уровень лейкоцитов опасно низкий. Это из-за него у тебя такая слабость.
Ничего себе! Мне тут что, кровь пустили? Может, меня пытали? Может, такой фортель моя память выкинула после Круциатуса? Нет, не могу представить себе мисс Помфри в роли экзекутора. Только не ее.
Мне вдруг стало тяжело дышать — так хотелось взвыть от отчаяния. Что здесь происходит? Что мне делать? Как себя вести, когда подо мной тонкий лед, готовый проломиться при любом неверном шаге? Знают ли они, что мне пятнадцать? Что я Пожиратель? Что я их враг?
Помнится, Эванс как-то раз произнесла забавную фразу: «Я подумаю об этом завтра». И теперь, чувствуя, как у меня слипаются глаза, я повторял ее снова и снова.
Я подумаю об этом завтра.