Глава 5
Глава 4.
Влюбиться в глаза.
Дни летели за днями, и незаметно прошел первый месяц учебы.
Брайан окончательно освоился в новой обстановке, нашел себе нескольких друзей (с которыми на протяжении первых двух курсов будет постоянно ссо-риться, а потом стоять за них горой) и вошел во вкус к школьной жизни.
Я в свою очередь усиленно думала над вопросом, какую специальность стоит выбрать. Дело в том, что на шестом курсе в октябре каждый студент должен выбрать один предмет, который он будет изучать наиболее углубленно, и по которому на седьмом году обучения будет делать курсовую работу.
Помучившись в раздумьях пару дней, я все-таки выбрала защиту от темных сил.
Так наступил октябрь, и начались матчи по квиддичу. С ноября должны были начаться дополнительные занятия по защите. Друзья были по-прежнему ве-селы, и я не скучала долгими осенними вечерами.
Кажется, чего же еще надо для счастья?
И женская интуиция, дамочка с тонким голоском, шептала мне в самое ухо: «Не прикидывайся глупенькой, Триш. Ты знаешь, чего тебе не хватает для счастья». И я только вздыхала, продолжая писать очередное сочинение по трансфигурации или зельеварению.
И вот однажды Люсия задала мне такие вопросы:
- Что с тобой, Триш? Ты постоянно о чем-то думаешь. Тебя что-то мучает? Не дает тебе покоя? Что-то или… кто-то?
В чем – в чем, а в недостатке проницательности упрекнуть чувствительную итальянку было нельзя. Люсия всегда чувствовала, когда кому-то плохо или его что-то тревожит.
Она никогда не была психологом. Если кто-то грыз ногти, она никогда не де-лала выводов о том, что этот человек обманывает, волнуется или неудачлив в любви. Она верила, что ногти грызть можно и потому, что тебе нравится это делать.
Точно так же и с волосами. Если я постоянно заправляла за уши короткие пряди, выбивавшиеся из длинного хвоста, сцепленного резинкой, Люсия во-все не воспринимала это сигналом к тому, что я лгу или чувствую себя не-уверенно. Люсия верила только эмоциям и словам, описывающим эти эмо-ции.
Каким-то тонким женским чутьем она распознавала человека, который нуж-дается в том, чтобы его выслушали.
- Ох, Люси, - я нередко называла подругу этим ее детским прозвищем, - если бы я знала, что меня беспокоит! Понимаешь, теперь все немного не так, как раньше. Мне по-прежнему нравится моя жизнь: у меня много отличных дру-зей, место в команде факультета, интересные книги и любимые уроки. Но че-го-то не хватает. Какого-то маленького штришка, который способен внести яркость во всей картине. В последнее время я часто думаю об этом, но… Не то чтобы я совсем не догадывалась, что мне нужно. Я знаю, что мне нужно. Но, наверное, просто боюсь себе в этом признаться. Думаю, мне нужна…
Я замолчала, не решаясь озвучить вслух то, в чем до конца не призналась да-же самой себе.
- Любовь, - закончила за меня фразу Люсия. – Тебе нужно внимание со сто-роны молодых людей, но не то, что дают тебе Энди, Эрни, Йон и другие. Те-бе нужна влюбленность. Может быть, пока не любовь – для начала просто влюбленность. Ты не заметила, что в твоем рассказе было слишком много «но»? Триш, отбрось все сомнения, признайся себе в том, что тебе на самом деле нужна влюбленность. Если ты будешь запираться в своей маленькой ке-лье, ничего не изменится. Начни с немногого – влюбись не в человека, а, на-пример, в глаза. И тогда ты поймешь, что во влюбленности нет ничего про-тивоестественного. То, что ты – Патриция Уоллес, Воинственная Триша, - вовсе не лишает тебя права на жизнь и любовь.
Я посмотрела в ярко-зеленые, искрящиеся пониманием и желанием помочь глаза Люсии и улыбнулась.
- Спасибо, Люси. Я попробую.
Дверь в комнату открылась, и на пороге появились Аманда и Карлотта – на-ши соседки по спальне.
- О чем разговор? – беззаботно спросила Карлотта Пинкстоун, девочка, на-званная в честь одной сомнительной исторической личности.
- О правах человека, - моментально ответила Люсия. – Вы идете на обед?
- Ой, уже пора на обед! – схватилась за голову Аманда. – А мы совсем забы-ли об этом за разговорами. Слышали, что Сириуса Блэка взяли в команду по квиддичу?
- Нет, - одновременно покачали головами мы с Люсией.
- Только сегодня, - сказала Карлотта тоном заговорщицы и интриганки. - На-конец-то в команде гриффиндорцев появился кто-то привлекательный.
Мы с Люсией с взаимопониманием переглянулись. Кажется, Карлотта и Аманда в очередной раз «запали» на одного и того же парня.
- Ну, ладно, пойдемте обедать, - напомнила я, и мы вчетвером спустились в Большой зал.
Прошел октябрь, сорвав последние желтые листья с деревьев вокруг Хогвар-тса, и на смену ему пришел холодный ноябрь.
Мы стали часто гулять по двору Хогвартса – я, Люсия и «шестеро наших парней». Мы беззаботно болтали, наслаждаясь чистым воздухом Хогвартса, и в эти минуты я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
В квиддиче дела продвигались как нельзя лучше. Мы выиграли матч с пуф-фендуйцами с поистине гениальным счетом – 200:0. Наш капитан улыбался от уха до уха.
С пятого ноября у меня начались субботние занятия по защите от темных сил. Эти уроки я посещала вместе с Энди и Йоном.
В нашей группе были также несколько (около восьми человек) пуффендуй-цев, среди которых я знала только Амоса Диггори – ловца пуффендуйской сборной по квиддичу, да еще около дюжины гриффиндорцев (с каждым из них я была знакома), среди которых была Лили Эванс и… вся четверка Ма-родеров.
Нет, ну неужели все они видят свое будущее именно в защите от темных соз-даний?!
Ну да ладно, решила я, это не мое дело.
Уроки были гораздо интереснее, чем в школьной программе. Преподавал все тот же профессор Каунт, но он словно преображался, когда приходил на на-ши субботние уроки. Он вел с нами живой диалог, мог в любой момент спро-сить твое мнение по какому-либо вопросу.
Мы разделились на пары, отрабатывая друг на друге заклинания защиты. Я встала в пару с Лили, позволив Йону и Энди практиковаться в свое удоволь-ствие. Я могла поспорить на что угодно, что Поттер отчаянно желает ока-заться на моем месте и так же отчаянно стесняется предложить это Лили.
Римус Люпин работал в паре с Питером Петтигрю, и однажды здорово по-страдал от палочки своего напарника.
Петтигрю перепутал какие-то два заклинания, и Римус вдруг совершенно об-лысел. Он стоял, удивленно хлопая глазами, а Петтигрю суетился вокруг, пытаясь как-то исправить то, что сотворил.
Все просто покатывались от хохота, и вскоре сам Римус стал потихоньку смеяться. А Петтигрю все так же встревожено и испуганно смотрел на него, словно ожидая того, что Римус вот-вот наотмашь ударит его по лицу.
Но Люпин, конечно же, ничего подобного не сделал. Он лишь направил свою палочку на голову и произнес Отменяющее заклинание. И его длинноватые русые волосы вновь вернулись на свое должное место.
Так прошел и ноябрь, уступив место неожиданно теплому и снежному декаб-рю. Ученики высыпали из замка и играли в снежки. Конечно же, и наша ком-пания не была исключением.
А восьмого декабря, выглянув в окно, я весело захохотала.
- Что там такое? – спросила Люсия и, тоже выглянув в окно, засмеялась сле-дом.
Во дворе стоял снеговик, изображавший старичка, склонившегося над снеж-ным котлом и грозящего сухим кулаком всем людям, смотревшим на него из замка.
- Интересно, видел это профессор Флобер? – сказала Люсия.
- Надеюсь, нет, - ответила я. – Иначе завтра нас ждет инквизиторский костер.
И мы с Люси переглянулись, заговорщицки улыбнувшись.
