Глава 5ГЛАВА 5. СОВЫ, ПИСЬМА, ТАЙНЫ
«Как хищный зверь,
Ступая на мягких лапах,
Я иду за тобой,
Я чувствую твой запах.
Ты меня не ждёшь,
Но я всё равно иду,
В заморозки и дождь,
Осторожно по тонкому льду»
(Flёur. «На мягких лапах»)
А здесь довольно мило! И контингент (Мрр, какое умное слово я знаю! Мрр-мяу! Хозяйка бы мной гордилась) весьма интересный. Особенно эта пушистая красотка окраса «под тигра», которая всюду следует за здешним смотрителем.
– Привет, красавица! – добродушно мурлыкнул я. – Меня зовут Крукшанс, а тебя?
Прекрасная дама выгнула спинку и зашипела:
– А ну брысь, нахал! Я не разговариваю с наглецами вроде тебя!
О! Леди с норовом. Учту. Хм. Кажется, я провалился. Я провалился?! Да ни в жисть!
– Миссис Норрис! – обеспокоенный хозяин взял красавицу на руки и принялся чесать за ушком. – Да что это с тобой? Тише-тише, девочка…
Ну, что ж, нет худа без добра – я узнал, как зовут неприступную и гордую леди. Миссис Норрис. Мрр… Неплохо. Для начала неплохо.
***
Маленькая пробежка по школе мне точно не повредит. А здешние призраки – интересный народ!
Мррр! Интересно, а мыши у них в подземелье есть? Не понимаю я этого мрачного профессора Снейпа – что за подземелье без кошки! Хотя, мрр, с другой стороны, здесь могу разгуляться и я. Ну этого противного крыса к доберманам. Найду, чем развлечься. В конце концов, кот – это звучит гордо! А на этого несчастного грызуна даже не стоит обращать внимания – это всего лишь жалкая раздавленная мушка на окне моей жизни. Мррр-мя! Подумаешь! Так! Куда теперь? Стоп! А куда это направляется профессор Люпин? Нет, всё-таки хорошо, что сейчас стемнело! Несмотря на то, что по стенам развешены факелы, в тёмное время суток проще спрятаться от посторонних глаз, чем днём. При свете дня мои передвижения были бы тут же замечены. Находясь на небольшом расстоянии от объекта слежения, я, тем не менее, следовал за ним по пятам и не упускал из виду.
Что и говорить, странный человек этот профессор, весьма странный. Какой-то… другой. Не знаю, как люди, но мы, коты, очень большое значение придаём запахам, исходящим от окружающих, а также тому, что эта экзальтированная профессор Трелони именует аурой. Так вот, я бы сказал, что запах, исходящий от Люпина, меня насторожил. Нет-нет, я бы не назвал его неприятным – этот человек достаточно чистоплотен – он просто ДРУГОЙ. Почему? Не знаю! Ещё не понял. Но я обязательно узнаю, во что бы то ни стало! В конце концов, любопытство ещё не сгубило ни одну кошку!
***
А у него тут уютно! Я сразу же запрыгнул на стоящий с правой стороны от письменного стола стул, обитый бежевым плюшем, и свернулся клубком. Надеюсь, обитатель апартаментов меня не заметил. Мало ли, что взбредёт в голову этому странному человеку.
Краем глаза я заметил, что Люпин принялся обустраиваться. Он явно аккуратен, но не до фанатизма. Я обратил внимание, что его сундук перевязан верёвкой, связанной из обрывков, что свидетельствовало о том, что профессор беден и бережлив.
Какой странный стук! Неужели дождь?! Я прислушался. К стуку дождевых капель прибавилось нечто иное, не идентифицированное мной.
Люпин подошёл к окну, открыл его, и в комнату ворвался ветер с дождем.
Я поднялся со своего сиденья, потянулся и повернулся в сторону стола.
Вместе с дождём и ветром в комнату залетела немного взъерошенная рыжая ушастая сова.
Профессор довольно улыбнулся. Птица бросила на стол письмо.
– Здравствуй, Зигфрид! – обрадовался он. – Надо же, ты меня нашёл! Хозяйка прислала, да? Не спеши улетать, старина! – Люпин слегка растрепал рыжие пёрышки птички. – Я сейчас принесу тебе угощение.
При слове «угощение» пернатый гость завращал головой и глазами и радостно заухал. Профессор вскрыл письмо, пробежал по нему взглядом, сказал «угу» и отложил в сторону. По всей видимости, он ощутил, что нахальная птица слегка зацепила клювом рукав его мантии.
– Ладно-ладно! Уже иду! – рассмеялся Люпин. – В конце концов, я же обещал. И не надо на меня так смотреть – имей терпение, мой друг. Честное слово, иногда мне кажется, что ты такой же, как и твоя хозяйка!
Уханье птицы позвучало обиженно.
– Уже иду! – крикнул профессор, покидая комнату.
Подумав, что профессор может скоро вернуться, я решил действовать оперативно. Прыгнув на стол, я встретился взглядом с рыжим совом.
- Что смотришь, пернатое?! Что глазами лупаешь?! Не съем я письмо твоей хозяйки, не боись! Мне просто любопытно.
Та-ак! Почерк неровный, но читаемый:
«Здравствуй, Римус! [Так профессора Люпина зовут Римус? Надо запомнить!] Где тебя гиппогрифы носят?! Ты уже давно не пишешь, и я, если честно, скучаю без твоих посланий. Долго думала и решила сама написать.
От мистера Уизли я узнала, что ты теперь будешь преподавать Защиту. Давно пора! Я всегда считала, что чаша сия тебя не минует – с твоими-то данными!
И вообще, что за безобразие – с каких это пор мы узнаём новости последними? Даже Артур об этом узнал раньше, чем мы – твои близкие друзья! Это как-то нечестно. Может, мы чем-то тебя обидели? Увижу – хвост накручу!
Что до меня, то на моей работе – полный аврал. Начальство чуть по потолку не бегает. Ты уже в курсе побега Сириуса? Думаю, да – об этом даже маглам известно. Газетчики подняли настоящую шумиху – Кингсли приходится от них отбиваться. Он заявил, что принципиально не будет давать интервью. Однажды репортёрша из «Пророка» таки подстерегла его и забросала поистине бестактными вопросами, одним из которых был: «Мистер Шеклболт, вы отказываетесь давать комментарии потому, что в вашем отделе работает племянница бежавшего преступника?!». Ну и откуда эта дотошная дрянь – кажется, ее зовут Скитер – об этом узнала?! Вчера она подловила меня прямо у входа и набросилась с вопросами: «Мисс Тонкс, что вы думаете о побеге вашего дяди? Собираетесь ли вы сдавать его властям, если он объявится у вас дома?!» Ха! Они думают, Сириус – дурак! Нет, он слишком осторожен для этого!
Если честно, то мне становится страшно, и я всё чаще вспоминаю те наши беседы в Рождество. Помнишь – пять лет назад? Я теперь не знаю, что и думать. Честное слово!
И что самое противное: мне приходится – по долгу службы, естественно – участвовать в жестокой охоте на моего родственника, который, когда я была маленькой, держал меня на руках и рассказывал сказки! Как всё это гнусно!
Нет, если честно, я безумно рада, что сейчас не времена Барти Крауча, и мне не придётся применять к нему Непростительные! Римус, когда я об этом думаю, то у меня трясутся руки и начинается форменная истерика. А что бы ты на моём месте делал?
Да, я знаю – он Упивающийся Смертью и хладнокровный убийца, из-за него погибли Джеймс и Лили, а Гарри остался сиротой [Вот так сосиски! Не знал!]. Но моё сердце разрывается на части. Ей-Богу, я даже готова подать прошение об отставке, но Арчи с Недом удерживают меня от этой дури, говоря, что после двух месяцев службы – это не солидно. Может, они и правы. Наверное, я – плохой аврор.
Это ещё цветочки! Мама заявила, что скорее убьёт его сама, чем сдаст дементорам, и ей наплевать – убийца он или нет. Нам так не хватает тебя! Особенно мне. Ведь ты, как никто иной, мог бы предложить этически верный выход. Ничего не поделаешь – я свято верю в твои принципы.
А если отбросить панику, то… Как ты думаешь – он сбежал, использовав… известные нам методы?! Или… Хотелось бы узнать твои соображения на сей счёт. Решено! Я берусь за расследование этого дела и если надо, буду этим заниматься, даже если мне, подобно этому гениальному магглу – Эркюлю Пуаро – придётся раскрывать его, не выходя из дома. А ты мне поможешь! Идёт?
Кстати, Артур проговорился насчёт одной маленькой детали: будто бы незадолго до своего исчезновения Сириус бормотал во сне нечто вроде «он в Хогвартсе». Странно, правда? Непохоже, чтобы он имел в виду Гарри – где же ещё ему быть, как не там! Не думаю, чтобы у дяди поплыла крыша после двенадцати лет «общения» с дементорами. Ведь он попросил у Фаджа газетку! Если он ещё способен разгадывать кроссворды… Хм. Тут что-то кроется! Я, разумеется, не стала делиться этими мыслями с Кингсли и ребятами, не говоря уж о Моуди.
Да и общественность об этом не знает – ведь это не попало в газеты. Ну и хорошо – меньше знают, крепче спят
.
Держи меня в курсе, – думаю, обмен информацией нам не помешает, а только ускорит наше общее дело. Надеюсь, это пробудит в тебе интерес.
Искренне твоя,
Тонкс.
P.S. Я приказала Зигфриду укусить тебя, если ты сейчас же не напишешь и не отправишь ответ. Кстати, надеюсь, ты ещё не забыл, что он любит овсяное печенье. С лю… [далее жирная клякса], короче, с уважением,
Т.
P.P.S. Пиши, не пропадай!»
***
Вот тебе и колбаса! Как сказал Чеширский Кот: «Всё чудесатее и чудесатее!» Мррр-да! Любопытненько! Значит, нашему загадочному мистеру Люпину пишет племянница беглого преступника, из-за которого и начались эти крысиные бега? Мррр, познавательно! Если честно, то не хотел бы я ещё раз встретиться с этими дементорами. При одном воспоминании о них у меня аж шерсть дыбом встаёт. А бедный крыс чуть концы не отдал. Стоп. Чуть концы не отдал?! А вот это интересно! Впрочем, это наверняка мои фантазии.
Предаваясь раздумьям, я не заметил, как подошёл наш загадочный профессор.
Поставив на стол кружку дымящегося чая (домовые всучили, не иначе!) и блюдце с овсяным печеньем, он взял одну из печенюшек и протянул сову:
– Угощайся, приятель! Заслужил. – Приземлившись на стоящий параллельно окну стул, он принялся читать послание, время от времени шевеля губами, то улыбаясь, то одобрительно кивая головой.
Закончив читать, профессор протянул птице ещё одно печенье, добавив при этом:
– Значит, Тонкс велела меня укусить, если я не напишу ответ прямо сейчас?! – тихий смех. – Забавно, но весьма на неё похоже.
Внезапно он повернулся направо, заметив, что моя значительная кошачья персона лежит на столе, прямо у его правого локтя:
– А ты откуда здесь, Рыжик? – удивленно спросил он. Затем рассмеялся: - Нет, ну надо же – и как это я умудрился тебя не заметить! Давно ты здесь?! – Люпин принялся почёсывать мне уши, на что я не смог не ответить благодарным мурлыканьем.
– Хороший рыжик, хороший! Ты кот той гриффиндорской девочки, да? Кажется, её зовут мисс Грейнджер? А как ты сюда попал, любопытная морда?! – рука профессора передислоцировалась пониже, и он принялся чесать мне щёки. Я замурлыкал ещё громче, сощурив глаза. Да, это тебе не друзья моей хозяйки! Право же, этот джентльмен умеет обращаться с моим высочеством котом! И весьма деликатно – у него очень мягкие руки. – Какой ты славный! – взяв лежавшее на столе перо, он обмакнул его в чернила. – Погоди, сейчас напишу письмо и принесу тебе молока. Ты ведь любишь молоко, верно? – Люпин подмигнул мне.
Молоко? Я не ослышался? Он в самом деле сказал молоко? Он святой! Мрр-да!
Зигфрид легко клюнул его в костяшку среднего пальца.
Профессор растрепал ему перья:
– Погоди! Дай написать.
Устроившись около его правого локтя, я наблюдал за процессом создания эпистолярного шедевра.
На пергаменте появлялись всё новые и новые строки:
«Привет, бесёнок! Надеюсь, ты простишь меня за то, что я так долго не писал – хотя я прекрасно понимаю, что не заслуживаю прощения. Должен признаться, что тоже очень сильно скучал. Почему не писал? Ну, как-то не получалось!
Совсем недавно меня разыскал профессор Дамблдор и предложил работу в Хогвартсе. Надо ли говорить, что я был готов уцепиться за это предложение всеми конечностями? Но – есть одна проблема, ты знаешь какая. Однако профессор сказал, что это досадное недоразумение разрешит Северус, а меня это ни в коем разе не должно заботить. Если честно, польщен твоей оценкой моих скромных способностей. А здоровье у меня не очень – то лапы ломит, то хвост отваливается. Шутю я, шутю! Пока всё в порядке.
Ты вправе дуться на меня – мне нет прощения, надо было с самого начала послать вам сову с радостным известием – мне дали работу! Право, не ожидал, что Альбус сразу сообщит это Артуру.
Можешь не беспокоиться, мне не за что на вас обижаться – я просто не хочу быть вам в тягость. А что касается хвоста – сперва найди! До известных событий ещё далеко, да и не хотелось бы подвергать тебя опасности в этот день.
Что до твоей работы, то прими мои искренние соболезнования. Я прекрасно понимаю, каково тебе приходится, девочка моя – ты находишься перед важнейшей дилеммой, которая заслуживает тщательного рассмотрения. Что же касается побега Сириуса, то я, конечно же, в курсе. Только не думаю, что надо было раздувать такую шумиху – это нагнетает панику. Впрочем, когда это Фадж слушал рядовых и незаметных (к счастью!) граждан вроде меня?
Поражаюсь выдержке твоего шефа – ловко же он умеет ставить на место этих нахальных писак! Что же касается мисс Скитер, то такие, как она, пролезут в любую щель. Эта леди слетается на сенсации как муха на… хм… мёд. Впрочем, мухи любят также и варенье. Наверняка она переворошила старые светские хроники двадцатитрёхлетней давности. Как-никак, семейство Блэков всегда было на виду; а свадьба твоих родителей, стараниями твоей бабушки, стала скандалом 78-го года. Эта несносная писака просто узнала девичью фамилию твоей матери – видимо, ей были интересны связи работников Министерства, в частности – аврората. Ты совсем недавно закончила колледж и приходишься племянницей самому Сириусу Блэку. Неудивительно, что она в тебя вцепилась, как голодный вампир. Что я могу тут сказать?! Держись, девочка моя! Это ещё не самое страшное – буря в твоём сердце намного серьёзней. Что же касается Сириуса, то он действительно всегда отличался умом и сообразительностью, а сбежав из Азкабана, стал просто архи-осторожным. По крайней мере, я так думаю. Приятно знать, что ты помнишь наши беседы, особенно пятилетней давности. Что поделаешь – я сам страдаю ярко выдержанной ностальгией по тем временам. Наверное, старею. Жаль, что мы видимся не так часто, как раньше. Если честно, то я прекрасно понимаю твоё состояние – я бы на твоём месте был просто в ступоре, поэтому не смею корить тебя за эмоциональность. Если ты реагируешь на это – значит, твоя душа не оледенела и ты способна чувствовать. В наш век цинизма – это поистине великая ценность. Право же, нынешняя молодёжь слишком прагматична! Я знаю, каково тебе приходится, дитя моё – ведь для тебя Сириус навсегда останется любимым дядюшкой, и тебе очень сложно это переживать. Что поделаешь – таков этот мир! Я рад, что ты помнишь о том, что выросла под присмотром Мародёров. Иногда я думаю, что это наложило сильный отпечаток на формирование твоего характера. Я рад, что ты их помнишь: Джеймса, Лили, Питера… Помнишь, какими они были тогда. Каждый их нас держал тебя на руках, играл с тобой, рассказывал тебе сказки… Я всё ещё помню, как ты засыпала у меня на коленях!
Это очень больно, когда кто-то, кого ты знал, настолько меняется. Я помню, как ты плакала, когда тебе сообщили об аресте Сириуса, о том, что он – убийца. Тебе тогда было лет девять или около того. Ты закричала «Не верю!» и убежала к себе. Помню, как сидел рядом и утешал тебя. От твоих слёз у меня разрывалось сердце, и я… не знаю, кажется, я подумал, что это – неправильно. И я полностью поддерживаю твоих друзей: ты не должна подавать прошение об отставке, проработав всего два месяца. Сириус – и тот продержался почти год! И четыре года в Ордене.
Кстати, помнишь – тогда, на Рождество, мы с тобой говорили о датах, цифрах и прочей ерунде?! Ты тогда боялась своего двадцатиоднолетия.
Какой же я идиот! У тебя же день рождения был девятого июня! Прости старого склеротика – я забыл тебя поздравить! Поэтому поздравляю тебя задним числом, и можешь не беспокоиться – подарок за мной! На сей раз я смогу позволить себе такую роскошь. И вообще… желаю тебе, чтобы для тебя эта дата стала хорошей приметой! Чтобы в этом году с тобой случилось что-нибудь, чего ты даже не ожидала. Этакий подарок судьбы…
Двадцать один… да, неплохая дата для нового тысячелетия. Символично, правда?! Если вернуться, к нашим баранам, то я не считаю тебя плохим аврором. Просто у тебя есть совесть и понятия о чести. По-твоему, Джеймс и Лили были плохими аврорами? У них было и то, и другое. А твоё чувство справедливости делает тебе честь. Что же касается твоей мамы, то я вполне могу её понять. Что бы сделал я на её месте? Не знаю. Наверное, мне пришло бы в голову то же самое. Никто не заслуживает заключения в Азкабане, можешь мне поверить.
Твои вопросы меня крайне заинтересовали. Рад, что несмотря на переживания, в тебе проснулся профессионал. Хм. Что же касается известных методов, то я не знаю. Честно. Навряд ли он сумел бы применить чёрную магию без палочки, а вот это… Это или то, о чём мы с тобой думаем, или фантастическое везение. Третьего просто не дано, поскольку вряд ли у него были сообщники – это просто нереально. Пойми, если Сириус и впрямь Упивающийся, то для «своих» он – отыгранная карта. Его использовал Волдеморт, чтобы добраться до Джеймса и Лили. Хотя… если это так, то может, он ещё послужит своему Господину… Нет! Я, наверное, форменный идиот, но мне сложно представить, что мой друг, при его чувстве собственного достоинства, опустился до того, что стал рабом этой твари. Должен верить, но не могу! Что-то во мне протестует… наверное, моя сентиментальность и непроходимая глупость. Глупый, глупый Люпин! – так меня дразнил Пивз в своё время.
Но я искренне рад, что есть нечто, поднимающее твой боевой дух. И даже согласен побыть твоим верным Гастингсом. Честно! Самому стало интересно после прочтения твоего письма.
Что же касается слов Артура, будто Сириус повторял во сне «Он в Хогвартсе!»… Ну-у… Если не Гарри, то кто же!..
Если честно, то я не знаю, как, после двенадцати лет, проведённых в Азкабане, работает ассоциативный ряд твоего дяди. Что же касается того, что Джеймс называл «мыслительным аппаратом», а упомянутый тобой Пуаро – «серыми клеточками», то тут я и подавно не в курсе. О.К! Я помогу тебе. Только насчёт данного пункта у меня соображений нет. Совсем. Или мой друг сошёл с ума, или… мы с тобой чего-то не понимаем. Особенно твой покорный слуга. Как сказал бы покойный Рогалис – «полный мрак»! Я рад, что некоторые подробности прошлого Мародёров ты похоронила в себе. Всецело одобряю твои действия и считаю, что это вполне может быть твоим главным козырем в нашем расследовании.
А теперь, миледи, если вам интересно, то я перейду к событиям недавнего времени.
Начну с того, что Альбус обратился ко мне с одной странной, но закономерной просьбой, а именно – попросил приглядеть за одной очень заметной личностью. Точнее, за тем, чтобы оная личность попала в Хогвартс без приключений на свою… голову. Я думаю, что ты – умная девочка, и сразу поймёшь, что речь шла о Гарри. Я, конечно, согласился: всё-таки мальчик – сын моих покойных друзей!
Ну что я могу сказать? Я не видел его двенадцать лет, для меня это было… чем-то очень важным. Я не смог отказать старику, хотя чуяло моё сердце, что директор и глава некоего общества что-то скрывает. Беседа была длинной, нелегкой – воспоминания о прошлом всегда были для меня болезненны – и под конец я сдался. В конце концов, решил я – всё это для Гарри и только для Гарри. Должен сказать, это решение далось мне нелегко. Меня то и дело преследовало ощущение, что Альбус о многом умалчивает. Может, я стал таким же подозрительным, как Моуди? Кроме того, мы квиты: я так и не смог рассказать ему о той давней тайне. Может, это и ошибка, но я безумно не хотел становиться предателем. А то, что подобный поступок – чистой воды предательство – я не сомневаюсь. Ты знаешь мою точку зрения – никто не заслуживает Азкабана, не говоря уж о Поцелуе Дементора. Пусть у него будет хоть маленький шанс ускользнуть… даже если он этого и не заслуживает. Но Сириус… чёрт побери, Тонкс, он бы настолько хорош, что не заслуживает ужасной участи стать растением.
Итак, я оказался впутанным в интересующее тебя дело, которое, если честно, не могло не разбередить мои старые раны.
Если честно, то в нашей встрече сыграл немалую роль Его Величество Случай. Я просто зашёл в первое попавшееся купе, разместил багаж и решил немного вздремнуть.
Однако я не мог позволить себе отключиться – наверняка, это купе может облюбовать кто-то ещё. Чем чёрт не шутит! Меня спасла выучка Ордена Феникса, так некстати – или кстати?! – пришедшая на помощь. Сама знаешь, сидя в засаде – мою позицию вполне можно было назвать «засадой» - приходится дремать вполглаза. Очень удобно и не раз выручало меня в критические моменты. Пристроившись у окна и прикрывшись мантией, я позволил себе немного расслабиться, осматривая обстановку прищуренным глазом.
В купе вошли трое – два мальчика лет тринадцати и кудрявая девочка, державшая в руках корзину. Ребята закрыли дверь и сели подальше от окна. Моё внимание привлёк один из них – низенький темноволосый очкарик. Моё сердце ухнуло куда-то вниз: передо мной стояла живая копия тринадцатилетнего Джеймса с глазами Лили. Мальчик отличался от моего покойного друга ещё и тем, что был несколько ниже ростом, чем его отец в этом возрасте.
Я решил быть предельно внимательным, продолжая делать вид, что сплю: во-первых, больше узнаю об отношениях внутри этого маленького коллектива, а заодно и присмотрю за VIP-персоной.
– А это кто? – шепнул спутник Гарри – рыжеволосый парнишка, в котором легко угадывались черты семейства Уизли.
– Профессор Р.Дж. Люпин, - услышал я строгий девичий голос.
– Всё-то ты знаешь!
–Это написано на его вещах.
Умная девочка, - подумал я. – И наблюдательная. Интересно, что их сюда привело? Судя по всему, ребята явно хотели посекретничать. Из того, что я узнал об этой троице у Дамблдора, они явно большие любители искать приключений на свои головы. Впрочем, мы с Сириусом и отцом Гарри ещё и не то вытворяли.
– Интересно, а что он преподаёт? – рыжий отпрыск семейства Уизли долго и пристально разглядывал меня, будто хотел проделать во мне дырку.
– Разумеется, Защиту от Тёмных Искусств, - строго ответила мисс Умница. – Только по ней нет преподавателя.
– А потянет ли он? – с сомнением спросил мальчик. – Похоже, он и сам под заклятием…
Потяну ли я? – во мне проснулось мародёрское самолюбие. Это я-то не потяну?! Может, я и выгляжу помятым, но если меня прислонить к тёплой стенке, я всё ещё могу… поддержать разговор с дементорами! Это, конечно, шутка. Сам я действительно не знаю, на что теперь способен. Прошло слишком много лет, чтобы я мог судить об этом здраво. Но в конце концов, твой друг не такая уж старая развалина, девочка моя.
Но вернёмся к тому, что я услышал. Прежде всего, я узнал, что наш юный Гарри имеет Большое Ухо, что не так уж и плохо. А ещё я заметил, что его спутники куда больше обеспокоены побегом Сириуса, нежели сам Гарри. Меня удивило одно: неужели за три года его учёбы в Хогвартсе никто так и не намекнул ему, кто виновен в гибели его родителей? И вообще, чего они ждали?! Когда он вступит в трудный подростковый возраст и наделает бед, совершив это пренеприятнейшее открытие? Альбус что, сошёл с ума? Артур тоже хорош – говорит загадками и берёт с мальчика обещание не искать Блэка! Или он тоже в курсе о Большом Ухе? Весьма занятно!
Сам Гарри отнёсся к истории с побегом довольно беспечно. Насколько мне известно, в прошлом году ему пришлось в очередной раз столкнуться с тем, что осталось от Волдеморта. Может, очередное покушение – уже норма жизни для нашего юного друга, и он махнул на них рукой. Что это – небывалая гриффиндорская отвага или же попросту глупость?!
Как бы там ни было, но ему следует быть поосторожней. Я знаю этих мальчишек – когда им тринадцать, они уверены, что с ними никогда ничего не случится, что они бессмертны. О прекрасная беспечность юности!
Если честно, то в том, чтобы притвориться спящим, есть некий плюс. Окружение ведёт себя естественно, есть возможность понаблюдать за объектом, так сказать, в полевых условиях, и сделать некие выводы. Не сказать, чтобы моя игра требовала особых усилий, но…
Итак, вернёмся к нашим баранам: друзья Гарри были явно встревожены побегом твоего дядюшки, и каждый из них реагировал по-своему. Если Рон просто паниковал, то умница Гермиона пыталась найти некую логику в существующей ситуации.
Во всём этом было нечто, что крайне удивило меня: когда речь зашла о магловской полиции, раздался слабый звенящий свист. Свистящий предмет оказался карманным вредноскопом, который – как выяснилось – Рон Уизли подарил Гарри на день рождения. Неугомонный предмет был засунут в чемодан, так как ребята боялись меня разбудить. Польщённый их заботой по отношению к моей скромной персоне, я, тем не менее, насторожился. По словам ребят, работал он из рук вон плохо и нуждался в починке. Всё же это не избавило меня от смутных сомнений, забравшихся ко мне в душу и отчаянно скребущих когтями. Какого… Может, на старости лет, твой друг становится параноиком, но не кажется ли тебе, дитя моё, что всё далеко не так просто? Уж не ощутил ли оный предмет моё внимание к их разговору? Или… Других предположений тут просто нет. Во всяком случае, я этого просто не вижу. Может, старый волк и потерял свой нюх, но не до такой уж степени. Что-то, именуемое в просторечии внутренним голосом, громко вопит мне о том, что… Помнишь, как-то, во время рождественских каникул, мы тобой и твоими родителями смотрели один магловский телесериал? Название не помню, но это была какая-то мистика про убийства, происходящие в маггловском курортном городке. Так вот, там была такая фраза, которую я запомнил, а звучала она так: «Совы – не то, чем кажутся». Не знаю, почему, но мне это припомнилось именно сейчас.
Должен сказать, что данный разговор принёс мне немало ценных сведений. Кроме сведений о Большом Ухе, также спешу сообщить одну важную подробность: у нашего юного друга отсутствует разрешение на походы в Хогсмид. Он, понимаешь ли, поссорился с опекунами, и документ оказался неподписанным. Подробности мне не известны, но факт остаётся фактом – он обращался за помощью… к кому бы ты думала?! К самому Фаджу! И, естественно, старый крючкотвор этого не сделал.
Как бы то ни было, мне удалось кое-что узнать о друзьях парнишки. Его друг Рон – большой любитель приключений и розыгрышей и явно не склонен к осторожности. Мисс Грейнджер, напротив, обеспокоена безопасностью нашей VIP-персоны, я бы даже сказал, что она перегибает палку. По натуре она – исследователь, склонный к созерцанию и приверженности правилам. Я бы даже сказал, что здесь она напомнила мне Лили или даже меня самого – самую малость.
Откровенно говоря, эта команда и впрямь вызвала у меня воспоминания о Мародёрах – такой же сплочённый коллектив, правда, без особенных тайн, но это, думаю, у ребят впереди. Но выяснения отношений у них протекают столь же бурно, как и у Джеймса, Сириуса и Питера. Краем глаза я подглядел одну такую ссору, которая правда, была подавлена в зародыше. Насколько я понял, дело было в домашних любимцах. Юный Уизли недолюбливает кота Гермионы, из-за того, что тот не даёт проходу его ручной крысе.
Дело было так: Гермиона освобождает кота из корзинки, тот прыгает прямо на колени юного любителя крыс, животное, сидящее во внутреннем кармане рубашки своего любящего хозяина, явно теряет сознание, Рон спихивает кота с колен, тот шипит, хозяйка – естественно! – за него заступается… Та-ак! Девочек обижать нельзя. Мне ничего не остаётся, кроме как пошевелиться, детишки в ужасе замирают, а я, повернув голову в другую сторону, слегка всхрапнул и снова продолжил «спать». Ну-ну. Вообще-то, я не храплю, когда сплю… но дело не в этом. Хорошо, что я не переиграл!
Некоторое время спустя, детишки попытались меня разбудить, мотивируя своё нахальное поведение заботой о ближнем. Но даже аппетитные запахи еды и настойчивость сердобольной мисс Грейнджер не были способны помешать моему «сну». После ухода продавщицы я чуть не умер от пережитого мной ужаса, виной которого оказался юный Рональд, задавший весьма опасный – для моей персоны! – вопрос:
– Он и вправду спит? – прошептал мальчишка у меня над ухом. У меня внутри всё похолодело. – Я имею в виду – он вообще живой?
О-ох! Слава Богу!
– Нет-нет, он дышит, – отозвалась Гермиона. Я про себя улыбнулся: ну-ну, ещё за нос подёргайте, нахальные щенята!
Через какое-то время настала тишина, которую нарушали лишь капли дождя, барабанившие в окно, словно настойчивый посетитель. Под эти успокаивающие, мерные звуки – стук колёс и дождевых капель – я и впрямь начал засыпать. Раздавшиеся в коридоре шаги вернули меня к действительности.
В дверях возник бледный, блондинистый подросток с заострёнными чертами лица и холодным взглядом надменных серых глаз. Его сопровождали двое шкафообразных ребят, на лицах которых было написано «Тупой и ещё тупее» или «Сила есть – ума не надо!»
– Кого я вижу, – лениво протянул блондин, напомнив мне Люциуса Малфоя – главного префекта Слизерина в бытность мою гриффиндорским первокурсником. – Ласка и Малявка!
Внимательно рассмотрев паренька, я пришёл к выводу, что передо мной и впрямь твой молодой родственник, которого, если я не ошибаюсь, зовут Драко.
Ну, что я могу тебе сказать, дитя моё? Юный Малфой очень похож на своего отца. Впрочем, от твоей тети ему тоже много досталось. Не знаю, насколько в нём сильна блэковская порода, но своей уверенностью он также напомнил мне Сириуса – когда дело доходило до наших вечных оппонентов – слизеринцев, в нём тоже просыпалась Древняя Кровь.
Как странно! – подумал тогда я, – они совершенно не похожи внешне, но когда в деле замешан гриффиндорско-слизеринский конфликт, в них явно просыпается фамильный гонор Блэков.
– Слышал, твой папаша разжился горой золота, Уизли, – язвительно изрёк твой кузен. – А что твоя мамаша? Померла от радости?!
Так. Пора вмешаться, а то ребята порвут друг друга, – промелькнуло в моём полусонном мозгу. Я решил напомнить о своём существовании и негромко захрапел. Спокойно, Римус! Главное – не перестараться, а то ведь рассекретят, маленькие разбойники! Хотя если честно, не такие уж и маленькие, если меня не обманывает мой глазомер.
Вскочивший со своего места Рон грозно уставился на гордого потомка вейл и семейства Блэков. Последний, заслышав мой храп, попятился:
– Это ещё кто такой?
Ну, что тут можно сказать?! Парень явно уродился не в вашего общего дядюшку – воинственность Блэков была побеждена благоразумием Малфоев.
– Новый учитель, - отозвался сын Рогалиса и Лили, вставая. – Так что ты хотел сказать, Малфой?
Запал у парня явно вышел – в его глазах читалось острое нежелание затевать драку прямо под носом у меня, преподавателя. – Идём, – коротко бросил он своим громилам, которые тут же последовали за ним, прикрывая его отступление.
Итак, что мы имеем?! А имеем мы явное противостояние в духе «Гриффиндор-Слизерин». Я бы сказал, что юный Малфой – небольшой любитель драться, но не потому, что не умеет, а потому что для него это явно не принципиально. Интересно, насколько серьёзна их вражда? В Драко есть некая доля агрессии Блэков, но в отличие от вашего общего дядюшки, он руки марать не станет.
После его ухода отпрыск семейства Уизли никак не мог успокоиться:
– Я больше не намерен терпеть Малфоя! Ещё одно слово о моей семье, и его поганая башка… - Рон продемонстрировал свои намерения резким жестом.
О это бедное, но гордое семейство! Нельзя не восхищаться их чувством собственного достоинства.
– Пожалуйста, потише, – прошептала осторожная мисс Грейнджер.
Я мысленно улыбнулся: если детишки думают, что я сейчас проснусь, то они сильно ошибаются. О нет, ничто не способно помешать сну истинного педагога: ни стук колёс, ни шум дождя, ни завывания ветра… Какие же это, право, мелочи в сравнении с тем, что их ожидает!
Поезд замедлял ход, шум двигателей затих, а дождь и ветер усилились! Чу! Приближается гроза! А точнее, грандиозная проверка, выражаясь по-мародёрски – большой шухер.
Поезд резко затормозил, с полок посыпались вещи. О да, что и говорить, неплохая увертюра для последующих действий. Погасли все лампы, поезд погрузился во тьму… Послышался шум, по коридору забегали – к Гарри и его друзьям присоединялись напуганные товарищи. Один из них сел на кота. Кот возмутился. Ребята засуетились. Так, а мне пора пробудится, ибо мой час настал. Люмос!
– Тихо! – прохрипел я, вставая. Ребята замолчали. Надеюсь, я ещё успею отправить сову Дамблдору, - подумалось мне. Но я опоздал.
Дверь медленно открылась, и на пороге появилась высокая фигура, закутанная в плащ. Дементор Азкабана!
Внутри меня всё похолодело, перед моим мысленным взором пронеслись картины моего прошлого: я увидел себя маленьким мальчиком после своего знакомства с Грейбеком, снова ощутил боль от приступа своего хронического заболевания, затем услышал голос Питера:
– Их больше нет, Рэм! Сам-Знаешь-Кто убил Джеймса и Лили! Сириус – предатель!
Увидел свой давний кошмар – я никогда не видел этого наяву, лишь в своих самых страшных снах – затравленный взгляд Сириуса, услышал его безумный смех:
–Да, конечно, это я виноват! Я убил их! Слышите? Я убил Джеймса и Лили! Я не отрицаю! Делайте со мной, что хотите, но их не вернуть, слышите?! Это я! Я – убийца! Это всё из-за меня!
Мёртвые глаза Джима. Безжизненная, холодная Лили со стеклянным взглядом. Перепуганный насмерть Питер. Громкий, пронзительный плач младенца. Безумный смех Сириуса. Смех сливается с детским плачем. Вспышка, которую я не видел, но прекрасно себе представлял – она неоднократно снилась мне… Нет! Я не должен поддаваться ему! Гарри! Ребята!.. Я должен что-то сделать! – Экспекто Патронум! – Нет, ничего не получается! Перед моими глазами возникли они: сияющий Сириус, радостно смеющийся Джим, Питер, выглядывающий из-за его плеча. Голос Джеймса:
– У нас обязательно получится, приятель! Вот увидишь – мы сделаем это ради тебя! Мы же не какие-то остолопы.
Первый приступ, не принесший мне тягостных ощущений: ведь мои друзья наконец-то со мной!
Ради прошлого… ради светлой памяти друзей… ради Гарри… Я должен это сделать, должен!
Я выпрямился и подошёл к дементору, держа палочку перед собой.
– Уходи! Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией! – Тот не шелохнулся. – Экспекто Патронум! – Из моей палочки вырвался фонтан искр (после известного происшествия я больше не могу вызывать материального Патронуса) и, закружив подобно смерчу, направился в сторону дементора. Тот мгновенно ретировался.
Оглянувшись по сторонам, я увидел испуганные лица студентов. Гарри валялся на полу без сознания. Этого ещё не хватало.
Но, по крайней мере, парень жив: кто-то из друзей приводил его в чувство. Я полез в карман своего ветхого одеяния, мысленно благодаря предусмотрительного Альбуса.
Нет, не зря он сунул мне плитку дорогого чёрного шоколада, прервав мои возражения веским:
– Теперь вы – мой сотрудник, Римус. А это – для детей и не смейте возражать.
Достав из кармана плитку и разломив её дрожащими руками, я раздал детям шоколад, причём Гарри достался самый большой кусок – как-никак, мальчику пришлось тяжелее всех:
– Держи, - сказал я. – Съешь, и тебе сразу станет легче.
Мальчик нехотя взял подношение. В его глазах всё ещё отражался страх наряду с недоверием ко мне – человеку, которого он видит впервые и при странных обстоятельствах:
– Вы не знаете, кто это был?
– Дементор, – коротко отозвался я. – Один из стражей Азкабана.
Детишки смотрели на меня с нескрываемым ужасом и волнением: видимо, они всё ещё не отошли от пережитого. Что ж, их трудно осудить за это.
– Ешь, – повторил я. – Вот увидишь – тебе сразу станет легче, – встав, я направился к двери. – Простите, я ненадолго уйду, мне нужно сказать пару слов машинисту.
Я вышел в коридор и торопливым шагом направился в сторону нужного мне вагона.
– Мне нужно отправить сову в Хогвартс, – коротко бросил я первому попавшемуся проводнику.
– Да, сэр, - послушно отозвался тот, указав на дверь недалеко от машинного отделения.
Черкнув пару строк на обрывке пергамента, я тут же привязал записку к лапке растрёпанного серого филина, сказав:
– Хогвартс, директору Дамблдору, – и выкинул пернатого письмоносца в окно. Кажется, миссия удалась.
Вернувшись в купе, я обнаружил, что Гарри так и не притронулся к своему куску шоколада. Бедный ребёнок, – подумал я. – Неужели он настолько недоверчив, что думает, будто я хочу его отравить? Присев рядом с мальчиком я улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка вышла приветливой и ласковой. В конце концов, мальчик не чужой мне, хотя в последний раз я видел его в пелёнках.
– Съешь, пожалуйста, шоколад, он не отравлен, – мягко сказал я.
Гарри откусил маленький кусочек, на его лице наконец-то появилось расслабленное выражение.
– Через несколько минут будем в Хогвартсе, - спокойно произнёс я. Мальчик напоминал затравленного зверька. И это сын Джеймса! Хорошо же его воспитали тётя с дядей! Я решил проявить побольше участия. – Ну, что, Гарри, тебе уже лучше?
– Да, – тихо сказал он. В его глазах читалось «Откуда вы знаете моё имя?». Мальчик определённо не станет верить большинству взрослых. Что ж, тем дороже будет его доверие.
…Знаешь ли ты, что в школьные кареты запряжены тестралы? Я впервые увидел этих странных тварей и, если честно, немного вздрогнул. Я всегда только чувствовал их, подозреваю, что результатом моего «прозрения» была утрата друзей и разочарование в друге.
В голове моей, подобно беспокойным пчёлам, роились многочисленные мысли, и больше всего я боялся не оправдать надежд Альбуса.
Гарри мне явно не доверяет. Будет обидно, если я ничем не смогу помочь сыну Джеймса. Впрочем, он видит меня впервые и явно не в курсе, что я был дружен с его родителями.
Кстати, не сказал бы, что профессор Снейп рад моему присутствию. Видела бы ты, как он бросал на меня гневные взгляды во время пиршества. Старые добрые времена возвращаются, и я не знаю, чем это грозит.
Пиши, не пропадай! Надеюсь, твой ответ не за горами, как и новые неприятности в нашей неспокойной жизни.
Всего хорошего.
Твой вечный друг,
Римус Дж. Люпин.
P.S. За меня не беспокойся – профессор Дамблдор сказал, что Северус обеспечит меня зельем, что не может не радовать меня – тем меньшую угрозу я представляю для общества.
Р.Л.
P.P.S. А твой кузен – настоящая язва! С ним надо держать ухо востро.
Р.Л.»
Запечатав письмо, Люпин привязал его к лапке сова, затем посмотрел в окно – дождь уже кончился. Потом растрепал перья птицы:
– Ну что, приятель? Теперь ты не промочишь перышки! Надеюсь, наш Пуаро в юбке что-нибудь найдёт, и я получу ответ. По крайней мере, она обо мне не забывает. – Выпустив сову, он долго наблюдал за её полётом. Затем обернулся ко мне:
– Скучаешь, рыжик? Но я должен был отправить ответ леди – она приказала Зигфриду укусить меня, если я не отвечу. Надеюсь, с ней всё будет в порядке – она славная девушка и не должна пострадать от этого негодяя, – говоря это, он поглаживал меня по спине. В ответ я выгнулся и замурлыкал. Ах-х-х, мр-р-рр! Он великолепен! Да, что там – просто восхитителен, я беру назад все свои слова, сказанные о нём ранее… - Ах, я совсем забыл! – он отстранился от меня и направился к двери. – Я же обещал тебе молоко! Я сейчас! – с этими словами он торопливо скрылся.
Нет, всё-таки, странный человек этот Люпин! Определённо странный! Но он – явно джентльмен, иначе бы не стал выполнять обещания, данные какому-то коту. Нет, не какому-то, а лучшему в мире коту – мне! Мря!
Я принялся расхаживать по столу, обдумывая полученную мной информацию. Определённо, профессор – нестандартный человек. Взять хотя бы то, как он обращается с нами, животными. Он явно понимает нас, уважает наши потребности… И он говорит с нами на равных! При всём моём уважении к хозяйке, такого я за ней не заметил. Ему далеко небезразлично, что сова может намочить перья под проливным дождём, он угощает её печеньем. И он разговаривает с нами так, будто знает, что мы всё прекрасно понимаем! Редкое, но весьма ценное качество – обычно люди говорят с нами, как с малыми детьми. Или с умалишёнными. Эта его черта явно заслуживает уважения.
Хотя странностей у этого джентльмена – целый мешок. И вообще, картина вырисовывается прелюбопытная. Начать с того, что ему пишет племянница этого самого Блэка, с которым он явно знаком. Из письма следует, что всё-таки есть в этом мире люди, которым сбежавший маньяк небезразличен до такой степени, что они убьют его сами, но дементорам не отдадут. Стрранно-стрранно. С какой это стати наш маньяк в такой чести? А мальчишка, задиравший в Хогвартс-Экспрессе мою хозяйку и её друзей – его племянник! Нечего сказать – прелюбопытная подробность! Да-м-р-р, прелюбопытная! Что это они ему не сказали: мол, дядя у тебя в бегах, а ты себя, значится, чуть ли не особой королевской крови считаешь… Хм. А может, они и не знают? Навряд ли, ой навряд ли, родственнички уголовничка-то нашего будут афишировать подобное родство.
А что ещё не так? Ну то, что, по всему видать, у этого Люпина есть какая-то тайна. Усы даю на отрезание, когти на отпиливание – тут что-то нечисто!
Итак, что мы имеем? Во-первых: племянница сбежавшего арестанта знает Люпина.
Во-вторых: Люпин знает Блэка и родителей юного Гарри – он с ними дружбу водил.
В-третьих: одни родственнички этого маньяка знать не желают, а другие – глотку за него перегрызут, будь он хоть сто раз виновен. Ну, допустим, насчёт глотки я загнул.
В-четвёртых. Блэк сбежал из Азкабана каким-то особым способом, а Люпин и эта молоденькая мисс явно догадываются – каким именно.
И вообще – странно это: такое трепетное отношение к беглому преступнику. Кстати, а кого это он ищет? Если Гарри в Хогвартсе, то… неувязочка! Та-а-ак… Попросил у Фаджа газетку… хотел разгадать кроссворд… затем увидел что-то в ней… переволновался. М-р-ря… Тут-то и собака порылась!
В-пятых: у нашего скрытного профессора проблемы со здоровьем. А также проблемы с устройством на работу, он постоянно делает отсылки в письме о некоем "известном моменте". Что же такое он имеет в виду? Свою болезнь или что-то другое?
Вопрос номер шесть: а кто такие Мародёры, которых то и дело упоминает в своём письме профессор? Да, у нашего дорогого Люпина тайн – как у кота шерсти! Мрау!
– Ну вот, я же сказал, что всегда выполняю свои обещания! – Передо мной появляется блюдце с молоком. – Извини, что заставил тебя ждать!
М-р-р, до чего же удачно завершился день! Не каждый раз тебе преподносят блюдце молока и уделяют столько внимания. Кажется, наш загадочный профессор решил компенсировать своё прежнее невнимание ко мне.
Наступила тишина, которую нарушало только шуршание страниц – Люпин читал какую-то книгу, расположившись в кресле у камина.
– Почему уже который раз она вызывает во мне эти воспоминания? Воспоминания, воспоминания, как долго вы будете продолжать преследовать меня? – пробормотал он в пустоту (1). – Вот ведь привязчивая песенка! – усмехнулся профессор.
– All Dead, All Dead,
All the dreams we had,
And I wonder, why I still live on.
All Dead? All Dead,
And alone I’m spared,
My sweeter half instead.
All Dead and gone,
All Dead… (2) - тихо напевал Люпин.
Приятный такой голос – достаточно мягкий, не раздражающий и на удивление не фальшивый. Мы, коты, существа музыкальные и всякая фальшь нас несказанно бесит.
– Старею-старею, - тихо рассмеялся профессор, глядя в потолок. – Стареешь, и становишься сентиментальным, да, Лунатик? Раньше эта песня не принадлежала к разряду моих любимых, но с возрастом она становится мне всё ближе.
– All Dead, All Dead
At the rainbow’s end,
And still I sing her own sweet song.
All Dead, All Dead,
Take me back again,
You know my little friend’s.
All Dead and gone.
– А дальше, так вообще про меня:
Her ways are always with me
I wonder all the while,
But please, you must forgive me –
I’m old, but still a child (3).
– Она снова заставляет меня ворошить прошлое, а я, старый дурак, иду у неё на поводу. Бедный ребёнок! Ей невыносима мысль о том, что он может быть убийцей. Ладно, чем бы дитя ни тешилось… а старый, сентиментальный Римус поможет ей… если юная леди так этого хочет. Потому что я не могу ей ни в чём отказать. Даже если она потребует от меня станцевать стриптиз на столе в большом зале на глазах Дамблдора и почтеннейшей публики, - он хрипло рассмеялся.
М-р-р! Я спрыгнул со стола и прошествовал к камину.
– Нет, стриптиз – это, конечно, чересчур! – продолжал рассуждать профессор. – И вообще, Лунатик, когда дело касается Тонкс, ты ведёшь себя как мальчишка-шестикурсник! В тридцать три следует быть серьёзнее и не вестись на подначки молоденькой девушки.
– Мр-р-р-рау-рмиу! – Я приблизился к креслу Люпина и стал тереться об его ноги. Ах, от этих прикосновений я получаю почти сексуальное удовольствие! Почти. Да, я – кот-извращенец и меня давно не гладили так… мррр … хорошо.
– Может, волк и в самом деле сошёл с ума! – он пробормотал какую-то бессмыслицу, почёсывая меня за ухом. – Да, я знаю, что принимаю желаемое за действительное, но ничего не могу поделать – видимо, сказалось одиночество. И вообще, с чего бы это прелестной юной леди вести переписку со стариной Рэмом? А не заняться ли ей личной жизнью, благо в аврорате достойных мужчин – пруд пруди? И вообще, женщины всегда любили авроров, даже если сами при этом ими являлись! Авроры – элита элит, настоящие мужчины. Куда уж там старому Люпину до парней из её отдела? Тонкс уже двадцать один год, на дворе XXI век, в эти времена девушки не хранят себя для Принца на Белом Коне. Это же смешно! Наверняка у неё уже сменился не один парень – в конце концов, она молода и привлекательна, а сейчас уже давно не восьмидесятые. Да-да! А Нимфадора Тонкс – далеко не её мать, да что там – она даже не Лили. Это они вышли замуж за своих первых мужчин, а в новом тысячелетии – это уже давно не актуально.
М-рр… а почему это тебя так бесит?
– И почему это меня так бесит, а? – почти кричал он. Я прижал уши и зашипел.
– Прости, малыш, я не хотел тебя напугать, - Люпин ласково погладил меня по голове.
– Мря! – я запрыгнул ему на колени и тот продолжил меня гладить и рассуждать вслух:
– Вообрази себе: на какую глупость способны человеческие существа! Нет, правда – я готов убить любого, кто прикоснётся к ней – племяннице того, кто некогда был мне другом, и дочери Энди Блэк-Тонкс, храни её Господь! Не думаю, что Тед и Андромеда лезут в личную жизнь дочери, а если этого не делают они, тогда что взять с меня – постороннего, по сути, человека, даром что друга семьи. Но мне невыносима сама мысль о том, что кто-то другой может целовать, ласкать её… Она красива и умна, и наверняка у неё есть толпы кавалеров, а сумасшедший Люпин готов перегрызть им глотки. И ведь не имею же права спросить: «Ты с кем-то встречаешься?», потому что это – верх неприличия и вторжение в чью-то жизнь. Конечно же, она встречается!..
М-р-р, люди-люди, как вы любите усложнять себе жизнь глупыми условностями! – Я выпустил когти от удовольствия.
– И вообще, это – полная ерунда! И то хорошо, что девочка поддерживает переписку со старым волком – значит, я ей всё-таки не противен. И если она обратилась за помощью в расследовании не к какому-нибудь смазливому кавалеру, а прямо ко мне! Значит, я ей всё-таки нужен, хотя бы, как друг. Как ты считаешь, пушистик? – обратился он ко мне.
М-р-р! Как я понимаю, это риторический вопрос?
– Ну, хотя бы я ей пригожусь – и то хорошо, - вздохнул он, закутываясь в плед. Я чуть не свалился на пол, но вовремя удержался. – И вообще, завтра мне предстоят великие дела и первые уроки Защиты, – он зевнул, прикрывая рот ладонью. – Это меня развлечёт и избавит от тягостных мыслей – надеюсь!
Я спрыгнул вниз. Ну что, седой, надёжный, влюблённый, я тебя покину?! Мриу-мриу-мриу! – и я выбежал из комнат Люпина, подняв хвост трубой.
***
Пробравшись в спальню девочек Гриффиндора – большое спасибо симпатичной шестикурснице, возвращающейся со свидания! – я долго вертелся, укладываясь поудобнее в ногах Гермионы.
Итак, что мы имеем? Сбежавшего преступника, его племянницу-аврора и таинственного профессора ЗОТИ, неровно дышащего к девице. Хотя вообще-то, у всех участников этой истории тайн – выше крыши. Ах да, и ещё – неуловимый крыс, которого я всё равно сцапаю! – думал я, засыпая.
_______________________________
(1) В оригинале: Memories, my memories, how long can you stay to haunt my days? Брайан Мэй «All Dead, All Dead». Здесь и далее цитаты из песни.
(2) Конец, конец, конец мечтам,
И я удивляюсь, почему я всё ещё жив.
Это конец, это конец,
А я единственный, кого пощадила жизнь,
А не мою любимую половину.
Это конец, всё прошло,
Это конец… (оттуда же)
(3) Конец, конец
На краю радуги,
И я слышу прелестную песенку моей любимой.
Это конец, это конец,
Я всё хочу вернуть назад
Свою маленькую подругу.
Это конец, всё прошло….
Я помню все её жесты
И не нахожу себе места,
Но ты должна меня простить –
Я постарел, но остался ребёнком (оттуда же).
