Первая и последняя любовь леди Нарциссы

Глава 5

Буквально через две страницы Драко наткнулся на продолжение, за эти несколько секунд так сильно взволновавшее его хмельное воображение:

«Помощь Северуса и в этот раз для меня оказалась незаменимой. Чтобы я только делала без этого человека! Как я благодарна Люциусу, что он с ним общается! И не меньше благодарности я испытываю к Северусу, он предан дружбе и готов помогать мне, ничего не говоря моему будущему супругу. Северуса не надо было долго просить: общение с Эванс заменяет ему и пищу, и сон, только получение новых знаний для него столь же важно, как и она.

Я попросила его назначить ей встречу после обеда где-нибудь на улице, у озера: сейчас их отношения портятся, и, быть может, это последняя моя попытка отвлечь эту грязнокровку и Поттера друг от друга. Я хочу стать Эванс на два часа, хочу поговорить с ним, насладится и забыть раз и навсегда это проклятое наваждение, потому что оно иссушает меня, делает слабой и зависимой.

Скоро всё должно решиться и закончиться раз и навсегда. Я мечтала об этой встрече вот уже несколько дней и ночей…

И несколько дней спустя я начала действовать. Форму я приготовила загодя, оставив её в женском туалете, и в этом я опять должна благодарить Северуса! Если бы не его помощь и поддержка, то я бы никогда не смогла совершить задуманное.

После обеда студенты повалили на улицу, желая насладиться несколькими часами тепла. Я стояла во дворе замка и видела, как Северус, проявляя всю свою изобретательность, уводит Эванс к озеру. Видела, как Джеймс, сидящий в компании друзей неподалёку от меня, провожает его ненавидящим взглядом, и как в тот же миг издаёт такой тяжкий стон, что, слыша его, я замираю, чувствуя, как по телу бегут мурашки…

Дальше я пыталась действовать быстро, пока Северус уводил грязнокровку от любопытных глаз студентов. В замке я была уже через несколько секунд, потом почти бегом до туалета, что был на первом этаже у кабинета Истории Магии, там я спрятала форму и флакончик с зельем, бросила прядь её волос и быстро выпила. Цвет её зелья был удивительно светлым, в отличие от тех, что я встречала до этого. Двумя большими глотками опустошила флакон, почти не морщась, и вот, смотрясь в зеркало, я видела, как пошло превращение в Эванс…
Мои светлые волосы рыжели, белая аристократичная кожа быстро темнела, лицо округлялось, рост уменьшался, глаза меняли свой цвет и становились зелёными – и вот минуту спустя, я уже не благородная Нарцисса Блэк, а самая настоящая Эванс… грязнокровная гриффиндорка Лили Эванс, любимая и обожаемая Джеймсом Поттером…

- Джеймс, - голос не повиновался мне, пришлось потратить какое-то время, чтобы подражать этой грязнокровке не только внешне, но и ужимками, голосом, смехом, улыбками – абсолютно всем! За десять минут достигнув, по моему мнению, неплохого результата, я вышла из туалета, предварительно хорошо спрятав свои вещи там.

Не помню, как преодолела расстояние от туалета до улицы, как подошла к Джеймсу и сказала что-то ему. Зато отчётливо помню взгляды его друзей и его самого, как изменилось вмиг всегда такое самодовольное лицо, как оно засияло тогда при моём появлении. Я навсегда запомню это сияние в его глазах, оно было волшебнее всего того, что я когда-либо видела.

- Эванс… прости, Лили… конечно же, - он кашлянул и так сильно смутился, что я не смогла сдержать улыбки, на которую он отреагировал какой-то шуткой, а потом и заливистым смехом.

Я шла рядом с Джеймсом к замку, он пытался шутить, но я, деланно смущаясь, молчала. Через какое-то время он спросил, что надо было Нюниусу от меня, я попыталась его одёрнуть, но не получилось, голос отказывался слушаться меня.
Нельзя было, чтобы меня в облике Эванс увидели с ним, поэтому мы вошли в пустой кабинет: он прошёл вперёд и, сев на парту, воззрился на меня непонимающим взглядом, ожидая дальнейшего разговора. Я же, отвернувшись, закрыла дверь на запирающее заклятье и судорожно перевела дыхание. Впервые я так боялась остаться с кем-то наедине, впервые чувствовала себя так неуверенно, впервые у меня подкашивались ноги и так неуправляемо громко стучало сердце…

Я, делая шаг за шагом, подходила к нему, а он продолжал с недоверием и непониманием смотреть на меня. И вот, подойдя к нему совсем близко, встав перед его коленями, я, потянувшись, поцеловала его. Я не видела его взгляда, но я могу себе представить, до каких размеров округлились его глаза такого непривычного для меня цвета. Целовать – это всё, что я хотела сейчас.

Но он, оторвавшись от не моих губ, едва слышно прошептал, отводя прядь рыжих волос, так, чтобы я слышала:

- Лили! Как долго я ждал этого, любовь моя… - теперь он, опустившись на пол, сам приник к моим губам с уже более требовательным поцелуем. Я обвила его шею, с жадностью отвечая на поцелуй. Его руки подняли блузку и начали двигаться по талии и спине, которые сейчас принадлежали мне. Я едва не застонала от наслаждения, но зато прикусила ему губу. «Возьми меня! Я хочу тебя!» - кричало всё моё существо, трепетало всё моё тело под его руками, но в первую встречу я не могла этого допустить. Это было бы слишком рано!

Оторвавшись от его губ с таким трудом, я, отойдя от него на шаг и тяжело дыша, заговорила с ним как можно серьёзнее и строже:

- Джеймс, я хочу, чтобы это оставалось тайной. – Его удивление меня развеселило, и какое-то время мы оба молчали, просто любуясь друг другом. – Ты же понимаешь, что я после стольких лет ненависти к тебе не могу так быстро забыть о ней. Я прошу тебя ни слова никому не говорить о случившемся, Джеймс, ты можешь мне пообещать это? - я подошла к нему и погладила его по щеке, но он взял мою руку и принялся исступленно целовать, повторяя:

- Милая! Любимая! Обожаемая моя! Всё, что угодно, всё, что пожелаешь, моё солнышко, радость моя. Я обещаю тебе! – он сделал серьёзное лицо, произнося эти слова, но через секунду к нему вновь вернулась улыбка: - А сейчас иди ко мне, - он поманил меня рукой, и я, чувствуя, как что-то разливается в моей груди, заслоняя собой все мои мысли, печали и радости, подошла к нему и мы вновь…

Я едва не отдалась ему вновь, это была такая сладостная пытка, такая райская боль, что я готова была так страдать ещё долго, но время неумолимо, и оно уже отсчитало мне свой срок.

Перед уходом, я попросила его не искать со мной встречи ни при каких условиях, даже не пытаться заговорить со мной, он, конечно же, начал протестовать, но я строго-настрого ему запретила, попросив поклясться мне любовью, что он не станет этого делать. Джеймс, дав слово мне, тут же сник, и мне пришлось пообещать ему, что следующая встреча будет очень скоро.

Я на это надеюсь и уповаю, хочу и мечтаю. Джеймс, ты не пожалеешь, любимый…»

Драко оцепенело сидел на диване. Он не мог поверить прочитанному, это всё казалось каким-то противоестественным, ненастоящим. Рита Скитер обзавидовалась бы такому материалу, но она никогда о нём не узнает! Он сожжёт его, избавиться, чтобы ни одна живая душа, кроме него не знала секрета Нарциссы Малфой. Но как его благородная мать могла полюбить такого раздолбая, как отец Поттера?! «Мама, почему же ты мне никогда не говорила об этом?» - задавался немым вопросом Малфой, отложив дневник в сторону и расстроено потирая шею рукой. Он встал с кушетки и сделал по комнате круг. Хмель давно выветрился, действительность била его сейчас обухом по голове, едва не лишая сознания, но теперь он не мог отступить: Драко хотел знать, получилось ли у матери задуманное и не раскрылась ли случайно её тайна?