Глава 5Глава 5. Гарри
Гарри с тоской смотрел на свой пергамент. Задачу, которую профессор Вектор задала им на урок, он так и не решил. Конечно, было бы наивно рассчитывать, что за одну ночь он нагонит то, что остальные учат вот уже два с половиной года, но Гарри, как и многие другие студенты, привыкший готовиться ко всему в последний момент, надеялся усвоить хоть что-нибудь. Однако бесконечные циферки, будто насмехаясь над юношей, сплетались в причудливые узоры, то подпрыгивая, то ныряя, то исчезая, то вновь появляясь в самых неожиданных местах.
Вчера Гарри удалось уговорить Лили помочь ему с домашним заданием. Девушка так удивилась этой просьбе, что не стала упрямиться даже для виду. Пары дней Гарри хватило на то, чтобы понять: уроки они делают вместе, но не совместно.
Так или иначе, Лили взялась объяснять ему домашнее задание. Гарри кивал, но чем дальше, тем больше осознавал, что он ничего не понимает. Нет, он смог воспоследовать указаниям гриффиндорки, однако юноша прекрасно осознавал, что любую другую задачу, даже подобную, он не решит, ибо не понимает самих принципов. Лили, рассчитывая, что уж фундаментальные формулы «Северусу» известны, лишь упоминала их, не повторяя.
В результате с горем пополам задание все же оказалось выполненным, но на следующий день на урок Нумерологии Гарри шел как на Голгофу. Даже Трансфигурация как-то отошла на задний план: в ней юноша хотя бы понимал, что делает. Вчера вечером, вернувшись в слизеринские подземелья, Гарри честно хотел разобраться хоть в чем-нибудь из Нумерологии сам, однако очень скоро понял, что с учебником за пятый курс ему это не удастся. Нужны были самые начала, а Гарри как-то не представлял себе Снейпа, одалживающего учебник у третьекурсников.
К тому же его по-прежнему игнорировали…
Урок подходил к концу, а гипнотизирование пергамента ни к чему не привело. Гарри искоса оглядел класс. Мародеры на нумерологию не ходили, и в классе царила непривычная тишина. Взгляд юноши, скользнув по незнакомым головам пятикурсников с различных факультетов, остановился на рыжих хвостиках девушки, сидящей у окна. Лили что-то сосредоточено строчила, то и дело делая некие выписки на отдельный лист. Гарри невольно почувствовал, как внутри у него уютно развернулся цветок тепла и нежности, юноша даже позабыл, что искал Лили, думая, не получится ли хоть что-нибудь списать у нее. В любом случае, девушка сидела слишком далеко, да и неизвестно, дала бы она слизеринцу списывать у себя прямо на уроке.
Профессор Вектор объявила о конце урока и попросила сдать работы. Рука Гарри сжалась, сминая пергамент. Никогда еще за все пять лет учебы он не сдавал пустой лист. Нет, несколько раз Снейп так браковал его зелья, что даже не принимал образцов, но чтобы не сдать ни строчки от письменного задания… Такого еще не бывало. Подождав, пока все студенты покинут класс, он подошел к преподавательнице, комкая пергамент.
- Прошу прощения… - пробормотал он.
Профессор подняла голову от горки работ и удивленно посмотрела на него.
- Мистер Снейп? Вы что-то хотели? – поинтересовалась она.
- Я не выполнил работу, - через силу выдавил из себя Гарри.
- Странно, - брови учительницы слегка нахмурились. - Я думала, что уж для Вас-то она труда не составит. У Вас не было проблем с этим материалом. Ну что ж, сдавайте, как есть, я посмотрю, где Вы допустили ошибку.
Она уже вернулась было к своей работе, когда Гарри, собравшись с духом, выпалил:
- Я вообще ничего не сделал.
Профессор Вектор снова подняла голову.
- Но хоть теоретические выкладки Вы записали? – с удивлением поинтересовалась она.
- Нет… - прошептал Гарри. – Я ничего… не помню.
- Быть такого не может, - в голосе преподавательницы отчетливо прозвучала сталь. – Мистер Снейп, это вовсе не остроумно. Надеюсь, Вы не добиваетесь того, чтобы я начала снимать со Слизерина баллы?
«Это было бы неплохо», - мелькнула мысль у Гарри, однако чувство справедливости в нем взбунтовалось.
- Нет, вовсе нет… Простите меня, пожалуйста… Я сам не знаю, что со мною… Я вообще ничего не помню!
Профессор Вектор пристально посмотрела на него. Юноша, стоящий перед ней, выглядел несчастным и растерянным. Его некрасивое бледное лицо вытянулось, приобретя непривычное выражение недоумения. Длинные руки, не зная, куда деться, бездумно комкали окончательно потерявший товарный вид пергамент. Резко выделяющийся кадык от нервных сглатываний ходил ходуном над застиранным воротничком рубашки. Учительница тяжело вздохнула.
- Идите, мистер Снейп, - произнесла она негромко. – К следующему уроку принесете мне решенную задачу. И запомните: я пошла Вам на встречу только потому, что знаю Вас как прилежного студента. Поэтому в первый и последний раз даю Вам поблажку, но больше такой фокус не пройдет.
Гарри пробормотал слова благодарности и вырвался из кабинета, пылая горячей надеждой, что «к следующему уроку» задание будет готовить уже сам Снейп.
* * *
Впрочем, не даром говорится, что «надежды юношей питают».
Гарри пришлось найти в библиотеке экземпляр учебника по Нумерологии за третий курс, и засесть за его изучение. Просить помочь Лили он не решался, опасаясь, что это будет выглядеть подозрительно. Правда, наблюдательная девушка сама поняла, что у юноши проблема, и помогла хотя бы справиться с заданной работой. Но в дальнейшем Гарри скрывал от нее свои «дополнительные занятия».
Со временем гриффиндорец более-менее разобрался в бесконечных формулах, при этом все равно будучи убежденным, что Нумерология никогда не станет его коньком, и как же хорошо, что в свое время они с Роном не записались на этот предмет.
А время тем временем шло.
Гарри мучался с Нумерологией и Трансфигурацией. Его доводил до отчаянья ледяной голос Мак-Гонагалл, произносящий очередное «Неудовлетворительно», однако ничего не мог поделать со своими руками. Палочка, казавшаяся Гарри такой чужой, вполне прилично действовала на Чарах, верой и правдой служила на ЗоТИ, но будто превращалась в обычную бутафорию, стоило перешагнуть порог класса Трансфигурации. С чисто гриффиндорским упорством Гарри продолжал пытаться добиться хоть каких-нибудь успехов, но раз за разом терпел поражение в этой неравной битве.
С Зельями, как ни странно, дела обстояли лучше. Ловкие подвижные руки Снейпа неплохо помогали в работе, а ненавистный профессор при этом не стоял за спиной. Опять же, не было ни Рона, с которым можно было поболтать, ни Гермионы, за помощь которой можно было в крайнем случае зацепиться, как утопающий за соломинку. Гарри был предоставлен самому себе и, не имея отвлекающих факторов, сумел сосредоточиться на работе. Получалось не идеально, но вполне достаточно для того, чтобы не позориться перед всеми.
Встречи с Лили стали привычными, но от этого не менее долгожданными. Не раз Гарри ловил себя на мысли, что не вполне отдает себе отчет, какие именно чувства он испытывает к этой восхитительной зеленоглазой девушке, но постоянно загонял подобные размышления подальше. Лили была рядом, улыбалась ему и иногда брала за руку. Когда-то о том, что мама коснется его, Гарри мог лишь мечтать.
От Мародеров юноша вынужденно держался подальше. И если раньше он уходил с их пути усилием воли, стараясь хоть из-за угла посмотреть на них, то в конце концов Гарри начал избегать эту компанию инстинктивно. Юноша с ужасом осознавал, что ему не нравятся эти ребята, и что, встреться он с ними по жизни, вряд ли бы им удалось подружиться. Сириус напоминал Малфоя – только в более ярком, более обаятельном варианте. Черноволосый парень улыбался девушкам, но его красивые синие глаза сохраняли полупрезрительное выражение, будто он считал свои победы чем-то самим собой разумеющимся. Ремус редко участвовал в проказах друзей, но всегда ходил с ними и даже не пытался повлиять на них, когда дело заходило слишком далеко. Чаще всего он просто отворачивался, будто самого себя пытаясь убедить, что его здесь нет. Петтигрю воистину выглядел «Хвостом», вприпрыжку следуя за компанией, в которую ему чудом удалось влиться. Гарри думал, что даже Снейп не выглядит столь же отвратительно – ему хотя бы хватало достоинства не пресмыкаться...
И отец. Его, Гарри, отец. Глядя на него, юный гриффиндорец всякий раз думал, как же все старательно соблюдали традицию «О мертвых либо хорошо, либо ничего». Не может же быть, чтобы никто не видел его недостатков! Или же это он сам, так мечтая увидеть идеального человека, про которого ему говорили, разочаровано с лупой разглядывает мелкие недочеты? Так бывает, когда чего-то очень хочешь, рисуешь в воображении фантастические подробности, сказочные достоинства – а получив, осознаешь, что идеала не существует…
И тем не менее Гарри не мог избавиться от неприятного горького осадка. Если его отец и правда такой, каким он его видит, то ему вовсе не хочется быть похожим на Джеймса Поттера. Гарри много раз ловил себя на мысли: он сам с радостью бы расквасил тому же Малфою нос, но никогда бы не стал над ним издеваться.
Но самым ужасным было то, что Гарри практически привык быть Снейпом. Эта мысль доставляла ему дискомфорта больше, чем сам факт пребывания в чужом теле. Это по-прежнему было противно, часто обидно и крайне неудобно, но Гарри перестал ощущать чуждость. Он все чаще ловил себя на мысли, что, возможно, если бы он не был Мальчиком-Который-Выжил, если бы он просто был никому неизвестной сиротой, не такое ли существование его бы ожидало? Конечно, он верит своим друзьям, но разве не думал он и раньше – еще тогда, ДО обмена – а что было бы, сложись все по-другому? Стал бы Рон ему другом, не увидь он в том Хогвартс-экспресса шрама-молнии на гаррином лбу? А что вышло бы, пойди немного по-иному знакомство с Малфоем? А если бы Шляпа все-таки отправила его в Слизерин?
Вопросов было слишком много, а ответа не находилось ни одного. От Дамблдора не приходило вестей, а во второй раз столь же настойчиво требовать аудиенции Гарри не решался. Ему оставалось только ждать.
* * *
В Хогвартс пришла весна. Миновали пасхальные каникулы. Гарри так и не удалось во второй раз увидеться с Дамблдором, однако он все-таки решил не ездить «домой». Кроме того, что он совершенно не представлял себе, где именно этот дом, по тому, что он успел уловить в воспоминаниях Снейпа, вряд ли его приезда ждали. Гриффиндорец заменял Снейпа вот уже более двух месяцев, но не получил за это время ни единой весточки из «дома».
А вот Лили ездила домой. Это время без единственного друга во всей школе, но при наличии оставшихся Мародеров (в полном составе!), стало самым тоскливым для Гарри. С грусти он вызубрил даже нумерологию, по крайней мере, настолько, что не выглядел теперь на уроках законченным идиотом.
Гарри попытался было развлечься хотя бы квиддичем. О том, чтобы попасть на тренировки к гриффиндорцам, не следовало и мечтать, впрочем, юноша и сам не был уверен, что хочет смотреть как летает Джеймс Поттер. Зато никто не возбранял ему зайти на трибуны, когда тренировались слизеринцы. Это зрелище тоже являлось малоутешительным: команда была грозной и, как и в его собственном времени, выглядела этакой «тяжелой кавалерией». Опять же, смотреть, как летают другие, было отнюдь не весело, и Гарри впервые посочувствовал Гермионе, которую они с Роном не раз укоряли в нежелании торчать на стадионе, пока они тренировались.
Совсем изведясь, юноша решился обратиться к мадам Хуч с просьбой взять школьную метлу. Учительница Полетов смерила его столь изумленным взглядом, что Гарри поспешил извиниться и исчезнуть из ее поля зрения. Размышляя позже о своей попытке, он запоздало подумал, не находился ли сегодня на волосок от гибели: Снейп явно не был мастером полетов, и, раз уж столько все зависит от тела, не рисковал ли Гарри навернуться с метлы?
Но, все-таки, он бы рискнул свалиться – лишь бы полетать хоть немного.
Время близилось к экзаменам, и пятикурсники все свое время посвящали учебе. Вне зависимости от того, как они занимались все эти годы, студенты дружно засели за учебники в надежде получить максимально возможные баллы.
В связи с этим Гарри видел Лили чаще. Точнее, не видел – ибо взгляд его в основном устремлялся в учебники и конспекты, – а ощущал ее уютное присутствие. С наступлением тепла они, как и многие другие студенты, покинули стены библиотеки и нашли себе приют на природе.
Гриффиндорка и «слизеринец» разговаривали теперь еще меньше, чем раньше, сосредоточившись на учебе. Гарри уже давно отметил, что хотя Лили не была столь же помешана на уроках, как Гермиона, но в все же в этом вопросе очень на нее походила. К занятиям рыжеволосая девушка относилась крайне серьезно, что, вкупе с несомненными талантами, обещало ей будущее сильной волшебницы.
Если не знать, что будущего у нее нет.
Гарри много ночей провел, раздумывая, как бы ему предупредить ее. Быть может, его родителям не стоило прятаться в Англии? Может, им следовало уехать? Судя по счету в «Гринготтсе», они могли себе это позволить. С другой стороны, он ведь не знал, что именно Волдеморту было так нужно от них – возможно, он последовал бы за ними и за границу. Но в любом случае, надо как-то сообщить Лили, что Петтигрю нельзя верить, надо, чтобы она убедила Поттера…
О нет! Гарри поймал себя на мысли, что думает о своем отце, как о «Поттере». Это само по себе было малоприятно, однако только сейчас юноша сообразил, что он понятия не имеет, как сошлись его родители. Лили терпеть не могла Джеймса, и по возможности старалась его игнорировать. Тот, правда, явно был к ней неравнодушен, но Гарри не представлял, что довольно нахальное обращение и подчас пошловатые намеки можно назвать ухаживанием. Может, все дело в том, что сам Гарри не был таким – чего только стоят прошлогодние попытки пригласить Чжоу на бал… да и в этом году он не стал менее застенчивым.
Руки гриффиндорца сжали учебник так сильно, что едва не погнули обложку. Он осознал, что ему вовсе не хочется, чтобы эта девушка, сидящая совсем рядом, такая солнечная, такая талантливая и живая стала всего лишь «женой Джеймса Поттера». Гарри пытался припомнить, что говорили о его маме – но каждый раз вспоминалось только это. И еще, конечно, «мать Гарри Поттера». Куда же делась Лили Эванс? Что с ней такого сделали, что она растворилась в прошлом, оставшись лишь приложением к мужу и сыну?
Из подобных размышлений его вывел негромкий голос.
- Северус…
Гарри вздрогнул и перевел взгляд на Лили. Девушка, аккуратно отложив в сторону учебники и свитки, сидела возле него – всего в каком-то футе! – и смотрела на свои сложенные на коленях руки. Солнце, катящееся к горизонту и уже окрасившее облака в багряно-золотистые цвета, бросало отблески на рыжие хвостики, заставляя их полыхать огнем. Светлое лицо, которому тоже достались закатные лучи, слегка порозовело, будто от смущения, однако зеленые глаза смотрели скорее задумчиво.
Еще несколько секунд подумав о чем-то, она решительно подняла голову и встретилась взглядом с Гарри. Девушка находилась столь близко, что в ее широко распахнутых глазах он увидел свое отражение, и почему-то впервые в жизни Снейп не показался ему отвратительным. Будто, проходя сквозь призму души Лили, ничто не могло оставаться дурным, все хорошело.
- Северус, мне надо с тобой поговорить, - уже решительнее произнесла девушка.
- Да, конечно, - осторожно ответил Гарри. – О чем хочешь…
- О тебе, - поспешно, будто боясь передумать, заявила Лили. – Знаешь… Ты только не обижайся, ладно? Но я должна кое-что уточнить.
Гарри очень хотелось взять ее руку в свою. Они редко касались друг друга, и гриффиндорец очень ценил подобные моменты. Однако сейчас он не мог решиться, ему было страшно сделать что-нибудь не так, что-то такое, из-за чего Лили развернется и уйдет. Но девушка, хоть и смотрела прямо на него, не замечала эмоций, отобразившихся на его лице. Лили сосредоточилась на своих мыслях, и пальцы, которым она больше не могла уделять внимания, нервно начали комкать край мантии.
- Северус, - в третий раз началась девушка. – Мы с тобой знакомы очень много лет. Ты был первым волшебником, которого я встретила. Мама часто просила меня не делать разных штук, которые я сама не понимала, как они происходят. Петуния дразнила ненормальной – потому что сама не умела делать ничего подобного. Мне, с одной стороны нравилось, что мне подвластны разные таинственные вещи, но с другой – мне часто бывало одиноко, и тогда я думала, что я и правда ненормальная, будто урод из кунсткамеры.
А потом мы познакомились с тобой. И ты рассказал мне, что волшебство – это правда, что я не какой-то мутант, что нас таких много. Ты рассказал мне о Хогвартсе и о том, что я обязательно получу из него письмо, которое откроет мне путь в мир магов. Ты обнадежил меня – это так здорово, знать, что ты не один!
Зеленые глаза сияли. Подбородок Лили чуть приподнялся, девушка едва не приподнималась со своего места, будто пытаясь разглядеть свое детство. Гарри непроизвольно закусил губу. Он прекрасно понимал чувства своей мамы: ему тоже довелось испытать подобное. Вот только он все узнал накануне поездки в Хогвартс, а до этого некому было подбодрить растерянного мальчишку.
Но это значит, что Снейп был знаком с его мамой еще до школы? По телу юноши пробежал холодок. «До школы» - это значит, что они были совсем маленькими, и наверняка жили где-то рядом. Если бы он рискнул поехать на пасхальные каникулы «домой», они наверняка продолжали бы видеться с Лили, и ему не пришлось бы страдать в одиночестве.
Однако его мысли прервались, когда девушка перевела дыхание и снова заговорила.
- Ты очень дорог мне, Северус, - от этих слов Гарри почувствовал, что его руки вспотели, а во рту, напротив, пересохло. Он осторожно облизнул губы, стараясь, чтобы это движение вышло незаметным. Поскольку Лили по-прежнему смотрела на него, но при этом куда-то вдаль, ему этот маневр удался. – И все-таки ты не можешь не признать, что наша дружба складывалась… нелегко. Ты был довольно жесток к Петунии – правда, за это мне трудно тебя судить, она тоже не очень-то тебя жаловала. С другой стороны, из-за твоего вызывающего поведения мне стало еще труднее с ней ладить.
- Но ты же сама говорила, что она завидовала тебе! – не сдержался Гарри. Ему было странно, что тетя Петуния и Снейп – два человека, которые столь негативно относились к нему, – оказывается, терпеть друг друга не могли.
- Да, - терпеливо пояснила Лили. – Но было бы проще, если бы она поняла, что я все равно ее люблю. А так вышло, что мы вроде как поставили себя выше нее. Никому такое не понравится, а уж Туни тем более. Но, - торопливо добавила девушка, - я уже сказала, здесь я не имею права тебя винить. Мне самой надо было быть умнее, и как-нибудь устроить, чтобы вы двое не пересекались.
Но ведь дальше стало только хуже. Иногда мне очень жаль, что мы с тобой попали на разные факультеты… Хотя, конечно, я помню: ты всегда мечтал о Слизерине. Помнишь, ты когда-то и меня уверял, что я попаду туда? Это единственное из твоих предсказаний, которое не оправдалось.
Девушка едва заметно улыбнулась, вспоминая прошлое. А Гарри с удивлением понял, что он не возмущается попыткам Снейпа заманить его маму в Слизерин. Будь он на месте своего будущего профессора, он тоже мечтал бы учиться вместе с нею.
Лили тем временем опять посерьезнела.
- Я уже говорила тебе: мне не нравятся твои знакомые. Я не говорю друзья, ибо прекрасно вижу, что они вовсе не друзья тебе. Ты и сам прекрасно это знаешь: они старше и у них темные связи. У них злые шутки, и они используют Темную Магию. Ничего хорошего из общения с ними не выйдет.
Гарри молчал, не зная, что ответить. Он был последним, кто стал бы оправдывать Снейпа, но пробыв несколько месяцев в его шкуре, юноша иногда думал, что был бы рад пообщаться и с тумбочкой – лишь бы быть уверенным, что она его слушает.
Гриффиндорец понимал, о ком говорил Лили. К нему действительно пару раз подходили старшеклассники (чем, к слову сказать, безмерно его удивили – он уже почти привык быть «невидимкой» в Слизерине) и заводили разговор на какую-то малопонятную тему. Гарри не знал их имен, однако по намекам, что они отпускали, понял, что это либо кандидаты в Упивающихся Смертью, либо и вовсе юные новобранцы в темных рядах. Он не знал, чего они хотели от Снейпа, но в любом случае не желал иметь с ними ничего общего, и потому постарался избавиться от подобных собеседников максимально быстро. В дальнейшем он следил, чтобы не пересечься с ними.
- Тем более я была рада, - голос Лили вернул юношу к действительности, - когда узнала, что ты избегаешь встреч с ними. Северус, это действительно прекрасно! Это замечательно, что ты понял: ничего хорошего из подобных знакомств не выйдет. Ты умный и талантливый парень, ты найдешь свой путь в жизни и без подобной сомнительной протекции.
Краска смущения подступила к лицу Гарри, и юноша почувствовал, что ворот рубашки слишком плотно обхватывает горло – а как иначе можно было объяснить, что ему стало не хватать воздуха? Мама ценила Снейпа… Переживала за него… И даже предостерегала от дурных поступков – а он все-таки стал Упивающимся, все-таки променял ее веру на службу Волдеморту.
- Но, Северус, - девушка протянула руку и осторожно, кончиками пальцев коснулась ладони Гарри, - ты все равно меня беспокоишь. Ты в последнее время какой-то… будто сам не свой. Последние несколько месяцев. И дело даже не в Зельях или Нумерологии, в которых ты неожиданно сильно отстал. Ты сильно изменился. Да, я сама не раз просила тебя избегать этих Мародеров, но я никогда особо не надеялась, что ты сможешь это сделать. И тут вдруг ты ведешь себя как самый настоящий паинька. Я уже давно не слышу ни о каких стычках, в Хогвартсе мир и покой, а Блек с Поттером едва ли не плюют в потолок со скуки. Да и в остальном ты стал как-то тише, спокойнее. Ты не огрызаешься, ни с кем не препираешься... Нет, конечно, я понимаю: мне бы радоваться, но я волнуюсь. Мне кажется, что у тебя что-то произошло… что-то нехорошее. Северус, я хочу, чтобы ты понял: мы друзья. Даже если помочь тебе мне будет не под силу, я всегда тебя выслушаю, окажу хотя бы моральную поддержку. Если тебе трудно, если у тебя какая-то проблема – расскажи.
Солнце уже почти совсем скрылось за горизонтом. На территорию возле школы легли глубокие тени, придавая прозрачным сумеркам мрачноватый оттенок. Еще немного – и они не поспеют в Хогвартс к отбою.
Но Гарри не думал про это. Слова Лили заставили его сердце биться быстрее. Девушка говорила столь искренне, столь горячо… И у гриффиндорца мелькнула шальная мысль: а почему бы нет? Почему бы ему не довериться ей так же, как он доверился Дамблдору? Ведь в конце концов, это его мать! И ведь он видит, что она готова понять, по сути, совершенно постороннего человека и помочь ему. Неужели она будет более жестока к собственному сыну?
И он сам не заметил, как взял обе ладошки Лили в свои руки и начал говорить. Он говорил долго и путано – так и не решившись сказать, что они с Джеймсом погибнут совсем молодыми, Гарри вынужден был каждый раз спотыкаться об этот факт.
Лицо Лили время от времени меняло выражение: от удивления до недоверия и от неловкости до возмущения. Под конец, когда Гарри, окончательно запутавшись, дошел до Нумерологии, девушка вырвалась из его рук и, чуть отодвинувшись, нехорошо прищурилась.
- Северус, - очень строго произнесла гриффиндорка. – У тебя еще есть время, чтобы признаться, что это не слишком умная шутка.
- Но это правда! – воскликнул юноша, подавшись вперед. – Я рассказал об этом только Дамблдору, и тот велел пока играть роль Снейпа.
- Если ты и правда разговаривал с директором и рассказал ему весь этот бред, то странно, почему он не отправил тебя в Больничное Крыло, - сухо ответила Лили. – Если я тебя правильно поняла, то ты – мой сын от Джеймса Поттера?
Последние лучи солнца блеснули за горизонтом, и вдруг повеяло холодом. Изумрудные глаза, казавшиеся такими теплыми, превратились в застывшие драгоценные камни. Гарри почувствовал, как по его позвоночнику промаршировал взвод мурашек. Он осознал, какую глупость допустил под властью эмоций, но отступать было уже поздно. Юноша обреченно кивнул.
- Ну знаешь, - голос Лили звучал негромко, но какие-то нотки в нем гневно звенели, - Блек с Поттером не раз издевались надо мной, намекая, что ты в меня влюблен, но узнать, что ты видишь во мне МАТЬ… Северус, я прекрасно знаю, что у тебя проблемы в семье, однако подобные ассоциации… это нечто нездоровое. Может…
- Мне не нужно в Больничное Крыло! – нервы Гарри тоже были на пределе. Он вскочил на ноги, сжимая и разжимая кулаки. Лили почти тут же поднялась вслед за ним, и они стояли друг напротив друга, напряженно пытаясь разглядеть в полумраке лица. – Я говорю правду! Я не стал бы врать ТЕБЕ! Ты…
- Северус, - звенящие интонации перекрыли срывающийся голос юноши. – Я тебя ОЧЕНЬ прошу: не перегибай палку! Я тоже не железная, понимаешь? Ты дорог мне, я люблю тебя как друга, но все твои выходки, что ты творишь каждый год нашего знакомства, отдаляют нас друг от друга. Ты сейчас очень близок к тому, чтобы переполнить чашу моего терпения. Пожалуйста, хорошенько подумай, прежде чем сказать следующее слово.
Но Гарри было уже трудно остановить. Все переживания, все отчаянье, какие он успел пережить, рвались наружу. Как, ну как он может предупредить ее об опасности, если он не верит ему? Он открыл рот, чтобы продолжить уверять ее в свой правоте, но девушка вдруг коснулась его губ своими пальчиками.
- Молчи, - произнесла она. Быстро собрав свои учебники в сумку, Лили бросила на юношу быстрый взгляд. – Сегодня мы оба и так сказали много лишнего. Не хочу, чтобы мы вот так сгоряча рассорились. Подумай о своей поведении, Северус. А еще лучше – вспомни, что завтра экзамен. Быть может, мы оба просто переучились и распереживались из-за СОВ… Поговорим через пару дней, ладно?
И, не дожидаясь ответа, рыжеволосая девушка торопливым шагом направилась к Хогвартсу. Гарри, сжав кулаки, остался стоять на месте. Он смотрел ей вслед, пока рыжие волосы окончательно не исчезли в сгустившейся темноте.
Кажется, сегодня он все-таки совершил большую глупость.
