Глава 5. Промежуток между двумя ТомамиГлава 5. Промежуток между двумя Томами
Эта история неразрывно связана со смертью моей матери. Я была слишком маленькой, чтобы знать о тех делах, которыми она занималась. Я понятия не имела, кто был тот страшный мужчина, убивший ее, и почему он это сделал. Я понимала лишь то, что убийство моей матери было дело выгодным для каких-то людей, которых мама пыталась вывести на чистую воду. Но она умерла, а я оказалась в магловском приюте. Два года я ждала прихода какого-нибудь волшебника, который вытащил бы меня из мира маглов, куда я попала по стечению обстоятельств. Находясь в детском доме, я думала, кто из взрослых мог бы вспомнить обо мне. Я знала, что у моей мамы были друзья, подруги, которых она часто навещала и, быть может, с которыми она работала – этого я точно не знала, мне оставалось лишь строить предположения, основанные на собственных фантазиях. Но мне все время приходило в голову, что не может такого быть, чтобы о моем существовании забыли все представители магического мира. Должен же кто-то интересоваться судьбой моей матери, а значит, и моей судьбой. Но вот минуло два года, а никто не появлялся. Приход рыжебородого волшебника в яркой красочной мантии ознаменовал для меня выход из ада, куда я угодила – а детский дом, наполненный маглами, я считала именно своим персональным адом. Однако профессор Дамблдор пришел не ко мне, а к моему лучшему на тот момент другу Тому. Более того, из всего происходящего я поняла, что мне осталось провести в приюте еще год – целый год, долгий год, это ведь сродни вечности!
Проводив Тома, я считала себя самым несчастным ребенком на свете. Мало того, что я проведу незнамо сколько еще времени в приюте, так еще я потеряла своего единственного друга! Как мне быть? Что делать? Ждать? Ждать, пока пройдет год и Том наконец приедет обратно? Ждать, когда рыжебородый волшебник удосужится прийти ко мне также, как он пришел к Тому?
Дни тянулись за днями. Солнца становилось все меньше, его лучи меркли и терялись в надвигающихся серых облаках, плотно закрывающих небесным свод. А вместе с тем во мне постепенно угасал свет надежды, и я все меньше начинала думать, что профессор придет ко мне. Как назло, дни тянулись медленно, неделя не хотела сменять неделю, время не желало галопом скакать по пространству Вселенной, чтобы сократить мои муки хотя бы вдвое. Я как тень блуждала по коридорам приюта, уныло сидела в столовой, поглощая скудную пищу, которое английское государство выдавало каждому сиротинушке, дабы тот не погиб от голода. В приюте детей обучали школьной программе, и я сидела за партой с какой-то чумазой девчонкой, которая плохо выговаривала слова, заикаясь. Конечно, я не имела ничего против нее, но, ощущая себя не в том месте, не в том мире, где мне следовало бы быть, окружающая обстановка, окружающие лица добивали меня. Я раздражалась всем, чем только можно. Другие дети давно привыкли к детскому дому, к воспитателям, к своей участи. Другие дети веселились, несмотря на то, что не имели семьи. Я не могла разделить их радость даже в праздники. Я не смеялась, когда смеялись все ребята. Мои губы не раздвигались в улыбке, мои глаза не блестели, и в продолжение этого времени я ощущала себя ходячим мертвецом. Душе было паршиво, я еще никогда не чувствовала себя так отвратительно, наверное, со смерти мамы. Глядя в зеркало, я не узнавала саму себя. Румянец сошел с моих щек, синие глаза утратили былой блеск, который так радовал некогда Тома – он мне сам несколько раз признавался, что ему нравится, когда мои глаза начинают ярко блестеть и напоминают драгоценные камни сапфиры, сверкающие под неумолимым светом солнца. Да, Том иногда говорил красиво, как романтик, хотя это случалось только тогда, когда он располагался в самом хорошем, удовлетворенным положении духа. Сейчас же я, глядя в отражение, видела осунувшуюся девочку, с помертвевшими синими глазами, не умеющую улыбаться. Я сильно похудела, и это пугало меня саму. Но я не имела желания приложить какие-то силы, чтобы поправить положение. Оставшись одна, без Тома, обманутая тщательно выстроенными за два года мечтами, я растеряла все свои желания, мне ничего не хотелось, я ничего уже больше не ждала от жизни. Тома рядом не было, дни тянулись невероятно медленно, рыжебородый волшебник и не думал приходить ко мне, я оказалась запертой в магловском мире, и ничто, по моему мнению, не могло уже меня спасти.
Я думала, это никогда не закончится.
Но все имеет свой конец. Если солнце однажды взошло, то когда-нибудь оно зайдет за горизонт, только уже в противоположной стороне. То же самое произошло и со мной. К тому времени я уже, правда, мало на что надеялась. Когда приехали они, я думала, что сойду с ума. Нет, не от радости. Я думала, что сойду с ума от сознания того, сколько всего мне пришлось вынести, а приход этих двух являлся для меня насмешкой судьбы, которую высшие силы послали мне, чтобы наказать в очередной раз. Но за что наказать? За что судьба так жестоко распоряжается жизнью ни в чем неповинного ребенка, коим я была? Не думает ли бог, что это несправедливо?
Как оказалось впоследствии, моя жизнь только начиналась.
Эти двое, которые пришли в приют, являлись двумя европейскими волшебниками, мужем и женой. Мужчина тридцати пяти лет, жгучий брюнет, с тонкими усиками над губами, был французом. Он был одет в полосатый костюм, с галстуком на шее, с тростью в руке – в общем, выглядел он так же, как и все богатенькие щеголи в то время. Женщина, сопровождающая его, была мила и привлекательна собой, имела длинные рыжие волосы, была опрятна и великолепно одета, что говорило о ее высоком социальном положении. При одном взгляде на пару любому ребенку станет ясно, что эти двое из высшего общества, богатые люди, и совсем не англичане.
Они некоторое время провели в кабинете мисс Коул и долго с ней о чем-то беседовали. Я видела, как эти двое европейцев зашли к ней в кабинет, но не обратила тогда на них внимания, потому что мне и в голову прийти не могло, что они пришли в приют не усыновить какого-нибудь понравившегося сироту, как это обычно делали взрослые, когда приходили в приют, а поговорить обо мне. Я сидела одна на детской площадке. Был пасмурный день, то и дело моросил дождь, поэтому другие дети выходить из здания желания не имели. Мне же было безразлично, где находиться. В последнее время мне все было безразлично. Просто спертый воздух внутри серых стен начал уже добивать, а осенняя прохлада после дождя освежала мои легкие. Я сидела на качелях, скребя ботинками песок перед собой, и наблюдала, как в луже напротив появляются и исчезают водяные круги. Капли дождя падали мне на голову, но я на них внимания не обращала. Это было даже приятно – сидеть вот так под открытым небом, нагроможденном темно-синими тучами, и подставлять голову под дождик. Мисс Коул показалась на крыльце и позвала меня. Я поднялась с качелей и медленно направилась к ней, переступая через лужи. Мои волосы намокли, по лицу стекали струйки дождя.
- Что это вы не в доме, Кристина? – спросила мисс Коул, пропуская меня в холл здания. – А пока вы сидели на улице, вами интересовались весьма интересные люди.
- Мной? – изумилась я, резко повернувшись и уставившись на мисс Коул.
- Да, - ответила розовощекая женщина, которая видимо уже успела пропустить пару стаканчиков. – Так что сейчас я отведу вас к ним, Кристина. Быть может, они станут твоими родителями?
Я пожала плечами и последовала за мисс Коул, заранее готовая ко всему.
Мисс Коул привела меня в кабинет и закрыла дверь, не войдя сама внутрь и оставив наедине с европейцами. Рыжеволосая женщина, одетая в ярко-голубое длинное платье, встала и приветливо со мной поздоровалась. Мужчина в щегольском костюме сделал то же самое, только более сдержанно.
- Здравствуй, Кристина, - улыбнулась женщина. – Меня зовут Мари Делакруа, а это мой муж, Исидор Делакруа.
Мари Делакруа обладала тонкими чертами лица, чуть вытянутом подбородком, пухлыми губами, при улыбке на ее щеках возникали глубокие ямочки. Женщина была полновата в фигуре, но ярко-голубое платье отлично на ней сидело. Огненно-рыжие пряди выбивались из прически и падали ей на обнаженные, непокрытые тканью плечи. Синее кашемировое пальто, в котором она пришла с улицы, покоилось на стуле.
- Кто вы? – спросила я, приподняв брови от удивления. Их имена мне мало о чем говорили. А, точнее сказать, ни о чем не говорили ровным счетом.
- Кристина, - женщина присела на стул, положив ногу на ногу, она явно волновалась. – Кристина… мы… мы были знакомы с твоей матерью.
- Вы хотите сказать, что моя мама вас знала? – уточнила я, продолжая стоять возле двери. Подходить ближе к этим людям у меня пока желания не возникло.
- Да, - кивнула Мари Делакруа. – Мы занимались с ней одним делом.
- Я никогда не слышала о вас, - я покачала головой, давая им понять, что им лучше объясниться, чтобы заполучить мое доверие.
- Это потому что дело было засекречено, - ответила рыжеволосая женщина. – И никто из нас о нем не распространялся. Видишь ли, я и твоя мама учились вместе, в одной школе. В Шармбатоне. Это во Франции, ты знаешь, наверное. Когда мы с твоей мамой окончили школу, мы стали работать на министерство, на международном уровне. Мы разоблачали преступные группировки в разных странах, куда нас отправляли. Одна из таких группировок работала в Албании, ее разоблачить оказалось не так уж легко. Нас с твоей мамой и еще несколькими человек отправили в Тирану. Однажды, когда дело пошло наперекосяк, твоей маме пришлось забрать тебя и уехать в Англию, чтобы спастись, потому что многие из наших агентов погибли. Преступная организация набирала обороты, она была слишком сильна. Но, случилось то, что случилось. Твою маму убил человек из той организации. А ты оказалась здесь.
- Меня кто-нибудь искал? – задала я наиболее интересующий меня вопрос.
- Поначалу нет, - вздохнула Мари Делакруа. – Мы думали, что тебе и твоей маме удалось спрятаться, поэтому от нее нет никаких вестей. Но время шло, мы оставили преступников в покое, потому что пока не знали, как к ним подобраться, а затем решили, что твоей маме прятаться больше незачем. В прошлом году наши агенты выяснили, что Джулия Сен, твоя мать, вот уже около двух лет покоится в могиле. А ты неизвестно где. Только тогда тебя начали искать. Не так уж активно, должна признаться. Поскольку я была подругой твоей мамы, я взялась за поиски. В списках малолетних волшебников тебя нигде не было, ты просто пропала без вести. Мы искали тебя год. Лишь недавно мы выяснили, что есть некая Кристина Сен, которая два года живет в магловском приюте. Все сходилось – и твое имя, и время. И вот, мы здесь.
- О, - протянула я, не найдясь, что еще сказать. – Понятно.
Значит, меня все-таки искали.
- И что со мной будет? – спросила я, сцепив пальцы, чувствуя наплыв волнения.
- Мы заберем тебя, конечно, - ответила Мари Делакруа. – Мы с Исидором решили тебя удочерить. Ведь ты нам не чужая, ты – дочь моей подруги. Я не могу тебя оставить в этом ужасном месте.
- Вы… вы… правда заберете меня? – мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда эти двое сообщили мне такую ошеломляющую новость.
- Конечно, - кивнула женщина и улыбнулась мне. – Затем мы и пришли.
Я облегченно вздохнула. Вот оно, мое спасение. Мой выход отсюда. Дверь в магический мир, который я так ждала. Наконец-то. Сколько слез, сколько мук мне это стоило! И все же мое желание осуществилось.
Однако внутренний голос подсказывал мне, что в порядок моя жизнь не придет. И, как выяснилось, не зря.
Моя жизнь оказалась наполненной разными событиями. Но прежде я расскажу вам о той организации, по вине которой я осталась без матери.
Организация эта занимается незаконной вывозкой артефактов, принадлежащих наследию страны, территории, определенному лицу или частному и государственному заведению. Многие артефакты были украдены и вывезены за границу, причем довольно ловко. Организация является сплоченным кланом, в ней принимают участие политики, которые получают за это свою выгоду.
Моя мать слишком близко подошла к тайне, кто за всем этим стоит. Но ситуация вышла из-под контроля, находиться в Тиране стало опасно, а единственное место, где, как предполагалось, было безопасно – это Великобритания. Что произошло дальше, писать не стану. Мою мать убили. Убили преступники.
Конечно, все шло заранее к тому, что я захочу разорвать ту тайну, которую мама чуть не раскрыла, в клочья, вывести главного злодея на чистую воду, а также спасти артефакты, которые должны по праву принадлежать либо стране, либо законному владельцу, а не какому-то богатенькому дяде за границей.
Но до того как я стала агентом министерства международного уровня, я два года до первого курса в Шармбатоне догоняла пропущенные знания о волшебном мире. Делакруа увезли меня во Францию, и я жила в их особняке в Париже, изучая литературу, искусства, знакомясь со знаменитыми магами и их детьми. Два года я провела, живя в роскоши Делакруа, под их крылом. Своих детей у Делакруа не было, поэтому они относились ко мне, как к родной.
Мадам Мари, как я ее называла, была женщиной спокойной и открытой, с доброй душой. С ней можно было о многом поговорить, ей можно было довериться. Я часто с ней разговаривала, проводя вечера в уютной роскошной гостиной за чашкой горячего чая и изысканными шоколадными конфетами. Мсье Исидор Делакруа оказался человеком сдержанным на чувства, что было редкостью среди пылких по менталитету французов. Он, наверное, до конца жизни так и не воспринял меня, как родную, но взял под свою опеку и выполнил все обязательства со своей, мужской стороны. Конечно, я сама не относилась к нему, как к отцу, но уважала его. Со мною он разговаривал мало, лишь спрашивал, как у меня дела, нужно ли мне чего-нибудь, все ли со мной в порядке. Более он не распространялся.
Тому я написала письмо в Хогвартс, рассказав, что теперь живу во Франции и буду учиться в Шармбатоне, волшебной гимназии для девушек. Ответ я получила на удивление сухой, он не очень-то хотел, как видимо, обременять себя ответом. В его письме было сказано, что ему очень нравится в Хогвартсе, что у него появились друзья, что ему там очень интересно. Более мы с ним не переписывались. Не знаю почему, но мне показалось, что мое письмо, мое существование напомнило ему о детском доме, от которого он бежал так же стремительно, как я сама. И поэтому он, написав несколько строк в ответ – не мог же он ничего не написать – никогда на протяжении учебы в Хогвартсе больше мне не писал.
У меня было очень много дел, чтобы иметь время на огорчение. Так что Тома я быстро выкинула из головы, как и он меня. Странно, конечно, но так все и было. У него свои заботы, у меня свои. Я жила в Париже, в центре европейской культуры, куда приезжали интересные волшебники, где я нашла много людей, с которыми сблизилась в общении. В зеркале я начала замечать, что от той приютской девочки не остается и следа. Я расцвела. В буквальном смысле этого слова. Я расплела косички, возненавидя их, я уничтожила худобу и бледность своего тела, в мои глаза вернулся небывалый, искрящийся блеск. Мои губы снова улыбались, щеки все чаще заливал яркий румянец. У меня появилось много дорогой, красивой одежды, которую покупали мне Делакруа.
В этот год я была счастлива.
Затем наступило время учебы. Я поступила в Шармбатон.
Новые знакомства, увлекательное времяпровождение, бесконечные уроки, посиделки в библиотеке, умасливание преподавателей, пышные праздники, веселые каникулы – моя жизнь была полна всего того, о чем я могла в приюте только мечтать.
Постепенно воспоминания о магловском детском доме становились кошмарами, а затем я стала думать: «Неужели это все было со мною? Неужели я действительно когда-то находилась среди маглов, поглощала скудную, недосоленную пищу, спала в неудобной постели под тонким одеялом? Неужели это все было?»
Да, было. Только я хотела забыть. Забыть и не вспоминать.
Потому что в магическом мире мне было необыкновенно хорошо.
Но все имеет свое начало и свой конец. Как детский дом ушел из моей жизни, так и Шармбатон исчез за горизонт спустя семь лет.
Эпоха учебы закончилась. Я вышла из-под опеки Делакруа, полная сил и энергии. Вышла красивой девушкой, перед которой были открыты все дороги.
Но прежде я хотела разбить организацию, отнявшую жизнь моей матери. Я решила работать в министерстве агентом международного уровня.
Для этого, помимо обаяния и внешней привлекательности нужны были бойцовский характер и железная охотничья хватка. Мне пришлось стать воительницей, в прямом смысле слова, я должна была уметь сражаться в схватке, а также обладать логическим мышлением. Жажда отомстить подарила мне все необходимое. Я стала министерским агентом. И решила взять организацию на крючок.
Могла ли я предположить, сколько всего принесет мне поездка в Албанию? Конечно нет. Но неизбежное произошло. На моем пути снова предстал Том Реддл. Только он уже не был тем приютским мальчиком. К тому времени он стал совсем другим человеком.
Как и я сама.
---------------------------
Так, народ, если не будете писать отзывы, то я назло вам буду сокращать главы вдвое. Я человек вредный, меня лучше не злить. Это не дело, когда фанфик прочитало около 300 человек, а отзывов всего 12. Издеваетесь что ли? Так что потрудитесь нажать на кнопочки на вашей клавиатуре. Иначе я, ваш автор, просто-напросто обидится. Может даже заплачет. Хнык-хнык. Пишите отзывы, люди!
