Глава 5У меня подкашиваются ноги. Я плетусь вдоль прохода, и чувствую, что иду не прямо, как положено, а слегка забирая то вправо, то влево. В животе завывает так, словно я какая-то кошмарная плотоядная тварь невиданных размеров, опаздывающая на ленч. Хотя на самом-то деле я вовсе не голоден. Это все от волнения. Нет, правда, если я нервничаю, мой желудок отчего-то начинает бурлить, и неважно, когда я в последний раз ел – пятнадцать минут или шесть часов назад.
Я стараюсь смотреть только перед собой, чтобы не перехватить чей-нибудь взгляд и не сбиться с шага. Эй, я собрался в гости к волшебной шляпе, передать ей привет?
Старшие, они, наверное, и не хотят ничего дурного… просто изредка поглядывают в мою сторону. А я их в этот момент ненавижу так, как никого прежде не ненавидел, всех до одного. Особенно Сириуса. За то, что его фамилия в списке стоит раньше моей. За то, что он ни капельки не психовал, угодив в Гриффиндор. За то, что я непременно распсихуюсь, если что-то пойдет не так... Но сильнее всего – за то, что он теперь вместе с другими, он уже стал частью чего-то большого, а я все еще чувствую себя одинокой соплей, размазанной по стене.
Поганое ощущение.
А еще у меня дырка в носке, в том, что надет на левую ногу. Красный такой, с желтыми снитчами. Мама собиралась выбросить эту пару, а я надел. Типа в знак протеста. Хочу ходить в дырявых носках и буду, как-то так я ей сказал перед отъездом. Теперь большой палец норовит вылезти наружу, от этого отверстие расширяется… В общем, я идиот. А скоро я буду идиотом со стертой ступней.
- Поттер, Джеймс! – звенящим старушечьим голосом. И ты выходишь вперед. Никого не волнует, дырявые у тебя носки или целые. Всем плевать: на тебя, на твои волдыри, и на твои протесты.
Я, наконец, добираюсь до этого проклятого стула. Сажусь, и не знаю, что делать дальше. Даже куда мне руки сунуть не могу придумать. Сложить на коленях, что ли… И тут на меня с размаху нахлобучивают шляпу. Это все равно, что с ведром на голове сидеть – такая она громадная. Ни черта не видно, душно, и ненормально тихо… В общем-то вполне терпимо, но хотелось бы поскорее разобраться и свалить уже хоть за какой-нибудь стол.
- Ну-ка посмотрим, что тут у нас? – говорит шляпа.
Я молчу.
- Острый ум, но язык еще острее, должно быть. Отвага, благородство…
Я молчу. Потому что всего этого во мне и близко нет. И, честно говоря, даже не знаю, где еще осталось в наше время.
- Безрассудство, леность, вспыльчивость.
- Там очередь, - говорю, - голодная и нервная. А у меня уши вспотели, можно я пойду, а?
- ГРИФФИНДОР! – выкрикивает шляпа так неожиданно, что я подскакиваю на месте, едва не свалившись на пол.
Снова проход, снова взгляды исподтишка, но уже не равнодушные – почти заинтересованные. За гриффиндоским столом хлопают в ладоши и что-то орут. Сириус тоже орет. Тому бедняге, которому он заплевал пол-лица, наверное, не очень радостно, хотя держится молодцом. Ну, может, я его не так уж и ненавижу…
Я даже не успел занять свободное место на скамье, как от группы еще не рассортированных новичков отделилась бледная девчонка со смешно торчащими в разные стороны косичками. Сглотнула и пошла вперед, слегка вихляющей походкой.
Я тут же уставился на нее во все глаза, напрочь позабыв о том, как это неприятно.
- Смотри, смотри, сейчас грохнется, - визжит Сириус.
- Вижу,- хмыкаю я в ответ. – Вот так клуша…
- Эй, детка, зачем тебе шляпа, тут диагноз сразу ясен! – Щеки у Сириуса пылают, как будто ему стыдно за себя, но остановиться он уже не может. - Эй, может, одернешь юбку, а то мы ведь не железные!
Я не понимаю, о чем он, но мне все равно весело. До тех пор, пока я не встречаюсь взглядом со Снейпом, держащим ладонь Лили в своей. У обоих такой вид, точно Сириус плеснул в них помоями.
- Завязывай, - толкаю я Сириуса в бок.
- С чего бы это? – Голос у него спокойный, ровный, люди с такими голосами, как правило, бьют без предупреждения – по дых и с размаху.
- Не хочу в первый же день схлопотать взыскание, здесь с этим строго.
- Трусишь?
- Нет. Но сегодня я не хочу ни во что ввязываться. И тебе не советую, кстати.
- Да ну?
- Подождем до завтра, разведаем, как все устроено. Тогда и начнем отрываться по-настоящему.
Сириус, проследив за моим взглядом, успокаивается. Кивает и чуть насмешливо, но беззлобно говорит:
- Темнила ты, Джим…
А я и не спорю.
