Шаги навстречу

Глава 5. Правда о настоящем

Пробуждение было почти приятным. Северус впервые после происшествия в Визжащей хижине почувствовал себя почти здоровым. Ему снова захотелось встать с опостылевшей кровати. Он постарался шуметь как можно меньше, чтобы не привлечь внимание сиделки, которая на этот раз находилась не рядом с кроватью, а за туалетным столиком и что-то писала. Но стоило ему попытаться сесть, как пружины предательски скрипнули. В ту же секунду женщина обернулась, вскочила со стула, подлетела к Северусу и уперлась своими руками ему в плечи, заставляя снова лечь.
- Вам нельзя подниматься! – с возмущением сказала она.
Северус гневно сверкнул глазами на нахалку и, взмахнув палочкой, вывел в воздухе:
- Мерлина ради, мне не пять лет!
- Вот именно! – воскликнула женщина.
Несколько минут они сверлили друг друга упрямыми взглядами, а затем одновременно отступили.
- И что мне прикажете делать? – признав временное поражение, написал Северус.
- Я могу принести вам любую книгу, и вы почитаете или я вам, – предложила сиделка.
- «Ежедневный пророк» и «Вестник Алхимика» мне, конечно, противопоказаны? – чувствуя, что начинает сердиться, вывел зельевар.
- Да, так считает мадам Помфри, – смутившись, подтвердила женщина.
Как ни странно, ее смущение несколько погасило гнев Северуса, и он, уже более в спокойном состоянии, попросил:
- Расскажите о битве.
- Это довольно просто, – улыбнулась собеседница, явно радуясь, что Северус не настаивает на газетах, по мнению целительницы способных взволновать его. – После Визжащей Хижины, Гарри с друзьями вернулись в школу, где увидели погибших. Он считал, что они погибли из-за его промедления – так говорил и Волдеморт. Пользуясь тем, что друзья подошли к семье Уизли, чтобы погоревать над умершим Фредом, Гарри сбежал под мантией-невидимкой. В кабинете Дамблдора он посмотрел ваши воспоминания и понял, что ему надо умереть, поэтому сам пошел в Запретный лес. Волдеморт кинул в Гарри «Аваду Кедавру», но тот вернулся с того света. Так как бузинная палочка принадлежала Гарри, то он победил Волдеморта каким-то невероятным образом, всего-навсего сказав «Экспеллиармус» на очередное смертельное проклятие врага. После этого бой сам собой прекратился. Оставшиеся в живых Пожиратели смерти были арестованы, убитые сложены в Большом зале, невинно осужденные выпущены из Азкабана, а Кингсли Бруствер назначен Министром Магии. Он и по сей день занимает этот пост. Вот, пожалуй, и все.
В комнате повисло молчание. Некоторое время Северус думал, чем бы заняться. Затем приманил из библиотеки «Сто одно зелье из змеиного яда» и, как можно презрительней взглянув на сиделку, написал:
- Имею я право на уединение?
- Вы хотите, чтобы я ушла? – спросила она, и в ее миндалевидных глазах заблестели слезы.
Северус ощутил себя сволочью, но не уступил:
- Да.
Женщина вскочила со стула, собрала свои свитки и выбежала, чуть сильнее закрыв дверь, чем было необходимо. В ту же секунду зельевар ощутил одиночество. «Что-то я расклеился», – попенял он себе, берясь за книгу.
Однако сколько ни старался Северус углубиться в чтение, его мысли крутились далеко от текста. Он все время возвращался к сложившейся ситуации – его зачем-то спасли малознакомые люди, и это нервировало.
А еще его занимала сиделка. Никогда, даже в детстве, за ним так не ухаживали во время болезни. Он был нелюбимым сыном у матери, и никогда не имел возлюбленной. Все его чувства к Лили носили односторонний характер, и ее приходы в больничное крыло на первых курсах не могли сравниться с заботой, какую ему оказывала эта кареглазая женщина.
Это не только согревало уставшее от одиночества сердце, но и сильно нервировало, так как Северус совершенно не верил в людскую доброту. Он терялся в вопросе, как себя вести, и, в конце концов, решил как можно дольше прятаться за маску циничного ублюдка, так хорошо известную всем ученикам Хогвартса.

~~~~~~~

Последующие четыре дня Северус вел себя довольно отвратительно по отношению к сиделке, будто решив испытать ее терпение на прочность. Он проводил большую часть времени в одиночестве, холодно прогоняя ее всякий раз, когда она появлялась в комнате. А, надо сказать, что женщина возвращалась под какими-то совершенно надуманными предлогами – то дать очередное зелье, то накормить, то принести книгу, то проверить температуру.
- Можно подумать, я не могу позвать эльфа, – хмурясь, писал в воздухе Северус, радуясь такому упрямству.
Сиделка вздергивала свой хорошенький носик, с вызовом глядела на него и чаще всего парировала не терпящим возражения тоном:
- Вы находитесь под моим присмотром, и я не собираюсь доверять ваше состояние домовику. Вам придется терпеть мое общество, хотите вы этого или нет.
Он выразительно фыркал и кривил губы, но в душе был доволен, что она не слушается.
Большим камнем преткновения у них стала ночь. Северус требовал, чтобы женщина не смела спать в его комнате на неудобной кушетке. Он доводил ее почти до слез, заставляя его покинуть. После ее ухода, он долго ворочался, и если бы не зелье Сна-без-сновидений, то долго бы не засыпал. Но наутро всегда видел свою сиделку рядом с собой и радовался как маленький ребенок.
Так как по мере выздоровления к нему возвращался привычный для него режим сна и бодрствования, то Северус просыпался довольно рано и долго наблюдал за расслабленной и спящей женщиной. Она устраивала свое ложе вплотную к его кровати, и ее рука вечно держала его запястье. Это было так трогательно, что он не выказывал своего пробуждения, пока она не открывала свои лучистые глаза, в которых светилась нежность.
Когда же он показательно просыпался, то специально хмурился и выписывал, вместо приветствия:
- Вы упрямей ослицы.
Она мило улыбалась и гордо говорила «да», а затем с достоинством покидала его комнату, чтобы вернуться в нее с завтраком, как только оттуда исчезал домовик.
Другие посетители в эти дни его не посещали – наверняка это было сделано с целью, чтобы Северус не выспрашивал их ни о чем, что касалось текущих дел в мире. Но, возможно, они просто были заняты. Впрочем, его это мало волновало. Он ощущал, как крепнет его организм и с нетерпением ждал, когда сможет покинуть ненавистное ложе. Тогда уж его никто не удержит от того, чтобы узнать все!

~~~~~~~

На пятый день во время обеда в комнату ворвалась рыжеволосая женщина. Ее лицо выглядело взволнованным, а в голубых глазах блестели слезы.
- Герм, ты мне нужна. Срочно! – выпалила она. – На Джима напали, и Гарри…
Она разрыдалась.
Сиделка Северуса вскочила со стула и поволокла подругу к выходу.
- Ты соображаешь, что нельзя врываться к Северусу с такими тревожными новостями? – донесся до зельевара ее сердитый голос из-за двери.
- Ничего с ним не сделается! – гневно выкрикнула рыжая. – Он выглядит здоровым! Вы с мадам Помфри просто перестраховщицы!
- Джин, кончай орать, – успокоила сиделка.
- Я привела сюда Ала и Лили, они в саду, – уже более нормальным тоном сказала ее подруга. – Мало ли что, а тут защита и все-таки живой человек, а не эльфы, как в Долине.
- Ты правильно сделала, – одобрила сиделка, и их голоса стихли – видимо, женщины аппарировали.
Некоторое время Северус продолжал лежать. Но слова о том, что в саду кто-то есть – кто-то, явно нуждающийся в его опеке, заставили зельевара сесть на кровати. Он уже несколько раз пытался ходить самостоятельно в туалет под неусыпным надзором домовика, а сейчас им двигала тревога, которая увеличила силы.
Накинув поверх пижамы мантию, Северус спустился в сад. Это был первый его выход из дома. От переизбытка воздуха у него чуть закружилась голова, и Северусу пришлось некоторое время стоять неподвижно, чтобы придти в себя. Однако тут он услышал детский плач. Это заставило зельевара сдвинуться с места.
Недалеко от входа располагалась качель. Это была та самая, на которой он когда-то давно впервые увидел Лили. Еще до поступления Гарри Поттера в школу, испытывая тоску по убитой, он поддался приступу сентиментальности и перенес ее в свой сад.
Сейчас на ней сидела девчушка лет десяти и плакала. У нее были рыжие волосы и такое же белое платьице, что и на Лили в день их знакомства. А рядом стоял черноволосый мальчик в темной рубашке и гладил ее по голове. Чем-то неуловимым он напомнил Северусу себя в детстве.
Эта была такая картинка из прошлого, что зельевар невольно зажмурился. Он хорошо помнил, как в то лето, когда познакомился с Лили, несколько раз утешал девушку на этой качели. Да и потом, на каникулах, не раз они встречались около нее. Сейчас прошлое повторялось, правда, в каком-то искаженном виде, так как между детьми была разница в возрасте – два или три года.

~~~~~~~

- Ал, мне так страшно! – всхлипнула девочка. – А вдруг папа умрет?
- Не говори глупостей! – возмутился мальчик. – Там мадам Помфри, там тетя Миона. В конце конов, вызовут специалистов из Мунго.
- Может, вы расскажете мне, в чем дело? – спросил Северус.
Так как это были первые его слова за долгое время, то голос получился слабый и хриплый, но он смог их выговорить!
Дети вздрогнули и посмотрели на него – две пары глаз: зеленые и карие. Северус пошатнулся, разглядев девочку – она была вылитой Лили Эванс!
- Мистер Снейп, профессор, – справился с волнением мальчик. – Вы уже ходите и говорите?
- Как видишь, – пожал плечами Северус. – Но ты не ответил на мой вопрос.
Мальчик замялся, видимо вспомнив разговоры взрослых о том, что его нельзя волновать, но зельевар добавил:
- Возможно, если ты это сделаешь, то я смогу ответить, серьезно ли пострадал ваш папа.
Это стало решающим аргументом. Девочка вытерла слезы и ответила за брата:
- Этот сумасшедший выпустил в Джима какой-то фиолетовый луч, а папа закрыл его.
Северус поморщился: такой информации было мало, чтобы сделать хоть какие-то выводы.
-Что это было? – обратился он к мальчику.
Ребенок назвал довольно распространенное среди Пожирателей смерти проклятье. Оно было весьма неприятно и требовало длительного лечения, но не вело к смерти.
- Ваш папа поправится, но не скоро, – заверил Северус детей. – Но почему на Джима напали? Это ваш брат?
- Джим из нас старший. Ему четырнадцать, и он ловец Гриффиндора, отличник, – в голосе мальчика звучала гордость за брата, сменившаяся заботой, когда он продолжил рассказ: – Думаю, что Руквуд, бывший Пожиратель смерти, напал на Джима, приняв его в своем больном воображении за нашего папу – ведь они так похожи!
- Руквуд? – удивился Северус. – А что он делает на свободе?
- Ну, понимаете… Прошло столько лет, и многие считают, что некоторых Пожирателей можно уже простить. Вот Руквуда и выпустили. А он, на мой взгляд, невменяемый.
- Да они все выходят из Азкабана чокнутыми! – возмутилась девочка. – Их вообще надо было приговорить к поцелую дементора!
- Что ты такая кровожадная, Лили? – смутился мальчик.
- А ты слишком добрый для Слизерина, Альбус Северус, – парировала сестра.
Северус потрясенно молчал. В голове вертелась фраза ребенка: «Прошло столько лет» и его имя – явно в честь Дамблдора и самого зельевара.
- Сколько? – сдавленно спросил Северус.
- Что сколько? – удивилась девочка.
- Сколько прошло лет после победы над Волдемортом? – уточнил он.
Дети смутились, но, не выдержав его пристальный взгляд, пискнули хором:
- Восемнадцать.
У Северуса потемнело в глазах. Да, права была мадам Помфри, когда говорила, что он пока не готов к такому откровению.
- Профессор, – испугался мальчик. – С вами все в порядке? Вы так побледнели.
- Да, все нормально, – справился с собой Северус.
Он посмотрел на детей, припомнил черноволосого мужчину, что навещал его, и прошептал:
- Вы Поттеры?
- Да, – был ответ.
Почему-то это тихое «да» прозвучало слишком громко в старом саду, и Северус снова почувствовал слабость. Не желая ее выказывать детям, он повернулся и пошел в дом. Едва добравшись до спальни, он лег на кровать и потерял сознание – то ли от новости, то ли потому что исчерпал все свои силы.