Глава 5Глава 5. 14 февраля.
Жизнь на зеленом факультете шла своим чередом. Кто-то ссорился, кто-то влюблялся, кто-то строил планы коварной мести… А кто-то просто плыл по течению, не сопротивляясь.
За прошедший месяц Драко и Пэнси едва ли обменялись парой слов. Оба делали вид, что другого просто не существовало, игнорировали любопытные вопросы, прилагали все усилия для того, чтобы как-то наладить свою жизнь и по ночам плакали в подушку, осознавая, что они слишком слабы, чтобы что-то изменить.
Малфой стал еще более раздражительным и постоянно срывал злость на других слизеринцах. Теперь они боялись даже обратиться к нему, если в этом не было особой необходимости. Что уж говорить об учениках других факультетов…
Паркинсон была полной противоположностью своего однокурсника. Всегда старалась вести себя как можно незаметней, много времени проводила в одиночестве, хотя до этого была уверена, что никогда не сможет жить без шумных вечеринок и прочих радостей бытия. Она частенько задумывалась над своим обещанием Забини и вес больше уверялась в том, что поступила очень глупо. Девушка попыталась поговорить с Блейзом еще раз, но тот оборвал ее на первом же слове:
– Ты сдержишь свое обещание. И больше не затрагивай эту тему.
В тот вечер из-за бушевавшей внутри нее ярости Паркинсон разнесла спальню девушек шестого курса, после чего ушла ночевать в Выручай-комнату, которую недавно обнаружила. На следующее утро однокурсницы устроили ей таааааааакую головомойку, что Пэнс подумывала об окончательном переезде в быстро полюбившуюся комнату.
Приближался День всех влюбленных. Хогвартс наполнился любовной лихорадкой. Практически все ученики были озабочены поиском подарков для своих вторых половинок. Школу украшали разноцветные сердечки и Амурчики с белоснежными крылышками, которым в этом году предстояло быть еще и почтальонами.
Чтобы не видеть всего этого Малфой почти все свободное время проводил в Выручай-комнате, пытаясь починить Исчезательный шкаф. В этом деле он уже добился значительных успехов. Значит, час близок. И скоро ему придется выполнить приказ Темного Лорда. Страха не было. Хоть Драко с трудом мог представить себе, как он собирается убить человека. Для слизеринца это было чем-то вроде боевого крещения. Вторая часть плана – впустить Пожирателей в школу – была гораздо более выполнимой.
Четырнадцатое февраля. С утра ни Малфой, ни Паркинсон на завтрак не пошли. Находиться на этом празднике жизни было выше их сил. естественно, каждый из них был уверен, что другой сейчас был в Большом Зале. Столкновение в пустой гостиной оказалось неизбежным. Но ничего не произошло. Окинув друг друга удивленным взглядом, слизеринцы направились к выходу. Будучи истинным джентльменом, Драко пропустил девушку вперед. Оказавшись в коридоре, Малфой не стал обгонять Паркинсон, хотя мог спокойно мог это сделать. Парень следовал за Пэнси, отстав на пару шагов. В этот момент он сам себе напоминал мазохиста. Видеть любимую девушку, прекрасно понимая, что у тебя нет права заговорить с ней или прикоснуться, и при этом не предпринимать никаких попыток уйти. Разве это нормально? Увы, Малфой уже давно не считал себя нормальным. Паркинсон в голову почему-то пришла древнегреческая легенда об Орфее и Эвридике. Правда, в этот раз она была Орфеем. Спустившись в Ад за своим любимым и забрав его, девушка шла и не смела оглянуться, зная, что в таком случае он уйдет, исчезнет, как дым. Пэнси слышала его размеренное дыхание, но мечтала услышать его голос. Хоть слово…
Таким образом они дошли до кабинета Трансфигурации. Других учеников еще не было. Профессора МакГонагалл тоже. Стоять под дверью закрытого кабинета глупо. Паркинсон, отойдя к ближайшему окну, уселась на подоконник, прижавшись спиной к оконному проему. Малфой полностью повторил ее движение, выбрав окно с другой стороны двери. Так они и сидели – спина к спине – разделенные не только дверью кабинета и частью стены. Это были лишь физические препятствия. Но было и другое. Глухая стена, которую они возвели сами. Стена, построенная из непонимания, отчужденности и глупой гордости. И разрушить ее будет очень трудно.
Как только занятия закончились, Драко опять убежал в Выручай-комнату. Пэнси ушла в спальню, проигнорировав обед.
Вечером Булстроуд буквально силком вытащила Паркинсон в гостиную, где намечалась вечеринка по поводу праздника. Девушка упиралась, ссылаясь на невыполненное домашнее задание, но Миллисент была непреклонна. Пообещав подруге обеспечить ей самую медленную и мучительную смерть, Пэнси спустилась в общую факультетскую гостиную. Глаза автоматически осмотрели помещение на предмет наличия Малфоя. Его светлая макушка выглядывала из-за спинки кресла, стоящего напротив камина. Решив не испытывать свою силу воли, девушка направилась в противоположный конец комнаты.
Сегодня Драко праздновал победу. Ему удалось починить шкаф. Чтобы убедиться в этом, он сам использовал его. Побродив пару часов по Косому переулку и зачем-то купив абсолютно ненужный ему набор перьев и полировку для метлы, парень вернулся в Хогвартс. Удача сразу подняла ему настроение, на время отодвинув в сторону проблемы в личной жизни. Сидя у камина и потягивая виски, Малфой думал о том, что делать дальше. Он мог хоть сейчас впустить Пожирателей в школу. Драко не сомневался в том, что если он не справится, Дамблдора убьют другие. Почему-то теперь эта мысль не раздражала. Идея о том, чтобы всю жизнь верно служить Лорду, больше не казалась такой уж прекрасной и возвышенной. Наоборот, хотелось сбежать отсюда как можно дальше и не принимать никакого участия в этой ненужной войне, а просто жить. Сознание услужливо добавило «с Пэнси». Сердце тут же откликнулось ноющей болью.
Паркинсон опять проиграла собственной гордости. Сидя в полумраке и спрятавшись от шума вечеринки, она не отводила глаз от Малфоя. Следила за каждым его движением, прекрасно понимая, что потом, когда будет ночью думать об этом и о странном походе на Трансфигурацию, ей будет очень больно. Эта боль уже стала ее неотъемлемой частью. И Пэнси почти привыкла к ней. Но иногда было так больно, что возникало острое желание приставить палочку к виску и сказать «Авада Кедавра» или же банально вскрыть вены, заперевшись в ванной, и смотреть, как с кровью уходит не только боль, но и жизнь. Смотреть, пока не потеряешь сознание…
От мрачных мыслей ее оторвал Забини. Паркинсон не замечала его появления до тех пор, пока парень не потрепал ее за плечо.
– Привет, – судя по его тону, Блейз был настроен миролюбиво и бить ее не собирался.
– Привет. Чего тебе?
– Я пришел поговорить.
– О чем? – Пэнси было абсолютно все равно; она всего лишь проявляла элементарную вежливость, надеясь, что ее жених наговорится и уйдет.
– Ты перестала общаться с Малфоем. Не буду врать и говорить, что меня это огорчает. Вижу, что ты решила сдержать данное тобой обещание. Хорошая девочка, – он улыбнулся. – Вообще-то, я не говорил о столь строгих мерах, но если тебе так легче…
– Забини, лучше уйди отсюда. Оставь меня в покое, – уставшим голосом оборвала его девушка.
– Понимаю, как тебе плохо…
– Понимаешь? – взорвалась Паркинсон, вскакивая на ноги. – Как ты можешь понять? Ты даже представления не имеешь о том, что это такое!!!
– Это не моя вина, поэтому буду весьма благодарен, если ты перестанешь срывать на мне злость, – тон Забини был спокойным, но нетрудно было догадаться, что еще одна такая выходка и…
– Не твоя?! – в один момент они стали центром всеобщего внимания. – А чья же тогда?! Моя???
Увы, Забини не так уж хорошо знал женскую психологию, в отличие от мужской. Вскрытая рана вызвала у Пэнси такую ярость, что любой другой уже искал бы, где спрятаться. Но не Блейз. И, конечно же, весь поток отрицательных эмоций был направлен на него, вылившись в одну весьма болезненную пощечину. Хлесткий звук удара разрушил напряженную тишину в гостиной. Забини, ослепленный болью, забыл, что перед ним девушка. От сильного удара в скулу Пэнси упала на пол, ударилась виском об угол ножки стола и потеряла сознание. Девчонки завизжали, Булстроуд бросилась к подруге, расталкивая всех на своем пути. Малфой рванул к Забини, с силой дернул того за плечо, разворачивая ненавистного однокурсника лицом к себе, и заехал ему в челюсть.
Забини взвыл, схватившись одной рукой за явно сломанную челюсть, а другой выдернул волшебную палочку и кармана брюк. Драко тоже достал свою. Другие слизеринцы отступили, чтобы не стать случайной мишенью, но с возросшим интересом продолжали наблюдать за происходящим. Не приходящую в сознание Паркинсон оттащили в сторону. Миллисент от ужаса забыла про магию и пыталась привести подругу в чувство маггловскими способами: хлопала по щекам, брызгала на лицо холодной водой, поданной кем-то из слизеринцев. Но Пэнси отказывалась возвращаться в этот мир. Из рассеченной раны текла кровь. Кто-то наколдовал бинты. Рану перевязали, но на повязке все равно быстро проступило красное пятно.
Кровь любимой девушки пробудила в Малфое первобытные инстинкты. Отбросив в сторону палочку, блондин бросился на Забини, сбив того с ног. Палочка темнокожего слизеринца отлетела в сторону. Не давая своему врагу шансов придти в себя и сориентироваться в ситуации, Драко сжал руки на его горле. Он чувствовал, как задыхающийся Блейз пытается разжать его пальцы, слышал его прерывистое хриплое дыхание, видел его искаженное болью и ужасом лицо. Хватка на запястьях Малфоя начала ослабевать. От недостатка кислорода Блейз потерял сознание. И тут до сих пор пребывающие в ступоре слизеринцы рванули к Малфою, пытаясь отцепить его от Забини. Девчонки продолжали визжать. Крэббу и Гойлу с трудом удалось оттащить Драко от бесчувственного тела. Остальные пытались привести в сознание темнокожего сокурсника. Блондин перевел взгляд от поверженного врага на все еще лежащую без сознания Пэнси.
– Отправьте ее в больничное крыло, – прохрипел парень.
Милли повернула к нему свое заплаканное лицо и молча кивнула.
Когда Булстроуд и леветируемая ею Паркинсон скрылись, Малфой позволил себе закрыть глаза и откинуться на спинку дивана, на который его усадили Винс и Грег. Он слышал, как стонал от боли быстро пришедший в себя Забини, как заботливо что-то шепчет очередной его любовник. Драко не задумывался над тем, что ждет его за содеянное. Потому что знал – наказания не последует. Снейп никогда не вмешивался во внутренние дела факультета, уверенный, «что дети сами во всем разберутся». Максимум, чего можно ожидать, – это небольшая месть Блейза. Хотя, темнокожий слизеринец еще сам не в полной мере ответил за то, что сделал с Пэнси. Малфой открыл глаза. Слизеринцы уже вернулись к прерванной вечеринке. Сегодня им достался и хлеб, и зрелища. На него никто не обращал внимания. В его любимом кресле сидел Забини с очередным любовником и предавался страсти, напрочь забыв обо всем. Блондину очень хотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым по голове. Но, резко передумав, Драко отвернулся, боясь, что его стошнит. Вернулась Миллисент, кивнула ему, как бы говоря, что с Пэнси все будет в порядке, и сейчас она в надежных руках, и ушла в свою спальню. Малфой, немного подумав, решил последовать ее примеру. И тут, как гром среди ясного неба, появилась «обожаемая» Гринграсс:
– Придурок, что ты творишь! Мне только что рассказали. Ты мог убить его! Чем ты только думал? Идиот! – она схватила его за левую руку, но тут же отпрянула, побледнев как полотно, но не выпуская его предплечья. Ее пальцы смяли рукав рубашки парня. Пуговица на манжете была расстегнута, и черный шелк свободно скользнул вверх, демонстрируя черную змеиную голову. С усилием оторвав испуганный взгляд от предплечья Драко, девушка посмотрела ему прямо в глаза. На ее лице застыло выражение испуга и удивления. Автоматически она разжала пальцы. Черный шелк скользнул на место, скрывая змеиную голову.
– Ма-ма-малфой, у тебя Мметка? – отойдя от шока, спросила Астория. Однако, скрыть суеверный ужас в своем голосе ей не удалось.
– Да, а что? – с усмешкой спросил парень, закатывая левый рукав до локтя, чтобы девушка могла оценить Знак Тьмы во всем его великолепии.
– Убери ее, – шепотом попросила Гринграсс, по-детски закрыв глаза ладонями.
– Неужто испугалась? – притворно удивился Драко. – А еще минуту назад грозилась прибить меня! Растеряла весь свой пыл из-за маленькой татуировочки?
– У тебя Метка! Как ты можешь оставаться таким спокойным?!
– Ты хочешь, чтобы я прыгал от радости? – скептически поинтересовался слизеринец.
– Нет, но… Почему ты мне раньше не сказал?
– Ты не спрашивала.
– Но ведь мог бы сам предупредить!
Малфой только усмехнулся в ответ.
– Это все? – спросил он, когда молчание начало затягиваться.
– Да, – как-то безразлично ответила Астория, медленно оседая на пол.
– Спасибо за разрешение, – ухмыльнулся парень, направляясь в свою комнату.
Этот День всех влюбленных, определенно, надолго запомнится слизеринцам.
