Глава 5. Surviving Christmas или Рождественская причуда одной гриффиндоркиВ этом году Лили наотрез отказалась ехать домой на Рождество. Вернее, она наотрез отказалась про себя, а на самом деле отправила родителям огромное письмо, в котором просила прощения и извинялась, и просила прощения, и... Написала, что задали невероятное количество уроков. И что она очень сожалеет, но вынуждена остаться в замке на Рождество.
Но на самом деле... На самом деле она просто не хотела портить еще одно Рождество. Своей семье... и самой себе. Петунья ненавидела ее все больше с каждым годом... И Лили больше не хотела проводить любимый праздник в слезах...
Вместо этого она решила устроить праздник. Праздник для своего угрюмого друга, считавшего, что Рождество - это очередной повод для того, чтобы побездельничать.
Ну да ничего... она его быстро расшевелит...
Лили совершенно по-снейповски ухмыльнулась и окинула взглядом свой райский уголок.
Астрономическая башня всегда была «их» местом. В самый первый день их пребывания в Хогвартсе. Они готовы были проводить тут ночи напролет, занимаясь именно тем, чем занимались люди на Астрономической башне со времен создания Хогвартса.
Они смотрели на звезды. А не то, что вы сейчас подумали. Да, Астрономическая башня пользовалась... славой довольно злачного места. Лили всегда поражалась, как не лень влюбленным парочкам взбираться так высоко для того, чтобы потискаться. Особенно она этому поражалась, когда эти самые парочки шумно топали, спускаясь вниз после выговора гриффиндорской старосты. В самом деле, неужели нет для этого более подходящего места? Обычно в этом месте Сев ухмылялся и говорил, что она не хочет слышать его мысли на этот счет. Она загоралась любопытством, а он только раззадоривал ее загадочными взглядами и полунамеками типа «а вот в слизеринских подземельях говоря-я-я-ят»... Лили улыбнулась и понадеялась на то, что сегодня пресловутые парочки займутся своими... кхм... делами в других местах. Иначе она просто запечатает вход.
Всегда готовые услужить вежливой гриффиндорке хогвартские эльфы помогли ей собрать ужин для двоих - она знала, что Сев и не подумает пойти на праздничный ужин. Разумеется, ведь большинство слизеринцев уже покинуло замок, так что никто не будет мешать ему «работать». Она даже стянула с кухни одну из бутылок вина, которое всегда разливали преподавателям на Рождество. Она никогда еще его не пробовала. Почему бы не попробовать сейчас?
Она чувствовала себя удивительно задорной сегодня. Наверное - потому, что напряжение, нараставшее с приближением Рождества, наконец-то спало с нее, оставив за собой ощущение невообразимой легкости. Она любила Рождество. И теперь сможет отпраздновать его по-настоящему. И пусть Сев только попробует кривиться и ехидничать!
Девушка хмыкнула и в очередной раз расправила светло-зеленую скатерть на маленьком столике, который умудрилась трансфигурировать из скамьи. Зажгла синим пламенем свечи, постучала пальцем по бутылке и нетерпеливо взглянула на часы. Сейчас он должен уже получить ее послание... Лили ОЧЕНЬ надеялась на то, что коротышка сэр Кэдоган не позабудет, что она его просила сообщить Северусу о том, что она ждет его на «их месте».
***
Рождество. Совершеннейший глупый праздник. Наибессмысленнейший праздник. Северус искренне не понимал, что в праздновании этого дня можно найти... влекущее? Ни разу не возникало желания его хоть как-то отметить. В чем смысл? Где искать истину? Впрочем, если копнуть глубже, можно увидеть, что неприязнь к этому празднику у Северуса возникла в детстве. Он не понимал, почему мама тайком дарила ему подарки, и почему при этом ее лицо выглядело виноватым. В чем она провинилась? За что безмолвно просила прощение? А потом, погладив черные волосы сына, вздыхала и уходила, чтобы терпеть пьяные бредни мужа. Северус не понимал, если этот день никому не приносит положительных эмоций, так зачем вообще пытаться отдать дань традициям, вместо того, чтобы просто идти дальше, как обычно наблюдая за хороводом серых дней. Со временем он понял, что Эйлин хотела выделить этот день, наполнить уютом и заботой, увы, все разбивалось в пух и прах с каждым годом. А потом Северус уехал в Хогвартс и ни разу не появился на рождественских каникулах дома. Его устраивала переписка с мамой посредством школьной совы. Он обязательно поздравлял маму и, хотя каждый раз наказывал сову не ждать ответа, раз за разом отвязывал от лапки внушительных размеров сверток и терпел самодовольное уханье глупой птицы.
Этот рождественский день не отличался от предыдущих абсолютно ничем. Рано проснувшись, он накатал поздравление матери, вложил в письмо засушенный цветок и отправился в совятню. Через час он уже сидел с крайне мрачным видом в шумном – несмотря на малое количество народа – Большом Зале и пытался пропихнуть в себя хотя бы половину омлета. Его раздражало все: слишком громкий смех Минервы МакГонагалл, улыбающиеся глаза Альбуса Дамблдора, позвякивание его ложки о край пузатой чашки с чаем, монотонное бормотание Флитвика и гомон студентов, которые так же остались в Хогвартсе на каникулы. Он исподлобья оглядел Зал и поморщился – слишком ярко, слишком шумно, слишком неуютно. Да еще раздавшийся шелест крыльев над головой. Поморщившись, он на автомате сунул птице кусочек поджаренного тоста, отвязал посылку и скрылся за массивной дверью. Находиться среди смеющейся толпы становилось все труднее. Он не чувствовал себя таким же беззаботным и радостным, не ощущал свою принадлежность к веселящейся толпе. Гадкий утенок среди невероятно деятельных цыплят. Спасение нашлось только в привычно тихих подземельях. Северус заперся в своей комнате и углубился в домашнюю работу. И пусть учителя, сжалившись, задали не много, слизеринцу ничто не помешает пройтись на несколько параграфов вперед по каждому предмету, плюс ознакомиться с материалом для углубленного изучения. Снейп твердо вознамерился в этот день больше не показываться никому на глаза, не портить и так отнюдь не веселое собственное настроение. Голодать ему не впервой, до завтра как-нибудь потерпит.
Погрузившись в чтение учебника по трансфигурации, Северус подумал о том, что у Лили непременно возникнут вопросы, а это повод встретиться на каникулах. Кстати о Лили. Снейп положил книгу на колени, откинулся на спинку стула и задумался. Почему она в этом году, так же как и он, осталась в замке? На нее это совершенно не похоже. Он знал, что в ее семье не все так гладко, как кажется на первый взгляд, но ее родители любят, а сестра... на сестру при желании можно не обращать внимание. С одной стороны он втайне радовался, что Лили в замке, рядом с ним. С другой... он не хотел, чтобы она переживала, а ведь наверняка сейчас корит себя за... Северус не понимал, что бы ее могло угнетать. Но совершенно точно настроение у нее будет не «ахти». А чем ей его поднять он не знал, поэтому благоразумно решил не навязываться.
Остальные часы прошли под мерным поскрипыванием пера о жесткий пергамент, шуршанием страниц книг и редким цоканьем языка, когда Северус ставил очередную точку в очередном домашнем задании. Глубоко вздохнув, он отложил перо и потянулся. Мышцы неприятно заныли, и Северус решил, что неплохо бы размяться. Однако идти куда-то выше подземелий желания не было вовсе. Он ухмыльнулся – а пройтись по слизеринской территории будет даже очень кстати, он давно изнывал от желания найти лабораторию Салазара Слизерина. Предыдущие попытки были, увы, безуспешными.
Северус решительно выбрался из своей спальни и бесшумно попытался выскользнуть из гостиной, ибо у камина кто-то самозабвенно целовался.
- Стоять! – раздался громкий голос с картины. Снейп замер и медленно повернул голову. Разумеется, сэр Кэдоган не мог упустить возможность испортить момент и поязвить. Северус скосил глаза на парочку – один силуэт превратился в два. Слизеринец снова посмотрел на мага в картине.
- Да? – он даже склонил голову набок, выряжая крайнюю заинтересованность.
- Снейп! Что за обращение? – Северус сжал губы. Он не собирается выслушивать гневные речи от этого коротышки и, резко развернувшись, двинулся в сторону двери.
- Снейп, тебе просили передать... - Северус снова замер. Сердце оглушительно забилось где-то в горле. Только Лили могла что-то попросить передать Кэдогана. Только Лили...
- Что? – нарисованный маг упрямо вздернул подбородок и начал оттесняться к рамке картины. Снейп глубоко вздохнул, отгоняя желание немедленно испепелить гада.
- Что мне просили передать, сэр Кэдоган? – спокойно спросил Северус, загнав свою гордость куда-то очень далеко. Маг вернулся в первоначальное положение.
- Вот видишь, Северус, ровным счетом ничего не случилось от того, что ты обратился ко мне по всем правилам общения со старшими, - ласково глумилась картина.
- Сэр Кэдоган! – вскрикнул Снейп, теряя терпение.
- Хорошо-хорошо, - маг картинно закатил глаза. – Мне просили передать, что тебя ждут на каком-то вашем месте.
Больше слов не потребовалось. Снейп стремительно направился к выходу.
- А где благодарность? – но Северус лишь громко хлопнул дверью. Сейчас в Хогвартсе минимум народа, а значит, вероятность напороться на преподавателя сводится практически к нулю.
***
Лили потянулась и посмотрела на часы - ей казалось, что прошла уже куча времени с тех пор, как она в последний раз поправила приборы и салфетки. Почему она так волновалась?
Просто.
Потому что Северус ТЕРПЕТЬ не мог Рождество. Потому что он сидел, наверное, уткнувшись в какую-нибудь книгу, радуясь тому, что может спокойно посидеть в одиночестве без буйствующих рядом слизеринцев. И потому что он сейчас рванет наверх - обязательно рванет со всех ног, в этом она не сомневалась - и она увидит, как взволнованность на его лице сменяется равнодушной маской.
Но она была настроена провести этот вечер в хорошей компании. И для этого ей нужен был Сев. Собственно, он и был самой лучшей компанией в этом замке. Пусть даже и не подозревал об этом. Пусть даже и не любил Рождества. Так, как любила его она.
И она приготовила для него подарок! Так что ему просто придется порадоваться и понять, что праздники - это не всегда плохо.
***
Через пятнадцать минут Северус переступил последний порог Астрономической Башни и остановился, пытаясь утихомирить взбудораженное сердце и хоть немного пригладить волосы, растрепашиеся во время бега. Успокоившись, Северус уверенно дернул ручку массивной двери и вошел внутрь. И замер, удивленно переводя взгляд с лица Лили на накрытый столик, с накрытого столика на Лили.
- Хм... - он впервые не знал, что сказать. – Ты кого-то ждешь?
Быстрые шаги - Лили обернулась и растянула губы в улыбке, готовая взмахнуть торжественно рукой, как искусный фокусник, обдуривающий обычных людей... Но Сев лишь удивленно смотрел то на нее, то на ее маленький, малю-ю-юсенький сюрприз.
Кого я жду?
Вот чего-чего, а этого вопроса она не ожидала.
Она могла бы понять, если бы он сказал бы что-нибудь вроде: «Что, миссис Норрис наконец сдохла и можно праздновать?» или «У тебя волосы загорелись, ведь постоянно говорю, что с этим огнем нужно поаккуратнее». На это она ответила бы: «Сев, как тебе не стыдно так говорить» или «А-а-а-а!». Но он, как обычно, имел собственные планы на то, что спросить.
- Да во-от... - протянула она, сверкнув глазами и упрямо выставив вперед подбородок. - Великолепный Сириус снизошел до моей жалкой персоны, и я готовлюсь к свиданию с ним. Как думаешь, может, мне накрутить волосы или глаза подвести?
Судя по выражению лица Северуса, он не обратил внимания на ее попытки звучать хотя бы вполовину так же саркастично, как это удавалось ему. Он просто окаменел и явно собирался развернуться и зашагать назад.
Северус медленно попятился назад. Видеть Лили в такой обстановке было... необычно. Невероятно. Он ошарашено оглядел накрытый стол. Две свечи, бутылка... вина? Это галлюцинация? Что-то невероятное происходит с ним. Такое поведение было в духе Нарциссы или других девчонок, но Лили? Чтобы Лили вот так... Он тряхнул головой, чтобы прогнать видение. Ни стол, ни гриффиндорка и не подумали исчезать. Северус глубоко вздохнул. Быть может, это ошибка? Лили улыбнулась ему. Или не ему? Он исподтишка обернулся, чтобы проверить, нет ли кого сзади. Пусто. Это очень странно. Что происходит? Тем временем Лили решила прояснить ситуацию. «БЛЭК??!» Снейп застыл. Самый дурацкий розыгрыш, что был в его жизни. Ему почему-то подумалось, что все это происки сэра Кэдогана. Наверняка, какая-то картина стала невольным свидетелем того, как Лили приглашала Блэка на свидание. Пригласила Блэка на свидание... уму непостижимо! И, разумеется, никто это в тайне держать бы не стал. Вот и Кэдоган не удержался, чтобы не поставить неугодного ему слизеринца на место. Вот значит как. Он не должен был ничего знать о свидании. О Лили и Блэке... вместе. Он все еще никак не мог представить его Лил и... ненавистного Мародера рядом, вторгшихся в личные пространства друг друга. Это невыносимо. Снейп разозлился. Так, значит, это Блэку была посвящена теплая улыбка?! Им захлестнуло желание остаться и испортить вечер обоим одним лишь своим присутствием. О да, Блэк бы не удержался. Пожалуй, Северус не отказался бы от небольшой встряски. С другой стороны, своим поведением испортит вечер Лили. Впрочем, такой вечер не испортить – грех. И все же эта ее теплая особенная улыбка. Снейп сделал еще один небольшой шажок назад и уже готов был зло выплюнуть «желаю изумительного вечера», как...
- Се-ев, ну Сев! - она подскочила к нему и ухватилась за его руку. - Я для тебя старалась, а ты-ы-ы... - Лили округлила глаза и театрально прошептала - Я украла бутылку вина с кухни и за это меня обязательно посадят в Азкабан. Но сначала мы с тобой отпразднуем Рождество.
Она потянула друга за руку и почти насильно усадила за стол.
Помялась немного прежде, чем сесть напротив.
Помолчала.
Понадеялась на то, что он сейчас решит, что Рождество, по сути своей, просто великолепный праздник.
Зря понадеялась.
- Ч-что? – глупо переспросил Северус, хотя в этом не было никакой надобности. Он прекрасно все расслышал, каждое слово ему было знакомо и спроси его о значении каждого, он незамедлительно бы отчеканил определения. Он верил Лили, но... не понимал. Старалась для... него? Разве такое возможно? Реально ли? Он на мгновение зажмурился и, распахнув ресницы, вгляделся в ее изумрудные глаза. Тепло... забота... задорные огоньки... Подвох? О чем это он? Северус верил Лили. А через несколько минут его губы растянулись в полуулыбке – догадка словно десятикратный «ступефай» в затылок. Блэк-то уехал на каникулы домой, вместе с Поттером. Он сам видел, как те с гордым видом шли по Большому Залу, катя за собой внушительных размеров чемоданы. Так и хотелось съязвить: «С грязным бельем? В подарок мамочке?». Какой же он дурак – повелся на такую провокацию. Северус расслабился и придвинулся чуть ближе к Лили. Она все еще крепко держала его за руку. Он протянул свободную руку и очень осторожно дотронулся до медных волос, погладил, невесомо, почти не дотрагиваясь. И, отдернув руку, рассмеялся.
- Какой Азкабан?! Минимум поцелуй дементора и немедленно, - самодовольно произнес Снейп. Лили потянула его в сторону накрытого стола, он для вида немного сопротивлялся, а потом безропотно последовал за ней. По груди разливалось приятное тепло. Она с ним, для него, рядом. И никакого Блэка. А Лили будто бы его стеснялась.
- Сев. Я хочу отпраздновать Рождество с тобой... потому что ты мой лучший друг. И потому что ты не посмеешь сейчас оставить меня тут одну, - она скорчила гримасу, долженствующую вызвать на его лице улыбку. - Се-е-е-ев? У меня тут есть яблочный пирог... с корицей... - протянула девушка, устраиваясь на стуле и подбирая под себя ногу. - Ты ведь не откажешься от кусочка пирога? Не откажешься?
Северус внимательно следил за каждым жестом девушки. Почему она нервничает? Вот она села напротив, а он привычным движением скрестил руки на груди. Он молчал, ожидая слов девушки. Он не знал, что и думать. Лили, судя по нахмуренным бровям, подбирала слова. «Отпраздновать... Рождество... со мной?» Медленно и раздельно проговорил он про себя, отказываясь верить. Но это же Лили. Такая родная. Как ей можно не верить.
- Нет, не посмею. Ты же стащила бутылку вина! – притворно изумился Северус. – Кто тебя будет вытаскивать из жарких объятий страстных дементоров? И знаешь, - глумливо произнес он, - это свиданием называется.
Последнее предложение вырвалось поневоле, и он густо покраснел. А чтобы она не заметила предательского румянца на его щеках, он быстро опустил голову и вперил взгляд в упомянутый пирог. В воздухе витал сочный запах яблок и да, еле уловимый аромат корицы. Это напомнило ему детство, его одиннадцатый день рождения. В тот день мама тоже испекла пирог и в тот же день к нему прилетела сова... И пусть тот день отдавал горечью на языке, он запомнился Севу как один из самых счастливых.
- Это запрещенный прием, ты в курсе? – поинтересовался Северус у зардевшейся Лили и, не дожидаясь ответа, сам потянулся за ножом. Разрезав пирог на равные части, Северус подцепил самый, на его взгляд, аппетитный и уложил его на тарелочку Лили. Второй кусочек через секунду лежал перед ним.
Вот и чего с него взять? Лили нервно хихикнула, но Северус все же принял ее приглашение. Таким, правда, образом, что... Слизеринец, иначе и не скажешь. Знал ведь прекрасно, что она до смерти боялась дементоров еще с детства. Когда он впервые живописал ей все прелести Азкабана, ей еще около месяца снились кошмары. И она не могла дождаться того момента, когда сможет наконец осилить заклинание Патронуса. И спать с твердой уверенностью в том, что заблудший в ночи дементор получит в свой загребущий рот яркую серебряную вспышку.
Но к специфическим шуткам мистера Северуса Снейпа Лили привыкла уже давно. Они ей даже... иногда нравились. Иногда.
- О-о, Сев, я знала, что ты меня не бросишь! – девушка закатила глаза, широко разулыбавшись. Она почти почувствовала, как он расслабился – не был больше таким окаменелым, как тогда, когда услышал имя Сириуса. Ошеломленное лицо ее лучшего друга так и стояло перед глазами. Когда началась эта их взаимная ненависть? Неужели тогда, в Хогвартс-Экспрессе? Они ведь были совсем детьми... Да, Сириус с тех пор совсем не изменился, но ведь это вовсе не повод, чтобы так задираться друг к другу... И Поттер-заводила всегда оказывался поблизости. Девушка хмыкнула и сощурилась, когда Северус взял себя в руки. Как всегда. Быстро. Так, что через мгновение она не могла даже допустить крамольную мысль о том, что десять секунд назад видела, видела в его глазах сомнение.
Девушка захлопотала, являя другу все прелести яблочного пирога – и да, она знала, что придется использовать этот махонький приемчик для того, чтобы хоть чем-то соблазнить Сева на празднование «этого никчемного и ненужного праздника». И ей вовсе не было за это стыдно. Ага, ни капли.
- Вытаскивать меня из жарких объятий страстного дементора на нашем с ним свидании... – повторила рыжая, передернувшись и высунула язык, изображая тошноту. – Прекрасный образ, Сев, бе-е-ее-е...
Не поняла? Или не обратила внимания на истинный смысл слов? Помилуйте, ей всего четырнадцать и она влюбляется только в книги. Ну, еще может быть, тот милый мужчина из фильма, который показывали во время каникул. Но это тс-с, тайна. И вовсе она не краснеет.
- Именно, - хмыкнул Снейп. – А представь, какие у него кривые и гнилые зубы или, - он вдохновился, - вообще их полное отсутствие. Интересно, чтобы тебе подарил пылающий от любви дементор? – спросил Северус, отправив в рот очередной кусочек пирога. – Пожалуй, он остался бы только в доле ничего не отдав, а введя тебя в депрессивное состояние, перетряхнув твое сознание на предмет хороших воспоминаний, и оставив лишь самые отвратительные. Нет, - Северус покачал головой, - тебе определенно нельзя иметь отношения с подобными тварями.
Северус снова съел кусочек пирога, потупив глаза в стол. А ведь... а ведь он без подарка. Если бы он знал, что планирует Лили... Если бы... История не терпит сослагательного наклонения. Она старалась, готовилась, волновалась, в конце концов, а он... Нет, Снейп обязательно что-нибудь придумает, чтобы удивить Лили, чтобы и у нее осталось приятное воспоминание о проведенном вечере в компании Северуса. Их вечер только начался.
Сейчас же Лили безо всяких задних мыслей щелкает друга по носу и весело смеется, кивая в ответ на его вопрос.
– И у кого это я нахваталась, интересно?
- От своих дружков-гриффиндорцев? - Ядовито, но шутливо предлагает Северус, вовсе не имея в виду кого-то конкретного, и уж тем более не намекая на Блэка.
Легкое прикосновение к кончику носа и все тревожные мысли забыты.
Яблоко, корица, в воздухе пахнет смолой и елью – Лили мечтательно закатывает глаза и с удовольствием принимается за воздушный пирог.
Витающий в воздухе запах печеных яблок, смешенный со своеобразным ароматом корицы, дурманил голову. Как и вся ситуация, в которой он оказался по странной прихоти Лили Эванс. Странная, потому что не поддавалась логическому объяснению. «Я хочу отпраздновать Рождество с тобой... потому что ты мой лучший друг». Он знал, что Лили считала его своим лучшим другом, но он не понимал - как это. Сложно понять то, что не привито с детства. Дружба... что это? Однажды Лили ему сказала, что дружба – это когда два человека вместе празднуют, например, Рождество со всеми полагающимися празднику атрибутами: пирогом, рождественской индейкой, легким алкоголем... Так где здесь кроется дружба? Он не понимал. Набор определенных действий, разговор, шутки... обычное времяпрепровождение для него и Лили. Он получал удовольствие от их общения, и ему казалось, что это никакая не дружба. В их словесных баталиях крылось нечто более глубокое, чем простое определение «дружба». Однако и своим чувствам определения дать не мог. Боялся в чем-то признаться даже самому себе. И ничего не мог поделать с тем притяжением, которое возникало всякий раз, когда он думал или видел Лили. Это ли дружба? Какое-то пространное понятие. Его нельзя пощупать или увидеть, а значит, оно не существует. Но с присутствием Лили все его теории терпели крах одна за другой. Это сбивало с толку, заставляло анализировать и... привязываться еще больше.
Шутливый тон Лили передался и Северусу и он расслабился. Пусть он не понимал происходящего, это незнание ни в коей мере не мешало получать удовольствие от общения. Разве есть что-то приятнее наблюдения за живым огоньком в зеленых глазах Лили, ее дрожащего румянца и чуточку неуверенных действий? Северус позволил себе расслабиться. Шутка о Блэке ушла на второй план, а вскоре вообще вылетела из головы.
Северус последовал примеру Лили и вновь принялся за пирог. Безумно вкусно. Напоминает что-то далекое, из детства, пахнувшего хвоей, холодной зимой и мандариновыми корками, когда в семье все еще было относительно хорошо. И да, сейчас ему комфортно и хорошо. Рядом с Лили. Он даже готов забрать свои слова обратно и признать Рождество нужным и контрастным праздником. Это его первый рождественский вечер, который он проведет открыто, принимая самое непосредственное участие, а главное, не испытывая ни перед кем страха.
– М-м-м-м... – и нет слов от того, что пирог невообразимо вкусен и от того, что Сев тут рядом и можно не терзать себя больше мыслями о том, как там – дома, как они встречают этот семейный праздник... без нее. Неважно, неважно, пусть даже Петунья не кривит губы, бросая на нее неприязненные взгляды, не делает неприятных замечаний...
- Смотри, звезда! – она подскочила с места, когда с ясного хрустального неба вниз скатилась звездочка. Подбежала к самому парапету и ухватилась за него, крепко зажмурившись. – Загадывай, загадывай! – она беззвучно зашевелила губами, отчаянно желая, чтобы следующее свое Рождество она встретила так же спокойно. Радостно. По-настоящему.
Снейп действует, не задумываясь – вилка летит на стол, стул резко едет назад и вот Северус уже стоит рядом с Лили, крепко держа ее за талию.
Это уже было сродни рефлексу – всегда, как только, по его мнению, ей угрожала малейшая опасность - оказываться рядом и по мере необходимости вызволять ее из этой самой опасной ситуации. Не задумываясь бросать все свои дела и мчаться к ней. Это вошло в привычку. Все правильно. Даже если это и привычка, то очень правильная. И Северус не стремился от нее избавляться. Она ему необходима, хотя бы для успокоения собственных нервов. С Лили все хорошо, а большее ему и нужно.
- Осторожно, - тихо шепчет он, выглядывая из-за плеча гриффиндорки и провожая хвост падающей звезды за границу, где заканчивается темное небо и начинается черный лес. – Не успел, - констатирует Северус. В общем-то, ему все равно – он никогда не верил в подобное. Что может сделать звезда, да еще и падающая? Разве это правильно – доверить самое ценное явлению, которое умрет через несколько мгновений?
Он метнулся следом за ней, словно опасался, что она вывалится из-за парапета. Смешной. Она сотни раз проделывала это, и он каждый раз подхватывал ее, призывая к осторожности. Когда она сидела на нешироком парапете, болтая ногами в самой бездне, расстилающейся под ней с высоты Астрономической башни, когда сидела спиной к Темному озеру, откидываясь назад, чтобы лучше видеть звездное небо – он всегда стоял рядом, поддерживая ее, страхуя. Будто она собиралась падать!
Удивительно, но здесь она чувствовала себя в безопасности. Это чувство, которое напрочь пропадало, стоило оказаться под ней ненадежному «прутику с веточками», метле, которая стала для Лили самым большим испытанием на первом курсе. Она просто не понимала, как можно взмывать ввысь на столь хрупком и брыкливом предмете, лететь, чтобы воздух свистел в ушах, бил в лицо, кусая раскрасневшиеся щеки... Нет, она не доверяла метлам. Но ведь не боялась высоты, не боялась. Особенно когда рядом был ее друг, который словно готов каждую секунду вылавливать ее и затаскивать обратно на площадку.
Друг, который никогда не успевал загадать желание на падающую звезду.
- Се-ев, ты безнадежен... - все еще жмурясь, произнесла она, снисходительным жестом похлопывая его ладонь, которой он надежно держал ее за талию.
Северус усмехнулся. Он представил себя ее персональным ангелом-хранителем. Вот только... вышел какой-то потрепанный и облезлый ангел-хранитель в его воображении. Ангелам полагаются крылья? Даже если бы они и существовали, то непременно были бы черного цвета и так же блестели как его волосы, словно смазанные маслом. Глупо.
- Наверно, - отозвался он, пожимая плечами. Безнадежный здесь, полезный где-то еще. Все дело в его рациональности. Падающих звезд он никогда не понимал, вернее, каким образом они могут исполнить чьи-то желания? Глупости. Если Лили нравится обманываться – пусть, он и слова ей не скажет. Впрочем, если покопаться, то Северус примет эту теорию, но с некоторой поправкой. Чуда не существует в природе, есть только человеческие ресурсы и его желания и возможности. Главную роль играет мотивация. Когда человек загадывает желание под падающую звезду, он подсознательно мотивирует себя на достижение определенных целей, и подсознание подгоняет человека. Вот и все. Вот и весь фокус. В это еще можно уверовать, а падающая звезда – мотив довольно-таки сомнительный.
– Тебе нужно тренироваться. Да, точно, – она распахнула глаза и повернулась к нему, разглядывая темные глаза, в которых сейчас сияло отражение звезд, - Ты ведь можешь с точностью назвать нужную страницу учебника по зельеварению, но всегда опаздываешь загадать желание. – Лили хмыкнула и пожала плечами. – Ладно, в следующий раз я загадаю за тебя.
- Попробуй, - Северус коряво ухмыльнулся. Чтобы она загадала, будучи в его шкуре? Сложно даже предположить. Чтобы он загадал? А какого плана можно загадывать желания? Материальные или..? И сразу себя одернул. Цели, направленные на материальные приобретения, он может и сам поставить. На остальное рассчитывать ему не приходится, поэтому он наслаждается каждой проведенной минутой рядом с Лили. Ее улыбка подпитывает его, дает силы продержаться до следующей встречи.
Что бы он загадал?
Вот над чем можно биться месяцами. Северус Снейп был самым скрытным человеком из тех, кого она знала, а, поверьте, когда ты знаешь Мародеров, то скрытность приобретает совершенно новое значение. Но как бы то ни было... Рождество ведь сегодня!
- Я предлагаю тебе написать список своих желаний.
- Лили, ты ведь понимаешь, что все это несерьезно? – Северус замялся. О его желаниях лучше ей ничего не знать. – Если я напишу свои желания, а ты их увидишь, то какие это будут желания? – ядовито, но совсем не злобно осведомился он. – Я лучше как-нибудь сам справлюсь. Впредь буду внимательнее.
Он подозрительным взглядом окинул звездный небосвод и повернулся к бесстрашной гриффиндорке, спокойно сидящей на парапете, сзади которого бездна.
На удивление несложно было догадаться, о чем он думает. Разумеется, столь ненадежный и неизученный фактор, как падение звезды и влияние этого действа на человеческое желание... Она словно слышала его голос, менторским тоном раскладывающий на полочки это наивное поверье, что, якобы, загаданное на падающую звезду желание обязательно исполнится. И, конечно же, как всегда бывало, понимала, что есть в этом что-то действительно глупое. Ну подумать только, проносящийся на огромном расстоянии от земли огненный шар, исполняющий сокровенные желания... даже менее правдоподобно, чем джинны, живущие в крохотных сосудах.
Но Лили верила. Страстно, искренне – в волшебную силу падающих звезд. Ведь совсем недавно она не могла помыслить о том, что портреты могут говорить, а метлы – летать. Что по сравнению с этим мечта, исполненная падающей звездой? Почти реальность...
- Это совершенно серьезно... – насупилась она его едкому комментарию. – Ты просто будь повнимательнее и успей в следующий раз, сам увидишь, что получится...
А говорить о своих желаниях вслух действительно было не лучшим выходом. Мечты и желания они ведь совсем-совсем хрупкие и непослушные – а ну как вылетят, и не поймаешь? И кричи тогда им вслед, сколько влезет, не обернутся, не исполнятся. А она очень-очень хотела, чтобы все мечты Сева исполнились... ну-у-у-у, почти все. Он ведь тоже умел бывать очень неприятным, так что неприятные его мечтания пусть остаются в его воображении.
- Звезды ведь часто падают... а из ваших подземелий... – она наморщила носик и потянула Северуса назад к столику. – Из них вообще ничего не видно, как только там можно жить?
Она ковырнула свой кусочек пирога, отправляя в рот сладко пахнущую корицей яблочную начинку, облизала вилку и пожала плечами.
– По крайней мере мне так кажется. Что можно увидеть из ваших окон? Они вообще там есть? – она сощурилась, подозрительно оглядывая чему-то улыбающегося друга. – Или вам окна и не нужны? Занимаетесь там какими-нибудь темными делишками, которыми нельзя заниматься при свете солнца... или луны.
- Легко, - моментально отреагировал Северус. – Знаешь, мы – слизеринцы, ничем не брезгуем. А какие у нас в подземельях вкусные мокрицы и сороконожки... - протянул он, выразительно проводив взглядом кусочек пирога, который исчез во рту Лили и улыбнулся уголками губ.
Но упомянутые ее другом мокрицы и прочие мерзкие склизкие существа быстро испортили ей аппетит. Она скривилась и высунула язык, корча гримасы.
– Фу-у-у-у, Се-е-е-ев, ты не мог подождать, пока я доела бы?! Неужели обязательно нужно было... бе-е-е-е... – она отодвинула от себя тарелку с распотрошенным куском пирога, из которого выковыряла все яблоки и передернулась. Подумать только, когда-то она со страхом спрашивала у него каждое утро – не свалилась ли сороконожка ему в ухо и как он поступит, если свалится. Советовала спать, укрывшись одеялом с головой. А что, вполне себе выход из неприятной ситуации... Да и вообще жизнь в подземельях представлялась ей прозябанием в каком-нибудь болоте. Конечно, она не верила всем ужасам, которые ей живо описывал Северус, но, тем не менее, была уверена в том, что в этой шутке есть доля и правды. Мало ли, вдруг там действительно из кранов только холодная вода льется, а в каждом углу сплел паутину огромный паук? Возможности – да и желания – проверить у нее не было.
- Извини, какой есть, - он развел руки по сторонам в ответ на недовольно сморщившийся веснушчатый носик. – А окна есть, только зачарованные. Можно наколдовать любой вид, какой только возникнет в твоем воображении.
Последнюю неделю в окне Северуса всегда спокойная ночь и медленно падающие пушистые крупные снежинки, высвечивающиеся в треугольнике света от фонаря.
А вот на зачарованные окна она с удовольствием посмотрела бы. Справедливо ли, что остальных учеников лишили такой прелести, как окна, которые показывают тебе то, что ты хочешь видеть. В ее окошке тогда всегда сияло бы теплое летнее солнышко, или мерцали бы загадочно звезды.
Фыркнув, она потянулась за следующим кусочком пирога, задев своей вилкой позабытую контрабандную бутылку. Помолчала немного, разглядывая ее, словно видела в первый раз.
– Сев, как думаешь, если я ее верну назад, может, мне не придется идти на свидание с дементором?
На самом деле, сейчас она уже и не смогла бы сказать, что дернуло ее стащить эту бутылку. Наверное, захотелось разочек в жизни побыть немножко... неправильной?
- Придется, - серьезно сказал Сев и, не выдержав, снова улыбнулся. – Но я тебя все равно не пущу, - самодовольства в его голосе не занимать. – Давай уже сюда много страдальческую бутылку.
Аккуратно высвободив ее из ладони Лили, слизеринец покрутил ее в руках и нахмурился. Ему еще ни разу не приходилось открывать вино. Достав волшебную палочку, он навел ее на пробку.
- Stupefy! – прошептал он. – Черт!
Хоть он и приложил минимум силы, горлышко снесло заклинанием напрочь. Северус поспешно выбросил руку с бутылью вперед, но было уже поздно. На его мантии красовалось внушительное мокрое пятно.
- Вот в чем преимущество черного цвета – ничего не заметно, - хмыкнул Северус, разливая вино в бокалы. Пробормотав очищающее заклинание, Снейп поднял два бокала и протянул один Лили. И замолчал, не знаю, что сказать.
Размышления о необычных окнах были прерваны решительными действиями Сева относительно злосчастной бутылки вина, которая своим присутствием словно жгла Лили руки. Вообще-то, она пила вино – разочек, на прошлое Рождество, отец налил по чуть-чуть им с Петуньей. Будет ли это таким же кисловатым и терпким? Ее родители всегда пили вино на Рождество, для Лили это было чем-то вроде устоявшейся традиции. Петунья как-то пробурчала, что шампанское намного приятнее на вкус – и откуда только взялась такая уверенность? – но Лили ей как-то не очень поверила.
Горлышко бутылки, повинуясь заклинанию юноши, отлетело на пол с веселым звоном, и Лили расхохоталась. Уж больно недовольно выглядел Северус, разглядывая благоухающее пятно на своей мантии. Впрочем – еще одна прелесть бытия волшебником – никаких разговоров о том, как сложно выводить с ткани вино! Одно простое заклинание и мантия очищена, бокалы наполнены и вишневая жидкость причудливо мерцает, распространяя по хрустальному зимнему воздуху свой аромат.
Лили приняла один бокал и задумчиво покрутила его в руках. Сев молчал... разумеется, им нужен тост, ведь так?
- За то, чтобы наши желания сбывались... - наконец просияла она, поднимая бокал и осторожно звякая им по бокалу друга.
- Да, - тихо откликнулся Северус и сделал пару глотков. Говорить тосты и красивые слова, что полагаются в таких ситуациях он, увы, не умел. Лили сказала все верно, он с ней полностью был согласен. Чтобы сбывались мечты. Заманчиво, но так нереально. Недостижимые мечты присуще вот таким изгоям общества, как он.
Вино. Рубиновые капли на дне бокала. Терпкая жидкость, охлаждающая язык и оставляющая на его кончике горечь. Горечь. Северус сделал еще один глоток и осторожно опустил запотевший бокал на стол. Иррациональный страх овладел им. Что если он станет похожим на Него? Что если это убьет в нем человечность? Снейп понимал, что от одного бокала или даже от выпитой половины бутыли он не станет монстром. Отец пил периодически и в больших дозах. Северус не пил вообще, да и где ему достать алкоголь? Но какая-то часть его сознания боялась, что выпив даже этот бокал, он захмелеет настолько, что выплывут наружу все его отрицательные качества. Нет, этого он никак не мог допустить, особенно при Лили. Она не должна увидеть его отвратительную сущность, которая проявится – а она обязательно проявится – под действием алкоголя.
Странная пауза. Неприятная и не уместная. Интересно, о чем сейчас думает Лили? Жалеет ли, что пригласила именно Северуса? Если да, то скажет ли? Снейп не хотел, чтобы она тяготилась его присутствием. Он – реалист и вполне понимает, что с ним отнюдь не весело проводить свободное время. С другой же стороны... ведь все разъехались и, в общем-то, понятен ход ее мыслей. Северус вздохнул и снова покрутил запотевший бокал вокруг своей оси.
Он в который раз подумал о том, что хотел бы провести всю свою жизнь вот так рядом с Лили. Наедине. Внезапно сбоку бокала что-то мелькнуло, и слизеринец инстинктивно повернул голову, ища источник света, и увидел, как комета с большим хвостом скрывается за горизонтом. Северус смущенно улыбнулся.
- Успел.
Да, это его желание. Пусть нереальное, неосуществимое, но оно есть и от него Снейп не откажется даже под страхом «авады». В случае с Лили нельзя действовать методом проб и ошибок. Да и «действовать» звучит некрасиво. Он ни в коем случае не хочет навязываться. Лили, как истинная гриффиндорка, не откажется от этого груза. Она будет им тяготиться, но характер не позволит так просто отказаться от груза. Нет, Северус этого не допустит. И не важно, что думает общественность в отношении их обоих. Они дружат вопреки всем. Именно поэтому Северус не может раскрыть свои чувства, чтобы не сломать то хрупкое, что установилось между ними за все прошедшие года.
У вина странный вкус. Терпкий, немного кисловатый, но вместе с тем ускользающий от ее рецепторов, словно предлагая выпить еще глоточек... и еще... чтобы распознать весь букет. И Лили пила его малюсенькими глоточками – в первую очередь потому, что хотела понять – что в этом вине такого особенного, что его всегда достают по праздникам и смакуют, как что-то невероятное.
Не-по-нят-но.
За этой старательной дегустацией она даже не заметила, как нерешительно вертит в ладонях свой бокал Сев, не обратила внимания на повисшую паузу – им уже давно не требовались слова, чтобы побыть рядом, их молчание никогда не было тягостным. Вот и сейчас – девчонка меленько глотала густопахнущее вино и была полностью поглощена им. До тех пор, пока не раздался его негромкий голос... Лили удивленно вскинула голову, встречаясь взглядом со смущенно улыбающимся другом, и просияла, поняв, что за вспышка пронеслась над ними секундой ранее.
«Ты все же ты веришь в чудеса, Сев, веришь, хотя пытаешься сделать вид, что все это ерунда...»
Еще один небольшой кусочек пирога отправился в рот. За спиной послышался скрип, чьи-то шаги и смех. Северус резко встал из-за стола, развернулся ко входу и вложил руку в карман мантии, где лежала волшебная палочка. И загородил собой Лили. Северус не приемлет вторжения на его территорию. На этот вечер Астрономическая Башня – их территория. И ему очень бы не хотелось, что бы кто-то имел наглость испортить их вечер.
- Снейп! – голосом нашедшего приключений на свою пятую точку произнес вошедший слизеринец.
Сияющая улыбка Лили несколько померкла, когда на Астрономической башне появились посторонние. Нет, конечно, это были студенты – и, разумеется, слизеринцы, которые и прославили башню свиданиями, происходящими на ней в лунные/звездные/туманные ночи. Но здесь и сейчас они были посторонними тут. Слишком много значения Лили придавала этому Рождеству, слишком старалась, чтобы все понравилось ее требовательному другу... слишком переживала, что все это покажется ему совершенно глупым и неуместным... Она хотела, чтобы все было на высшем разряде. Чтобы он сидел напротив и легко улыбался, рассказывал что-нибудь и смеялся.
Сев словно ощущал то же самое – он моментально оказался на ногах, поворачиваясь так, чтобы оградить ее от насмешливых взглядов и усмешек слизеринца. Но Лили все же почувствовала себя как-то... очень неприятно. Зачем они поднимаются сюда с намерением пообниматься? Ведь это можно проделывать и в самом замке, самые обнаглевшие парочки не опасались даже суровых взысканий профессора МакГонналал... Так зачем лезть в Их с Севом уголок?
- Паркинсон, - обреченно процедил Северус. Принесло черта, называется. Снейп слышал, что у того в семье какие-то проблемы и поэтому Фред остался в Хогварсте. Как и сам Северус, не желающий становится свидетелем семейных склок. Впрочем, тот неплохо развлекается для скорбящего.
- Упс, кажется, тут занято, - противным голосом пропищала блондинка с шестого курса.
- Сейчас освободится, - елейно отозвался Фредерик, буравя взглядом Северуса. Лили отвернулась, устремив взгляд на задорные огоньки Хогсмида, но первые же презрительные слова Паркинсона заставили ее вздрогнуть. – Ты ведь уступишь нам это место и подыщешь новое для удовлетворения своих садистских наклонностей, а именно пыток своей ненаглядной грязнокровки, ведь так, Северус?
- Не смей! – Снейп резко выдернул волшебную палочку и наставил ее на Фреда.
- Наш Севушка злится? – Паркинсон противно рассмеялся, рассмеялась и его спутница. – Хорошо, хорошо, малыш, развлекайся, - семикурсник поднял ладони вверх, изображая поражение и добровольную капитуляцию. Снейп ошарашено уставился на него. Чтобы слизеринец вот так себя вел... а потом он понял, что Фредерик Паркинсон просто-напросто чертовски пьян. Как только эти двое ушли с Астрономической Башни, Северус бросил на дверь блокирующее заклинание и рухнул на свой стул. И не глядя на Лили прошептал:
- Прости...
Сказка была разрушена. Пусть на несколько мгновений, но какие-то совершенно нераспознаваемые рождественские связи все же были разорваны. Невосстановимо. Досадно. Что-то между Лили и Северусом неуловимо изменилось. Возникло напряжение. Несколько неуютно. Однако Лили никак не выказала своего недовольства. Он всегда поражался, как она спокойно относится к ругательствам со стороны слизеринцев в ее сторону. Они били метко, по самым больным точкам. А она терпела. И Северус не знал, мог лишь гадать – трогают ли ее эти обидные и незаслуженные слова или они проходят мимо ее сознания.
А Северус запоминал. Запоминал каждое ругательство, каждое сказанное неподобающее слово в ее сторону, сохранял в своей памяти, будто бы все записывал в тщательно охраняемый блокнот. Он вернет обидчикам каждую их фразу и постарается, чтобы им было намного больнее. Их обзывательства совершенно безосновательны и Северус безумно жалел, что не мог защитить Лили от них, выставить щит, чтобы все рикошетило обратно. Да, он мог бы вызвать на дуэль обидчика, но... слизеринец не пойдет против слизеринца. Это табу, привитое еще в первые дни после приезда в Хогвартс. Да даже если бы и пошел против негласных правил... было бы в стократ хуже. Лучше по минимуму терпеть. А так... выпустили свою злобу, которой прикрывают зависть к настоящей дружбе, и были таковы. Дружба... Северусу стоило больших усилий, чтобы сохранить эту самую дружбу между ним и Лили. Испортить эту никому не понятную связь можно всего лишь парой слов, мгновением, что стало бы фатальной ошибкой.
Почему-то ее нещадно ненавидели все слизеринцы. И дело тут было не только в ее происхождении. Ее ненавидели за их дружбу. За то, что гриффиндорская маглорожденная находилась рядом со слизеринцем. И ей было бы очень сложно справиться с этим презрением, если бы не сам Сев. А вдруг... вдруг его тоже недолюбливают за дружбу с ней? Что если он недоговаривает гораздо больше, чем ей казалось раньше?
Возможно... возможно, он тоже мог бы сейчас быть тут с девушкой, как Паркинсон. Укрепляя щекотливую репутацию Астрономической башни, как лучшего места для свиданий в Хогвартсе. А вместо этого он тут с ней... и, возможно, именно из-за нее он один, в то время, как почти все его однокурсники завели себе подружек.
Слизеринец вдруг послушно ушел, уводя за собой визгливую подружку и Лили ослабила хвату на вилке, которую, оказывается, сжимала в руке.
- Ты когда-нибудь целовался, Сев? – она внимательно посмотрела на него, пожимая плечами в ответ на его «прости». Вино в ее бокале почти закончилось, и она осторожно подлила себе еще. Странно... ее не очень задели слова Паркинсона. Правда – не задели. Может быть, в этом виноват легкий туман в голове? Откуда он? Странное состояние...
Вопрос Лили застал его врасплох. Северус застыл на месте, а потом подошел к перилам и облокотился на них, устремив свой взгляд в ночь. Целовался ли он когда-нибудь? Было достаточно странно слышать от нее подобный вопрос. Обсуждение чего-то личного с кем бы то ни было вызывало у него острое чувство отторжения и собственной... непосвященности. Когда в слизеринской гостиной начинались вопросы интимного характера, Северус моментально выдумывал несделанную домашнюю работу и просто-напросто сбегал от смущающих и достаточно унизительных для него тем. Его сокурсники уже достаточно давно дошли до мыслей, что завести пару не просто нужно – необходимо! А будет еще лучше, если «вторых половинок» будет как можно больше. Это считалось показателем не просто становления как мужчины, но и превосходства над другими. Слизеринцы довольно часто отпускали в его сторону пошлые шуточки, которые он, однако, предпочитал игнорировать и пропускать между ушей. Удивительно, как Паркинсон еще и будучи в пьяном состоянии, упустил возможность побольнее ударить, ведь обстановку вполне можно назвать... интимной. Видать, совсем был пьян до невменяемого состояния. Северус покосился на распиваемую ими бутылку вина и мысленно себя отругал. Достаточно. Он не будет уподобляться ни своему отцу, ни своим однокурсникам.
- Конечно, в моей жизни были поцелуи... - несколько уклончиво ответил Северус, стараясь спрятать охватившее его волнение. В чем причина? Необычная романтическая обстановка? Необъяснимый поступок Лили и ее близость? Вино, задурманившее голову? Нет, он ни с кем не целовался. И не планировал. Для него не существовало других девушек в ракурсе ЭТОГО плана. Кроме Лили. Да, он не отрицал, что в Хогвартсе есть симпатичные девчонки, как например, Нарцисса и Белла Блэки, Элис Нотт, несколько девчонок с «равенкло», с которыми он несколько раз работал в паре на уроках. Но в том и дело, что они были всего лишь приятны внешне. Его не тянуло к ним. А Лили. Она затмевала всех своей красотой и светом. Он не помнил, какого цвета глаза Белатрикс или какой длины волосы Элис, но помнил каждую крапинку зеленых глаз Лили, каждый ее непослушный локон, который он мог заправить за ушко, если Лили чем-то увлечена или ее руки заняты. Он ни с кем больше не испытывал ничего подобного, да и, признаться, и не хотел экспериментировать. Ему было хорошо здесь и сейчас. И это, по его мнению, правильно. Он всегда будет только ее, будет где-то рядом, чтобы поддержать или помочь. Она всегда сможет на него рассчитывать.
Так странно было спрашивать такие вещи у Сева. Да вообще - странным было бы спрашивать их у кого бы то ни было. Кто дергал ее за язык? Лили машинально поднесла к губам бокал и терпкая жидкость на языке разлилась пряным вкусом. Что-то она сама не своя сегодня... наверное, потому что так переживала, что мама с папой обидятся на то, что она не приехала на каникулы, как поступала каждый год. Ведь теперь они увидятся только летом...
Сев глубоко задумался над ее вопросом. Почему? Пытается понять - зачем она спросила? Или... подсчитывает? Лили подавила хихиканье, пряча губы в бокале. Вино обогрело ее, позволило не замечать зимней прохладцы на башне, где она устроила им небольшой праздник. А ее друг задумчиво взирал на небо, вызывая подозрения в том, что она вообще услышит ответ.
Но от заговорил, разгорая любопытство гриффиндорки, которая устроила вновь опустевший бокал на столике и подошла к юноше. Были. Интересно, чьи? Лили всегда казалось, что красивая черноволосая Белла Блэк очень красиво смотрится рядом с Севом. Но она была слишком... она была какой-то ненормальной, это было видно в красивых блестящих глазах слизеринки. Да и будь они вместе... наверняка он перестал бы дружить с самой Лили. Зачем бы ему понадобилась она, рыжая и конопатая, как леопард, если бы рядом с ним была бы Беллатрикс? Петунья и ее дружки всегда посмеивались над Лили из-за ее волос и веснушек, хотя мама всегда говорила, что веснушки ей каждое утро рисуют солнечные зайчики потому, что солнышко очень ее любит. И Лили верила, да и Сев всегда злился на Петунью, когда она обижала младшую сестру. Обзывал ее разными словами.
А в туалете для девочек почти круглосуточно обсуждали, как целуется Сириус. А еще – как это делает Джеймс. Кто-то восхищался надменным Малфоем, кто-то высокомерным Ноттом. Как будто все посходили с ума и думали только об этом. Особенно старшекурсницы! Они иногда обсуждали и вовсе неприличные вещи! И каждая девочка надеялась на то, что в замке развесят как можно больше омелы... А кто-то смеялся над Алисой и Френком, которые, как все знали, собирались пожениться после окончания Хогвартса. И все до единого говорили, что не выйдут замуж так рано, если только их не попросит об этом капитан Пэдлмор Юнайтед душка Себастьян Вуд.
А Лили всегда казалось, что выйти замуж в юном возрасте это прекрасно. Ее родители нашли друг друга довольно поздно и иногда Петунья выговаривала маме за то, что она не такая модная, как мамы ее подружек, не такая молодая, не такая красивая. А Лили обожала маму и считала ее самой красивой на свете и прямо говорила об этом сестре, на что последняя всегда злилась и кричала, что мнение какой-то там сумасшедшей ее не интересует.
- ...но все они заканчивались пожеланием «спокойной ночи» и выключением света в моей комнате.
Лили затронула достаточно щекотливую тему и как вести себя в такой обстановке, Северус не представлял. Поразительно, как всего несколько глотков алкоголя заставляют течь мысли в совершенно немыслимых раньше направлениях.
Слизеринцу очень хотелось задать этот же вопрос и Лили, но боялся услышать ответ. Правдивый ответ. Наверно, касаемо этой темы лучше остаться в неведении, иначе это знание сведет его с ума от... ревности. И он ничего не сможет поделать с испытываемыми чувствами.
- Се-ев! Я ведь серьезно! – рассмеялась она, когда он завершил свою фразу прямым намеком на свою красивую, но очень болезненную маму. Но тут же посерьезнела, поворачиваясь к нему лицом к лицу. Его выражение заставило ее посмурнеть, но она мигом просияла, найдя, как ей казалось, лучший выход из положения. – Хочешь, я тебя поцелую, а спокойной ночи желать не буду? Хочешь? – и, не дожидаясь его ответа, положила руки ему на плечи и торжественно расцеловала в обе щеки, после чего крепко обняла, утыкаясь носом ему в плечо. – Глупые все они, только об одном и думают. Поцелуйчики и еще что похлеще... с ума что ли посходили? – она зевнула и поежилась. – А мне вовсе не интересно, что они думают про Сириуса или про Джеймса, совсем не интересно... И этот Паркинсон тоже вовсе не красивый, у него нос дурацкий...
Все это было настолько необычно, настолько не вписывалось в рамки их привычного общения, что Северус, признаться, был растерян. Никогда они с Лили не обсуждали ничего подобного. Был какой-то скрытый умысел в ее вопросе, но слизеринец не мог его принять и уж тем более вытащить на поверхность для свободного обсуждения. Виновато терпкое вино – в этом все дело. Но данная отговорка настойчиво не хотела приниматься его сознанием. Механизм запущен и перед взором появляется множество картинок, где он и Лили... прикасаются друг к другу губами. Даже не целуются. Лишь легкое соприкосновение губ. А дальше картинки ломаются, ибо Северус не может представить Лили... целующейся по-настоящему. Больно представлять, иначе незамедлительно возникнет вопрос «кто ее научил?». Впрочем, он думает о чем-то странном, сам ни разу не ощутил вкус чьих-то губ. Однако процесс знает, пусть только в теории. В Слизерине долгие поцелуи – обычное дело. Никто никого не стесняется. Никто никого не воспринимает всерьез. Слизеринцы запросто могут сегодня целоваться и обниматься с одной, а завтра быть с другой, как и слизеринки менять парней по несколько раз в неделю. Это никто не фильтрует, никто не запрещает. Представители Слизерина - гордые одиночки и практически нет случаев, что бы кто-то повстречал кого-то и все – любовь до конца жизни. Разве что были ситуации, когда родители навязывали своим детям суженого или суженую, и строго-настрого запрещали гулять на стороне. Однако и это не соблюдалось. Да даже Люциус не безгрешен в этом плане. Впрочем, он снова думает о чем-то неправильном.
- Я тоже серьезно, - невозмутимо отозвался Северус на восклицание Лили. И пусть в его голосе была четко различима глумливость, он сказал девушке правду. Чистую правду. И, хитро прищурившись, добавил:
- Когда это я тебя обманывал?
А уже через мгновение с его лица слетела маска смешливости, когда Лили подошла к нему и опустила свои ладони на его плечи. И почему-то сейчас это прикосновение ему не казалось дружественным. Это так... так... А потом все мысли испарились из головы, когда он ощутил прикосновение ее горячих губ к своим несомненно пылающим щекам. Она впервые в жизни прикасалась к нему... так. Как прикасается девушка к своему парню. Для него это прикосновение значит многое, а для нее? Это он должен целовать ее и носить на руках в знак благодарности за подаренный волшебный вечер. Но какими мотивами руководствуется гриффиндорка? Означает ли это переход их отношений на новый уровень. Или же это совсем ничего не значит, кроме как желание, продиктованное крепостью вина, пошутить и сделать в таком ненавязчивом стиле приятное своему другу? Как бы то ни было, он не совсем понимал происходящее. Точнее вообще не понимал.
- Серьезно... - Лили подняла голову и встретила взглядом ухмылку друга. Когда он вот так смотрел, было ясно, что ничего не ясно...
«Зря я ему тогда книгу про сфинксов подарила... научился...» - досадливо подумала она и ткнула слизеринца под ребра. - Наши говорят, что в подземельях мальчики могут зайти в спальни девочек! Она округлила глаза, будто это была самая ужасная вещь, которую она когда-либо слышала.
В Гриффиндорской Башне в последнее время началась какая-то эпидемия - все ходили, держась за ручки, вечерами все укромные уголки гостиной, где она обычно готовила уроки, были заняты обнимающимися парочками... Только Сев не был подвержен этой глупой лихорадке - с ним было спокойно, как всегда...
Казалось, он был единственным человеком в замке, который помнил, о чем им рассказывал на последнем уроке профессор Слагхорн, он сидел с ней в библиотеке, корпя над эссе по трансфигурации - а ведь даже некоторые равенкловцы предпочитали альковы в коридорах обычным посиделкам в библиотеке!
А теперь, во время каникул, сколько раз им с Севом приходилось впустую бегать по лестницам на Астрономическую башню и обратно! А все потому что «их место» облюбовала еще сотня влюбленных парочек! Лили в таких случаях обычно краснела, как мак, смущенно ойкала и убегала. Сев кривил губы и нарочито неспешной походкой следовал за подругой.
Но они никогда это не обсуждали.
Никогда.
Что дернуло ее за язык теперь?
А она уже его обнимала, вжимаясь лицом в его мантию. Северус нерешительно положил руки на ее талию. Рядом. Близко-близко. И дыхание почему-то перехватывает. И сердце заходится своим бешеным ритмом, таким, который вырабатывается только в ее присутствии. Превратиться бы в статую и замереть так навечно.
Лили опять зевнула и шумно вздохнула. Сев вкусно пах корицей и яблоками, а может быть, вином или каким-то зельем. Или всем сразу. Почему Петунья всегда морщила нос, когда слышала о нем? Говорила, что он неряха, но Лили-то знала, какой он аккуратный. И он всегда вкусно пах смесью пряных трав и запахом книг. И всегда-всегда был рядом, когда был нужен.
- Пирог сейчас совсем остынет... - лениво пробормотала она, но не пошевелилась. Почему-то немного клонило в сон... а Сев теплый...
Северус улыбнулся кончиками губ. Может быть, и не интересно, однако, она этим интересуется, раз решила упомянуть якобы совершенные, что под большим вопросом, навыки Блэка и Поттера. Блэк не раз показывал Снейпу свое превосходство, хватая случайно проходившую девушку и целуя на глазах у слизеринского неудачника. Вот только все его попытки принизить Северуса таким способом были провальными. Снейпа совершенно не интересовало, с кем облизывается и ласкается Блэк. Отвратительно! Как можно целовать девушку, которую даже не знаешь толком? Природу Блэка ему не понять, а значит, и злиться не на что. Пусть лучше вытрет слюни со своего подбородка, хотя бы для соблюдения личной гигиены.
- Ничего, - прошептал Северус в макушку Лили, - согревающие чары еще никто не отменял.
Разве он когда-либо что-либо от нее утаивал? Да, возможно, что-то и не договаривал, но просто потому, что это что-то касалось непосредственно его и его чувств. В них не было ничего хорошего, так зачем расстраивать Лили?! Она все равно ничего не смогла бы изменить. Однако она меняет его. Северус не был нежным, но сейчас его сердце разрывается под натиском этой самой нежности. Потому что она рядом, в его объятиях, с ним. И этого достаточно, чтобы объяснить само его существование. Однажды Поттер изрек, что его бесит сам факт жизни Северуса. Быть может, он понимал, что жизнь слизеринца уже положена на алтарь для жертвоприношения Лили и именно это его бесило? То, что ревность застилала глаза гриффиндорцу, было и так ясно.
- Ты слышала правду, - тихо-тихо ответил Северус, надеясь, что Лили не расслышала его слов. В самом деле, заход как мальчиков к девочкам, так и девочек к мальчикам стало нормой. Это неотъемлемая часть отношений их слизеринского сообщества. Впрочем, в Гриффиндоре это практикуют точно так же, пусть и не в таком массовом помешательстве. Взять хотя бы Блэка и Поттера...
А потом крепче сжал руки за ее спиной, дотронулся губами до согретой своим дыханием ее макушки и зарылся носом в медные, пахнущие ее любимым яблочным шампунем, локоны.
- Глаза слипаются... пробормотала она, позевывая. Странно... еще каких-то десять минут назад она была бодра и совершенно не хотела спать... а теперь голова, кажется, весит сотню килограмм
- Я только на минуточку... за-а-а-кро-о-о-ю... - невнятный шепот сменился ровным посапыванием.
Лили, покачиваясь на ногах, склонив голову на плечо обнимавшего ее Северуса... спала.
И видела очень странные сны...
Джеймс, целующийся с Сириусом и заявляющий, что делает это лучше всех в Хогвартсе. Паркинсон, порхающий вокруг своей подружки, как мотылек... Сев, поедающий яблочный пирог, сидя в ванной полной вина...
И не успел он никак среагировать, как Лили сладко посапывала на его плече. И снова виновато вино, которое наслало сон на девушку. Не нести же ее, в конце концов, в гриффиндорскую спальню. Ему-то все равно, что будут говорить, а вот репутацию девушки портить не хотелось. Северус покрепче обхватил Лили одной рукой за талию, второй рукой он нашарил волшебную палочку, которую уже успел спрятать в карман мантии после ухода Паркинсона.
- Accio стул, - и выведя в воздухе нужную комбинацию, трансфигурировал стул в кресло. Что ж, они не самые упитанные в мире люди, поместятся – просто всего-то нужно было перекинуть руку Лили через свое плечо и вернуть съехавшую на его грудь ее голову. Очень близко и эта близость сводила с ума. Не удержавшись, он убрал рыжий локон с ее щеки и провел подушечкой большого пальца по скуле ее лица. Она дернулась и что-то невнятно пробормотала, так и не проснувшись. А Северус пытался успокоить сильно стучащее сердце. Ему нельзя прикасаться к Лили... так. Она не поймет, не поверит, уйдет. Вздохнув, Северус призвал к себе бокал с вином и трансфигурировал жидкость в обычный яблочный компот, чтобы смочить вмиг пересохшие губы и горло. Все, что он смог себе позволить, так это накрыть своей ладонью руку Лили, которую она во сне уложила ему на грудь напротив сердца, будто успокаивая его неспокойный ритм, а через некоторое время переплести их пальцы.
Все стало еще запутаннее. Слишком неясно, чтобы делать какие-то выводы. Быть может, ее сон – это правильно. Побег от реальности, в которой надо что-то для себя прояснять, как-то объяснять свое странное поведение. А утром будет легче – они все спишут на коварное вино и примут все за шутку. А пока... в голове туман, который почему-то рассеиваться не хочет.
Северус поежился. Прохладно. Наложив на себя и на Лили согревающие чары, слизеринец еще немного подумав, кинул на дверь и запирающие чары. Никто не помешает сну Лили. Пусть заявятся преподаватели во главе с Директором, пусть будут ломиться в дверь... Северус их не пустит. Завтра он выслушает наказание и гневную речь Лили о том, что ее нужно было непременно разбудить через минутку. Это все будет завтра, а пока пусть спит и ни о чем не тревожится, а он просто побудет рядом.
А еще через полчаса он и сам склонил голову, дотронувшись своей щекой ее макушки, и прикрыл глаза. Но сон так и не шел. Он сохранит эту ночь в памяти до мельчайших подробностей. Лили снова заворочалась, уткнувшись носом в изгиб его шеи, и удовлетворительно засопела. Северус сконцентрировался на теплых выдохах, щекочущих его кожу, и сам невольно подстроился под ее размеренный ритм дыхания. А голове только одна мысль – побыть бы с ней еще когда-нибудь... вот так.
А сон все не шел и не шел. Северус никак не мог сконцентрироваться на чем-то конкретном, не касающемся Лили. Мысли вялым потоком текли в его голове. Он не мог не заглядывать чуть-чуть в будущее, в котором возможно он и она были бы вместе. Вот так вместе в обнимку засыпать и просыпаться. Слушать ее сонное бормотание и смешное причмокивание губ, к которым так хочется прикоснуться. И сходить с ума от невозможности обнять сильно-сильно. И не отпускать. Легкие касания большого и указательного пальцев до кожи на ее запястье, редкие прикосновения губ к ее растрепанной макушке и тихий шепот о том, что она может не беспокоиться - ее не потревожат кошмары, потому что он будет ее хранителем и не подпустит злые сновидения и близко. Давно потух огонек в свечках, спряталась и луна, приготовившаяся ко сну. Стало как-то холодно. Северус передернулся и обновил согревающие чары. Темно. Он не видит Лили, но ощущает всем телом. Слышит ее дыхание и все так же не прекращает считать ее теплые выдохи.
Интересно, каково это быть с ней? Ходить по коридорам не скрываясь за ручку, обниматься не как друзья, целоваться... Мучительно сладкий, запретный, недоступный плод. Уж он-то не покусится на добродетель Лили. Он ее слишком уважает, слишком ценит, слишком... любит, чтобы остановить себя, перебороть желания и не запятнать честь Лили.
Еще он представлял, каково это быть ее персональным ангелочком-хранителем. Сидеть где-то наверху на пушистом облаке и зорко следить за каждым ее шагом, движением. Следить за каждым, кто осмелится к ней приблизиться. И вовремя предупреждать, посылать знаки, которые бы оберегли ее от злых умыслов.
«Ангел...»
Захотелось рассмеяться, но Северус сдержался, опасаясь разбудить Лили. Какой из него ангел? Разве что падший. И все равно слово «ангел» никак не вязалось со Снейпом. Два несовместимых понятия. Вот Лили – ангел. Просто потому, что это она, такая, какая есть. Потому, что позволяет такому темному существу, как Северус Снейп, быть рядом.
И как-то совсем неожиданно для себя – уснул, хотя и не планировал. Сон был беспокойный, он каждый раз просыпался, стоило Лили пошевелиться и, устроив ее голову удобнее на своем плече, снова впадал в полудрему. И каждый раз ему снилась Лили. Самая разная. Лили, надкусывающая сочное зеленое яблоко – он даже слышал еле уловим яблочный запах. Лили, смущенно пробующая кончиком языка большой лакричный леденец. Лили, лежащая на зеленой траве и провожающая глазами проплывающие мимо облака. Лили, сосредоточенно делающая уроки и задумчиво посасывающая кончик рыжего локона. Лили... такая разная, но совершенно точно неповторимая. Единственная.
***
Луна с любопытством взирала на происходящее под ее неярким светом. Звезды сплетничали и хихикали над тем, чему оказались свидетелями. Но вот и мальчик, крепко прижимающий к себе девочку, уснул, свесив черноволосую голову, и луна строго цыкнула на своих говорливых спутниц и продолжила величавое шествие по ночному небосклону.
Холод рождественской ночи был не страшен устроившимся на наколдованном кресле подросткам, дверь была надежно заперта – мальчик позаботился об этом, прежде, чем позволить себе заснуть. А его сердце ровно отстукивало размеренный ритм под ладошкой рыжеволосой девчонки...
***
Тепло-о-о...
Лили что-то пробормотала в полусне и поерзала в своей кровати, зарываясь носом в подушку. Почему-то она была какая-то скомканная и пахла Севом. Да и спала она как-то странно... что-то твердое вокруг... а-а, опять уснула, обложившись книжками, конечно...
Стоп.
Каникулы ведь! Какие книжки? Ведь Рождество... Рождест...
Лили приоткрыла один глаз и наткнулась взглядом на чей-то подбородок. Подбородок?
- ... - пересохшее горло издало лишь какой-то невнятный скрип, от которого разболелась голова. Рыжая поморщилась и, шутки ради, попыталась посмотреть на мир двумя глазами сразу. Точно подбородок. Она зажмурилась и сосчитала до десяти в надежде, что галлюцинация пропадет и перед ее взглядом появится ее подушка в смешной наволочке с маленькими львятами. Не появилась. Подбородок все так же был на месте, так же, как и обнимающие ее руки, так же, как и ровный гул чьего-то сердца.
Почему – чьего-то?
Лили опять просипела что-то и попыталась встать с Сева, на котором она, оказывается, кхм... сидела... полулежала? Рассветное небо над ними...
Рассветное???
Утро наступило еще неожиданнее. Лили в который раз заворочалась, а Северус резко открыл глаза и замер, надеясь, что она еще спит. Так хотелось продлить эту неожиданную близость чуть-чуть подольше. Но нет, она лениво открыла один глаз, потом резко зажмурилась. Вторая попытка была более успешной - уже с открыванием обоих глаз. И взгляд у нее такой... будто они ради шутки осквернили святыню, а понимание серьезности совершенного пришло потом. Северус сжал губы, но не отвел глаз. Стало несколько... обидно.
Она вздрогнула и подскочила на месте, понимая, что небо уже не похоже на усеянную светлячками темную материю... Ночь ушла. Светает. Рассвет уже не за горами, а Сев под ней откинул голову на спинку кресла (!) и наблюдает за ее неловкими телодвижениями. Молчит.
- С-сев... - прохрипела гриффиндорка, чувствуя, как к щекам приливает кровь. – Что... почему..?
Что и почему – важные вопросы. Что происходит? Почему происходит? Что делать? Почему делать это должен именно я? Но четырнадцатилетнюю рыжеволосую девчонку, проснувшуюся на самой верхушке замка Хогвартс, интересовали другие что и почему. Что они тут делают и почему она спит... на нем? И откуда взялось это кресло и как так вышло, что она не помнит, чтобы засыпала в этом, несомненно, чудесном месте... И почему он ее не разбудил и почему..?
Лили задала именно те два вопроса, ответы на которые Северус не знал, но очень бы хотел получить. Он не спешил отвечать на них. И через несколько мгновений Лили сама нашла в своей памяти нужные моменты прошедшего вечера. Что ж, ее вопросы откидываются сами по себе.
Она замерла в своем положении, как настороженный котенок, впервые в жизни встретивший на своем пути молодого пса. Заливавшая ее лицо краска и схватившая костлявыми пальцами за горло жажда некоторое время спорили, пытаясь выхватить друг у друга пальму первенства. Победила, как ни странно, не дружба. Лили сглотнула, не сводя настороженного взгляда с друга и скорчила жалобную гримаску.
– Пи-ить хочу-у-у...
Горло ее действительно требовало живительной влаги. Все остальное можно было оставить на потом.
Расспросы. Смущение. Сборы. Смущение. Укоры. Смущение...
Так стыдно... притащила вчера бутылку вина и сама же наклюкалась. И уснула, как маленькая пьянчужка. А бедный Сев, наверное, всю ночь не спал, не зная, что и делать.
- Да, конечно, - Северус перегнулся через подлокотник кресла и поднял с каменного пола бокал.
- Aguamenti, - бокал заполнился чистой прохладной водой. Северус протянул его Лили.
Пересохший рот горел нетерпимо. Лили с жадностью наблюдала за тем, как Сев наклоняется и наполняет стоящий на полу бокал водой. Чистой, прозрачной... наверняка такой холодной... Чего он так медленно? Хочется, хочется, хочется-я-я... Она еще сдержалась от того, чтобы поторопить друга, выхватить бокал из его рук, но, наконец, получив его, дала себе волю. Впилась губами в краешек и сделала первый огромный глоток...
Как же хорошо-о-о...
Прозрачная струйка воды, пролившись, стекла по ее щеке к подбородку, губы шумно захлюпали по тонкому стеклу, втягивая в себя последние капли.
Северус с интересом наблюдал за процессом поглощения воды. Как вытянулась ее тонкая шея, как горло сокращалось каждый раз, когда она делала очередной торопливый глоток. Так странно, они же вчера выпили примерно одинаковое количество алкоголя, но Северус не чувствовал последствий. Обычное утро, хотя нет, необычное. Утро, которое он встретил с Лили. Да, пожалуй, и это утро войдет у него в список самых любимых и запоминающихся.
А потом Северус все же решил прояснить ситуацию.
– Ты вчера напилась, начала самым бессовестным образом приставать ко мне и когда я уже почти сдался, ты... - «к сожалению», - внезапно уснула. Не нести же тебя, пьяную, в гриффиндорский львятник! Я бы мог отнести тебя, спящую, в свои слизеринские покои, но - мало ли! - вдруг тебе в ухо заползла бы какая-нибудь склизкая сороконожка! - Он прищурился. - Ты же мне это просто так не спустила бы с рук.
Прозрачная капля скользнула по ее щеке. Северус побледнел и отвел глаза. Потому что хотелось самому стереть эту каплю. И отнюдь не ладонью, а губами. Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать неожиданную картинку.
Она зачмокала, облизываясь, утерла запястьем рот... Даже в голове как-то прояснилось...
А Сев тут же выдал историю о произошедшем накануне...
- Что-о-о? – Лили округлила глаза и чуть не выронила опустевший бокал из рук. Она даже забыла, что сидит вовсе не на кресле и выпрямилась, почти сваливаясь назад. Сев почти машинально подхватил ее, не позволяя упасть, но Лили даже не успела отреагировать на то, что его руки легли на ее талию. – Что? – Повторила она чуть потише и покраснела, как свекла. В голове пронеслись яркие образы того, как она пристает к Севу и как он тащит ее в гриффиндорскую башню. Да она умерла бы со стыда, если бы это произошло! Он продолжал и густой румянец на щеках девочки пылал все ярче. Слизеринские подземелья! Еще чего! Если бы она проснулась в них, то провалилась бы сквозь землю, благо, проваливаться было бы недалеко... А сороконожка? Лили передернулась, только представив себе, как огромная склизкая сороконожка заползает ей в ухо и уютно устраивается там, шевеля своими лапками... бр-р...
Лили предсказуемо удивилась. Хотя скорее тут было бы точнее употребить «испытала шок». Она избегала разговоров об отношениях между мальчиками и девочками, а Северус тут вдруг выдал такое, что противоречит ее нормам и моральным устоям. Действительно, есть от чего шокироваться. Впрочем, смущение на ее лице быстро сменилось отвращением. Ясно, представляет ту самую коварную сороконожку. Слизеринец при всем своем желании и выдержке дернул губами в попытке улыбнуться. Черт возьми, как это весело иногда подкалывать свою неискушенную подругу.
Наверное, отвращение на ее лице отразилось слишком явно, или она позеленела, но в лице Сева что-то дрогнуло... дрогнуло! Да он смеется!
- Ты! Ты, наглый, лживый... - она несколько раз стукнула его кулаком по груди, лишь в последний момент вспомнив о том, что во второй руке у нее стеклянный предмет. И она с радостью расколола бы его об эту наглую слизеринскую ухмыляющуюся мордаху!
- Врун! – Она положила стакан себе на колени и схватила слизеринца за уши, дергая при каждом последующем слове. – Ты. Наглый. Врун. Северус. Снейп!
- Нет, я просто слизеринец, - категорично ответил он на первое заявление Лили. Он перехватил ладонь, которой гриффиндорка так занимательно била его по груди. Ан нет, ее ладонь выскользнула из захвата и через мгновение щипала ухо. Северус поморщился и тихо рассмеялся. Хотелось обнять ее за талию, притянуть к себе и прошептать на ухо, что он действительно пошутил, но...
А она ведь чуть не поверила!
- Я ведь почти поверила! Как бы я... как бы... о-о-о-о-у-у-у-у, обманщик! – Она сердито что-то профырчала и попыталась слезть с его коленок, оказаться как можно дальше от него, от его ухмылки...
С третьего раза удалось, она высвободилась из его объятий и встала на дрожащие ноги, пошатываясь. В голове опять загудело, она зажмурилась и прижала к голове сжатую в кулак ладонь. О-о-й-й-й...
Срочносрочносесть...
Она шагнула назад, врезаясь в кресло, и опять плюхнулась на него, наклоняясь вперед и плотно зажмуриваясь.
И снова рассмеялся, когда она фыркнула. Утро началось, определенно, очень удачно. Только жаль, что она покинула их уютное местечко. Впрочем, ненадолго. Кажется, синдром похмелья решил взять Лили под свой контроль.
- Нет, Лили, вопреки устоявшимся мнениям о слизеринцах, я не лгун. И ты слышала чистую правду, - Северус с наслаждением наблюдал из под упавшей на глаза челки, как брови Лили снова невольно ползут вверх в удивлении. – Я-я, - протянул он, - я, может быть, немного и приукрасил. Совсем чуть-чуть.
И он ведь не сдавался! Имел наглость опять заявить, что говорит правду! Лили закатила глаза и пробухтела что-то, впрочем, слишком маловразумительное, чтобы терять время на расшифровку. Было правда стыдно - хотя Сев был ее близким другом и знал о ней ПРАКТИЧЕСКИ все, все равно было стыдно. Это было жутко на нее непохоже, да и теперь он всегда будет припоминать ей, как она напилась в Рождество и как чуть не поверила в то, что приставала к нему. Каждое Рождество будет, она это точно знает...
Девчонка надулась было, но разве можно обижаться на него? Когда он так примирительно смотрит на нее и предлагает продолжить их празднование. Лили неуверенно посмотрела на пирог - выглядит так, словно его только что достали из холодильника и вовсе не кажется загубленным ночью, проведенной на прохладном воздухе. Сев позаботился. Он всегда обо всем помнит. Надежный...
– Я сплю, сплю-ю-ю... Сейчас проснусь и мы будем праздновать Рождество, и есть пирог, знаешь, как долго я упрашивала эльфов положить в него в три раза больше корицы, чем положено?
- Нет, не спишь. М-м-м...
Северус нерешительно положил ладонь на плечо Лили и чуть сжал его.
Совершенно неэстетично хлюпнув носом она повернулась и уткнулась носом в плечо друга.
– Сев, прости, я хотела, чтобы тебе понравилось Рождество, и я все испортила, никогда больше не буду, это все вино виновато, я не знаю, почему. Мама с папой его ведь пьют и ничего такого не бывает...
Вот оно – развращающее сознание и портящее праздники и обычную жизнь, приносящее вред и разрушение... Это то, о чем говорили почти на каждом шагу в Лондоне, она была там как-то разок и слышала про вред алкоголя. Но ведь она только разочек попробовала...
- Я ведь не хотела...
- Если ты хочешь, мы можем продолжить праздновать Рождество и есть пирог. С него надо только снять консервирующие чары и немного подогреть.
Лили не реагировала. Северус не понимал, что ее вывело из строя. Его слова? Так вроде бы они уже разобрались, что это была всего лишь шутка. Вот такой у него специфический юмор – чего уж теперь?
- Лили, давай договоримся, - он откинулся на мягкую спинку кресла. – Это самое... счастливое Рождество в моей жизни.
Он отвел глаза. Слишком личное, чтобы делиться этим с кем-то. Но это Лили и именно с ней он провел рождественскую ночь. Она имеет права знать, как бы Северусу не хотелось оставить это при себе.
- А что до вина... Давай сделаем вид, что его вообще не было? – слизеринец поднял волшебную палочку на стоящую на столе бутылку и трансфигурировал ее в чайник, из которого крупными кольцами повалил пар.
- Так вот Лили, мы просто продолжаем есть твой пирог... Кстати, спасибо за корицу, я оценил. Ведь знаешь, чем меня подкупить! И будем пить чай. Договорились?
Ее друг вдруг откинулся на спину и решительно заговорил. А Лили все смотрела и смотрела на пирог, которым хотела примирить Северуса с Рождеством.
Удалось?
- Се-е-е-ев... - девчонка подняла взгляд и стеснительно улыбнулась. - Правда? Правда-правда?
Рассмеявшись, Лили порывисто обняла юношу и быстро чмокнула его в щеку.
- Я так рада, что тебе понравилось... пусть каждое твое Рождество будет еще лучше, чем это!
Спохватившись, она поднялась на ноги и подошла к горячему и даже негромко посвистывающему чайнику.
- Еще раз с Рождеством, Сев!
Их «взрослое» празднование переросло в празднество детства – с горячим чаем, вкусным пирогом и звонким смехом. Лили уютно устроилась в кресле рядом с другом – для этого его пришлось совсем чуточку расширить – и с энтузиазмом принялась закармливать его пирогом, к которому он вчера едва-едва притронулся.
- Ешь-ешь, вон какой тощий стал в своих подземельях!
А Северус мысленно себя похвалил, что ему пришло в голову заварить чай. Если бы он продолжать шутить в том же духе, Лили наверняка бы моментально сбежала, а потом долго бы на него дулась. А расставаться не хотелось. Очень не хотелось, когда есть такая возможность побыть рядом.
