Глава 5Неделя пятая. **Северус**
Северус яростно перелистывал очередную книгу по ментальным заклятиям. Он искал что-нибудь об изменении памяти путём замены ложными воспоминаниями и ритуале, превращающем волшебника в магла. Тотальный обливейт тут не поможет. Нужно что-то более узконаправленное, ведь необходимо произвести чёткую выборку воспоминаний. Например, в случае Гермионы стёрли все её воспоминания, оставив важные социальные навыки и знания. А это очень тонкая работа – одно неверное слов и получится даже хуже чем с поцелуем дементора. Кусок мяса, а не человек.
Когда-то давно Северус слышал, что к несовершеннолетним преступникам применяли подобную процедуру. Магия даёт не только привилегии, но и налагает ответственность. Таким образом, сохраняли спокойствие в обществе и обходили возрастной ценз. Да уж, если бы Дамблдор в своё время заявил на маленького Томми, то и не было бы никакого Тёмного лорда. Тех пакостей, что он творил в приюте вполне бы хватило на подобный приговор. Но чёртова филантропия не позволила Дамблдору приговорить ребёнка. Конечно, ведь Томми, наверняка, исправится в будущем. И Томми «исправился», научившись до поры до времени тщательно скрывать свои подвиги.
Вот и получается, что всё зло в мире от оптимистов.
Северус не нашёл точного описания ритуала. Но магия была довольно тёмной. Удивительно, что Минерва согласилась пачкать руки. И нигде ничего не говорилось, можно ли обратить последствия. Что случится, если волшебник всё вспомнит? Стирание памяти и блокировка магии связаны общей процедурой – маги считали негуманным делать кого-то сквибом и оставлять воспоминания о волшебном мире. Означает ли это, что и магия вернётся вместе с памятью? Авторы научных трудов даже не рассматривали подобную возможность. Хотя бы потому, что почти все преступники подвергнутые подобному заклятию неизбежно сходили с ума. Северус был уверен, что не из-за самой магии, а из-за конфликта реальностей. Он уже наблюдал некоторые изменения, произошедшие с Грейнджер. Провалы в памяти, резкие перепады настроения, рассеянность, некая аутичность в поведении – это ещё не полный список. Наверняка, если понаблюдать за Грейнджер в неформальной обстановке, то обнаружатся и другие симптомы.
Северус поспешно отогнал подобные мысли и углубился в очередную книгу, понимая, что эти поиски бессмысленны. Но если он сейчас перестанет что-то делать, то сам сойдёт с ума из-за распирающей его изнутри энергии.
Глупость, конечно, но движущей силой всей его жизни была злость. Не любовь, как утверждал Дамблдор. Не похоть, как заявлял вечно озабоченные продолжением рода Малфой. Не страх, как любил говаривать Тёмный лорд.
Так уж вышло, что, только по-настоящему разозлившись, Северус начинал творить чудеса. Причём, не те примитивные, с которыми знаком любой волшебник, а настоящие чудеса жизни.
А в прошлую среду Северус почти впал в бешенство. Спасибо Грейнджер.
Заглянув в широко распахнутые удивлённые глаза блондинки и прищуренные игривые глаза шатенки, Северус непроизвольно считал смешанные в неприятную серую массу мысли, эмоции, страхи и прочий мусор. Это было настолько мерзко, что он не отказал себе в удовольствии пришпилить обеих девушек своим презрением.
Правда, быстро забыл о них, потому что заглянул в глаза Грейнджер и не увидел там ничего. Северус краем сознания уловил всепоглощающее, удушливое безразличие. И всё. Грейнджер было совершенно плевать на то, что происходит вокруг. Северус почти с ненавистью думал о том, что девчонка вот так просто сдалась. Ему ещё больше хотелось за шкирку вытащить её из этого дерьма, а потом с наслаждением ткнуть носом. И долго, со вкусом рассказывать Гермионе о её бесполезности, никчёмности и беспомощности, чтобы она осознала, скольким ему обязана.
Все эти глупые мысли, страшно тешили его самолюбие, заставляя снимать с полки очередную книгу. И искать, прокручивая в голове ещё не состоявшийся, но вполне возможный в будущем монолог.
Из книжных завалов Северуса вызволила сова. Нахальная птица минут пять орала под окном, требуя внимания. Потом, поняв, что хозяин дома её игнорирует, она принялась скрестись в окно с такой угрожающей настойчивостью, что пришлось всё-таки забрать письмо.
Северус несколько раз перечитал лаконичное послание. Потом схватил мантию, кое-как пригладил волосы и аппарировал.
Семья Принц когда-то была довольно богата. Все чистокровные семьи, после чистоты крови, конечно, ценили деньги, которые давали власть и положение. И с потерей состояния для них закрывались все двери в обществе. Так когда-то случилось и с Сайрусом Принцем, отцом Эйлин. Он неудачно вложил деньги, потом затеял несколько тяжб с министерством. Всё это привело семью к банкротству, а самого Сайруса к ранней кончине.
Северус не общался ни с кем из своей родни кроме бабки, с которой никогда не был особенно близок, поэтому знал об этом только по рассказам матери. Эйлин могла часами вспоминать, как вечерами в доме её отца, Сайруса Принца, зажигали тысячи волшебных свечей, чтобы осветить главную залу. Северус с замиранием сердца слушал о громадном парке и волшебном зачарованном водопаде. Эти истории походили скорее на сказки, чем на чьё-то реальное прошлое.
После смерти матери Северус впервые побывал в доме своих предков. Он долго бродил по пустым пыльным помещениям и пытался разглядеть в них что-то, напоминающее о прошлом. Но так и не смог. Под слоем паутины Северус не смог разглядеть волшебного замка из маминых рассказов.
Поместье после смерти Сайруса Принца быстро обветшало. Говорят, потому, что в роду не осталось чистокровного наследника, который бы смог возглавить семью. Подобная магии всегда строится на чётких условиях. Северус был полукровкой и не мог даже помыслить о возможности унаследовать имение.
Его бабка, Милинда Принц, использовала только две комнаты во всём огромном доме – небольшую спальню для прислуги и кухню. Она давным-давно жила одна и люто ненавидела всех соседей, которых, к счастью для них, было немного.
Отношения между Милиндой Принц и Северусом всегда были более чем странными. Бабка никогда не пыталась как-то сблизиться с внуком. Она даже разговаривать с ним не пыталась. Но Северус всегда знал, что как бы холодны не были их взаимоотношения, на помощь он может рассчитывать всегда.
Его это не радовало. Как и не огорчал тот факт, что бабка открывала рот только, чтобы высказать какую-то очередную маразматическую чушь или откровенную издёвку. Ему было просто всё равно. Подобное равнодушие он испытывал к сотне других людей и не понимал, почему вдруг обязан в этом случае сделать исключение.
Но сейчас, неожиданно получив письмо от Милинды, он ощутил лёгкую тревогу. Раз уж бабка просит «немедленно явиться», то дело должно быть действительно серьёзным.
Быстро пройдя сквозь полутёмную кухню, Северус шагнул в крохотную спаленку и замер.
- Пришёл всё-таки, - усмехнулась старуха.
В этой коротко надрывной фразе было столько невысказанной боли, что Северус невольно поёжился. Наверное, она боялась, что единственный внук не приедет. Ведь ей нечего ему завещать, нечему научить. С неё уже очень давно нечего взять.
Милинда встала с кровати и пересела в небольшое розовое кресло, шурша складками парадной мантии старомодного покроя. Когда-то давно этот наряд обошёлся бы в целое состояние. Последнее напоминание о былом богатстве.
Старуха уселась в кресло и, повозившись немного, вздохнула. Её выцветшие от времени глаза внимательно изучали гостя. Казалось, что Милинда и не помнила, зачем позвала внука к себе. Возможно, так и было, память частенько подводила старуху.
Северус чувствовал себя довольно глупо под её немигающим необычайно серьёзным взглядом.
- Ты всё ещё видишь будущее? – прерывая тягостное молчание, спросил Северус.
Почему-то этот вопрос показался ему единственно уместным в такой ситуации.
Бабка кивнула и продолжила внимательно рассматривать внука. Северус слушал её тихое дыхание и тиканье часов. Опять подумалось о том, что часы придумал мазохисты, жаждущие отсчитывать время до своей смерти.
- И что ты делала? Ты пыталась когда-нибудь вмешаться, пыталась что-то изменить? - снова спросил Северус. И сам же понял, заглянув в её водянистые пустые глаза, что знает ответ. Только молчаливое покорное созерцание могло выжечь изнутри эту некогда сильную женщину, превратив её в сгорбленную старуху.
- Я всегда знала, что всё увиденное мной правильно. Но жаль, что эта правильность многолика, - покачала головой Милинда. – Иногда ты видишь одно, а происходит совсем другое.
- То есть будущее меняется само? – выдохнул Северус.
- Само! В этом мире ничего не меняется само. А уж тем более будущее. Но и от тебя одного зависит очень мало. Будущее, твоё или ещё чьё-то, не личная игрушка, которую можно сломать, потерять или подарить. Никто не знает, а есть ли оно вообще. Но, на мой взгляд, у всех нас одно будущее. Потому и суют в него нос все кому не лень. Кто-то чихнёт не вовремя, кто-то тыквенный сок разольёт на скатерть. Вот и получается неразбериха. Сложно сказать, чей вклад изменил что-то, - старуха зябко потёрла руки и аккуратно сняла шаль со спинки кресла. – Не бери на себя слишком много. Хотя твой нос, конечно, сподручнее совать, куда бы то ни было, чем многие другие носы.
- Значит, я всё-таки могу постараться изменить предсказанное? – настаивал Северус.
- А почему ты вдруг захотел что-то изменить? – хитро прищурившись, поинтересовалась Милинда Принц.
- Какое это имеет значение? – раздражённо отмахнулся Северус. Он уже и сам не знал, зачем затеял этот разговор. И зачем вообще пришёл. Конечно, Северус был благодарен бабке. После смерти матери она фактически взяла на себе все заботы о его будущем. Отец уже давно начал выпивать, и ему было некогда заботиться о маленьком сыне. Так что учёбу в Хогвартсе и другие нужды оплачивала именно Милинда.
Но они никогда не были особенно близки. Милинда Принц - истинная женщина своего рода. Гордая, высокомерная и нетерпящая выказывать личные привязанности. Милинда родилась в то время, когда исключительно чопорность и степенность характеризовали хорошо воспитанного человека. Эйлин Принц была совсем другой, поэтому и не ладила с матерью.
Северус раздражёно поджал губы, переведя взгляд на старые настенные часы.
- Ах, Северус. Глуп ты ещё. Но когда-нибудь поймёшь, что действительно имеет значение, - беззубым ртом прошамкала старуха, заворачиваясь в шаль.
Она сидела в кресле и улыбалась Северусу. В этот момент бабка казалась совершенно нормальной. Её тёмные глаза дружелюбно поблёскивали, оживляя бледное морщинистое лицо, обрамлённое седыми, удивительно густыми для её возраста волосами. Северус вдруг ощутил лёгкую грусть. Милинда через всю жизнь пронесла свой дар предвидения, и только боги знают, скольким ей пришлось пожертвовать.
Северус с трудом отвёл взгляд от её сгорбленной фигурки, мирно раскачивающейся в дурацком розовом кресле, и взялся за дверную ручку. Кажется, это кресло осталось от дедушки.
- Каждый сон сам выбирает того, кому хочет присниться. И даже больше, кому должен присниться. Мы, в своём роде, избранные. Если ты что-то видишь, то в этом есть какой-то смысл, - продолжая загадочно улыбаться, сообщила старуха. – Просто ты ещё молод и вспыльчив. А вот если поймёшь, почему ты что-то увидел, то и все остальные вопросы отпадут сами собой.
- Скорее уж проклятые, - сухо проговорил Северус. Его позабавила характеристика бабки. Его никогда в жизни не называли «молодым и вспыльчивым», а уж тем более «глупым».
Северус сморщился от этих около философских рассуждений и резко дёрнул дверь на себя.
- Погоди, Северус, - тихо попросила Милинда. – Возьми на камине шкатулку. Там обручальное колечко твоей матери. И бумажки всякие полезные. Рецепты мои старые. Не отдавать же на расклевание стервятникам. Я тебя только за этим и позвала.
Северус скупо усмехнулся и снова повернулся к креслу. Милинда терпеть не могла всю свою родню. И правильно делала, они только и ждали смерти старухи, чтобы быстренько поделить дом и окрестные владения. Ходил слух, что в поместье Принцев всё ещё спрятаны несметные сокровища. Это обстоятельство тоже подогревало интерес многочисленных чистокровных родственников.
Северус осторожно снял с полки потемневшую, немного поцарапанную шкатулку. Губы невольно дрогнули и почти сложились в улыбку, когда он снова посмотрел на Милинду. Она посматривала на него с такой теплотой и облегчением, что Северус невольно крепче сжал шкатулку.
Он знал, что бабка всегда переживала из-за наследства. Милинда не могла ничего оставить единственному внуку по законам своего рода. Это угнетало её. Наверное, ей было действительно важно, чтобы он получил хотя бы что-то.
Но почему вдруг именно сейчас? Северус нахмурился, с шумом втягивая в себе воздух. Неужели старуха увидела во сне собственную смерть? Интересно, как это выглядело?
- Умный мальчик, - ласково улыбнулась Милинда. – Знаешь, я была категорически против твоего отца. Ужасный позор для всей семьи. Только подумать, моя дочь – предательница крови. Видеть не желала Эйлин после того, как она связалась с маглом. А потом увидела во сне тебя. Ты стоял возле камина точно так же со шкатулкой в руках. Хмурил брови и презирал весь мир. Сильный, уверенный, гордый. Настоящий Принц. От такого внука сложно было отказаться. Пришлось смириться.
Северус нервно дёрнулся от такого заявления. Вдруг вспомнились тёплые, ласковые прикосновения матери. Последние годы её жизни он старался реже бывать дома, молчаливо показывая ей, что ничего не забыл.
Северус неожиданно подумал, что, наверное, страшно умирать вот так, точно зная свой конец. Просто сидеть и ждать, отсчитывая утекающие минуты.
- Иди-иди, - покачала головой старуха, будто услышав его мысли. – Нечего тебе тут делать. И так насмотрелся на чужую смерть.
Милинда прикрыла глаза и махнула рукой на дверь. Кажется, старуха просто уснула.
Всегда почему-то кажется, что смерть представляет собой нечто неординарное, неожиданное. И что уже никогда жизнь не будет прежней после столкновения. Но на самом деле на утро ты просыпаешься и живёшь дальше. Пусть со скрипом, будто старенькая телега, поднимающаяся в гору. Пусть с некоторым содроганием, вспоминая холодные пальцы и безжизненные руки, мирно лежащие на груди. Пусть с робкой оглядкой на вчера. Но живёшь - от человеческого эгоизма никуда не денешься. До тех пор пока жив ты сам, всё остальное можно пережить и исправить.
Смерть - самое будничное явление в нашей жизни. Она всегда не вовремя входит, тихонько скрипнув дверью. Ты ежишься от холодного воздуха, который ворвался в твой дом, и уж точно не заметишь, что уже не один.
Идиотизм. Северус имел личные счёты к смерти, и готов был давать отпор безносой старухе ещё долгие годы. Никогда он не сдастся.
Северус стоял на свежей могиле и думал о том, что стоило всё же остаться с бабкой в тот день. Хотя Милинда и просила его уйти. Хотя ему самому не было это нужно. И дело не в совести. А в чём-то гораздо более глубоком. Наверное, нужно было остаться просто в благодарность за всё.
Но он ушёл, плотно прикрыв за собой дверь. Интересно, вот и ещё одна предсказанная смерть. А Северус ничего не сделал. Не выспросил деталей, не попробовал что-то изменить. Почему?
Наверное, потому что она была стара и ждала свою смерть без страха. А может быть, потому что сама приняла это решение. Сама сделал этот выбор. Как и его мать когда-то.
Северус опустил на могилу букет цветов, которые наспех купил в ближайшем магазине. Белые розы нелепо смотрелись на свежей, ещё влажной земле.
Завтра снова наступит среда, и он снова положит точно такой же букет на могилу.
Северус неспешно брёл по аллее и думал, что сделает для Грейнджер всё возможное. Потому что это немного слишком – умереть дважды.
Городок постепенно готовился к рождеству. Мелкие магазинчики украшали свои витрины гирляндами, ёлочными ветками и разноцветными фонариками.
Северус выглядел совсем чужим посреди предпраздничной суеты. Он быстро скользнул внутрь цветочного магазина.
- Здравствуйте, - чарующе улыбнулась блондинка. – Чем могу вам помочь?
Северус внимательно оглядел магазин, надеясь, что вот-вот появится Гермиона. Сегодня ему хотелось поговорить с ней, чтобы хоть немного прояснить ситуацию. Возможно, удастся выяснить, почему ему приснилась Грейнджер.
Северус подошёл к стеллажу с удобрениями, возле которого в последний раз видел её. Он рассматривал аккуратные ряды коробок, разложенные будто под линейку.
- Сегодня вам не нужны розы? – мило покраснев, поинтересовалась блондинка.
Северус вернулся к прилавку и, наконец, решил снизойти для ответа. Ему нужна была кое-какая информация. И, скорее всего, придётся прибегнуть к магии, чтобы её добыть.
- Мисс Грей сегодня не работает? – холодно осведомился Северус, заглядывая девушке в глаза.
- Она взяла выходной, - заметно нервничая, пискнула блондинка.
Северус нырнул в её сознание, осторожно прощупываю почву. Замелькали картинки, эмоции, какие-то бессвязные мысли.
Северус вздохнул и отвёл взгляд. Стало почти смешно. Эти девчонки искренне думали, что его можно увлечь милой улыбкой и глубоким вырезом? Детский сад какой-то. Нашли тоже чем удивить сорокалетнего мужчину. Вот если бы она предложила ему сейчас заняться сексом прямо на этом прилавке, Северус подумал бы. Секунды три, прежде чем отказаться. Блондинка всё же хороша, так что стоила недолгих колебаний.
- А вы не подскажете, где я могу её найти? – усмехнулся Северус, прекрасно понимая, что адрес ему никто не даст. Ну да ничего страшного, сам пороется в этих куриных мозгах и найдёт.
Блондинка изрядно нервничала. Она явно боялась его и уже сама была не рада, что согласилась на этот нелепый спор. Мужская привлекательность Северуса быстро сползла с «удовлетворительно» до «тролль».
- Кажется, Джейн, собиралась пойти в парикмахерскую. Постричься, - соврала первое, что пришло в голову девушка.
Северус вдруг ощутила нарастающее беспокойство блондинки. Он осторожно проник в её сознание и увидел много интересного.
« Чёрт! Она же уверяла, что за ней следят. А если Джейн права!? А если этот мужик псих? Вон как пялится, аж мороз по коже. Чёрт. Вали ты уже куда-нибудь!» - панические мысли буквально раздирали девушку изнутри.
Северус коротко кивнул и вышел из магазина. Нужно найти Гермиону раньше того, кто за ней следил.
**Гермиона**
Всю неделю Джейн только и делала, что злилась на всех вокруг. Её раздражали люди, машины, очереди. Раздражала предпраздничная суета и распродажи в торговом центре.
При полном отсутствии воображения Джейн всегда умела чётко анализировать происходящее с ней. Вернее просто констатировать факт. Она была зла. И это немного пугало её.
Окончательно Джейн убедилась в нездоровом происхождении этой злости только в среду, когда ноги сами принесли её к дверям цветочного магазина. В голове крутилась только одна мысль – зайти и высказать Сью всё наболевшее.
Но вместо этого Джейн лишь крадучись заглянула в витрину и, убедившись, что в магазине никого нет, медленно зашагала прочь.
Сегодня на вокзале не было ни души. Поезда по средам не ходили. Джейн присела на одну из белых деревянных лавочек, которые стояли прямо на перроне. Ей было немного грустно, что сегодня именно Сью продаст загадочному незнакомцу злосчастные розы.
И только скормив голубям половину булочки, Джейн вдруг поняла, что за всем этим недовольством совершенно позабыла о своей прежней растерянности и подавленности. Ей хотелось действовать. Правда, она не знала с чего начать. Может быть, действительно нужно «найти себе мужика», как и советовала Сью.
Джейн тряхнула головой – от мысли о бойкой подруге сразу становилось неспокойно. Интересно, с чего бы вдруг её так стала раздражать Сью? Джейн всегда терпимо относилась к окружающим её людям. Но сейчас почему-то казалось, что она должна непременно испытывать раздражение рядом с шумными, высокомерными пустышками. Джейн растерянно заморгала, никогда прежде девушка не позволяла себе подобных мыслей. И эти чужие, не вяжущиеся с её характером чувства отчаянно пугали Джейн. Складывалось впечатление, что думая так, превращается в кого-то другого. Вроде как она уже вовсе и не она.
- Ты изменилась, Гермиона, - сообщил парень, появившийся, будто из-под земли.
- Вы обознались, - быстро покраснев, покачала головой Джейн.
Юноша бесцеремонно разглядывал её и молчал.
- Знаешь, я боялся наговорить тебе лишнего… Всяких правильных слов. Но я ведь даже не ненавижу тебя, - сообщил он вдруг. – Мне просто противно, что я так в тебе ошибся.
Парень рассеянно провёл рукой по лицу и закусил губу, будто обдумывал что-то важное.
- Кто ты такой? – снова прошептала Джейн, ощущая, как по щекам бегут слёзы.
- Не помнишь? Чёрт, Гермиона, я думал, что ты сильная. Думал, что ты никогда не станешь прятать голову в песок. А ты просто сбежала от всего этого, - горько проговорил парень.
Джейн обхватила себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. За что он так с ней? Почему говорит ей все эти ужасные вещи? Разве она не старалась быть хорошей?
- Конечно, ведь правосудие это не для героев, - продолжал говорить он. – А ты не подумала, что должна тем, кто потерял по твоей вине родных и близких? Что должна как-то искупить свою вину?
Он стоял над ней и говорил, всё больше повышая голос. Юноша был настолько взволнован, что почти кричал, сжимая кулаки:
- Да пойми ты уже, дурочка, что никто не посмеет тебя осудить! Но ты сама своими руками продолжаешь причинять боль родным, близким. Просто прекрати весь это спектакль. Возвращайся, Гермиона. Луна из-за тебя ночами плачет. Уж не знаю, о чём вы говорили, но она сама не своя.
На последней фразе голос юноши сорвался. Он закашлялся и сердито сморгнул выступившие слёзы.
Джейн сжалась в комочек, закрыв глаза. В голове мелькали какие-то картины, звуки. Она отчаянно пыталась избавиться от этого удушливого ощущения неотвратимости конца. Ей стало так страшно, так горько. Джейн закрыла уши руками и снова разрыдалась.
- Тебя нет, - умоляюще прошептала она. – Ты мне только кажешься.
Почему-то вид молодого человека привёл Джейн в состояние паники. Она не боялась его и не думала, что может случиться что-то плохое. Ей просто было больно видеть его перед собой.
А потом всё резко кончилось. Кто-то быстро подхватил её под руки, поставил на ноги и сообщил безмерно язвительно:
- Мистер Лонгботтом, заканчивайте вашу истерику в одиночестве. Мы с мисс Грей вынуждены откланяться.
Тот самый мужчина в чёрном схватил её за руку и куда-то потащил, бросив предостерегающий взгляд ошеломлённому юноше.
