Глава 5V
Посвящается Sine_spe. Лучшему шипперу.
Сегодня Джинни проснулась рано. На востоке розовела полоска рассвета, и белый свадебный шатер под окном слегка окрасился нежным цветом, но сизый сумрак все еще охватывал и его, и небо.
Джинни лежала на кровати, заложив руки за голову, и смотрела на горизонт, где просыпалось солнце.
Оно всходит каждый день. И мы перестаем замечать его.
Будет очень печально, если и Гарри так считает.
Но зачем печалиться? Это правда ясно.
У него сегодня день рождения. Будет ли этот день непохожим на все предыдущие? Скорее, нет. У Гарри дни рождения по ощущениям никак не отличаются от череды будних дней, Джинни знала.
Гарри вообще очень самодостаточный. Он вполне серьезно верит, что может быть один. Один — защитить себя, один — защитить других, один — спасти всех. И у нее никак не получается его в этом переубедить.
Джинни смотрела, как всходит солнце. Длинные косые лучи тянулись все дальше и дальше к их дому, шатру, к увитым цветами колоннам. Это
странно страшно — все понимают — но веселью еще есть здесь место.
Когда прозрачно-золотые лучи поползли по ее пестрому одеялу и коснулись лица, Джинни зажмурилась, поддаваясь их нежному теплу. Она всегда так делала.
А открыв глаза, увидела, что в комнате находится незнакомец в белом плаще. Он непринужденно сидел на подоконнике; его посох и книга в старом переплете лежали у ног, а сам он внимательно рассматривал Джинни синими глазами без зрачков. Если бы Джинни закричала, вскочила, испугалась бы, то незнакомец исчез — откуда это знание пришло, она не знала, но оно было удивительно четким.
Потому Джинни просто села на кровати.
— Доброе утро.
Она была очень вежливой девушкой.
Летописец откинул капюшон, подставляя белокурую макушку сонно щурившемуся солнцу, и слегка ворчливо отозвался:
— Доброе утро. Иногда приятно, чтобы мне удивлялись. Это кстати. Все же я не совсем... скажем, обыденная личность.
— Я удивлена.
Летописец пошевелился, что у него было признаком крайнего смущения.
— Тебе не интересно, что меня привело?
— Очень интересно, — пожала плечами Джинни.
Сегодня Гарри семнадцать, и мне снится сон. Этот... ангел?.. призрак?.. наверное, я слишком много думаю о том, что Гарри пытается все решить один, не ища ни у кого помощи… словно ему никто не нужен. И мне снится сон, где будет дан ответ. Я ведь тянусь к нему...
— Герой.
— Что? — встрепенулась Джинни, отвлекаясь от своих мыслей.
— Тебя любит Герой, потому я здесь, — раздраженно ответил Летописец, скрещивая руки на груди.
Джинни молчала.
— Разве важно, что он меня любит? — наконец прошептала она.
— Конечно, важно.
Джинни закрыла глаза.
— Послушай. — Летописец поправил плащ. — Героям нужна уверенность, что их любят. Что защищает кто-то, пока они сами защищают всех. Спасает кто-то, пока они спасают всех. Без этого чувства, с дном души сросшегося, Героем быть невозможно. Это как твердое знание, что все будет хорошо, потому что солнце всходит каждый день.
Он откашлялся... все же разговоры с влюбленными девушками не входили в число его любимых. Хотя бы потому что в такие моменты он переставал чувствовать себя крутым профессионалом.
— Просто... — ему вдруг захотелось пожаловаться. — У вас ведь война... книга вся сплошным алым залита. Зеленые чернила теряются... моя работа это исправлять. И когда наоборот — тоже. Иногда мне кажется, что чернила вертят мною, а не я ими... — Он задумался. — Хотя это вряд ли.
Летописец несколько секунд слепым взором смотрел на солнце, затем встал с подоконника, поднял книгу и посох.
Напоследок он обернулся.
Джинни смотрела в его страшные глаза и улыбалась.
Солнечно и нежно.
