Глава 5Глава 6. Сладкие сны и кошмары.
Смеркалось. Небо над слегка колыхавшейся гладью моря постепенно темнело, сливаясь с водой; лишь на самом горизонте можно было еще заметить светло-розовую полоску заката, бросавшую яркие блики. Солнце уже практически село; лишь в нескольких местах его лучам удавалось пробиться сквозь наступающую темноту вечернего неба. С моря дул прохладный ветер, поднимая небольшие волны. Кое-где на небе была уже заметна россыпь звезд; а тонкий болезненно бледный серп луны, готовясь с наступлением ночи вступить в свои права, скорее походил на облако удивительной формы.
На волнах около самого берега колыхался небольшой деревянный плот; освещенный лучами заходящего солнца, он казался сделанным из золота высшей пробы. Мерно покачиваясь, он, словно замер на месте, не двигаясь ни к берегу, ни от него. На плоту, держа в правой руке деревянное весло, стояла девушка, одетая в длинное белое платье. Ее волосы цвета верескового меда были распущены и, падая волнами ей на плечи и грудь, отливали золотом. Большие каре-зеленые глаза девушки были печальны, в них читались боль и какая-то печальная решимость; уголки пухлых нежно-розовых губ были опущены вниз. Казалось, что еще мгновение, и красавица на плоту расплачется. В левой руке он нервно сжимала один единственный цветок – незабудку.
По колено в воде, прямо перед плотом, стояла еще одна девушка. Ее длинные прямые рыжие волосы были собраны в неаккуратную косу и перевязаны красной лентой; в лучах заходящего солнца они казались огненно-янтарными. Она была одета в прямое платье того же покроя, что и девушка на плоту, только оно было темно-зеленым. В ее широко распахнутых серо-голубых глазах стояли слезы: во взгляде читались боль, страдание, страх, но в нем не было и капли того печального смирения, что читался во взгляде другой девушки; в сложенных вместе руках был зажат крохотный белый розовый бутон. Рот девушки был слегка приоткрыт, словно с ее губ вот-вот сорвется крик или плач.
Внезапно подул сильный ветер, и картина стала меняться: серп луны стал принимать более яркие очертания, звезд на небе стало в несколько раз больше, а полоска заката на горизонте стала едва заметной. Плот начал медленно двигаться в сторону горизонта, с каждой минутой удаляясь от берега все дальше и дальше. Девушка на плоту подняла глаза на свою подругу, стоявшую по колено в воде, и грустно ей улыбнулась. Ничего не сказав, она бросила незабудку на воду и оперлась обеими руками на весло.
Рыжеволосая девушка, до этого не двигавшаяся с места, увидев, что плот начал движение, попыталась последовать за ним. Ее лицо исказилось от ужаса, из глаз хлынули слезы, а с губ сорвался крик. Вот вода стала уже ей по грудь, и тогда она поплыла. Но чем яростнее становились ее гребки, тем быстрее отдалялся от нее плот, унося ее подругу навстречу последним лучам заходящего солнца.
Вскоре плот скрылся из виду, и лишь незабудка, плавающая на поверхности, напоминала о том, что произошло здесь.
**
POV Джинни
Я проснулась в холодном поту. Мое дыхание сбилось, пульс скорее напоминал барабанную дробь, а в широко распахнутых глазах стояли горячие слезы. В горле мешался сухой ком. Нервно оглядываясь по сторонам, я села на кровати: слава Мерлину, все мои соседки спали крепким сном.
Пытаясь нормализовать дыхание и избавиться от противного кома в горле, я по обыкновению потянулась к прикроватной тумбочке, на которой стоял стакан с водой. Рука машинально скользнула по подушке – та была мокрой насквозь от слез. Все еще трясясь от страха и удивления, я дотянулась до стакана и, сделав пару глотков, спустила ноги вниз в поисках тапочек. Немного успокоившись, я решила, что лучше всего было бы пойти в ванную комнату.
Пробираясь к ванной для девочек, я еще раз была приятно удивлена тем, что несмотря на не слишком поздний час, практически все девочки спали: лишь из общей гостиной слышались тихие голоса. Мне стало немного спокойнее. Закрыв за собой дверь и включив воду, я подошла к окну и прислонилась горячим лбом к холодному стеклу.
Что это только что было? Что это за странный сон? Что он означает?
Конечно, мне и раньше снились кошмары, но этот сон… Он был какой-то особенный. Там не было чего-то откровенно пугающего, уродливого или мерзкого, от чего у тебя вся спина покрывалась бы гусиной кожей. Нет. Тот сон был пугающим в самом простом, прямом, бытовом смысле слова: в сцене, разыгрывающейся в нем, было столько боли, тоски, печали и горечи потери, что хотелось плакать. Да.
Именно плакать. Это был не столько страх, сколько боль.
Закрыв глаза, я скользнула лбом по стеклу: почему-то меня не покидала мысль, что девушки из этого сна похожи на меня и Шарлотту; я не могла объяснить, было ли это сходство лишь внешним, или имело какую-то другую, более глубокую природу. На мгновение мне стало страшно: а вдруг это своеобразное предостережение?
Я открыла глаза и отодвинулась от стекла. Мои мысли стали медленно проясняться; постепенно успокаиваясь, я почувствовала, что краски сна начинали меркнуть, а образы девушек, таких знакомых и в то же время таких неизвестных, стали терять очертания. На смену этим нереальным картинкам пришли более чем реальные кадры из жизни. Воспоминания. Самые свежие. Ты.
Я закрыла глаза и еще раз прокрутила в памяти весь день: с момента нашего знакомства до пожелания друг другу спокойной ночи. Наверное, это был один из самым лучших дней в моей жизни, Шарлотта! Потому что он целиком и полностью был твоим. С тобой. О тебе.
Как можно быть такой милой? Я задавала себе этот вопрос уже несколько сотен тысяч раз, но никак не могла найти ответ. Ведь ты знала меня, знала мое имя, происхождение; думаю, ты даже оценки мои знала. Но при этом ты внимательно слушала мои рассказы о себе, своей семье и друзьях, не прерывая, не переспрашивая. Ты смеялась над моими шутками и сочувствовала, когда я говорила о чем-то грустном. Неужели, тебе было интересно? Или ты тогда просто притворялась?
Нет. Просто ты, Шарлотта, ангел. А им несвойственно ни лгать, ни притворяться.
А сколько нового я узнала о тебе! Ты ведь скрытная, хотя оно и понятно: зачем говорить, если никто не спрашивает. Знаешь, а ведь ты совершенно не похожа на Лаванду; какой дурак вас спутает? Я бы вот не спутала никогда. По одной просто причине: Лаванда – пустышка, а ты… Ты наполненная. Раньше я думала, что читать книги по истории магии может только Гермиона; и пишут их только для таких, как она. А ты словно открыла мне глаза на реальное положение вещей: раньше мне казались интересными разве что квиддич и уроки ЗОТИ. А теперь передо мной был огромный мир, неизвестный и непознанный. Шарлотта, ты научила меня дышать. А сколько общего оказалось у нас с тобой! Один только квиддич чего стоит!
Улыбаясь, я присела на краешек ванны; этот день и правда был особенным, и таким его сделала именно ты, Шарлотта. И пусть пока что мы еще мало знакомы, я верю, что впереди нас ждет немало приключений.
Ванна наполнилась. Погружаясь в теплую воду, я на минуту забыла обо всем на свете. А уже потом, вытираясь бархатистым бордовым полотенцем, подумала, что этот сон, пожалуй, не имеет никакого отношения к реальности. Что я, профессор Трелони, чтобы искать тайные знаки во всем подряд?
