The Covenant

Глава 5

Ведьма
Лето 98-го года оказалось переломным в жизни Гермионы Грейнджер. Первые несколько недель после битвы за Хогвартс газетчики и сотрудники Министерства не давали новоявленным героям вздохнуть спокойно, но через полтора месяца шумиха улеглась, и Гермиона заметила, как изменились окружающие ее люди. Гарри, добрый друг и верный боевой товарищ, замкнулся в себе. Он поселился на площади Гриммо, и не пускал в старый дом Блэков никого, кроме нее самой. «Я потерял цель в жизни, Герм. Волан-Де-Морт мертв, а я просто оказался не готов к тому, чтобы выжить», - объяснял он девушке после традиционного пятничного бокала огневиски. Нет, Мальчик-Который-Выжил не спился, не начал проклинать Дамблдора и Лорда заодно, и даже не закурил. Он просто перестал походить на самого себя и, к стыду своему, Гермиона не имела ни малейшего представления о том, как вести себя с этим новым Гарри. Как оказалось, Джинни тоже не знала, как подступиться к возлюбленному, да и он, в сложившейся ситуации, нуждался в ней все меньше. Их расставание было гораздо мене драматичным, чем разрыв самой Гермионы и Рона, с которым она планировала связать свою жизнь. Ее рыжеволосый друг тоже изменился после войны. Младший сын Артура Уизли повзрослел: быстро, неожиданно, и бесповоротно. Нелепый лохматый подросток в нечищеных ботинках безвозвратно ушел в прошлое, а на его место заступил серьезный молодой мужчина с твердым взглядом. «Проблема не в том, что я тебя не люблю, или ты не питаешь ко мне чувств, о которых говоришь. Проблема в том, что мы слишком разные. Я знаю, что рано или поздно наступит момент, когда мы не сможем продолжать отношения, просто потому, что наш дороги разойдутся, Миона. На месте моей семьи – большая дыра, и ты не та женщина, которая способна ее залатать». Именно в таких выражениях Рон объяснил девушки свою позицию. Гермионе было очень тяжело принять решение жениха, и дело было не в том, что он ошибался, а, наоборот, в том, что он был прав. После смерти Фреда, теплый очаг, который так долго и трепетно хранила Молли Уизли, обернулся дымящимся пепелищем. И Рон взял на себя важную миссию – хотя бы попытаться спасти то, что осталось от некогда счастливой семьи. Так, младший Уизли оказался втянут в послевоенную рутину: Джордж в итоге оказался в больнице Св. Мунго, нервный срыв Молли колдомедики лечили на дому – после войны свободных мест в психиатрии не хватало. Артур пропадал на работе, и немудрено: ведь, кроме безучастной ко всему жены, дома находились еще и два старших сына, которые ежечасно выясняли отношения; и дочь, чье разбитое сердце, как, впрочем, и любое другое, не поддавалось никакому Репаро. Что ж, несмотря ни на что, Гермиона не осуждала, и даже понимала выбор друга. Ей было неясно лишь одно: кто же возьмется залатать ее собственное сердце?
Таким образом, к концу августа, Гермиона Грейнджер обнаружила себя сидящей на кухне старого особняка Блэков. На исцарапанном дубовом столе в беспорядке лежала сегодняшняя почта. Посмотрев на гору конвертов, девушка в который раз за последние две недели похвалила себя за столь удачную мысль: поселиться с Гарри. В одиночку он точно не справился бы со всей корреспонденцией, приходившей на его имя. Письма от восторженных поклонниц чередовались с официальными бумагами из Министерства, и найти хоть что-то заслуживающее внимания в беспорядочных записках не представлялось возможным. Возможно, именно поэтому, Гермиона наткнулась на письма из Хогвартса так поздно: видимо, они просто затерялись в горе бумаг. Аккуратно выведенные буквы свидетельствовали о том, что «лорд Гарри Джеймс Поттер», и «мисс Гермиона Джин Грейнджер» приглашаются в школу чародейства и волшебства Хогвартс для прохождения «повторного седьмого курса обучения». Девушка улыбнулась: секретариат никогда не отличался особым разнообразием формулировок. Скорее всего, нечто подобное прислали и тем, кто попал под «декрет о реформе образования», собственноручно составленный гриффиндоркой.
Отчаявшись привести свою жизнь в порядок, девушка вплотную взялась за устройства чужой. Именно благодаря этому декрету многие молодые Пожиратели получили возможность реабилитироваться. Со стороны, причина столь странного применения юридических знаний не вызывала сомнений: «благородная героиня войны спасает проигравших». Но на деле все было гораздо сложнее. Новая жизнь обернулась для Гермионы кошмаром не только наяву, но и, собственно, во сне. Каждую ночь, как по расписанию, девушка видела отголоски уже состоявшихся битв, будучи, при этом, то сторонним наблюдателем, то непосредственной их участницей, но никогда – самой собой. Она задыхалась в Адском пламени с Винсентом Крэббом, падала на пол Большого зала с бешеной Беллатрикс, истекала кровью на пару с несчастной Дафной Гринграсс… Казалось, за последние месяцы она успела изучить всех умерших на этой чертовой войне. Гермиона осознавала, что подобные сны не приходят к волшебникам просто так. Вот почему ей нужна была помощь тех, кто лучше всего разбирался в тайнах магического мира. Чистокровные волшебники никогда ничего не делали просто так, а помощь в реабилитации могла стать вполне сносным предметом торга….
- Гермиона? Что-то случилось? – заспанный голос Гарри Поттера заставил девушку отвлечься от построения планов. Сегодня Мальчик-Который-Выжил смотрелся не в пример бодро. Гермиона решила не гадать, что стало причиной столь хорошего настроения, и просто спросила:
- А с тобой что? Какие-то новости?
- Я говорил с директором. Нам уже должны были прислать письма из Хогвартса. Я думаю, мне стоит отправиться туда. У меня никогда не было пророческого дара, но сейчас я чувствую, что мне это необходимо.
- Соскучился по школе?
- Можно и так сказать, - Гарри потер бровь и задумчиво посмотрел на собеседницу, - мне кажется, что там нас ждет нечто очень важное. Ты поедешь со мной, Герм?
- Конечно, - девушка улыбнулась другу, стараясь не думать о самом страшном из своих кошмаров, который был напрямую связан если не с самим Хогвартсом, то с одним из его учеников точно. В сегодняшнем сне ее саму преследовали непроницаемые глаза самого странного из всех знакомых ей слизеринцев – Теодора Нотта…