Глава 5Эта и последующие главы немного отличаются от предыдущих. Но смысл все тот же.
Молли Уизли
- Мама! Билл стащил из сарая папину метлу!
- Мам, а можно я пойду с ребятами? У Джереми отец из Румынии зверька какого-то привез... Да нет, мам, что ты. Какие драконы!
- Ма-ам! Скажи этим занудам, чтобы не мешали делать уроки!!!
- Мама, а ты знаешь, что Фред и Джордж опять какие-то опыты в саду на гномах ставят?
- Мам, старая рубашка Перси мне уже мала. Отдай ее Рону, а?
- Мам, а старая рубашка Чарли – велика. Верни ее ему обратно, пусть порадуется!
- Мам, а мам? Ты не видела мои очки?
- Мам, а Рон обзывается!
- Мама! Мамочкаа! Аааа! Кто подкинул мне в суп дохлого таракана?!
- Мам, пусть Перси не выдумывает. Таракан - резиновый!
- Мама! Мама-мама-мама! Да ничего не случилось. Это я свою артикуляцию тренирую...
- Мам, ну пожалуйста... Ну можно мне хоть глазком взглянуть на Гарри Поттера?
- Мама! Билл подает сестре плохой пример! Ты не поверишь, но она тоже сперла папину метлу!
- Мам, ты это брось. Я не буду подстригаться! Ни за что!
- Мамуль, что у нас нынче на ужин?
- Ма! И вовсе этот топик не короткий! Что за страмодные взгляды на жизнь?
- Мама, ты только послушай, какую отличную реорганизацию некоторых отделов провело министерство... Сейчас зачитаю...
- Мама! Мы тут решили и подумали – мы открываем свое дело! Откуда деньги? Эээ... Секрет. Ай, за что?!
- Мама?
- Мама...
- Мама!
И так – всю жизнь. Кажется, что никогда и не было веселой бесшабашной веснушчатой девчонки по имени Молли Прюэтт, а была только она – мама. Мать семерых детей, рыжая, полненькая Молли Уизли, вечно хлопочущая по дому, вечно чем-то занятая, вечно обремененная проблемами – большими и маленькими. Мама, мамуля, мамочка... Вытирающая простуженные носы, рассказывающая сказки, ругающая за грязную шею и плохие отметки, радующаяся успехам и грустящая из-за печалей и горестей своих детей.
Говорят, за каждым великим мужчиной стоит женщина.
А за каждым ребенком – его мать.
Когда-то у Молли Прюэтт было двое братьев. Когда-то и ее семья считалась большой и дружной. Но, как и многие семьи того неспокойного времени, ее настиг однажды грозовой фронт войны...
На них обратили внимание не сразу. Они были чистокровным, известным магическим семейством с непререкаемой родословной. Чистокровным – да. Но на свою беду Прюэтты слишком – по понятиям других древних родов, симпатизирующих режиму Волдеморта – лояльно относились к магглам и магглорожденным...
Гидеон и Фабиан Прюэтт – близнецы. Высокие, голубоглазые и темноволосые, похожие друг на друга настолько, что даже миссис Прюэтт не всегда могла их различить. И совершенно не похожие на свою сестру. Бездельники и шалопаи.
Фред и Джордж Уизли – близнецы. Высокие, кареглазые и огненно-рыжие. На их свитерах, связанных миссис Уизли, видны большие заглавные буквы их имен. Приколисты с неуемным характером и постоянными шуточками.
Гидеон и Фабиан Прюэтт – чистокровные представители не последней в волшебном мире семьи. Выступившие против тирании самого опасного и безжалостного темного мага столетия и его приспешников.
Фред и Джордж Уизли – чистокровные братья из семьи магглолюбцев. Состоящие в Ордене Феникса.
- Да что ты, сестренка! – Фабиан снисходительно-покровительственно смотрит на Молли. – Мы – и вдруг участники какой-то там подпольной организации!
- Ага! – подхватывает Гидеон. – Придумала тоже... Там ведь сыро и темно!
- Чт... Сыро? Где сыро? – Молли Прюэтт недоуменно переводит взгляд с одной хитрой физиономии на другую.
- Как где? – искренне удивляется Гидеон. – Под полом. «Под польная организация», смекаешь?
И оба братца заходятся неудержимым смехом.
- «Вы не можете участвовать в общих собраниях»... Мам, но мы же совершеннолетние! – на вид Фред серьезен как никогда, но в светло-карих глазах прыгают смешинки. – А согласно статье сто тридцать пятой, насильственное принуждение к смене своего мнения, действия или решения, совершенное одним взрослым волшебником по отношению к другому, или несанкционированный запрет, карается... карается... мм... штрафом в размере тысячи галлеонов? Сроком в Азкабане? Лишением волшебной палочки и торжественным ее сожжением? Пением гимна Великобритании двести сорок восемь раз подряд? Я не помню, надо у Гермионы спросить...
- Братишка, ты ошибся, - Джордж становится в строгую позу. – Это статья тридцать пятая. Сто тридцать пятая – о нарушениях в процессе добычи буботубного гноя...
- Я так и знал, - с траурной миной произносит Фред.
Молли Уизли обреченно возводит глаза к потолку.
Их находят у развалин маггловского дома. Обрушившиеся стены, дотлевающее пожарище, рассыпавшаяся обгорелая черепица, блестящие стеклянные осколки, в которых отражается седое мрачное небо... Они лежат рядом, плечом к плечу. Неудивительно. Они всегда шли по извилистой тропе жизни именно так – плечом к плечу... Лица у близнецов испачканы гарью и кровью, но странно умиротворенные и довольные. Наверное, смертоносное проклятье настигло их одновременно. Они умерли вместе. Как и жили.
Среди завалов обуглившихся деревянных перекрытий и кирпичного крошева авроры обнаруживают еще девять тел. Из них – шесть убитых Пожирателей Смерти. Три других тела принадлежат маггловской семье.
Гидеон и Фабиан просто шли мимо, говорит кто-то из авроров оцепеневшей от горя Молли Прюэтт. Шли мимо и наткнулись на Пожирателей Смерти, занимающихся своим любимым делом – истреблением магглов. Скорее всего, дом уже горел, а несчастные магглы были убиты или насмерть замучены, когда братья Прюэтт вступили с Пожирателями в бой. В бой, стоивший им жизни.
- Ваши родные погибли не напрасно, мисс, - говорят Молли авроры. – Они вступились за поруганную честь невинно убитых. За человеческую честь. Вы можете гордиться.
Она будет гордиться. Всегда.
Молли Уизли держит на руках своих новорожденных сыновей-близнецов.
- Как мы их назовем? – Артур склоняется над женой и сыновьями.
- Я... не знаю. Они... – Молли вглядывается в крохотные личики. – Ох, Артур. Они так похожи на...
Молли не договаривает. Но Артур все понимает.
- На твоих братьев. Милая, если ты хочешь...
- Нет, Артур. Не надо давать детям имена умерших. Знаешь... Мне нравится имя Фред...
- А мне – Джордж. Я даже когда-то хотел, чтобы меня так звали.
Близнецы обретают новые имена. Фред и Джордж – не Гидеон и Фабиан. И глаза у них карие, а не голубые. Но, когда Молли Уизли всматривается в эти глаза, она понимает, что видит не своих сыновей, а давно умерших братьев.
Ее мертвецы, облекшиеся в новую плоть.
Молли, Молли, Молли Уизли... Уже не Прюэтт. И не веселая веснушчатая девочка с пышными рыжими волосами. А мама.
Но даже мама – прежде всего не мама, а женщина. А женское сердце знает многое. Многое и еще чуть-чуть...
- Поэтому ты нам не говори...
-... что нам нельзя в Орден...
-... а то мы обидимся...
- ... и напустим в гостиную докси!
Фред и Джордж Уизли синхронно хихикают.
Молли Уизли стоит на крыльце Норы, и взгляд ее устремлен на золотые колышущиеся хлеба. Как в прилив волна за волной вскипают желтые гряды пшеницы, а сверху на них опускается вечернее лазоревое небо.
- Я лишь прошу... Не забирай их, как это однажды случилось... Не надо.
Слова уносятся ввысь и пропадают. Слова – просто звук. Но что же тогда немые чувства?
Небо выполнит эту просьбу. Только – наполовину...
